Дженс, - негромко позвал Джаред, натягивая джинсы. Эклз лишь опустил голову ниже. 4 page

Падалеки вернулся и, подойдя почти вплотную, внимательно посмотрел на Майкла сверху вниз. Ч-черт, разница в росте ни хрена не помогает, все равно ощущение, словно Розенбаум рассматривает Падалеки через увеличительное стекло, как насекомое, с искренним и слегка брезгливым интересом.

- Мистер Розенбаум.

- Мистер Падалеки.

С другой стороны, а не похер ли, как именно на него смотрит этот ублюдок? Насекомые… они бывают разные. И никогда не знаешь заранее, на чей укус у тебя разовьется анафилактический шок.

- Только попробуй навредить ему хотя бы в мыслях, и ты покойник, понял, сука? – негромко произнес Джаред, вежливо улыбнулся, и зашагал к выходу. Оборачиваться второй раз он не стал. Иногда почувствовать себя Мадонной – это даже приятно.

***

Номер с кроватью кинг-сайз вновь оказался занят. Впрочем, хозяин, услышав о намерении Джареда поселиться в Hollywood Inn на неопределенный срок, пообещал рассмотреть этот вопрос, как только нынешние обитатели номера съедут.

Падалеки нажал отбой и застегнул сумку.

Двумя часами ранее Келли спокойно выслушал заявление Джареда о переезде, пожал плечами и ушел в свою комнату.

Падалеки проводил его взглядом, покрепче стиснул зубы и напомнил себе, что свой выбор он уже сделал. А потом прошел к себе и совершенно неожиданно потерялся в стикерах, постерах и бегемотах.

Казалось бы, он настолько привык жить в дороге, что обычно сборы не занимали и получаса, а сейчас он возился уже около двух, и все никак не мог понять, все ли взял. У него непонятно откуда обнаружилась целая куча даже не вещей – вещиц, с которыми почему-то не хотелось расставаться. Спертый из редакции блок розовых стикеров (однажды по обкурке Брок вполне серьезно собирался сделать из них воздушного змея); металлическая пепельница в виде женщины, сидящей на чаше, широко раскинув ноги (сигарету полагалось помещать именно между ног; подарок Кейна, приезжавшего из Ванкувера в ЭлЭй в прошлом месяце, они тогда втроем классно погуляли); сборник стихов Карлы, которым эта суровая лесби гордилась трепетно и нежно, и подарила только трем людям – Моргану, Падалеки и прекрасной Дайане из техотдела (Джаред не осилил и пяти страниц, а вот Брок неожиданно увлекся и прочитал все); дебильный плюшевый бегемот, похожий одновременно на обкурившуюся свинью и на вмазанного Келли (Брок выиграл его в тире на ярмарке в Малибу и презентовал Лорен, та долго смеялась, но в итоге отдала Джареду. На память. Блядь, Коэн всегда чувствовала себя должной за тот проклятый браслет); постер с автографом Тимберлейка, который раздобыл Брок, и который Падалеки все время забывал выслать Мэг...

По отдельности – полная ерунда. Все вместе – нечто, привязывающее к месту. И к человеку. Теперь Падалеки никак не мог понять, хочет ли он забрать все это с собой… И вправе ли он это сделать.

Но, похоже, наконец-то понял.

Джаред аккуратно прикрыл дверь в комнату, которую за это время привык считать своей, и задержался в гостиной лишь на миг – положить ключ на журнальный столик. Он уходил налегке, как и приехал – с одной дорожной сумкой, в которой не нашлось места ни для чего лишнего.

- Брок, ключ на столе.

Нельзя уходить частями. Только целиком, сразу и навсегда. Без забытых бумажников и случайно увезенных ключей.

- Джей.

И в спину говорить тоже ничего не надо. Все решено и все сказано – зачем?..

- Джей, если что… возвращайся.

Это вряд ли. Но все равно, спасибо, Брок.

***

- Имей в виду, Эклз, я вовсе не обязан проявлять по отношению к этому нахалу такое же терпение, какое вынужден…

- Я в курсе, Майкл. Кстати, имей в виду - тронь его хоть пальцем, и поймешь, насколько плохо ты на самом деле меня знаешь.

***

Все же есть огромная разница – собираешься ты провести в мотеле одну-две ночи, или планируешь пожить там какое-то время. Причем каждый раз одно и то же: не успеешь принять решение, что задержишься - тут же узнаешь много нового. Становится очевидным, что из кондиционера дует прямо на постель, в ванной подтекает кран, а слышимость такая, что самое время подбодрить аплодисментами явно идущего на очередной секс-рекорд соседа. Бля, ну вот почему когда на одну ночь – ни хера подобного не замечаешь?

Джаред приветственно шарахнул кулаком по стене, из-за которой доносились ритмичные завывания, и тяжело опустился на кровать. На душе скребли кошки. Завывания сменились утробными стонами.

Как там говорил Морган – накрывает хренью, делай то, что получается? Падалеки быстро раскидал свои вещи по шкафам и тумбочкам, достал ноутбук и ненадолго завис, собираясь с мыслями. Похоже, пора напомнить о себе в Geographic иDaily fun. Не то чтобы у Джареда было что-то конкретное для этих изданий, но в глубинах ноута наверняка найдется пара историй, которые можно выслать. Просто, чтобы не забывали о своем внештатнике. А еще стоит сделать колонку писем про запас. Или две. И наконец-то проверить почту, из университета Миссури наверняка прислали новые материалы.

Джаред достал из кармана мобильный, убедился, что он включен, и, не раздеваясь, завалился в постель. На самом деле, спать у него получается еще лучше, чем писать. А к словам Моргана стоит прислушаться, он знает, о чем говорит.

Из-за стены доносились стоны, в ванной комнате капала вода. Телефон молчал.

Промучившись около получаса, Джаред вновь сел за компьютер и сам не заметил, как сделал все, что собирался. Плюс пообщался по скайпу с Мэг, упорно объясняя свой унылый вид хреновой связью, и, не рискуя больше демонстрировать себя онлайн, написал письмо Чаду. Послание получилось откровенно ни о чем, потому что упоминать о Дженсене Падалеки боялся, совершенно справедливо подозревая, что Мюррей бросит все и примчится в ЭлЭй первым же рейсом спасать друга от коварного предателя Блонди; а больше писать было не о чем.

Телефон молчал.

Джаред подумал, не позвонить ли Ники, но быстро отказался от этой идеи. Были бы новости – она позвонила бы сама.

Около девяти вечера Падалеки вспомнил, что не обедал и не ужинал, и живот моментально скрутило голодным спазмом. Он хотел было сходить в кафетерий через два квартала, где покупал бургеры в последний раз, но не решился уйти дальше автоматов со снеками и кофе возле рецепции – мало ли что…

Все же поразительно – столько каналов, а смотреть нечего. От мыслей о платном ТВ Джаред совершенно закономерно перешел к раздумьям о том, что делать с той злосчастной записью на своем ноутбуке, почти решился удалить… и не стал этого делать. Да, есть вещи, которые не влезают в твою дорожную сумку, и поэтому остаются в прошлом. Но есть и такие, для которых ты готов заказать трейлер, лишь бы не потерять безвозвратно.

Телефон молчал.

В половину одиннадцатого Джаред в очередной раз пожалел, что у него с собой нет ни снотворного, ни спиртного, принял душ и лег спать. С включенным телефоном под рукой – ну, мало ли что…

Негромкий стук в дверь раздался около полуночи. Падалеки мог сказать это совершенно точно, потому что каждые пять минут включал подсветку на телефоне и отстраненно наблюдал за неумолимым течением времени.

Дженсен вошел сразу, не дожидаясь приглашения; сунул в руки Джареду пакет из супермаркета и внимательно оглядел номер.

- Можешь проверить под кроватью, - усмехнулся Падалеки, чувствуя, как на душе становится спокойно, а тело согревается. – Я один.

Эклз покосился на него, снимая куртку, но промолчал. Ого, оказывается, у нас есть и нормальная одежда, ну, с поправкой на стоимость, конечно. И, пожалуй, в джинсах, куртке и футболке Дженсен выглядит лучше, чем в костюме. Ближе и роднее – так точно.

Быстрый взгляд на разобранную постель – и Эклз все же подал голос:

- Я тебя разбудил? Извини.

И тебе доброй ночи, Дженс. Нет, он что, действительно предполагал, будто, не дождавшись его звонка, Джаред пригласит Брока отпраздновать переезд? Хотя… В другой ситуации, вполне возможно, Падалеки так бы и поступил. Удивительно – Джаред всегда считал ревность и прочие собственнические чувства бредом, который унижает обоих, и вот те на – оказывается, когда тебя ревнуют, это может быть даже приятно. Ну, если без повода, разумеется. И если ревнует тот, кого всю жизнь и ко всем ревновал сам Джаред.

Пряча улыбку, Падалеки заглянул в пакет. Та-ак, ну у него самого покупать этот условно-свежевыжатый сок никогда рука бы не поднялась, за такие деньги проще самому не только отжать пяток апельсинов, но еще и предварительно вырастить дерево… Господи, обезжиренный йогурт – он что, до сих пор этим дерьмом питается? Банка растворимого кофе – завтра надо будет купить нормальный. И в чем его варить. И на чем... Зубная щетка.

Джаред всегда считал появление чужой зубной щетки в собственной ванной первым сигналом опасности. Так сказать, командой «на старт». Потому что сложно представить другой предмет, столь же неразрывно связанный с готовностью его хозяина оставаться на ночь не только от случая к случаю.

Сейчас Падалеки подумал, что в компании зубной щетки Эклза готов жить в этом номере столько… ну, сколько понадобится. И даже немного дольше.

Подозревая, что выглядит непозволительно довольным, Джаред поспешно отвернулся к холодильнику и убрал продукты. Вот черт, он здесь полдня просидел, и даже не подумал о том, чтобы сходить в магазин. С другой стороны – Дженсен действительно пришел без звонка.

Он обернулся и понял, что дебильный вопрос относительно того, кто с какой стороны спит, решился сам собой, потому что Дженсен уже сидел на разобранной половине кровати, той, что ближе к окну, и расшнуровывал обувь. Падалеки подавил тяжелый вздох. Понятно, его мнение никто не спрашивает. Ну ничего, этот вопрос переигрывается на раз… Впрочем – а зачем переигрывать? Вот пусть на Дженсена теперь и дует из этого гребаного кондиционера. Сильнее будет прижиматься ночью.

Джаред понял, что счастлив. Пусть будущее как никогда туманно и неоднозначно, здесь и сейчас он счастлив.

- Дженс, щетку куда?

Блядь, ну сколько можно – сначала думай, потом говори…

Недоуменный взгляд.

- В холодильник, конечно.

Джаред не удержался и удивленно моргнул. Дженсен со вздохом закатил глаза и отвернулся.

- Падалеки, я не знаю, где хранишь зубную щетку ты, но я вполне консервативен, и предпочел бы обнаружить свою в ванной.

Торжественно водружая данный предмет личной гигиены на полочку над раковиной, Джаред посмотрел на свое отражение и почувствовал себя неловко. Потому что он сиял. Бля, он сиял и глупо улыбался, черт, и самое ужасное – он ничего не мог с этим поделать.

Падалеки вернулся в комнату и его улыбка несколько померкла. Потому что Дженсен явно не собирался ложиться. Он расположился за столом напротив ноутбука (Джареду даже сначала показалось, что это его лептоп, но потом сообразил, что Эклз принес собственный) и, кинув быстрый взгляд на Падалеки, немного натянуто сказал:

- Ложись. Верхний свет можешь выключить. Мне надо заниматься.

Понятно. Все еще злится. Вот вроде и пришел со своей зубной щеткой, а все равно – злится. И дистанцию будет держать до последнего, пока обида не отпустит.

Джаред подавил тяжелый вздох. Ладно. Заслуженно. Главное – пришел.

Он все же не удержался от мелкой мести и, еще раз сходив в душ (холодный, как нужно), вернулся в постель голым.

Заметил.

- Падалеки, ты не мог бы?..

В голосе искреннее раздражение, однако да здравствует фирменный щенячий взгляд, вариант «невинное удивление».

- Что?

- А-а.

Правильно, что еще делать в такой ситуации – только махнуть рукой.

Сна больше не было ни в одном глазу. Возможно, холодный душ – это была не лучшая идея. Ну, раз секса точно не будет, хоть поговорить можно?.. Джаред завернулся в одеяло и даже на всякий случай отвернулся спиной.

- Дженс.

- Что?

- Ты не боишься, что Розенбаум устроит тебе аутинг?

Пауза, потом негромкий смешок.

- После того, как сам предотвратил тот, который мне почти устроил Брок? В чем смысл? Майкл умный парень. Из университета меня не выгонят, даже из братства в канун всех этих толерантно-благотворительных мероприятий не попросят. Сейчас ему выгоднее придержать эту запись на будущее, кто знает, как все сложится. И потом, у него такое хобби, собирать компромат на всех и каждого.

- Ему еще ни разу темную не устраивали за такие увлечения?

- Об этом известно в основном тем, кто уже попался, а значит, не рискнет с ним ссориться. И дело не в увлечениях Майкла, Джаред, пусть развлекается. Мы - братство. Поверь, это не пустой звук. Мы можем грызться между собой, соперничать, собирать компромат – это наши внутренние дела. Они не касаются никого, кроме нас. Майкл никогда не подставит меня просто так, без повода или провокации с моей стороны, иначе изгоем станет он сам. Предать своего – это единственный смертный грех в Дельте. Кстати, не исключено, стань в братстве известна правда о моей ориентации - на это просто закрыли бы глаза. В конце концов, любовь Веллинга к малолеткам – всего лишь повод для шуток, а Хартли практически открыто толкает наркоту своим младшим…

Почему-то больше всего покоробило это уверенное «мы».

- Значит, никакой серьезной опасности для тебя это видео не представляет?

- Нет.

- Выходит, ты мог послать меня с самого начала?

- Мог.

- И почему же…

- Падалеки. Если не хочешь спать, просто полежи молча, ок? Или хотя бы меня не дергай. Я занят, серьезно.

То, что Розенбаум его использовал, не было секретом для Джареда с самого начала. Но почему-то чертовски обидным стало узнать, что все это было не более чем игрой. Развлечением. Спектаклем.

- Все же вы редкостные мрази, - пробормотал Джаред в подушку, но Дженсен услышал и вздохнул.

- Ты даже не представляешь себе, насколько прав, - прозвучало в ответ.

Джаред закрыл глаза и честно попытался заснуть.

Прошло не менее часа, прежде чем Эклз выключил ноутбук, погасил настольную лампу и, зевнув, подошел к постели. Джаред подумал, что не удивится, если сейчас Дженсен постоит пару минут, а потом оденется и уйдет, убедившись, что Падалеки крепко спит в гордом одиночестве. Но вжикнула молния, зашуршала футболка, и Джаред осторожно выдохнул. Остается.

Впрочем, толку от этого было не много. Дженсен сразу повернулся к нему спиной, а в ответ на осторожное прикосновение к плечу недовольно проворчал, что устал и хочет спать.

Джаред бесшумно вздохнул. Минут через десять, когда дыхание Эклза выровнялось, он повторил свою попытку, и дело действительно было не в сексе. Из кондиционера реально дует, так что он только хотел обнять и перетащить к себе поближе… А потом уткнуться лбом между лопаток и пообещать самому себе, что сделает все, чтобы никогда не продолбать возможность хотя бы просто засыпать рядом.

Дженсен со вздохом зашевелился и развернулся к Джареду лицом. Тот слегка разжал руки, чтобы обнять более удобно, и вздрогнул, неожиданно встретив внимательный взгляд.

- Здесь чертовски холодно, - негромко сообщил Дженсен.

- Это кондиционер, - вздохнул Джаред. – Давай поменяемся местами, похоже, я уже привык…

Он приподнялся на локте, но Эклз неожиданно привалился к нему всем телом, возвращая в прежнее положение. А потом обнял поперек груди и устроил голову на плече.

- Просто подвинься. И обними.

Джаред на миг замер, опасаясь поверить тому, что услышал, и подвинулся. А потом обнял и коснулся губами волос.

- Ты простил меня? – прошептал он.

Эклз молчал достаточно долго для того, чтобы Падалеки уже решил не ждать ответа, но потом все же негромко произнес:

- Если я не буду доверять тебе, значит, я вообще никому и никогда не смогу доверять. В принципе, так всегда и было, но… Я хочу попробовать.

Джаред с трудом задавил в себе жгучее желание пообещать, что Дженсен никогда об этом не пожалеет. Он лишь неровно перевел дыхание и, обняв Эклза покрепче, зарылся лицом в его волосы. Не то чтобы он не был уверен, сможет ли оправдать доверие Дженсена. Просто есть вещи, о которых глупо говорить вслух. Надо просто делать.

Глава 8.

Джаред думал, что так и не уснет. По крайней мере, пока он лежал, глядя в потолок, и боялся пошевелиться, чтобы не побеспокоить удобно устроившегося на его плече Дженсена, он был в этом абсолютно уверен. Но, черт возьми, ни капли об этом не жалел. Неизвестно, какие сюрпризы преподнесет завтрашний день, поэтому ему искренне хотелось насладиться всеми преимуществами сегодняшней ночи. Например, сейчас можно было верить, будто все решено, и Дженсен не просто пришел переночевать, пусть даже и со своей зубной щеткой, а сделал свой выбор. Что они вместе. По-настоящему.

Падалеки старался не думать, что самому Эклзу вполне может быть не знаком глубокий символический смысл появления в чужом доме собственной зубной щетки.

Зато он пришел к выводу, что не хочет никуда переезжать из этой комнаты, потому что мерзнущий Дженсен не просто прижимался к нему – обвивал всем телом, закидывая ногу на бедра, обнимая поперек груди и утыкаясь холодным носом куда-то в шею. Дышать самому Падалеки в таком положении было совершенно невозможно, но Джаред просто пользовался моментом и крепче обнимал Эклза в ответ, потому что был твердо уверен – стоит ему выпустить Дженсена из своих рук, и он тут же исчезнет.

Наступившее утро подтвердило справедливость этих опасений. Впрочем, не утро, скорее день – Падалеки отключился, когда уже светало, и проснулся около часа. В гордом одиночестве.

Ничто в номере не напоминало о том, что здесь ночевал еще кто-то, кроме хозяина. Разве что одинокая банка растворимого кофе на столе. Если честно, направляясь в ванную, Падалеки был готов к худшему, но от сердца отлегло уже на пороге: лишившаяся упаковки новая зубная щетка уверенно стояла в стакане рядом с его собственной. Блядь, ну чего его так на щетках этих дебильных заклинило, а? Джаред фыркнул и полез под душ. Но настроение все равно заметно улучшилось.

В холодильнике обнаружилось полбутылки сока и стаканчик обезжиренного йогурта. Блин, это он что, типа своим завтраком поделился?.. Или на следующий раз оставил?.. Настроение резко рвануло вверх и из неплохого стало просто прекрасным.

Дженсен вернется. Обязательно. Пусть даже не сказал ни слова на прощание.

***

Иногда набраться терпения и заняться своими делами – это действительно помогает.

Джаред честно старался не думать о том, когда они увидятся снова. Он закрыл все свои текущие задолженности по учебе, ответил на мейлы из Daily fun и Geographic, и даже не расстроился, когда выяснилось, что Geographic в его услугах больше не нуждается. Что ж, наверное, это жизнь – все когда-нибудь начинается и когда-нибудь заканчивается. Надо просто идти дальше, а там, глядишь, опять начнется что-то новое. Чем черт не шутит, может, и правда напомнить Эклзу о его предложении устроить Падалеки на работу в какой-то глянец? Похоже, в ЭлЭй он задержится гораздо дольше, чем планировал, не переходить же на содержание Дженсена... Кстати, когда Джаред зашел на ресепшен, чтобы снять свой заказ относительно другого номера, то неожиданно выяснилось, что утром его друг оплатил ему комнату на месяц вперед. Джаред подумал, что если у них с этим самым другом все наладится, тот еще пожалеет о подобных широких жестах. Пусть только все наладится…

Ближе к вечеру Падалеки объехал несколько ближайших автосервисов и нашел тот, в котором его приняли без предварительной записи. Давно уже пора было поменять масло, да и заправить кондиционер оказалось не лишним.

Потом он перекусил в Subway, и вернулся в мотель около восьми – как раз для того, чтобы успеть принять душ и подойти к двери за секунду до того, как раздался стук. Да ладно, никакой мистики – простая случайность.

- Привет, Дженс.

Внимательный испытующий взгляд, тепло по всему телу.

- Скучал?

Джаред молча кивнул, чтобы не начать рассказывать, насколько он скучал.

- Иди сюда.

Ладонь уверенно скользнула на шею, привлекая ближе, и поцелуй получился невероятно правильным – теплым, мягким...

Падалеки понял, что, пусть еще ничего не решено – теперь все зависит только от них самих.

Дженсен разорвал поцелуй и замер на миг, изучая лицо Джареда взглядом, позволяя заглянуть в свои глаза.

У Эклза глаза цвета абсента. И дурманят не хуже этого зелья. Лучше не смотреть в них слишком долго – рискуешь навсегда остаться за гранью.

Дженсен провел кончиками пальцев по щеке Джареда и прошел в номер. Падалеки запер дверь.

С Эклзом никогда не знаешь наверняка, как себя вести, значит, остается одно – просто попробовать следовать своим желаниям в надежде, что сейчас они действительно хотят одного и того же. Подойти сзади и, еле ощутимо касаясь дыханием волос, неторопливо и аккуратно стянуть с плеч куртку, почти не прикасаясь, плавясь в огне близости. Обнять и мягко коснуться губами шеи, расстегивая рубашку, и с замиранием сердца чувствовать, как учащается дыхание – и чужое, и свое собственное. И совершенно иррационально ощутить себя победителем, когда Эклз, развернувшись, обхватывает лицо ладонями, притягивая к себе. Поцелуй – уже требовательный и многообещающий, и можно сжать в объятиях сильнее, почти так, как хочется...

И, упав на кровать, змеей выпутываясь из одежды, успеть подумать – когда им все же удается понять друг друга, все становится идеальным – каждое прикосновение, каждое движение навстречу. И что это наверняка что-то значит. Возможно – даже очень многое.

***

Джаред пришел в себя в абсолютно неподходящий момент, и скорее от изумления, чем по какой-то иной причине.

Обычно один грамотный минет похож на другой до такой степени, что остается только заподозрить существование некого универсального руководства по правильной технике орального секса; импровизации Дженсена заставляли думать, что он пользовался каким-то принципиально иным справочным материалом. Джаред по-прежнему затруднялся сделать какие-либо окончательные выводы по поводу его опыта в данном вопросе, но полное отсутствие смущения и искренний интерес к процессу свидетельствовали скорее в пользу определенной искушенности. Черт, в конце концов, дьявольски сложно связно думать, когда тебя ласкает горячий жадный рот, если, разумеется... блядь!!!

- Эклз, зубы!!!

- Что «зубы»?

- Убери!

-...Куда?

- Блядь, Эклз, ты что, никогда этого не делал раньше?!!

И вот тут Джаред изумленно распахнул глаза, неожиданно получив однозначный ответ на все свои мучительные вопросы:

- Нет. Очень заметно?

Это невозмутимое признание замкнуло в голове Падалеки какие-то совершенно невообразимые условно-рефлекторные связи, сродни тем, которые позволяют озабоченному подростку кончить от одного вида обнаженной груди одноклассницы. Джаред задохнулся и, с силой надавив на затылок Дженсена, прохрипел:

- Не останавливайся...

Хватило единственного прикосновения языка и влажных губ в сочетании с мыслью о том, что никто... В следующие несколько секунд мир вокруг перестал существовать, а потом Падалеки, тяжело переводя дыхание, немного отстраненно наблюдал, как Эклз, продолжая поглаживать его рукой, вытирает рот о пододеяльник.

- Ну, судя по результату, все не безнадежно, - усмехнулся Дженсен и, мягко коснувшись губами бессильно откинутого бедра Джареда, резко перекатился вбок, а потом, подтянувшись выше, расслабленно улегся рядом.

- Дженсен, но...

- Что?

- Ты же...

- Что я же?

Блядь, ну вот и как сформулировать так, чтобы не выглядеть полным идиотом? Тем более что, судя по голосу, Дженсена замешательство Джареда откровенно забавляет.

- Ты ходил в гей-бары...

Скептический мешок.

- А ты ходит в клубы натуралов. Прикажешь заподозрить в тебе мастера куннилингуса?

Черт, ну вот как с ним разговаривать? Джаред придвинулся ближе, приподнимаясь на локте, чтобы видеть лицо Эклза.

- Дженс, сколько у тебя было мужиков? – прямо спросил он.

Дженсен рассмеялся.

- А сколько баб, тебе не интересно?

Ну уж нет, так просто не отделаешься.

- Не интересно. Так все же?

Похоже, Эклз действительно задумался. Джаред не удержался и провел рукой по его груди вниз, к животу, и не последовал дальше лишь потому, что этот разговор надо было закончить.

- Ну... Ты четвертый.

Джаред, переставший считать свои победы после третьего десятка, замер.

- Четвертый... тогда?..

Дженсен тихо рассмеялся и спокойно посмотрел на него.

- Падалеки, я начинаю себя чувствовать невестой на смотринах. Четвертый вообще.

Джаред медленно лег на спину и уставился в потолок.

- Ты хочешь сказать...

- Что я вполне искренне постарался забыть о том, что меня интересуют мужчины. И – да, я спал с женщинами. А еще дрочил. Падалеки, у тебя всегда после оргазма любопытство обостряется?

Джаред напряженно думал о другом. Бля, не сходится.

- Дженс, я сам вытащил тебя из гей-бара, когда ты почти уехал с какими-то двумя уродами, - тихо произнес он.

Дженсен со вздохом пододвинулся вплотную, обнимая, и устроил голову на груди у Джареда, уперев подбородок в предплечье. В глазах мягкая насмешка.

- Вечер, если ты помнишь, тогда не задался, оставаться одному в последнюю ночь мне не хотелось... Ну и очень вовремя примчался ты, чем спас меня от окончательного грехопадения. Падалеки, выглядеть и быть – это далеко не всегда одно и то же. Говорю же, степень моей развращенности была здорово преувеличена, и то, что меня считали кем-то вроде местного Брента Эверетта... Скажем так, это абсолютно не соответствовало действительности.

- О-хре-неть... – искренне выдохнул Джаред, глядя в потолок в отчаянной надежде найти там объяснение, как получилось, что все нерушимые жизненные константы в один момент обратились в прах, а самоуверенный многоопытный Блонди в действительности оказался обычным семнадцатилетним парнем с неоправданно плохой репутацией.

Дженсен рассмеялся, искренне и весело.

- Бля, Падалеки... Ты себя сейчас со стороны не видишь... а жаль... Слушай, у тебя зеркала нет? Ладно, тогда я на телефон...

Джаред ухватил его за руку, не давая на самом деле отправиться на поиски трубки. Дженсен фыркнул и, придвинувшись ближе, заговорщицки прошептал на ухо:

- Не хотел говорить об этом, но прости, не могу не добить – из всех четырех ты единственный, кто был со мной сверху.

Иногда мозги работают значительно быстрее, чем хотелось бы в конкретной ситуации.

- То есть, тогда...

- Ты тоже в определенном смысле был для меня первым.

Дженсен вновь рассмеялся. Но эта блядская сука память уже услужливо подсунула то, от чего желудок скрутило спазмом.

- Блядь, но я же... Как ты вообще после этого меня близко...

Голос предательски сорвался.

- Эй. – Дженсен внезапно навис сверху, загораживая спасительный потолок, его лицо уже было вполне серьезным. – Вечер воспоминаний закончен. Падалеки, только попробуй разрыдаться, выпорю. Ты что, совсем спятил?

Но мысли уже несутся, словно взбесившиеся кони, причем все – в разные стороны. Остается мучительное понимание, сколько всего было упущено на самом деле, и кого в действительности Джаред тогда потерял.

- Почему ты уехал, Дженс? – вырвалось у него почти помимо воли.

Они все еще на одной волне, не требуется ничего пояснять.

Дженсен отвел взгляд и исчез из поля зрения. Джаред рывком сел, разворачиваясь к нему. Нет, не ушел. Даже не отвернулся. Просто лег.

- Ты вряд ли сможешь меня понять.

Голос тихий и спокойный.

- Я постараюсь.

Джаред уже знал, что поймет. Он поймет и оправдает Дженсена во всем. Как всегда понимал и оправдывал.

Не удержавшись, он провел рукой по влажным от пота волосам Эклза, тот перехватил его ладонь и мягко коснулся губами запястья.

Джаред молча улегся рядом, прижимаясь щекой к груди и крепко обнимая. Черт, просто чтобы не упустить его еще раз.

- Все было решено задолго до твоего появления, - тихо произнес Дженсен. – И перевод в школу Бакли, и поступление в UCLA. Я устал быть фриком. Я хотел быть как все. Хотел себе нормальной, обычной жизни.

- Ты никогда не был фриком.

Пальцы мягко погружаются в волосы, осторожно поглаживая.

- Не будем спорить о формулировках. Нормальным я тоже никогда не был. Мимо меня благополучно прошло все то, что принято считать обычной жизнью. Падалеки, понимаешь, когда твой первый поцелуй происходит не с девочкой на заднем дворе школы, а с обдолбанным манекенщиком за кулисами, это уже повод задуматься. Вот я и задумался. И принял решение попробовать что-то изменить. Я просто не знал, что я потеряю значительно больше, чем приобрету...

Хотелось выть – на одной ноте, самозабвенно и отчаянно, потому что стоило тогда покрепче сжать руки, не отпустить, удержать силой – и все было бы совсем иначе. Потому что это было возможно – удержать. Потому что не было никаких жестоких объективных обстоятельств – просто «все было решено». И никто вовремя не попросил остаться. Черт, Джаред сдался так быстро и легко, что нетрудно было подумать, будто для него все это ничего не значит...

- Я не должен был тебя отпускать... – еле слышно, касаясь губами кожи. – Господи, Дженс, если бы я только знал...

- Не надо, Падалеки.

- У тебя хотя бы получилось?

- Что?

Date: 2015-08-24; view: 1383; Нарушение авторских прав