Глава пятьдесят седьмая. – «Мимозы»,[30]– сказал Фрэнни официантке

– «Мимозы»,[30]– сказал Фрэнни официантке. – И пусть их приносят и приносят, дорогуша.

По субботам они завтракали в «Айви гарден», любимом месте неподалеку от площади, где рос сад, а столы из залов были вынесены туда. В центре рос дуб невероятных размеров, словно из сказки, затеняя столы днем и служа фонарем с многочисленными огнями вечером.

– Мне нужно выпить, – сказал Фрэнни, теребя ярко‑желтую бандану, которую он повязал вокруг расстегнутого ворота фиолетовой рубашки от Ральфа Лорана (с поднятым воротником, естественно). Бандана сочеталась с небольшой лошадью, изображенной на груди рубашки. – Я до сих пор не могу успокоиться со вчерашнего дня. Ты в порядке? Я знал, что эта женщина стерва, но Боже мой! Она же просто долбанутая дура!

Две пожилые женщины оторвались от своих французских тостов и посмотрели на него. Фрэнни в ответ закатил глаза.

– Я беспокоюсь за Томми, – сказала Энн.

– Нет, ты представляешь – иметь такую чертову сучку матерью?

– Приблизительно.

– Твоя мать была святой.

– Только мне с отцом не повезло.

– Отец, может, и хреновый, зато не сумасшедший, – возразил Фрэнни. – Я вчера просто лишился дара речи, а такого со мной не происходило… никогда. Спасибо, Винс помог!

Винс. Его новый лучший друг.

– А где он? – спросил Фрэнни. – Он проводил тебя вчера домой? Ты с ним переспала?

Энн покраснела и наклонила голову.

– Боже мой, переспала! – восхищенно воскликнул он. – Ах ты, лиса! Как же я тобой горжусь!

– Прекрати! – зашипела она, замахиваясь на него салфеткой. – Прекрати сейчас же!

– Расскажи всем!

– Ничего я не буду рассказывать. Мы в общественном месте, а я учу пятиклашек. Я и тебе ничего не скажу, потому что я не такая.

– Ну, ты и так все сказала.

– А вот и нет.

Он положил локти на стол и подался вперед, глядя на нее сияющими глазами.

– А как это было? Романтично и нежно или дико и горячо, с животной страстью?

– Это не твое дело, – отрезала Энн.

– Ой как интересно, – протянул он. – Ты не спала с мужчиной с того времени, как Джимми Картер был президентом.

– Я категорически не согласна. Это было в первый срок Рейгана – то есть не так давно.

– Ну так что? Где он? Он остался до утра?

– Он работает, и эта часть разговора окончена, – объявила Энн, когда официантка принесла напитки.

– Я буду рикотту с лимоном и черникой, – сказал Фрэнни, возвращая ей меню. – И моя подруга тоже. Она вчера нагуляла большой аппетит.

Энн не отреагировала. Если она не будет клевать на его подколки, ему скоро наскучит это занятие.

Он торжественно поднял свой бокал.

– Пью за тебя, Энн‑Мэри. И этим все сказано.

– Отлично. Значит, завтрак пройдет в приятной тишине, – произнесла Энн, беря кукурузный мини‑маффин из корзины на столе.

Никаких сенсаций в отношении Винса Леоне она не сделала. Ей лишь предстояло разобраться в том, что произошло между ними вчера. Она ни о чем не жалела и знала это. Каким бы странным это ни казалось ей самой, ей было приятно делить постель с мужчиной, которого она едва знала, и который, наверное, через неделю уедет. Чтобы разобраться во всем, ей требовалось время.

– Я беспокоюсь за Томми, – повторила Энн, возвращаясь к тому, что ее тревожило. – Я хочу поговорить с ним, но как?

– Тебе нельзя идти к ним, – сказал Фрэнни. – Это чудовище затащит тебя в пещеру, высосет всю кровь и пересчитает твои косточки.

– Я знаю. Но что тогда – ждать понедельника? Вчера он казался таким расстроенным. У меня даже сердце защемило. Кто знает, что ему вбила в голову мать? Она сказала, будто я заставляю Томми поверить в то, что его отец убийца.

– А ты заставляла?

– Нет! Винс попросил меня узнать у Томми, был ли его отец дома, когда пропала Карли Викерс. Что я и сделала.

Фрэнни распахнул глаза.

– Винс считает Питера Крейна у‑б‑и‑й‑ц‑е‑й?

– Ты знаешь, что люди умеют писать? – спросила Энн. – И тогда никто вокруг не сможет подслушать.

– Но они должны разобраться, – громко высказался Фрэнни, недружелюбно косясь на пожилых дам.

– Не знаю, что мне делать, Фрэнни.

– Звони Винсу. Может, у него нет ответа, зато ты всегда можешь пропарить ему мозги.

– Не пытайся меня подбодрить, – сказала Энн, зная его уловки. – Тут настоящая проблема.

– Но я не знаю, как помочь тебе, дорогуша, – признался он. – Я вообще не хочу, чтобы ты связывалась со всем этим.

– Мистер Фрэнни!

К столу весело подбежала одна из воспитанниц Фрэнни. Светлоглазая очаровашка с копной каштановых вьющихся волос.

Фрэнни сразу вошел в роль воспитателя детского сада, сделав удивленное лицо и хлопнув себя по щекам:

– Боже! Это же Кейси! Как ты сегодня? Ты завтракаешь?

– Я уже позавтракала. Я ела блинчики! – Доказательство в виде сиропа осталось на ее личике и руках, которыми она тут же схватилась за руки Фрэнни.

– А я тоже ем блинчики! – сказал он.

К ним подошли ее родители, и все обменялись любезностями. Когда они ушли, Фрэнни повернулся к Энн и скорчил рожу:

– Та девочка, которая какала в песочницу. Надо продезинфицироваться. А когда я к тебе вернусь, то ты в течение часа не будешь думать ни о чем, юная леди. Пей до дна!

Date: 2015-08-24; view: 371; Нарушение авторских прав