Глава 6. Винчестерский дворец, Англия

7 июля 1189 года

Винчестерский дворец, Англия

Свобода…

На мгновение Элеонора Аквитанская прикрыла глаза, мысленно пробуя на вкус сладкие звуки этого слова.

Она была свободна. Генрих умер, освободив ее. Наконец‑то после шестнадцати лет заключения она была свободна.

– Ваше величество, с вами…

Элеонора открыла глаза и ласково улыбнулась своему тюремщику. Это был коренастый тридцатилетний мужчина, выглядевший старше своих лет. Его тяжелый подбородок выступал вперед, лицо было красным, голова – наполовину лысой. Этот человек не был жесток. Он еще не получил приказа открыть дверь ее комнаты, но уже сделал это, вероятно, рискуя собственной головой. Из всех замков и дворцов, в которых Элеонора провела полтора десятилетия, здешние тюрьма и тюремщик были самыми приятными.

Едва услышав новость о смерти короля Генриха II Английского, он поспешил сообщить ее Элеоноре.

– Со мной все в порядке, милорд.

– Если вы хотите уехать в Лондон, ибо Ричард наверняка отправится туда, я распоряжусь.

– Нет, нет, добрый сэр. Я подожду здесь. Ричард пришлет кого‑нибудь за мной. Благодарю тебя за беспокойство, за твою доброту ко мне. И если я могу воспользоваться твоим гостеприимством еще немного…

– Конечно, ваше величество, как вам будет угодно!

– И еще, милорд, – добавила Элеонора с улыбкой, – если ты не возражаешь, то мою дверь будет лучше снова закрыть, сейчас я предпочитаю побыть одна.

– Да, да, ваше величество, разумеется…

Дверь тихо закрылась. Элеонора крепко зажмурилась, обернулась и прошла в глубь комнаты. На стене висело тусклое серебряное зеркало в изящной раме. Маршалл привез его… когда же это было? Два года назад или три? Время бежит так быстро…

Время… Шестнадцать лет она была узницей. В таких обстоятельствах легко позабыть пару‑другую лет.

Широко открыв глаза, она улыбнулась пожилой даме в зеркале.

– Ты свободна, – объяснила Элеонора своему отражению. – Свободна, но тебе уже далеко за шестьдесят. Молодость ушла, Генрих мертв. Признайся, Элеонора: Генрих был твоей молодостью…

Глаза ее наполнились печалью и усталостью. Глаза старухи. Генрих мертв. Она еще помнила день, когда он сделал ей предложение. Элеонора была на десять лет старше Генриха, но это не помешало ему просить ее руки. Он говорил не о любви, а о власти, и все же она понимала, как страстно он хочет ее – женщину. Пока Элеонора была женой Луи Французского, глаза Генриха преследовали ее, манили…

Он был ее любовником – красивый, великолепно сложенный, неистовый и гордый, с золотисто‑медными волосами, вьющимися на ветру. Как она любила его, как жаждала! Тщеславие Генриха было непомерным, энергия – неистребимой. Их империя простиралась от Шотландии до Тулузы. Анжуйская империя. Оба они были тщеславны, оба сильны. Влюбленная Элеонора делила блистательные победы Генриха…

– О, Элеонора, ты все еще любишь его! – сказала она старухе, смотрящей из зеркала. – Пусть он бывал холодным и грубым, эгоистичным и коварным, но вряд ли когда‑либо на свете появится король, подобный Генриху!

Он провел жизнь верхом на коне, с мечом в руках и никогда не испытывал недостатка смелости!

Теперь Генрих был мертв, а сама она свободна.

Но что делать такой старухе со свободой? Морщин на ее лице – как дорог к базарной площади; ее некогда роскошные волосы почти белы от седины. Однако…

Искра мелькнула в ее глазах и улыбка тронула губы, когда Элеонора распрямила плечи и спину. Она была поразительно хороша для своих лет.

«В сущности, Элеонора, удивительно уже то, что ты до сих пор жива».

Улыбка стала еще шире. Элеонора пригладила прическу. Ладно, пусть ты уже старуха, но ты по‑прежнему самая удивительная женщина своего времени: богатейшая наследница христианского мира, жена двух королей. Она знала вражду и зависть, страсть и любовь, горечь и боль. И она выжила. Она жива до сих пор. Вместе с Генрихом они отстроили Лондон, она принесла Англии искусство, как Генрих принес закон и правосудие…

Страна вновь ждала ее.

Ричард не обойдется без ее помощи. Английский народ всегда любил ее и будет любить сейчас. Она будет присутствовать при коронации Ричарда.

А затем придется присматривать за Джоном. Элеонора вздохнула при мысли о своем младшем сыне. Она часто удивлялась, как она, мать, может обвинять сына в стольких грехах: Джон был трусливым, коварным, себялюбивым. Джон будет настоящим шипом под боком у своего брата.

Но, быть может, жить в тени такого брата и впрямь тяжело. Несмотря на то, что у Ричарда были свои грехи, он создан для престола. Никто не сомневался в его смелости и решительности. А Джон…

Джон… ну что можно сказать о Джоне? Джон первым бежал от любой опасности, съеживаясь от страха. Но первым предъявлял права на власть, завоеванную чужой кровью.

«Генрих, как же мы могли породить на свет такого щенка?» Элеонора не переставала удивляться.

И все‑таки он приходился ей сыном, а она была слишком хорошей матерью, чтобы не беспокоиться о нем. Ей предстояло множество забот и о Ричарде, и о Джоне.

Да еще Готфрид… ублюдок Генриха. Элеонора часто вспоминала Готфрида Фицроя – его было невозможно забыть. Она потеряла двух своих сыновей – Уильяма и Генриха…

Готфрид Фицрой. Как благодарила Элеонора Бога за то, что когда‑то признала его! Он был умным, властным и хитрым, более хладнокровным, чем Ричард, не таким ничтожным, как Джон. Какая жалость, что Готфрид родился не у нее…

Однако нет худа без добра. Готфрид мог бы удовлетворить свое тщеславие, став священником. Она поможет ему. Элеонора и Готфрид всегда понимали друг друга.

О, жизнь, сколько хлопот ты готовишь! А потом, остается еще девушка…

Элеонора улыбнулась. Она нежно любила своих дочерей и с легкостью подарила часть этой своей любви милому маленькому существу, некогда так очаровавшему ее. Теперь Элиза уже не ребенок, она наверняка превратилась в прелестную девушку.

Она тоже попадет под широкое крыло Элеоноры. Придется снова собирать двор, заниматься поэзией и музыкой, приглашать мудрых и галантных политиков, известных монахов и священников, великих богословов. Начнется расцвет литературы…

Свобода! Какое чудесное слово!

Элеонора отвернулась от зеркала и закружилась на носках, стиснув руки. Один из суставов слабо хрустнул, но этот звук вызвал у королевы только улыбку.

Она вновь остановилась перед зеркалом, посмеиваясь над собой. Морщины слегка разгладились, глаза сияли. Черты лица еще хранят следы красоты, она держится с грацией и достоинством. Она с гордостью встретит Ричарда. Ей не следует бояться людей.

– Да, Элеонора, ты стара. Но свобода драгоценна в любом возрасте: это эликсир молодости… Пусть ты стара, ты все еще Элеонора Аквитанская, королева Англии – гордая, прямая. И сильная! Я до сих пор жива!

Ты познала мир: браки, союзы, войны, законы, – все они были твоими учителями, твоей жизнью. Все это вновь в твоей власти.

– О, Генрих, как мне больно! Каким бы горьким ни было прошлое, какая‑то часть меня умерла вместе с тобой. Некогда ты был моим любовником, ты по‑прежнему снишься мне. Однако и ты, и я потерпели поражение: я заплатила дань шестнадцатью годами тюрьмы, а ты – своей смертью. А я… я жива и свободна.

Она вновь замерла перед зеркалом. У нее все еще был царственный вид. Она прожила целую жизнь. Народ нуждался в ней, как и ее дети.

Она позаботится о всех.

Немного успокоившись, Элеонора прошлась по комнате и присела на узкий диван, начав распрямлять и сгибать пальцы, будто уже пробуя свою силу.

Еще немного. Вскоре за ней приедут. Кого пришлет Ричард? Вероятно, Уильяма Маршалла. А может, де Роше…

Или молодого Брайана Стеда. Все это рыцари Генриха, преданные ему и ей. Точно так, как они любили своего повелителя, они любили и королеву и никогда не отказывались от этой любви.

Да, скорее всего они заключат мир с Ричардом, и кого‑нибудь из этих людей сын пришлет за ней.

Надо только ждать и быть наготове.

В конце концов, ей нет и семидесяти лет. У нее впереди еще немало времени.

Date: 2015-08-24; view: 227; Нарушение авторских прав