Глава 4. Когда сержант Шихан объявил привал на дне сухой промоины, люди рухнули в песок там, где стояли

Когда сержант Шихан объявил привал на дне сухой промоины, люди рухнули в песок там, где стояли. А он взобрался наверх оглядеть пустыню.

Тимоти Шихан прибыл в Штаты десятилетним мальчишкой и сразу пошел зарабатывать деньги, а в шестнадцать записался в армию. К двадцати двум годам он превратился в закаленного ветерана. Девять лет службы прошли на сторожевой заставе в пустыне, которую он изучил достаточно, чтобы представлять все таящиеся в ней опасности.

Час назад отряд обнаружил ведущий на юг след небольшой группы индейцев числом не менее шести. Это явно была не та банда, которая напала на них ранее. Предположение сержанта, что вдоль границы было неспокойно, подтверждалось. Об этом следовало срочно доложить в Юма‑Кроссинг.

Шихан лег на песок, наслаждаясь краткой передышкой на бесконечно тяжелом пути. Его губы потрескались, а вокруг глаз образовались багровые тени. Напряжение не давало ему расслабиться, поэтому он мысленно разрабатывал их дальнейший маршрут. Душил спертый запах потного тела, униформа впитала пороховой смрад. У них было три лошади на шестерых, да и те везли оружие, боеприпасы и фляги. Несмотря на длинный путь, проделанный от места атаки, казалось, что до источников Папаго еще целая вечность.

В форте Юма Шихан прослужил относительно недолго и мало знал местность к западу от Тусона. Сейчас первейшей заботой была вода, но источник Бейтс высох. Оставалась надежда на родник Киприано, о котором рассказал Тейлор — человек из отряда шерифа. Это мелкий родничок, но если удастся хоть немного пополнить фляги, появится шанс добраться до Папаго.

Где‑то на горизонте маячили низкие холмы, среди которых скрывался источник Киприано. Местечко носило звучное имя — Аква Дольчиссима — Сладчайшая Вода. Все эти так называемые родники часто оказывались всего лишь неглубокими впадинами, заполнявшимися лишь в сезон дождей. Хорошо, если Киприано вообще существует, а если он будет пуст, троим придется на лошадях отправиться вперед, к Папаго, а уж кому — определит жребий. Люди находились на грани изнеможения от невыносимого зноя, жажды и долгой дороги, но когда получасовой отдых истек, все по команде неуклюже поднялись и побрели дальше.

— Держитесь вместе, — предупредил Шихан, — вокруг индейцы.

Через две мили пришлось объявить еще один привал.

— Конли, Уэбб и Циммерман, садитесь на лошадей.

Улыбнувшись потрескавшимися губами ошеломленным спутникам, он добавил:

— Будем меняться до конца пути.

Тейлор, коренастый неразговорчивый штатский, хотел возразить, ведь одна из лошадей принадлежала ему, и он не обязан подчиняться приказам. Но сознание, что они теперь один отряд, заставило его промолчать. Этот практичный самоуверенный коротышка был одним из первых поселенцев в Юма‑Кроссинг, когда там установили военный пост и возобновили транспортное сообщение.

Отряд увязал в рыхлом песке промоины, поэтому старались держаться ближе к краю, где можно было ступать по камням. Покидать сухое русло опасно — они станут видны на многие мили. Пыль забивалась в глаза, оседала на форме, жара затуманивала сознание. Превозмогая усталость, спотыкаясь, ослабевшие люди брели как в гипнотическом сне.

Шихан мысленно анализировал сложившуюся ситуацию. Без сомнения, Чурупати собирался с силами, что предвещало серьезную схватку. В этих краях блуждало около полусотни воинственно настроенных индейцев: если их уничтожить, с убийствами и грабежами надолго будет покончено. Он обязан любой ценой вернуться в Юма и доложить обстановку. Эти чертовы бандиты приноровились безнаказанно гробить отдаленные ранчо и прииски. Случайно оставшиеся в живых после этих набегов лишь при удачном стечении обстоятельств добирались до Юма.

На закате маленький отряд Шихана достиг Киприано.

Тейлор проехал вперед для разведки. Обнаружив следы, он сделал солдатам знак остановиться.

— Они были здесь, сержант, и у них пленник.

Шихан всмотрелся в следы. Среди отпечатков индейских мокасин явно обозначались женские туфельки.

Тем временем Конли раздвинул кустарник у родничка и радостно воскликнул:

— Здесь хватит воды, чтобы наполнить фляги, сержант, и лошадей напоим!

— Пять или шесть апачей пообедали, — указал Тейлор на зловонную тушу мула. Сержант исследовал окрестности, пытаясь найти что‑либо указывающее на дальнейшую судьбу пленницы. С ее стороны было бы глупо удирать без припасов, воды и лошади.

— Что вы думаете об этом, Тейлор?

Тот несколько минут внимательно вглядывался в истоптанную землю.

— Сержант, она, похоже, сразу сбежала, как только краснокожие заснули.

— Могла она взять лошадь?

— Нет — боялась их разбудить. Ушла пешком.

Несомненно, индейцы отправились в погоню и уже схватили ее, если не вмешалось Провидение. Шихан осмотрел пустыню в подзорную трубу, но она утаила судьбу беглянки, лишь обдав волной зноя.

— Думаю, это произошло прошлой ночью, — уточнил Тейлор, — но она не могла уйти далеко, когда негодяи спохватились.

— А она неглупа, — Шихан читал по следам как по книге, — шла, но не бежала, берегла силы… Может, и спаслась, — он поднял взгляд. — Как только наполним фляги, двинемся дальше.

— Сержант, а что, если двое или трое поедут вперед? — предложил Конли. — Может, вовремя подоспеем и спасем эту женщину.

— Нет, отправимся все вместе.

Пот струился по лицу и шее. Как далеко могла она уйти ночью? Шихан подождал, пока маленький отряд построится. Если бы беглянка догадалась спрятаться и переждать, может, осталась бы жива. Но на такую удачу трудно рассчитывать.

Солнце близилось к закату, и люди слегка оживились. Даже упитанный Циммерман, угрюмый и замкнутый, шевелился чуть энергичнее.

Дважды за ночь Шихан делал привал, чтобы часок поспать, после чего путь продолжался. Силы были уже на исходе, но на мужчинах теперь лежала ответственность за жизнь бежавшей от индейцев женщины. Они знали, что днем солнце заберет последние силы. Поэтому никто не жаловался, хотя каждый шаг давался с трудом.

Небо было бледно‑серым, но солнце еще не взошло, когда, выйдя из‑за валунов, они увидели индейца, неподвижно сидящего на разукрашенном пони. К счастью, они остались незамеченными, так как все внимание всадника было приковано к тому, что происходило в скалах. Шихан резким жестом остановил солдат.

Сцена, так увлекшая краснокожего, происходила далеко впереди, в нагромождении гигантских валунов. Через мгновение солдаты заприметили еще одного индейца, медленно крадущегося к еле видимому углублению в скалах.

Шихан знаком скомандовал Конли, Уэббу и Циммерману обойти всадника с фланга. Остальные заняли позиции рядом с сержантом. Все замерли. Нельзя допустить, чтобы индейцы снова схватили свою жертву, но если атаковать, она наверняка погибнет. Тем не менее есть возможность прикончить сразу двоих.

— Огонь!

Команда потонула в грохоте залпа, и всадник рухнул на землю. Второй индеец пробежал несколько шагов вниз по склону и упал головой в песок. Неожиданно Конли, стоящий с правого края, дважды выстрелил. Шихан никогда не подвергал опасности жизни своих людей, если в этом не было крайней необходимости, но дело касалось женщины. В хорошую они переделку влипли! Он пронзительно прокричал:

— Йо‑хо‑хо!

Откуда‑то из скал раздался одиночный выстрел, солдаты насторожились, но тут из‑за скалы показалось трое краснокожих, скакавших прочь. Один качался в седле, явно раненый. Еще трое лежали мертвыми. Сержант Шихан почувствовал жестокое удовлетворение, моральный груз, давивший на его плечи, стал немного меньше.

Из расщелины среди скал, такой узкой, что там едва поместился бы даже ребенок, возникла маленькая фигурка. Легкое платьишко развевалось на ветру, худенькие плечи сгорбились.

— Я Джуни Хэтчет, — раздался голосок, — ужасно рада вас видеть.