Глава XX 7 page

Итак, на апрельской 1991 года партконференции аппарата и войск КГБ СССР член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Олег Шенин сказал:

О кадровой политике: «...прямо скажем, что все, что касается самой президентской структуры – я конкретно говорю о Совете безопасности, о президентском аппарате, – то мы в этих вопросах напрямую участия не принимаем, и ответственность за состав Совета безопасности и советнического аппарата ложится на президента. Я думаю, что при этом и Политбюро, и Секретариат, безусловно, не снимают с себя ответственности и имеют полное право спросить с президента, если он является членом КПСС, за те просчеты и недостатки... в ходе подбора тех или иных кадров». Уловили иронию, генерал? Шенин публично поставил под сомнение, является ли президент СССР членом КПСС, и поставил вопрос о его личной ответственности за просчеты в

кадровой политике.

О ситуации в стране: «Я считаю, что нынешнее время для страны – просто

опасное время. Речь идет о смене строя.

...есть силы, которые не собираются помогать. Их устраивает наш развал, и они со всех сторон лезут во все дыры и диктуют нам, как нам себя вести в Прибалтике, что надо делать в Молдове, как надо себя вести в Грузии, и дают, на их взгляд, полезные рекомендации по всем другим вопросам. Они же все эти программы и финансируют. Причем финансируют программы дестабили –

зации. Это специальные программы, в том числе и по забастовочным движениям. Я уже не говорю о том, что страна наводнена посланниками разных мастей. Кто только у нас не ездит, где только не бывает. Даже иностранные граждане состоят в наших комитетах, занимающихся вопросами всевозможных политических требований. Что это – порядок?

Что это – государство? Ясно, это уже очень больное государство. Ясно, что порядок уже нарушен. Конечно, нужны особые меры. Я думаю, что у чекистов тут есть задача, которую, я полагаю, надо было бы решать, потому что сейчас должно быть как можно больше легализованной информации о том, кто и кого финансирует, кто и кого снабжает всевозможными программами.

...Если посмотреть, как у нас внешние сионистские центры и сионистские центры Советского Союза сейчас мощно поддерживают некоторые категории и некоторые политические силы, если бы это можно было показать и обнародовать, то многие начали бы понимать, кто такой Борис Николаевич и иже с ним. В целом РСФСР становится фактором большой нестабильности... В конце концов все делается для того, чтобы ликвидировать Советскую власть как таковую. Потому что проект Конституции, который готовит господин Румянцев с господином Ельциным, – это не советская Конституция, это Конституция монархического государства».

На этой встрече Шенин впервые публично заявил о необходимости введения режима чрезвычайного положения:

«Впереди выборы президента. Есть тут над чем поработать Компартии РСФСР, всей партии, ЦК КПСС и ЦК КП РСФСР. Но если мы проигрываем на этом этапе и съезд, и выборы, то ясно, что мы идем к структуре совершенно несоветской. Таким образом, если говорить об экономике, о политической стабилизации, без чего невозможно развитие экономики, то что все-таки может стабилизировать? Я сторонник только одного решения. Во всем, что я говорил раньше, меня поддерживают многие товарищи. Точно такого же мнения Секретариат ЦК. То, что сейчас я скажу, это мнение более узкого круга товарищей. Я без введения режима чрезвычайного положения не вижу дальнейшего развития, не вижу возможности политической стабилизации и стабилизации экономики.

Правда, некоторые сразу представляют себе, что режим чрезвычайного положения – это только танки, БТР и войска. Ничего подобного – соблюдение Конституции Советского Союза и соблюдение законов Советского Союза. У нас есть правоохранительные органы, существуют в Конституции эти структуры....Если бы мы правильно умели организовать работу, и если бы этот режим был провозглашен на самом высоком уровне, то, конечно же, была бы возможность привлекать тех, кто систематически, на протяжении длительного времени нарушает Конституцию СССР. А вообще, если не привлекать за нарушение Конституции СССР, тогда я не понимаю, что это за государство! Это не страна, где можно спокойно нарушать конституцию. Конечно, это укрепление исполнительной власти вообще, это работа со средствами массовой информации, это закрытие антиконституционных средств массовой информации, а таких у нас более чем достаточно. И без этого, я убежден, ничего не получится».

По сути, на партийной конференции аппарата и войск КГБ в апреле 1991 года Шенин изложил программу спасения Советской власти, СССР,

социализма. К сожалению, его не услышали, а те, кто услышал, как тот же генерал Голышев, никаких действий не предприняли. Зато пятая колонна во главе с Ельциным действовала дерзко, нагло, агрессивно. Позиция Ше-нина была отлично известна горбачевско-ельцинской команде. Не случайно из всех московских членов Политбюро был арестован он один. Александр Яковлев в книге «Омут памяти» (стр. 543) дает любопытную характеристику Шенину:

«Во второй половине июля зашел ко мне перед отпуском профессор Наумов – консультант по делам реабилитации. Я рассказал ему о своих опасениях относительно возможности государственного переворота и о предупреждениях в связи с этим, направленных мною официально Горбачеву. Поговорили о том, о сем. Я спросил его: «А кто, по-твоему, станет во главе возможной авантюры?» Наумов пожал плечами. Когда он уходил, я бросил вслед: «Думаю, что Шенин». Я действительно считал, что именно Шенин возглавит какой-то реваншистский демарш: как-никак секретарь ЦК, амбициозен, крут, с мозгами, вареными на сталинском бульоне».

Многоговорящая деталь – даже злейший враг, хотя и своеобразно, не мог не отметить приверженности Шенина Сталину, а это не самое плохое качество. К сожалению, Шенин не возглавил ГКЧП и не руководил им, его даже не включили в комитет. И однако же арестовали именно Шенина.

За час до ареста он еще успел написать записку в ЦК КПСС и Президиум ЦК КПСС, где предупредил коммунистов о грядущих тяжелых временах. Записка была опубликована в начале сентября 1991 года в газете «День», она широко ходила по рукам, я воспроизвела ее в своей книге «Тот, кто не предал», и не знать о ней Голышев не может. Значит, он преднамеренно искажает истину?

В тюрьме Шенин провел почти 15 месяцев. В то время, когда он был политзаключенным и ему грозили 15 лет «отсидки» или расстрел, Купцов, Зюганов и другие секретари ЦК КП РСФСР передавали партийные дела администрации президента, то есть работали как ликвидационная комиссия. Зюганов преспокойно получал зарплату в Российско-американском университете и участвовал во всяких соборах и ФНС. Но никто из них не думал о восстановлении партии, пока им не дали высочайшего разрешения в Конституционном суде. Шенина же избрали членом Оргкомитета и делегатом XXIX съезда, когда он еще сидел на тюремных нарах. Избрали потому, что он ни на один день не прекращал борьбы.

Таковы факты, а они, как говорится, вещь упрямая. Голышев вправе любить или не любить Шенина, разделять или не разделять его убеждения, критиковать, но ведь он клевещет на лидера советских коммунистов. Где же ваша совесть и честь, честь офицера, генерал?!

Итак, три лживых капээрэфовских пасквиля за один месяц! Видно, совсем плохи дела в КПРФ, если ее функционеры и даже секретарь ЦК прибегают к самым низкопробным приемам борьбы с политическими оппонентами. А к ним, оппонентам КПРФ, без сомнения, относится Шенин. Потому что, в отличие от «вождей» КПРФ, не встраивается во власть, не подыгрывает режиму, не укрепляет его под видом «непримиримой» борьбы, не ведет коммунистов в оппортунистическое болото. На фоне их многолетнего соглашательства особенно четко и ясно выглядит светлый облик Шенина – человека и коммуниста. Того, кто не предал.

Эта статья была напечатана в газете «Патриот» и в «Красноярской газете». Но проходит несколько месяцев, и вновь зюгановская пресса открывает по Шенину огонь. Я пишу новую статью:

Мастера черного пиара

В начале 2003 года, в преддверии 10-летия XXIX съезда КПСС, функционеры КПРФ развернули широкомасштабную клеветническую кампанию по дискредитации лидера советских коммунистов. Пользуясь тем, что в их руках патриотическая и коммунистическая пресса, они бесстыдно льют грязь на Шенина, фальсифицируют историю коммунистического движения на территории СССР, приписывают Зюганову несуществующие заслуги.

К моему удивлению, в этой кампании принял участие и член Президиума ЦК КПРФ, мой бывший коллега по «Советской России» Александр Фролов. «Бывший» потому, что меня за книгу «Тот, кто не предал» главный редактор «Советской России» В.Чикин изгнал из газеты, а Фролов продолжает благополучно в ней работать. Что совершенно понятно: в своей книге я на сугубо документальной основе показала истинную роль руководства КПРФ в коммунистическом движении, роль соглашателей, оппортунистов и предателей. А.Фролов всячески превозносит Зюганова и КПРФ и потому будет сидеть в этой газете вечно.

Так вот, в статье «Время действий» («СР», № 16, 11 февраля 2003 г.) А.Фролов уверяет, будто «придворные пиарщики» «строго придерживаются утвержденной в президентской администрации задумки» и «ликуют»: «наконец-то удалось обнаружить противоречия в стане КПРФ и раструбить о них на всю округу». С этим можно вполне согласиться, если отнести к «президентским пиарщикам» главных редакторов «Советской России» и «Завтра», которые как раз и «раструбили на всю округу» о «противоречиях в стане КПРФ». Заметим: эти «противоречия» являются секретом Полишинеля, о них говорят и пишут не первый год как левые, так и правые, и все углубляющееся неблагополучие в КПРФ давно ни для кого не является тайной.

Но Бог с ними, с противоречиями, пусть КПРФ их сама и разрешает. Непонятно одно: для чего «Советская Россия», возвеличивая председателя КПРФ Зюганова, уже не первый раз, походя, выливает ушат грязи на председателя Совета СКП-КПСС Олега Шенина? Почему так неймется авторам и этой газеты, и «Правды»?

А.Фролов с восторгом пишет, как весной 1991 года «мало еще кому известный член Политбюро и секретарь ЦК КП РСФСР Г.А.Зюганов выступил со статьей «Архитектор у развалин», в которой открыто обвинил А.Н.Яковлева, а стало быть, и Горбачева в антинародной и антигосударственной политике». Это Фролов называет «прорывом», который произошел, правда, «слишком поздно». «А что потом? – спрашивает Фролов. – Невероятно, но факт: в момент, когда всем было уже фактически все ясно, ни один видный партийный деятель – ни из руководства КПСС и КП РСФСР, ни из первых секрета-Рей обкомов – Зюганова тогда публично не поддержал. Иные же деятели приняли активное участие в «идеологической порке» Зюганова в защиту от его «нападок» любимого начальника. Большинство предпочло отмолчаться. Сре –

ди отмолчавшихся был, между прочим, и член Политбюро, секретарь ЦК КПСС О.Шенин, арестованный вскоре по «делу ГКЧП» и освобожденный затем из тюрьмы усилиями КПРФ и ее лидера, но посвятивший всю свою дальнейшую карьеру страстным обличениям Зюганова в «оппортунизме»».

Просто поразительно, сколько лжи можно выплеснуть всего в одном абзаце. Во-первых, смелость Зюганова в написании статьи «Архитектор у развалин» сильно преувеличена. Вот если бы с такой статьей выступил Зюганов, будучи заместителем заведующего Идеологическим отделом и «разделал» своего непосредственного начальника – члена Политбюро Яковлева, тогда можно было бы восхищаться смелостью автора. Но чтобы пнуть мертвого льва, особой храбрости не требовалось.

Разумеется, Яковлев тогда был жив, как и сегодня, но былую силу уже потерял. Он еще в марте 1990 года был назначен членом Президентского совета, в связи с чем вышел из Политбюро ЦК КПСС и сложил с себя обязанности секретаря ЦК КПСС. В момент публикации упомянутой статьи, то есть в мае 1991 года, Яковлев был всего лишь старшим советником Президента СССР. Статус Зюганова – член Политбюро и секретарь ЦК КП РСФСР – был несравненно выше. Настоящим «прорывом» была не зюгановская статья, а блистательная, умнейшая статья талантливейшего Владимира Бушина «Лучший идеолог всех времен и кагалов», опубликованная в шестом номере журнала «Молодая гвардия» за 1990 год, то есть за год до зюгановской статьи – в то время, когда Яковлев был еще в силе.

Бушин пишет, что «нестандартные лозунги» типа «Яковлева – вон из Политбюро!» «звучат ныне не только в уютных залах, но и на улицах, на площадях городов – в Донецке, в Волгограде, Уфе, Черкассах...» и раскрывает его истинное лицо в главках с выразительными заголовками: «Тявкающий академик», «Человек тройной морали» и других. Бушин пишет, что Яковлева за рубежом называют «конструктором» идущих в стране процессов, от которых «в народе боль». Зюганов, называя Яковлева «архитектором», скорее всего, позаимствовал это определение если не у Бушина, то у зарубежной прессы – в данном контексте «конструктор» и «архитектор» близки по смыслу, почти синонимы.

Так что Зюганов в своей статье, напечатанной год спустя после статьи Бушина, открытий не делает: всем все уже было ясно, а Горбачева и Яковлева не критиковал, в том числе и публично, только ленивый. Нет, не Зюганов сделал «прорыв». Существенный удар по Яковлеву был нанесен на XXVIII съезде КПСС в июле 1990 года, когда делегат съезда Александр Лебедь прямо, громко спросил Яковлева – сколько у него лиц, и когда по требованию делегатов была создана специальная комиссия для расследования деятельности Яковлева в Литве. На съезде Яковлеву пришлось оправдываться публично, он имел бледный вид.

Что касается критики в адрес Горбачева, то ее было предостаточно, и это зафиксировано в материалах Пленумов ЦК КПСС 1990-1991 года. И если уж говорить о «прорыве», то он, первый, настоящий прорыв, был сделан Ниной Андреевой в знаменитой статье «Не могу поступаться принципами», опубликованной в «Советской России 13 марта 1988 года. Именно эта мужественная женщина впервые на всю страну, на весь мир сказала правду о горбачевской перестройке и о том, куда она ведет. Именно Нина Андреева выступила про –

тив «трактовки истории как политики, опрокинутой в прошлое», иными словами против захлестнувшего прессу очернения советского периода истории. Именно она встала на защиту марксистско-ленинской идеологии, советских социалистических ценностей, составлявших духовное богатство нашего многонационального народа. Короче, Нина Андреева первая встала на защиту завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, Советской власти и социализма. Имя Яковлева, как и Горбачева, в статье не упоминалось, но всем было ясно, против чьей политики она направлена. И именно поэтому Нине Андреевой была объявлена настоящая война, дирижировал которой, с благословения Горбачева, сам «духовный прораб» – Александр Яковлев.

Статья появилась, когда Горбачев и Яковлев находились за рубежом. В книге «Омут памяти» Яковлев вспоминает обстоятельства ее появления и свою и Горбачева реакцию на нее.

«Горбачев вернулся из Югославии в те же дни, что и я. Он занял четкую позицию. Сразу уловил, что статья направлена против него, является провокацией и требует отдельного и подробного обсуждения.

Политбюро по этому вопросу заседало два дня. Вступительное слово сделал Горбачев. Оно было резким, статья получила определение как платформа антиперестройки. В настоятельной форме Горбачев предложил выступить каждому и выразить свое отношение.

Вводную информацию Михаил Сергеевич поручил сделать мне. В своем выступлении я говорил, что в партийной среде усиливается противодействие общественным преобразованиям. Особенно заметно ортодоксальное направление...

В заключение своей информации я сказал, что статья в «Советской России» является платформой реванша. Но беда даже не в ней самой, а в том внимании, которое было искусственно приковано к этой статье. Приковано партийным аппаратом, в том числе аппаратом ЦК.

В прениях все поддерживали Горбачева. Резко выступили Рыжков, Медведев. Остальные говорили вяло, неохотно, иногда по схеме «с одной стороны, с другой стороны». Лигачев отделался несколькими малозначащими фразами, отрицал, что статья готовилась в его секретариате. По какой-то причине он ушел с заседания.

...Вскоре после этого заседания была опубликована редакционная статья в газете «Правда» под заголовком «Принципы перестройки: революционность мышления и действий» (5 апреля 1988 года). Я возглавлял подготовку этой статьи, что-то написал сам, а что-то правдисты». (А.Яковлев «Омут памяти», М., Вагриус, стр. 274, 275, 276)

Яковлев, конечно, скромничает. Хорошо информированные сотрудники ЦК КПСС утверждали, что статью для «Правды» готовил Яковлев, авторство принадлежит ему. Статья Нины Андреевой была им названа «идейной платформой, манифестом антиперестроечных сил».

«Пожалуй, впервые читатели в столь концентрированной форме увидели в этом «письме в редакцию» не поиск, не размышление и даже не просто выражение растерянности, сумятицы перед сложными и острыми вопросами, которые ставит жизнь, а неприятие самой идеи обновления, жесткое изложение весьма определенной позиции, позиции по существу консервативной и догматической. По сути дела два основных тезиса красной нитью пронизывают все ее содержание: зачем вся эта перестройка и не слишком ли далеко мы зашли в вопросах демократизации и гласности? Статья призывает нас сделать поправки и корректировки в вопросах перестройки, иначе якобы «власти» придется спасать социализм», – ёрничал в своей статье Яковлев.

Нину Андрееву сей «муж» рыцарски наградил «изящными» эпитетами: «слепой, твердолобый, не ведающий сомнений догматик», «консерватор» и, конечно, «творец идейной платформы, манифеста антиперестроечных сил».

После яковлевской статьи вся пресса развязала против Н.Андреевой морально-психологический террор. «Молодая, нарождающаяся демократия», исповедовавшая принципы свободы слова, гласности, показала свой, действительно, звериный оскал.

Да, Нина Андреева, была первой, и именно она совершила «прорыв» в общественном сознании (кстати говоря, за четыре года до появления статьи Зюганова, которую превозносит до небес обозреватель «Советской России» А.Фролов). Яковлев назвал ее выступление «малым мятежом против Перестройки». Общество разделилось: одни, во главе с Горбачевым-Яковлевым, были за перестройку, другие – против нее, то есть против отхода от социализма. Правда, истинный смысл генеральной стратегии «архитекторов» и «прорабов» перестройки тогда, к сожалению, понимали далеко не все даже в партийном руководстве. И все же «прорыв» произошел.

«Прорыв» был совершен и на встрече Генерального секретаря ЦК КПСС М.С.Горбачева с рабочими – участниками Российской партийной конференции 21 июня 1990 года. Стенограмма этой встречи хранится в Российском государственном архиве современной истории (Фонд № 91, опись № 1, дело № 45). 47 страниц стенограммы запечатлели привычное словоблудие Горбачева, его умение замотать в словесной эквилибристике суть проблемы, его виляние вместо честных ответов на острые, нелицеприятные вопросы представителей российского рабочего класса, которыми они буквально приперли генсека к стене.

Фрагмент стенограммы:

Голос. Михаил Сергеевич, я рабочий Ленинградского завода «Большевик», ветеран партии, труда и войны, работающий в партии с июня 1941 года. Нас, старых рабочих Ленинграда, крайне беспокоит положение дел сейчас в стране, в том числе и в Ленинграде, ибо мы рассматриваем, что в Ленинграде и в Москве уже произошла контрреволюция. Положение нетерпимо. Вы молчите, не реагируете в каждом случае, рабочий класс Ленинграда не чувствует (этого), и обстановка на пределе. И если прошлый год кое-кого не научил, то когда рабочий класс Ленинграда, Москвы и других регионов начнет повсеместно говорить, то будет уже поздно. Это в порядке выступления. А теперь вопрос.

Рыночная экономика, плановая, регулируемая, какая бы ни была, – повышение цен, понимаем, повышение цен. Оно не устраивает, но больше всего не устраивает предательство добытого в октябре 1917 года, предательство социальной защищенности рабочих. Что значит рыночная экономика? Это значит, кроме повышения цен, рынок труда и капитала. Стало быть, – это безработица, биржи безработных. Великое достояние Октябрьской революции – это социальная защищенность трудового народа. Вы ее рыночной экономикой хотите отобрать. Так вот, я не рассчитываю сейчас на прямой ответ, а прошу этот вопрос разъяснить. (Стр. 12-13)

Горбачев прерывает рабочего: «Хорошо. Все». Но ветеран продолжил:

Выступающий. Как можно допустить, чтобы Генеральный секретарь ЦК партии, выезжая за рубеж на переговоры, еще и в должности президента, устраивали молебны, и все СМИ посвящены сейчас моральному разложению и рабочего класса, и всего населения страны, в том числе и молодежи (аплодисменты) через пропаганду буржуазного образа жизни, особенно американского... Мне думается, пора с этим кончать, иначе доверие...

Горбачев. Все, все. Если вы пришли здесь в роли прокуроров – обвинителей, разговора не будет. Я не подсудимый. Больше того я скажу: по всем принципиальным, жгучим вопросам внутренней и внешней политики будет изложена позиция на XXVIII съезде в развернутом виде и перспективы ближайшие с принципиальных позиций.

И я вам прямо скажу, чтобы вы знали и не удивлялись, вы все делегаты, ответ будем искать, не возвращаясь назад. Там мы уже все разобрались, ясно. Вот что все полезного и оттуда у нас, сделали мы – взять. Что нельзя оплевывать допустить страну и завоевания и то, что сделали старшие поколения, – да. Но чтобы мы опять вернулись в эту систему, которая и партию погубила, и рабочий класс запрягла, как винтика эксплуатировала, – ни слова, ничего. (Стр. 13)

Узков, машинист электровоза. Михаил Сергеевич, мы бы хотели услышать в вашем докладе политическом на съезде всю правду, потому что полуправда хуже лжи. И я могу сказать одно: когда было тяжело в период одного лидера, он обратился – братья и сестры. Так было это дело. Это в истории звучало. И действительно, народ воспринял это, как готовься, и... встал на защиту.

Так вот, сейчас наше Отечество в такой же опасности. Понимаете? Или же мы, наш честный труд обесценился до того, что мы потеряли веру в ваше руководство. Или же, действительно, нам неприемлемы и неформалы, и какие-то другие партии. Останемся в этой партии. Но будем добиваться, действительно, нашей власти, рабочей. (Стр.17)

Горбачев. Хорошо.

Узков. Должно быть, еще раз скажу, 50 % – это ЦК и 50 % – Контрольно-ревизионная комиссия (речь идет о представительстве рабочих в этих органах – Н.Г.). Да, как решили делегации – я не знаю, но этот вопрос надо поставить на контроль.

Горбачев. Спасибо. Согласен, я буду стараться, насколько способен, всем вам доложить напрямую, чтоб с позиции, потому что еще знаете, почему? Потому что я не только от Нины Андреевой слышу, что эта клика во главе с Горбачевым ренегатов и ревизионистов. Она почетный член была Инициативного съезда в Ленинграде. (Стр.18)

Голоса. Зачем...

Горбачев. Почетный член. И в «Собеседнике», возьмите приложение, напечатано все. Мне вчера дали, прочитал. Вчера. Поэтому я должен сказать, что люди должны знать позицию. Потому что... Да, вот она, вот она. И я могу прямо выдержки зачитать.

Голоса.

Горбачев. Да, это ее интервью. (Стр. 18, 19)

В конце встречи Горбачев еще раз вспомнил об Инициативном съезде – видимо, все, что там происходило, гвоздем засело у него в одном месте.

Горбачев....Вышел Попов, член Оргбюро инициативного комитета, по завершению съезда и сказал – восстановим Российскую компартию, и первым актом ее будет исключение их партии Генерального секретаря ЦК КПСС, Шеварднадзе и Яковлева.

Голос. Мы говорим сегодня не о Шеварднадзе и Яковлеве, Михаил Сергеевич, мы говорим...

Горбачев. Да, нет, подождите. Член он бюро инициативного вышел после съезда и такое говорит. И вы хотите, чтобы я это спокойно оставлял без внимания? (Стр. 46, 47)

Задело, очень задело Горбачева и интервью Нины Андреевой, где она прямо говорила о клике ревизионистов и ренегатах во главе с Горбачевым, и слова, сказанные одним из организаторов Инициативного движения Михаилом Поповым о том, что первым актом Российской компартии будет исключение из партии троицы развала: Горбачева, Яковлева, Шеварднадзе. Он не смог скрыть своего раздражения и растерянности, о чем свидетельствуют его путаные реплики. Понять его можно: ведет встречу сам генеральный секретарь и президент страны, а у рабочих к нему – никакого почтения, режут правду-матку, глядя прямо в глаза, а ему им ответить нечем.

Эта встреча, заметим, проходила почти за год до публикации статьи Зюганова о Горбачеве-Яковлеве, которой так восхищается А.Фролов.

Следующий «прорыв» был сотворен на IV Съезде народных депутатов СССР в декабре 1990 года Сажи Умалатовой. Это она, народный депутат СССР, с трибуны съезда бросила Горбачеву в лицо: «Михаил Сергеевич, вы по горло в крови. Уйдите!» Потребовала раньше, чем вышла статья Зюганова.

В одном прав А.Фролов: благодаря статье «Архитектор у развалин» никому не известный до того партийный функционер, «серая мышь», вдруг, в одночасье обрел имидж «борца» против Яковлева и Горбачева.

Любопытно, что сам Яковлев в своей книге «Омут памяти» дважды вспоминает эту статью. Один раз так:

«Геннадий Зюганов публикует статью «Архитектор у развалин», которая потом сделала ему карьеру в стане необольшевизма. Формально статья была против меня, а на самом деле ее острие было нацелено на генсека и президента». (Стр. 479).

На самом деле статья «Архитектор у развалин» была выстрелом с дальним прицелом, и сценаристы все точно рассчитали: статья сыграла огромную, если не главную роль в избрании Зюганова председателем КПРФ на восстановительно-объединительном съезде 13 февраля 1993 года.

Общественность купилась еще раз. Аналогичный сценарий был опробован при «раскрутке» в 1987-1990 годы Бориса Ельцина: громкое выступление против Горбачева на октябрьском (1987 г.) Пленуме ЦК КПСС, затем раздутая яковлевской прессой слава «опального» борца против партийной бюрократии и «привилегий», имидж гонимого властями, кого так любят на Руси, – ив итоге он избирается народным депутатом СССР. Являясь одним из лидеров Межрегиональной депутатской группы, Ельцин фактически возглавляет поднимающую голову контрреволюцию в лице «пятой колонны». На этой же волне избирается первым президентом России. Так что приемчик – опробованный.

А.Фролов в своей статье утверждает: «Невероятно, но факт: в момент, когда всем было уже фактически все ясно, ни один видный партийный деятель – ни из руководства КПСС и КП РСФСР, ни из первых секретарей обкомов – Зюганова тогда публично не поддержал. Иные же деятели приняли активное участие в «идеологической порке» Зюганова в защиту от его «нападок» любимого начальника».

Обозреватель «Советской России» противоречит сам себе: раз «всем было уже фактически все ясно», следовательно, статья не была эпохальным событием или «прорывом», как он пытается теперь внушить читателю. Это было всего лишь еще одно критическое выступление в числе многих и многих других, выделявшееся разве что остроумным заголовком (который, кстати говоря, придумал талантливый мастер этого дела – главный редактор «Советской России» Валентин Чикин). Так почему все секретари обоих ЦК и обкомов вдруг должны были высказывать Зюганову публичную поддержку?

А.Фролов не называет имен «деятелей, принявших участие в «идеологической порке Зюганова в защиту от его «нападок» любимого начальника». Обозначает их деликатно: «иные», и делает это по одной простой причине – никакой «порки» не было. Придется прибегнуть к свидетельству того же Яковлева (видимо, его Фролов именует «любимым начальником» Зюганова), к вторичному упоминанию им в книге «Омут памяти» означенного выше «творения» бесстрашного Геннадия Андреевича.

«Геннадий Зюганов публикует в газете «Советская Россия» от 7 мая 1991 года статью «Архитектор у развалин». Горбачев даже не пожурил Зюганова за выступление, направленное против решений Политбюро, пленумов и съездов партии. Теперь

Зюганов возглавляет компартию, пытается перестроить ее, то есть по-мичурински вывести из огурца апельсин». (А.Яковлев «Омут памяти», М., Вагриус, стр. 499).

Видите – Горбачев «даже не пожурил Зюганова», а Фролов сегодня приписывает своему партийному «начальнику» неслыханный героизм, как будто Геннадий Андреевич, по меньшей мере, бросился на амбразуру, прямо-таки Матросов наших дней.

«Большинство предпочло отмолчаться. Среди отмолчавшихся был, между прочим, и член Политбюро, секретарь ЦК КПСС О.Шенин, арестованный вскоре по «делу ГКЧП», – пишет далее Фролов. И здесь, наконец, обнажается его сверхзадача – оказывается, все это нагромождение лжи ему нужно было лишь для того, чтобы, походя, «между прочим», «пнуть» Шенина. Промолчало большинство, а обозреватель «Сов.России» называет одного Шенина. Почему? Да потому, что требуется любыми путями, как говорил Штирлиц – на любой комбинации, скомпрометировать Шенина. И Фролов, солгав однажды, уже не может остановиться. Вся фраза выглядит так:

«Среди отмолчавшихся был, между прочим, и член Политбюро, секретарь ЦК КПСС О.Шенин, арестованный вскоре по «делу ГКЧП» и освобожденный затем из тюрьмы усилиями КПРФ и ее лидера, но посвятивший всю свою дальнейшую карьеру страстным обличениям Зюганова в «оппортунизме».

Шенин вышел из тюрьмы вечером 31 октября 1992 года, когда КПРФ не существовало и в помине. Деятельность КП РСФСР была указом Ельцина приостановлена, а ее «вожди» залегли на дно. Сам Зюганов примыкал то к Российскому общенародному союзу, то к ФНС, то к различным соборам и, как черт ладана, избегал уже действовавших к тому времени компартий. Никаких шагов к освобождению Шенина Зюганов не предпринимал. Да и как мог повлиять на ярого антикоммуниста Ельцина и Генеральную прокуратуру залегший на дно третьестепенный партийный функционер не действовавшей партии, чтобы заставить их выпустить из тюрьмы единственного члена Политбюро, действительно выступившего против горбачевского плана разрушения СССР?! Зюганов на митингах боялся выступать, а Фролов пишет, будто он вызволял из тюрьмы Шенина. Послушайте, лгите, но знайте же меру!

Date: 2015-08-24; view: 291; Нарушение авторских прав