Глава 10. Щи Веры Анисимовны были и в самом деле очень вкусными и наваристыми

Щи Веры Анисимовны были и в самом деле очень вкусными и наваристыми. Я сидела напротив Якова, ела и старалась не смотреть ему в глаза. Яков же, наоборот, не сводил с меня глаз и о чем-то усиленно думал.

— Ты на суде такую речь толкнула… Я от тебя такого не ожидал, — восхищенно сказал он.

— Откуда ты можешь знать, чего от меня можно ожидать, а чего нет. Ты же меня совсем не знаешь…

— Ну так уж совсем. — улыбнулся Яков. — Кое-что я все-таки выяснил.

— Например.

— Например, что ты родилась в деревне, что ты страдаешь отсутствием памяти и что совершенно равнодушна к деньгам.

— Это неправда. Людей, равнодушных к деньгам, нет. Я к ним не равнодушна. Я просто никогда не продамся за деньги. Это совсем разное.

Как только обед был закончен, Яков посмотрел на часы.

— Послушай, моя жена прострелила тебе ногу. Я чувствую перед тобой какую-то ответственность. Хочу дать тебе денег, чтобы ты могла снять квартиру и хотя бы временно обосноваться в Москве. Конечно, ты можешь пожить у меня, но я не знаю, захочешь ли ты это делать. После суда ты стала как-то странно себя вести.

— Ив качестве кого я буду здесь жить? В качестве квартирантки?

— В качестве гостьи.

— Хорошее качество. Ничего не скажешь…

Яков вновь посмотрел на часы и заметно изменился в лице. Было ясно, что он очень куда-то торопится.

— Послушай, я должен отъехать по делу, — сказал он. — Обещай, что дождешься меня, и мы обязательно с тобой обо все поговорим.

— Ты этого хочешь?

— Очень.

— Хорошо, я тебя дождусь.

Яков улыбнулся довольной улыбкой и поцеловал меня в щеку.

— А когда ты приедешь?

— Не знаю, думаю, через пару часов Обещаю, я недолго. Ты можешь пока посидеть в домашнем кинозале и посмотреть какое-нибудь кино. Там очень большая коллекция фильмов.

— Не переживай. Пока тебя не будет, я не буду скучать.

— Только обещай обязательно меня дождаться.

— Я тебе это уже обещала.

— Пообещай еще раз.

— Обещаю.

Наверное Якова удовлетворил мой ответ. Очередной раз чмокнув меня в щеку, он умчался.

Как только я сталась одна, я зашла в темный кинозал и не включая света села. Да, я по-прежнему делаю все правильно. Я не перестаю удивлять Якова и тем самым его притягиваю. Самое главное, быть равнодушной к деньгам Я усмехнулась. Действительно, я никогда в жизни не была так равнодушна к деньгам, как сейчас. Господи, как же это тяжело! Тяжело-то как… Мне было бы намного проще взять у Якова определенную сумму и навсегда покинуть пределы этого дома. Но я могу это сделать в любой момент. Это самый легкий путь к решению всех проблем. А сейчас… сейчас я должна попробовать получить свое королевство. В этом роскошном доме можно попытаться быть счастливой. Если бы Яков полюбил меня, а я полюбила Якова. Если бы это случилось, мы жили бы как в настоящей сказке и ничто и никогда не омрачило бы нашего счастья. Яков бы много работал, преумножал свой капитал. А я купила бы себе лучших фотографов и место в лучших модных журналах. Яков не мешал бы моей карьере и финансировал все мои проекты. Не думаю, что он смог бы мне отказать, ведь если бы мы состояли в браке, у нас были бы определенные права друг на друга. Мои права бы распространялись на Якова, а если бы мои права распространялись на Якова, то они бы распространялись и на его капитал. Если тебе принадлежит мужчина, значит, тебе принадлежат и его деньги.

— Анжелочка, а вы почему сидите без света? — Я вздрогнула. В распахнутых дверях кинозала стояла Вера Анисимовна.

— Я смотрю фильм… — не придумала я ничего лучшего.

— Фильм?! Но ведь тут ничего не работает.

— А что тут должно работать?

— Как что? — окончательно растерялась женщина. — Проектор.

— Точно, проектор.

— Д и на экране должно быть изображение…

— Точно, на экране должно быть изображение. — Я глупо улыбнулась и тупо уставилась на пустой экран.

— Анжелочка, что с вами? Вы не заболели?

— Я просто задумалась. А что случилось?

— Да нет. Просто к Якову Владимировичу пришла гостья. Я не хотела пускать, но она оказалась очень настырной. Я хотела у вас узнать, когда Яков Владимирович должен приехать. Если не скоро, то я провожу гостью. Может она его и ждет-то напрасно.

— Яков сказал, что приедет через пару часов. А что за гостья?

— Да так, обыкновенная гостья…

— Мне кажется, что вы что-то не договариваете. Кто эта женщина, которую вы пустили в дом?

— Его хорошая знакомая. Я пустила ее только потому, что она и раньше бывала здесь. Яков Владимирович ее иногда пускал…

Вера Анисимовна опустила глаза, и я тут же почувствовала что-то неладное.

— Вы отдыхайте. Я больше не буду вас беспокоить. Смотрите свой фильм, вернее, нет, смотрите на экран и думайте… Размышляйте, одним словом. Я скажу ей, что она ждет напрасно, что Яков Владимирович приедет поздно ночью. Она звонила ему по мобильному телефону, но сегодня такой тяжелый день с этим судом. Все из головы вылетает. Яков Владимирович куда-то опаздывал и забыл мобильный у входа на тумбочке.

— Он забыл мобильный?

— Забыл, но вы не переживайте. Он же сказал, что скоро приедет.

Домработница вышла, а меня охватило какое-то необъяснимое волнение. К Якову, на которого я пока не имею прав, пришла женщина, и я почувствовала малоприятный укол ревности. Возможно, эта женщина пришла По работе. Наверное у них с Яковом какие то общие дела, случилось что-то срочное, она не смогла дозвониться и решила приехать к нему домой…

Не успела я закончить свои размышления, как Вера Анисимовна вернулась и заговорила взволнованным голосом:

— Анжелочка, вы извините, ради Бога, что не даю вам отдыхать, но…

— Ничего страшного. Эта женщина не ушла?

— Нет. Я уж и сама не рада, что впустила ее в дом. Она хочет вас видеть.

— Меня? — Я не поверила своим ушам.

— Вас…

— Не может быть…

— Я вас уверяю. Она назвала ваше имя. Она так и сказала «Пригласите мне, пожалуйста, Анжелу».

— А откуда она про меня знает?

— Наверное ей о вас рассказал Яков Владимирович.

— Это его родственница?

— Нет. Это его знакомая. — Сказав эту фразу Вера Анисимовна опять опустила глаза и тем самым окончательно привела меня в замешательство. — Знаете, Анжелочка, я думаю, что вам не стоит с ней встречаться. Скажу, что вы заняты и сделаю все возможное, чтобы побыстрее выпроводить ее.

Как только домработница вышла из кинозала, я тут же встала и пошла следом за ней. У двери гостиной я услышала как Вера Анисимовна принялась объяснять гостье, что Яков Владимирович будет нескоро и что не имеет никакого смысла его ждать. А еще она назвала мое имя. Мол, Анжела очень устала в суде и сейчас отдыхает. Гостья сказала, что особо никуда не торопится и попросила Веру Анисимовну сварить ей чашечку кофе. Растерянная, раскрасневшаяся, Вера Анисимовна нехотя направилась на кухню, чтобы исполнить желание назойливой гости.

Решив, что я имею полное право посмотреть на того, кто нанес Якову нежданный визит, я вошла в гостиную и поздоровалась… с той самой женщиной-незнакомкой, которая сидела в зале суда и ловила каждое мое слово.

— Здрасте, — нерешительно сказала я и исподлобья посмотрела на женщину. Сейчас она выглядела еще лучше, чем на заседании суда. Она поменяла платье на более яркое и стала еще утонченнее. Ее ухоженность бросалась в глаза, а матовые оттенки косметики говорили о том, что она относится к разряду дорогих женщин. Мужчины слегка побаиваются таких и стараются обходить стороной, потому что они просто уверены — за всем этим уже стоит богатый мужчина. Такая женщина всегда при мужчине, точнее говоря, такая дорогая женщина всегда на дорогом содержании очень богатого мужчины.

— Здравствуй, Анжела! Мы с тобой виделись сегодня в суде. Ты меня помнишь?

— Да, я вас видела. Вас трудно не запомнить. Вы женщина, на которую все обращают внимание.

— Спасибо. Ты тоже очень красивая и приятная девушка. Не стесняйся, проходи. Ну, что ты стоишь в дверях? Чувствуй себя, как дома, или ты уже почувствовала, что это может быть твоим домом? Сейчас прислуга сварит нам кофе.

Я прошла к креслу и нерешительно села. Может быть эта женщина приходится Якову сестрой, если так уверенно ведет себя в его доме. Что ж, мне необходимо дружить не только с самим Яковом, но и с его родственниками. Я улыбнулась, постаралась взять себя в руки и закинула ногу на ногу.

— Мне было приятно наблюдать за тем, как отчаянно ты защищала Якова в суде, — приветливо улыбнулась мне женщина. — Ты делала это с душой. Словно…

— Словно, что?

— Словно ты его любишь…

Я покраснела.

— Да нет, что вы… Я не люблю Якова, но я очень хорошо к нему отношусь. Я еще не успела его полюбить… Хотя, кто его знает, жизнь такая сложная штука, в ней невозможно что-то предугадать… Мне его жалко. Его несправедливо обвинили в том, чего нет. Я просто за справедливость…

— Анжелочка, да ты, я смотрю, борец за справедливость! — рассмеялась женщина. — В наше время это большая редкость. Ты делала это за деньги или безвозмездно?

— Мне ничего не надо. Мне просто хотелось помочь честному человеку.

— Хороший порыв.

В это время в комнату вошла Вера Анисимовна с двумя чашечками ароматного кофе.

— Приятого аппетита, — сквозь зубы пробурчала она и посмотрела в сторону гостьи недобрым взглядом.

Я дружелюбно кивнула домработнице, показывая, что ей не стоит переживать по поводу незваной гостьи.

— Вера Анисимовна, не переживайте все хорошо… Мы просто кофе попьем.

Домработница пожала плечами и ушла.

— А что, она и в правду переживает? — усмехнулась Женщина.

— Она переживает, что Яков Владимирович вернется нескоро и что вам долго придется ждать.

Ей не стоит переживать. У меня масса свободного времени. Я специально спланировала так, чтобы сегодня освободиться. Расправилась со всеми своими делами еще вчера. А ты, я смотрю, Анжелочка, в этом доме уже как своя. Даже Вера Анисимовна и та за тебя переживает.

— Мы с ней очень хорошо друг к другу относимся. Вера Анисимовна очень добрая женщина. Такие милые и отзывчивые женщины встречаются крайне редко.

— На тебя, Анжелочка, посмотришь, так просто диву даешься. Все у тебя хорошие, добрые и милые. Создается впечатление, что в мире вообще нет грубых и злых людей.

— Вы не правы. Просто в этом доме мне встретились очень хорошие люди.

— Ну так дай Бог, чтобы такие люди встречались тебе и дальше. Кстати, а я тебе так и не представилась. Меня зовут Тамара.

— Ну а как меня зовут, вы знаете… Вы же сами назвали меня Анжелой.

— Да, Анжелочка, я и в самом деле про вас очень много знаю.

— Откуда?

— От Якова Владимировича.

— От Якова Владимировича?!

— Да, а что вас так удивляет?

— Он вам все рассказал?

— Яков делится со мной всем. У нас нет друг от друга секретов.

— Я угадала. Вы его сестра.

— Нет, что вы… Я была единственным ребенком в семье.

— Тогда кем вы ему приходитесь?

— Ну, как вам сказать…

— Говорите как есть. Вы его родственница?

— Что-то в этом роде. Я его любовница.

— Кто?!

— Я его любовница.

Я покачнулась и чуть было не упала со стула.

— Простите, вы сказали, что вы его любовница?

— Да, деточка. Я его любовница вот уже несколько лет.

— Но ведь у Якова только два месяца как погибла жена…

— Ну и что. Дорогая моя, да будет тебе известно, у большинства женатых мужчин, а особенно у таких роскошных и щедрых, как Яков, всегда есть любовница, несмотря на наличие обожаемой жены. Им по штату положено, понимаешь?

— Пытаюсь.

— Ты еще слишком молода, чтобы понять подобные вещи. Вот немного подрастешь и обязательно все поймешь. Несколько лет назад я встретила мужчину своей мечты…

— Вы встретили мужчину?!…

Да, девочка моя. Послушай меня и не перебивай. Я хочу кое-что тебе рассказать. Так вот, я встретила Якова. До того, как стать любовницей, я тоже была женой и боготворила своего мужа. Замужество — сложная, противоречивая штука. В нем есть как хорошие, так и плохие стороны. Единственное, что меня больше всего прельщало в браке, это чувство защищенности. Когда ты в браке, ты действительно защищен. Ты защищен от внешнего мира, от окружающих тебя людей и от тех невыносимых условий и обстоятельств, в которые ставит тебя жестокая жизнь. Я всегда считала свой брак безоблачным и долгое время не могла поверить тому, что в нем образовалась капитальная трещина. В жизни моего мужа появилась другая женщина. Вернее, даже не так. Мой муж полюбил другую женщину и, не раздумывая, ушел к ней. Я очень переживала, страдала и именно в этот, не самый лучший момент моей жизни, мне встретился Яков. Яков ничего не скрывал. С самого начала наших отношений я знала, что этот человек женат и что такой, как он, вряд ли когда-нибудь захочет расторгнуть свой брак. Тем не менее, мы встречались долгое время. Ссорились, мирились, расставались и сходились опять. Временами я пыталась увести его из семьи и в который раз приходила к печальному выводу, Яков никогда не уйдет из семьи по собственной воле. Я считала это чудовищной несправедливостью, потому что совершенно хладнокровно разбивала мужские сердца, у меня не было проблем с мужским полом. А тут… Тут мне досталось такое мужское сердце, которое невозможно разбить. Для меня разбить мужское сердце значит полностью его подчинить. С Яковом же у меня этого не получилось. Я была его другом, его любовницей и его любимой. Я всегда была рядом и как только ему требовалось мое общество, бросалась к нему по первому зову. Я не хотела быть любовницей до конца своей жизни, я всегда думала о том, что из меня получится хорошая жена, мне очень хотелось, несмотря на мой возраст, иметь детей. В конце концов, это естественное желание женщины, она по своей природе должна иметь дом, семью. И конечно же меня не мог не беспокоить вопрос, касающейся старости. Что мне готовила в старости моя длительная любовная связь? Ничего, кроме одиночества и ощущения, что жизнь прошла мимо, и ты осталась никому не нужна. Считается, что любовница всегда не права. Всегда права только жена.

Тамара достала платок, и я увидела в ее глазах слезы.

— Ты внимательно меня слушаешь?

— Да, конечно, — с трудом ответила я.

Я всегда считала Якова самым лучшим из все мужчин. Он был для меня единственным и неповторимым. Говорят, что любить, значит понимать. Так вот… Я понимала Якова. Я уважала то, что в его жизни есть ценности, которые он не может предать. У меня были деньги, положение. Я стала хозяйкой крупной фирмы. У меня не было только Якова. Вернее, он у меня был, но только совсем не в том качестве, в котором я хотела. Когда Яков отправлял Жену отдыхать за границу, он привозил меня в этот дом, и я оставалась здесь ночевать. После бурных любовных утех на супружеской постели, я смотрела на Зоин портрет, который стоял на тумбочке у кровати и думала о том, что я и она совсем не похожи, что у нас разные пути. Все эти годы у меня была сложная жизнь… Не каждая женщина, попавшая на мое место, смогла бы прожить ее так, как прожила ее я. Конечно, та жизнь, которую я сама себе выбрала и которой я жила долгие годы, опасная, но лучше постоянно рисковать, чем жить и знать, что жизнь проходит мимо. Понимаешь, для меня жизнь без Якова — не жизнь… Говорят, что любовная связь быстро теряет в весе, если она развивается не на равных. Наша с Яковом связь развивалась не на равных. Я всегда отдавала ему всю себя, а он… Он отдавал только половину, потому что вторую половину вынужден был отдавать своей жене. Но, вопреки всему, наша любовная связь не потеряла в весе, а только прибавила. Наверное это произошло потому, что я никогда не хотела победы, я хотела только любви… Я даже стала считать, что в браке нет и не может быть любви, что наша с Яковом форма существования — самая реальная и самая лучшая. А брак… Брак я считала защитой от любви. Яков стал для меня частью моей жизни. Отказаться от части собственной жизни значило бы укоротить свою собственную жизнь.

Тамара немного помолчала, вновь вытерла слезы и продолжила:

— За то время, пока я встречалась с Яковом, у меня было много мужчин. Точнее, у меня было много мужчин, которые предлагали мне руку и сердце. Но я была всегда верна Якову. Всегда… И душой, и телом, и разумом. Я смотрела на брак с другим мужчиной, как на прыжок с шаткого трамплина не куда-нибудь, а в неизвестность. В самую настоящую неизвестность. Теперь все изменилось. Теперь все стало совсем по-другому. Яков свободен, а это значит, что больше никто и ничто не может помешать нашему счастью.

Женщина замолчала и пронзительно взглянула на меня. От ее взгляда на моем теле появились мурашки, и я почувствовала себя не самым лучшим образом.

— Почему вы так на меня смотрите? — спросила я.

— Анжела, девочка, уходи. В этом доме тебе ничего больше не светит. Яков мой, и я никогда не отдам свое счастье. Мне слишком долго пришлось этого ждать. Я пойду на все, чего бы мне это ни стоило.

— Я не понимаю. О чем вы?

— О том, что я тоже женщина и прекрасно понимаю, по какой именно причине ты осталась в этом доме. Девочка моя, я старше тебя, а это значит, что у меня больше жизненного опыта. Я надеюсь, что ты понимаешь, о чем я говорю.

— Не совсем. Я не понимаю, чего вы от меня хотите.

— Чего я от тебя хочу? Я хочу, чтобы ты прямо сейчас покинула этот дом.

— Но…

Никаких но, девочка моя. Ты сослужила Якову хорошую службу. Ты вытащила его на суде… Наверное ты сослужила ему службу не только на суде, но и в постели. Я не сомневаюсь, что ты не упустила момент и показала ему свое мастерство. Но, поверь мне, больше твои услуги не требуются. Теперь этим займусь я. Думаю, у меня это получится не хуже, чем у тебя, а, может быть, даже и лучше. Я надеюсь, Яков хорошо заплатил тебе за твою благотворительность. Он щедрый мужчина и любит одаривать людей деньгами по их заслугам.

— О чем вы?

Я залилась краской и от унижения и обиды была готова разреветься в любой момент. Эта женщина действовала на меня просто магнетически, мне хотелось сорваться с места и убежать из этого дома, забыть о нем, как о кошмарном сне.

— Яков сам пригласил меня в дом и попросил обязательно его дождаться.

— Для чего?

— Я не знаю… Он сказал, что когда приедет, мы обо всем поговорим.

— Странно. Ты считаешь, что у вас есть общие темы для разговоров? Девочка моя, ты, наверное, что-то преувеличиваешь. Яков образованный, материально обеспеченный человек. У него есть деньги, а значит, определенная власть над людьми. А кто ты? Неотесанная деревенщина, у которой никаких перспектив, ни флага, ни родины за душой. Однажды Яков уже женился на неотесанной деревенщине, и мы обе знаем, что из этого вышло. Алкоголичка, выматывающая мужа своими вечными пьянками, которая просто сходила с ума оттого, что никак не могла себя реализовать. Рядом с ней Яков постарел душой, помрачнел и с каждым днем выглядел все хуже и хуже. С деревенскими женщинами покончено раз и навсегда. Якову нужна достойная партия.

— И этой достойной партией будете вы. — В моем голосе появился сарказм и ехидство.

— Поверь мне, девочка моя. Этой достойной партией буду я и никто другой, потому что я и в самом деле его достойна. Яков любит меня, а я люблю Якова, и это ни для кого не секрет.

Я посмотрела на женщину долгим взглядом и встала.

— Я не хочу с вами разговаривать. Простите, но у меня пропало всякое желание. Я обещала Якову, что я его дождусь. Я обязательно его дождусь, но только в другой комнате. Всего доброго.

Женщина властно взмахнула рукой, показывая, чтобы я села на свое место.

— Сядь. Яков не вернется.

— Почему? — Я и сама не поняла как моментально поборола гордость и села на прежнее место. — Вы сказали, что Яков не вернется… Почему?

— Он не вернется, пока ты не покинешь этот дом.

— Господи, о чем вы говорите…

— О том, что Яков не может сказать тебе это в глаза и попросил меня сделать это.

— Вышутите…

— Девочка моя, я уже далеко не в том возрасте, чтобы так жестоко шутить и играть на чужих чувствах. Яков попросил меня приехать вместо него и серьезно с тобой поговорить.

— О чем?

О том, сколько денег ты хочешь… Только не надо изображать из себя девушку, равнодушную к деньгам. Милая, ты играешь по очень правильным правилам и, возможно, с другим богатеньким Буратино это сработало бы, но только не здесь. Я вижу каждое твое действие на шаг вперед. Я все вижу. Тут твой принцип не сработает. Давай поговорим на чистоту, сколько ты хочешь. Только не называй астрономические суммы. Поверь, твои услуги стоят не дорого.

— Какие услуги? — Я никак не могла наладить сорвавшееся дыхание.

— Услуги свидетеля, например. Даже если бы тебя и не было на суде, Якова все равно оправдали бы. Хоть ты и лезла из кожи вон, чтобы он чувствовал себя твоим должником, по большому счету, от тебя ничего не зависело, ничего. Конечно же, нельзя забыть и про твои услуги интимного характера. Хотя я не думаю, что они что-то стоят. На Ленинградке или на Тверской ты бы зарабатывала не так много. Но даже если бы ты устроилась индивидуалкой и принимала клиентов в салоне или в какой-нибудь съемной квартире, ты бы зарабатывала не больше сорока долларов в час. И то для этого тебя надо было бы хорошо приодеть, сделать дорогой макияж и немного обучить искусству любви. Я плачу тебе не за час, а за ночь. Ночь с девушкой легкого поведения стоит двести долларов. Я плачу тебе за ночь четыреста. И конечно же, мы с Яковом не можем не выплатить тебе моральный и физический ущерб после огнестрельного ранения. В общем так, дорогая, я даю тебе ровно три тысячи долларов, и ты навсегда покинешь пределы этого дома. Три тысячи долларов — хорошие деньги, особенно для такой малоимущей девушки, как ты.

Я не могла произнести ни слова и не могла оторвать взгляд от слишком красивого и слишком хищного лица женщины. Видно было, что она много перенесла на своем веку. На меня смотрели жесткие, но грустные глаза. Эта женщина готова биться за свое счастье до последнего, она принадлежала к тому типу женщин, которые строят свою жизнь сами, а не подстраиваются под обстоятельства.

— Я не сказала вам ни одного оскорбительного слова. Вы же, напротив, смешали меня с грязью… Что ж, вас можно понять. Не каждая женщина сможет ходить в любовницах столько времени. Только знайте, что это не дает вам права меня оскорблять. И еще… Тамара, я вам не верю. Я не верю, что Яков велел вам заплатить мне по счетам. Вы все придумали. Что же касается моих интимных услуг… Я спала с Яковом не потому, что я хотела получить с него деньги. Я спала с ним потому, что я хотела с ним переспать.

Женщина резко подняла голову, а ее колючий взгляд пронзил меня насквозь. И все же она держалась с достоинством. Она положила на стол пачку долларов и тихо произнесла:

— Анжела. Возьми, они твои. Не стоит так глупо отказываться от денег. Твоя гордость не вызывает ничего, кроме смеха. Она никому не нужна. Сейчас совсем не то время, чтобы ее кому-то показывать. Эти деньги могут тебе помочь. Ты честно заработала их. Ты играла просто блестяще…

— Я не понимаю, о чем вы.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты не глупая девушка и хоть молодая, но очень сообразительная. Ты делаешь правильные ходы. Возьми деньги. Я думаю, тебе не каждый день предлагают такую сумму. Все равно Яков никогда на тебе не женится. Он не даст тебе ни копейки и выгонит за ворота этого дома. Ты уйдешь ни с чем.

— Всего доброго. — Я выдавила из себя улыбку и развернулась на сто восемьдесят градусов с намерением покинуть гостиную.

— Постой! — Крик женщины заставил меня остановиться. — Анжела, постой. Ты точно не берешь деньги?

— Нет.

Я больше была не в состоянии говорить. Я хотела только одного — вернуться в кинозал, выключить свет, сесть в кресло и подумать… Я хотела просто подумать. Сейчас мне это было особенно необходимо.

— Ты отказываешься от денег? — вновь донесся до меня вопрос.

— Да.

— Тогда извини.

Я удивленно посмотрела на женщину.

— Простите, что вы сказали?

— Я сказала, чтобы ты меня извинила.

— Хорошо. Тогда уберите деньги. Оставьте их себе на мороженое.

— Убираю. Девочка моя, тут получится слишком много мороженого…

Тамара сунула в сумочку доллары и встала со своего места.

— Анжела, девочка моя. Я решила не ждать возвращения Якова. Ты же сама понимаешь, что я бизнесвумен, а у деловых женщин, прочно стоящих на ногах, всегда напряженка со временем. Я не буду ждать Якова, тем более, что он приедет ко мне сам. Сегодня он обещал остаться у меня ночевать. Проводи меня и, пожалуйста, не держи на меня зла. Я просто очень люблю этого человека. Ты сама понимаешь, когда мы любим, мы сами не ведаем, что творим.

— Вас проводит Вера Анисимовна.

— Нет, девочка моя. Проводи меня сама. Старушка домработница всегда меня недолюбливала, и я стараюсь пореже встречаться с ней. Она всегда боялась, что мы с Яковом будем вместе. Она боится элитных женщин, потому что мы знаем себе цену и с прислугой обращаемся именно так, как заслуживает прислуга. Это для тебя она Вера Анисимовна, а для меня — одна из халдеек Якова. Домработница любит деревенских девушек, потому что сама родилась в деревне.

— Вы хотите, чтобы я вас проводила?

— Хочу. Будь доброй и любезной, девочка моя. Уволь меня от общения с халдеями. Они всегда действовали мне на нервы.

— Как знаете…

Выйдя из дома, мы оказались на красивой ухоженной аллее, которая была одной из достопримечательностей этого дома. Некоторое время шли молча.

— Мне всегда нравилась эта аллея. Она выполнена с особым вкусом, — нарушила молчание женщина. — Это я нарисовала Якову эскиз и тщательно разработала проект, выбрала растения, которые могли бы смотреться здесь более интересно.

— Вы так давно знаете Якова? Вы были с ним знакомы до того, как он построил этот дом?

— Я была с ним знакома задолго до того, как он построил этот дом.

— Почему он не ушел от жены и не остался с вами?

— Есть такое понятие, «осенний марафон». В молодости я насмотрелась на романы моих подруг с женатыми мужчинами, они никогда не заканчивались чем-нибудь хорошим. Наоборот, приносили одни разочарования, слезы и страдания. Кода я познакомилась с Яковом, я воспринимала его только как таблетку от одиночества. Взяла таблетку, запила водой и на время почувствовала себя кому-то нужной. Таблетка действует недолго, но это время было самым счастливым в моей жизни. Когда Яков ехал к жене, «действие таблетки» заканчивалось, и я ждала новой дозы. А затем все это переросло в сложный клубок, который практически невозможно было распутать. Я, как и многие другие, оказалось втянутой в изматывающий душу «осенний марафон». Понимаешь, Яков из тех мужчин, которые не разводятся и тянут двойную лямку до конца своей жизни.

Я испытывала к этой женщине противоречивые чувства. И сострадание, и жалость, и злобу, и даже ненависть. Мне хотелось ее понять, но ее цинизм не позволял мне этого сделать.

Когда мы дошли до ворот, Тамара заговорила снова.

— Вчера я сделала себе подарок… Просто на душе было паршиво, хотелось себя чем-то побаловать. Я купила себе тонированный джип «Мерседес», а теперь сама думаю, нужен он мне или нет. Тебе нравятся такие машины?

— Мне вообще нравятся машины.

— Как, все? И «Жигули» тоже?

— «Жигули» тоже неплохая машина. У нас в соседней деревне на такой директор сельсовета ездит.

— Тогда понятно, откуда у тебя такая любовь ко всем машинам, — малоприятно рассмеялась Тамара. — Не пойму я, зачем ты на богатого мужика нацелилась? Тебе и тракторист какой-нибудь подойдет. У тебя запросов-то вообще никаких нет. Кстати, хочешь я помогу тебе в Москве зацепится и личную жизнь устроить? Могу с одним знакомым сантехником познакомить. Он иногда ко мне приходить краны чинить. Холостой. Зарплату получает без задержек. Шара, халтура… Так что с голоду не помрете. Правда, он иногда любит стопарик, другой пропустить, но это не страшно. Сама знаешь, работяги выпить любят, от этого никуда не денешься.

— Прекратите! — Меня затрясло и, не сдержавшись, я отвесила женщине пощечину. — Немедленно прекратите! Если вы думаете, что за меня некому заступиться, то вы глубоко ошибаетесь.

Тамара прищурила глаза и тяжело задышала. Не кинулась на меня с кулаками, не стала кричать и браниться. Она никак не среагировала на мою пощечину, сдержалась и тихо произнесла:

— Извини. Я и в самом деле перегнула палку. Вижу, ты далеко пойдешь. У тебя слишком много терпения. Чтобы в этой жизни чего-то добиться, нужно иметь огромное терпение, а у тебя оно есть. И в правду говорят, что в деревенских бабах слишком много терпения. У них, нам, москвичкам, поучиться надо. От Зойки муж открыто гулял, а она все терпла и терпела. Слезы с соплями жевала и все равно терпела. Меня иногда от этого терпения просто тошнило. Другая бы не выдержала и все поломала, а она терпела. Это же как себя не уважать надо, чтобы столько терпеть. Ладно, дело прошлое. Давай я тебе лучше похвастаюсь, какой я джип прикупила.

— Мне это совсем не интересно.

— Да ладно, посмотри… Оцени по достоинству. Проводи меня за ворота. Покажи свое гостеприимство. Ты же сейчас в этом доме временно исполняющая обязанности хозяйки дома. Ешь за ее столом, спишь на ее кровати. Скоро начнешь надевать ее платья…

— Не говорите глупости. Всего вам доброго. Я надеюсь, у вас будет все хорошо. Придет время, и вы устанете ходить в вечных любовницах. Вы, наконец, станете чьей-то женой.

— Конечно стану. Не сомневайся. Я обязательно ею стану.

Я вышла за ворота и увидела, что в нескольких метрах от забора стоит блестящий черный джип, от его вида буквально захватывало дух и замирало сердце.

Мы стояли с Тамарой у ворот и не могли отвести друг от друга глаз.

— Я не держу на вас зла, — сказала я, но мне казалось, что не я говорю, а кто-то посторонний. — Я вас понимаю. Конечно, я молода и не могу давать вам советы… Но мне кажется…

— Что тебе кажется? — напряглась женщина.

— Мне кажется, что вы никогда не будете счастливы с Яковом. Яков не женился на вас за столько лет вашего знакомства, и я сомневаюсь, что он женится на вас сейчас. Он должен был сделать свой выбор раньше, намного раньше, и он его сделал, но только не в вашу пользу. Мужчина, который любит, всегда выбирает. А который говорит, что не в состоянии выбрать, тот просто вас использует. Пользуется тем, чего не имеет в браке. Подумайте, нужен ли вам человек, который на протяжении долгого времени проявлял малодушие.

— Ты действительно слишком молода и ничего не знаешь о жизни. Ничего… Придет время, повзрослеешь и будешь смотреть на все совсем другими глазами… Давай, не будем о грустном. Ты лучше посмотри, какая у меня машина и какой у нее салон.

— Желаю вам ровной дороги.

Я стояла и наблюдала за тем, как женщина грациозно садиться за руль, поправляет свою прическу и включает двигатель. Тамара открыла окно и подъехала ко мне.

— Ну как машина?

— Красивая, впрочем, как и вы сама…

Женщина улыбнулась, в ее глазах опять появились слезы…

— Анжелочка, деточка, ты не держи на меня зла. Я ни в чем не виновата. Я просто люблю. Понимаешь, люблю… Когда человек любит, он ни в чем не виноват, потому что он любит. За любовь можно простить все. Ты когда-нибудь любила?

— Нет пока…

— Дай Бог, чтобы когда-нибудь ты полюбила и узнала, что это такое, и чтобы твой мужчина был свободен. Если на твоем пути встретиться не свободный мужчина, связанный семейными цепями, беги от него, как от проказы. Слышишь, беги! И не оглядывайся. Беги, как бы тебе ни было больно, потому что потом может стать поздно. Запомни, верный способ остаться одной, это попробовать заполучить чужого мужа.

— Хорошо, я учту все, что вы мне сказали. Я обязательно это учту.

Неожиданно Тамара обернулась и быстро проговорила:

— Ребята, пора действовать. Время пришло. Эта деревенщина окончательно вывела меня из себя!

Ничего не поняв, я попыталась рассмотреть, с кем она разговаривает, но за тонированными стеклами ничего не было видно. Из машины выскочили двое мужчин, одетых в черные маски, я вскрикнула и хотела было броситься к дому, но не успела. Они скрутили мне руки, сунули в рот кляп, затащили в машину и положили прямо на пол между передними и задними сиденьями и придавили меня ногами. От охватившего меня ужаса я закрыла глаза.

— Дорогая, никогда не вставай на пути у тех, кто по-настоящему любит, — послышался жесткий голос Тамары. — Никогда… Я предлагала тебе деньги, но ты не взяла. Нельзя быть такой жадной. Ты не захотела довольствоваться малым, не захотела денег. Ты захотела Якова. Дорогая, я же сразу сказала тебе, что никому его не отдам! Почему ты меня не послушала?

Машина взревела, как зверь, и понесла меня в неизвестность.

Date: 2015-08-24; view: 282; Нарушение авторских прав