Экономика в порочном кругу

Мифология «реформ»

Начало третьего тысячелетия не избавило Россию от вороха острейших экономических и социальных проблем, которые накопились к концу прошлого столетия. Скорее, наоборот: в наши дни они множатся, словно в геометрической прогрессии, все глубже становятся их проявления.

Безвременье «перестроек» и «реформ» конца XX века поддерживалось целым комплексом лживых, но внешне правдоподобных мифов. Некоторые, кстати, дожили до нынешних времен. Среди них есть два особо вредных, которые распространяли о себе «реформаторы» и в которые, к сожалению, до сих пор верит даже часть оппозиционной общественности. Первый из них гласит, что государство будто бы полностью отказалось от регулирования и вмешательства в экономику и пустило ее в свободное плавание. Второй миф тесно связан с первым и утверждает, что в результате такого поведения государства в экономике страны будто бы возник свободный рынок западного образца.

Тезис о том, что государство еще в 1990‑е годы отпустило экономику в «свободное плавание», не выдерживает критики. Никогда еще государственное вмешательство в экономику не было столь жестким и циничным. Никакая «невидимая рука рынка» не смогла бы организовать, например, «залоговые аукционы» с заранее известным результатом. Или соорудить пирамиду ГКО. Соответственно никакого цивилизованного рынка в России никогда не было. Под формально рыночной оболочкой выросли отношения и институты совсем иного рода – отчасти стародавнего, а во многом – доселе неведомого.

Уже с момента своего возникновения на рубеже 1980–1990‑х годов эти квазирыночные институты проявили себя не стимуляторами производства, а тромбами в системе экономического «кровообращения». В частности, знаменитые в то время товарно‑сырьевые биржи, принеся своим организаторам гигантские, исчисляемые тысячами процентов в год, прибыли, на деле оказались гораздо менее эффективными, чем даже малоповоротливая сверхцентрализованная система Госснаба. Вместо освобождения товарно‑денежного оборота они окончательно его заперли. Затем наступила пора расцвета коммерческих банков, которые в итоге разрушили финансовое обращение.

Поле этого «радикал‑реформаторы» изменяли систему – вместе с либерализацией цен из нее было выломано среднее, распределительное звено. В один день исчезли горбачевские талоны. Населению было предложено расплачиваться за покупки обесцененными дензнаками. Затем настал черед «жесткой финансово‑кредитной политики», когда под предлогом борьбы с инфляцией людям вообще перестали платить за выполненную работу.

Таким образом, оба крайних звена системы сохранились – просто денежная эмиссия сменилась бесконечной эмиссией указов, постановлений, краткосрочных и среднесрочных программ и т. п. По‑прежнему на одном полюсе фигурировал неоплаченный труд, на другом – обещания погасить долги и призывы потерпеть еще чуть‑чуть. В такой обстановке быстро восстановилось среднее, исчезнувшее было звено – талонная система и оплата труда натурой.

Что касается оптового рынка сырья и материалов, то на нем прочно утвердилась система волевого распределения, только уже не чисто административная, а криминально‑коррумпированная сеть посредников, отношения которых с товаропроизводителями определяются не свободной конкуренцией, а взятками и воровским «законом».

Возникает вопрос: каким образом могли совмещаться такие явления, как рынок капиталистического типа, предполагающий прежде всего наличие рынка рабочей силы, и безвозмездный труд? Ничего подобного в истории не было – ни при египетских фараонах, ни при римских императорах, ни во времена «хижины дяди Тома», ни во времена ГУЛАГа. Эксплуататор всегда и везде так или иначе нес бремя расходов по воспроизводству рабочей силы – рабов и зэков все‑таки кормили. Везде, но только не в России! В ней действовала абсолютно антирыночная логика, вернее, логика дикого капитализма в самых первобытных его формах.

Отличительная особенность России первого десятилетия XXI века – полная реставрация капитализма. «Переходный» период завершился тем, что российская «элита» вывела для себя особый вид капитализма – криминально‑олигархический.

Пропагандируя либерально‑рыночный подход к экономике, власть не хочет даже слышать о необходимости перехода, пока еще не поздно, к жестким мерам государственного регулирования экономики, решения накопившихся в ней проблем. Но как обстоят дела не на словах, а в реальности?

Практика показала: государственное вмешательство в экономику в России все же осуществляется, но только когда речь идет об интересах финансовых воротил и олигархов. Здесь власть четко проявляет свои классовые симпатии.

Наиболее яркий пример – мировой финансово‑экономический кризис, в начале которого 200 миллиардов долларов из Стабилизационного фонда были направлены на поддержку банкиров. И это вместо того, чтобы использовать резервные средства на восстановление экономики России, ее инфраструктуры, создание емкого внутреннего рынка, строительство действительно доступного жилья, решение проблемы достойного пенсионного обеспечения и других важных социальных вопросов.

Деньги, полученные банками, так и не дошли до реального производства. Они были пущены на финансовые спекуляции и осели в карманах крупных бизнесменов.

При созданной в России банковской системе их намного выгоднее вкладывать не в производство, а в ценные бумаги. Вот почему важнейшие для страны предприятия, целые отрасли экономики давно задыхаются и гибнут без инвестиций, а крупный капитал не горит желанием вдохнуть в них жизнь. Более того, в период кризиса усилился отток активов за рубеж.

А ведь вместе со сменой президентской власти на рубеже веков возникла надежда, что Россия перейдет к взвешенной и разумной политике. Ее укрепляло и первое послание нового президента к Федеральному собранию, где в числе приоритетов было заявлено о необходимости создания для страны условий для проведения независимой политики, предотвращения ее скатывания в разряд стран «третьего» мира, формирования социально‑справедливой экономической системы, способной остановить вымирание населения, обеспечения людям благополучия и честной жизни.

Но все так и осталось на словах. Настоящей конкурентной рыночной экономики у нас так и не народилось, поскольку с резким взлетом мировых цен на энергоносители Россия «села» на «нефтяную иглу». А неспособность руководства страны обеспечить динамичное развитие экономики прикрывалась разговорами о всесильности рынка.

В 2000‑е годы все практические дела руководства России поразительным образом расходились со словами и обещаниями. Надежды народа оказались обманутыми. Был продолжен курс, уничтоживший последние гарантии социальной защиты населения, остававшиеся в стране после правления Ельцина. Достаточно вспомнить федеральный закон № 122 о монетизации льгот, все «преимущества» которого прочувствовали на себе миллионы людей. Или Земельный кодекс, открывший эру распродажи российских земель. Или феодальный Трудовой кодекс, который создал безбрежное поле для произвола работодателей над трудящимися, низвел работника до уровня говорящего орудия. В интересах частного капитала были приняты Лесной и Водный кодексы. Последствия Лесного кодекса в полной мере проявились жарким летом 2010 года – лесные пожары тушить оказалось некому, фактически не нашлось и виновных, отвечающих за сохранность лесных угодий.

При каждой возможности руководство России, государственный сектор в которой сейчас составляет менее 10 %, берется поучать лидеров западных стран относительно «опасности» чрезмерного государственного вмешательства в экономику. Почему‑то не нравится нашим горе‑правителям, что на Западе государство не выпускает из‑под своего контроля стратегические и жизненно важные отрасли науки, промышленности, сельского хозяйства.

Однако становится по‑настоящему тревожно, когда они в то же время поддерживают расширение прав глобального правительства в лице его финансовых институтов на вмешательство во внутренние дела государств. Россию за уши тянут в ВТО, и все делается, чтобы максимально ускорить этот процесс, не дожидаясь, пока начнет толком действовать Таможенный союз России с Белоруссией и Казахстаном. А ведь по сути это может стать очередным этапом разграбления богатств России.

Тревогу по поводу последствий вхождения нашей страны в ВТО высказывают не только отечественные экономисты и СМИ. В апреле 2010 года откровенный комментарий по поводу намерений российских властей опубликовала влиятельнейшая американская деловая газета «Уолл‑Стрит Джорнэл». «С точки зрения торговли Россия больше теряет от вступления в ВТО, чем приобретает, – пишет газета. – На ее основные предметы экспорта – нефть и газ – правила ВТО не распространяются. Зато ей придется понизить пошлины практически на все импортируемые товары, что сделает ее собственную промышленность еще более уязвимой со стороны иностранцев».

Повышение открытости внутреннего рынка в условиях сырьевой экономики исключает реализацию в нашей стране стратегий развития, основанных на импортозамещении и росте высокотехнологичного экспорта. Если потери российских предприятий от принятия уступок в ходе присоединения к ВТО будут вполне конкретны и весьма тяжелы, то ожидаемые выгоды носят гипотетический характер. Нетрудно представить, какой удар вступление в ВТО нанесет нашему сельскому хозяйству, которое и без того находится в крайне тяжелом положении.

Несмотря на видимость глубоких расхождений между Россией и Западом по целому ряду принципиальных вопросов, наши руководители используют любые случаи, чтобы выразить свою приверженность либеральным идеалам. Это не что иное как демонстрация полного понимания интересов западных держав, которым кроме энергетических и иных природных ресурсов от России больше ничего не надо.

Вопрос в том, ценит ли Запад такую трогательную заботу, отвечает ли он России взаимностью? Думается, нет. Вооруженный конфликт с Грузией, газовые скандалы с ближайшими соседями ясно показали, на чьей стороне симпатии сообщества капиталистических государств.

Политический вес на международной арене России зависит только от ее «рыночной стоимости», которая определяется исключительно источниками сырья – от нефти до пресной воды, – находящимися на ее территории.

Date: 2015-08-24; view: 325; Нарушение авторских прав