Чистое учение о праве Ганса Кельзена

Сб. пер. Вып. 1. М.: АН СССР ИНИОН, 1987?.

Перевод C.B.ЛЁЗOBA, Ю.С.ПИВОВАРОВА

Отв. ред. В.Н.КУДРЯВЦЕВ, Н.Н.РАЗУМОВИЧ

СОДЕРЖАНИЕ

От редакции………………………………………………………………………………. 3

I. ПРАВО И ПРИРОДА

1. “Чистота”………………………………………………………………………………... 4

2. Акт и его правовое значение …………………………………………………………. 4

3. Субъективный и объективный смысл акта; его самоистолкование …………… 5

4. Норма…………………………………………………………………………………….. 6

5. Социальный порядок …………………………………………………………………. 19

6. Правопорядок ………………………………………………………………………….. 24

II. ПРАВО И МОРАЛЬ

7. Моральные нормы как социальные нормы………………………………………... 43

8. Мораль как регулирование внутреннего поведения……………………………... 44

9. Мораль как позитивный порядок без принуждения…………………………….. 46

10. Право как часть морали……………………………………………………………… 46

11. Относительность моральной ценности……………………………………………. 47

12. Разделение права и морали…………………………………………………………. 49

13. Оправдание права моралью………………………………………………………… 50

III. ПРАВО И НАУКА

14. Правовые нормы как предмет правоведения ……………………………………. 51

15. Статическая и динамическая теория права………………………………………. 51

16. Правовая норма и правовое высказывание……………………………………….. 52

17. Каузальная наука и нормативная наука………………………………………….. 55

18. Причинность и вменение. Закон природы и юридический закон…………………….55

19. Принцип вменения в мышлении первобытного человека…………………….. ………59

20. Возникновение принципа причинности из принципа воздаяния…………… ……...60

21. Каузальная и нормативная социальные науки…………………………………. 61

22. Различия между принципом причинности и принципом вменения……….. ………64

23. Проблема свободы воли……………………………………………………………... 65

24. Факты, отличные от человеческого поведения,

как содержание социальных норм………………………………………………… 70

25. Категорические нормы………………………………………………………………. 71

26. Отрицание долженствования; право как идеология……………………………. 72

IV. СТАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРАВА

27. Санкция: противоправное деяние и его последствие…………………………... 76

28. Правовая обязанность и ответственность ………………………………………… 81

29. Субъективное право: правомочие и полномочие ………………………………. 88

V. ДИНАМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРАВА

34. Основание действительности нормативного порядка: основная норма…….. 102

ОТ РЕДАКЦИИ

Содержание настоящего издания определяется задачами подготовки информационных материалов к предстоящему в 1987 г. ХШ конгрессу Международной ассоциации правовой и социальной философии, на котором одна из секций будет посвящена творчеству Ганса Кельзена. В первый выпуск включены четыре раздела главной работы Г. Кельзена “Чистое учение о праве”. Перевод выполнен по второму варианту этой книги, опубликованному Кельзеном в I960 г. Переработанный текст отражает развитие теоретической мысли Кельзена за четверть века, прошедшую после выхода в свет первого варианта книги (1934). Таким образом, перед нами последнее систематическое изложение "чистой теории" и итог творческой жизни ее создателя.

Текст дается с незначительными сокращениями: опущена большая часть развернутых примечаний, в которых Кельзен спорит со своими критиками и оценивает различные течения правовой теории, социальной и нравственной философии 30-50-х годов.

Во второй выпуск включены разделы "Динамический аспект права", "Право и государство", а также статья "Проблема справедливости", написанная Кельзеном в качестве приложения к новому варианту его книги.

Перевод выполнен по следующему изданию: H. Kelsen. Reine Rechtslehre. Wien: Verlag Franz Deuticke, 1960 (Vollstandig neu bearbeitete u. erweiterte Auflage).

Для контроля использовался авторизованный английский перевод, выполненный учеником и сотрудником Кельзена по Калифорнийскому университету Максом Найтом: H. Kelsen. Pure theory of law. Translation from the second (revised a. enlarged) German edition by Max Knight. University of California Press. Berkley, etc., 1967.

I. ПРАВО И ПРИРОДА

1. “Чистота”

Чистое учение о праве есть теория позитивного права: позитивного права вообще, а не какого-либо конкретного правопорядка. Это общее учение о праве, а не интерпретация отдельных национальных или международных правовых норм. Но оно дает теорию интерпретации.

Будучи теорией, оно стремится лишь к одному: познать свой предмет. Оно пытается ответить на вопрос, чт? есть право и как оно есть, но не на вопрос, как оно должно быть или создаваться. Оно есть право-ведение, но не политика права.

Это учение о праве называется "чистым" потому, что оно занимается одним только правом и "очищает" познаваемый предмет от всего, что не есть право в строгом смысле. Другими словами, оно стремится освободить правоведение от всех чуждых ему элементов. Таков основной принцип его методики. И он кажется самоочевидным. Однако даже беглого взгляда на традиционное правоведение, сложившееся в Х1Х-ХХ вв., достаточно, чтобы убедиться в том, сколь мало оно отвечает требованию чистоты. Юриспруденция совершенно некритично "расширилась" за счет психологии и социологии, этики и политической теории. Такое расширение можно объяснить тем, что эти науки имеют дело с предметами, которые, несомненно, тесно связаны с правом. И если чистое учение о праве желает отграничить познание права от смежных дисциплин, то вовсе не потому, что оно не замечает или даже отрицает эту связь, но потому, что оно хочет избежать методологического синкретизма, который затемняет сущность правоведения и смазывает границы, предназначенные ему природой его предмета.

2. Акт и его правовое значение

Если мы различаем естественные и общественные науки и, соответственно, их предметы – природу и общество, то возникает вопрос: правоведение – это естественная наука или общественная, право естественное явление или общественное? Но ведь общество нельзя противопоставить природе четко и однозначно, потому что общество, понимаемое как реальное общежитие, как совместная жизнь людей, можно представить себе и частью жизни вообще, следовательно — частью природы. И затем, так как право – или по крайней мере то, что принято называть этим словом,— одной из сторон своего существа, по-видимому, принадлежит к царству природы, то в существовании права есть чисто "природная" сторона. Так, если мы рассмотрим какой-нибудь из фактических составов (Tatbest?nde), воспринимаемых как "право" либо имеющих некоторое отношение к праву, например парламентское решение, административный акт, судебное решение или приговор, сделку, правонарушение, то сможем различить в нем два элемента: первый из них — происходящий в пространстве и времени, чувственно воспринимаемый акт или ряд таких актов, внешний ход человеческого поведения; второй элемент – его правовое значение, т.е. то значение, которое этот акт имеет в силу права (von Rechts wegen). В зале собираются люди, произносят речи, одни поднимают руку, а другие нет; таков внешний ход событий. Его значение в том, что принимается закон, создается право. Здесь мы встречаем хорошо знакомое юристам различие между законодательным процессом и его результатом – законом. Другой пример: человек, одетый в мантию, с возвышения говорит одному из стоящих перед ним людей определенные слова. Это внешнее действие означает с точки зрения права, что был вынесен судебный акт (решение или приговор). Один коммерсант пишет другому письмо определенного содержания – тот в свою очередь отвечает ему письмом; в силу права это означает, что они заключили договор. Некто причиняет какими-либо действиями смерть кому-либо другому; с точки зрения права это означает умышленное убийство.

3. Субъективный и объективный смысл акта; его самоистолкование

Это правовое значение акта нельзя воспринять непосредственно, наблюдая его внешнюю, фактическую сторону, в отличие от того, как мы воспринимаем физические свойства предмета, например его цвет, твердость, вес. Но, конечно, разумно действующий человек наделяет свой акт определенным смыслом, находящим некоторое выражение и воспринимаемым другими людьми. Этот субъективный смысл может – хотя и не обязательно совпасть с тем объективным значением, которое акт имеет в силу права. Например, кто-нибудь составляет письменное распоряжение о том, как д?лжно поступить с его имуществом, когда он умрет. Субъективный смысл этого акта — завещание. Но объективно, в силу права, это не завещание, потому что были допущены известные формальные ошибки. Предположим, что некая тайная организация, ставящая себе целью избавить нацию от подрывных элементов, приговаривает к смерти человека, которого эта организация считает предателем, и приводит а исполнение то, что она субъективно считает (и называет) смертным приговором. Однако объективно, в силу права, происшедшее есть не исполнение смертного приговора, но политическое убийство, пусть даже внешняя сторона дела ничем не отличалась от исполнения смертного приговора. Акт даже может поскольку он выражается в произнесенном или записанном слове сам сказать нечто о своем правовом значении. И в этом заключается своеобразие предмета юридического познания. Растение ничего не может сообщить о себе научно описывающему его естествоиспытателю. Оно не пытается истолковать себя естественнонаучно. Но акт человеческого поведения вполне может нести в себе свое юридическое самоистолкование, т.е. суждение о том, что он означает с точки зрения права. Люди, собравшиеся в парламенте, могут прямо заявить, что они принимают закон; человек может прямо назвать свое посмертное распоряжение завещанием; два человека могут заявить, что они заключают сделку. Так направленное на право познание обнаруживает иногда в своем предмете правовое самоистолкование, предшествующее тому толкованию, которое должно явиться как итог правопознания.

4. Норма

а) Норма как схема толкования

Внешнее действие, которое по своему объективному значению составляет правовой (или противоправный) акт, это всегда протекающее в пространстве и времени, чувственно воспринимаемое событие, т.е. природное явление, определенное законом причинности. Однако это явление как таковое, как элемент природы, не составляет предмета специфически юридического познания и вообще не относится к праву. Что превращает это действие в правовой (или противоправный) акт, так это не его фактичность (Tats?chlichkeit), т.е. не его каузально определенное, включенное в систему природы бытие, но объективный смысл, связанный с этим актом, то значение, которым он обладает. Конкретное действие получает свой специфически юридический смысл, свое собственное правовое значение в силу существования некоторой нормы, которая по содержанию соотносится с этим действием, наделяя его правовым значением, так что акт может быть истолкован согласно этой норме. Норма функционирует в качестве схемы истолкования (Deutungsschema). Другими словами: суждение, согласно которому совершенный в пространстве и времени акт человеческого поведения есть правовой (или противоправный) акт, представляет собой результат некоего специфического – а именно нормативного – толкования. Но и во мнении, согласно которому этот акт представляет собой естественное событие, выражается лишь определенное, отличное от нормативного, а именно каузальное толкование. Норма, доставляющая акту значение правового (или противоправного) акта, сама создается посредством правового акта, который в свою очередь получает правовое значение от другой нормы. Если некий фактический состав с точки зрения права есть исполнение смертного приговора, а не умышленное убийство, то это его качество – не могущее быть чувственно воспринятым – обнаруживается только в результате усилия мысли, т.е. при сопоставлении с уголовным и с уголовно-процессуальным кодексами. То, что упомянутый обмен письмами означает с точки зрения права заключение договора, следует единственно и исключительно из того, что фактические обстоятельства этой переписки соответствуют условиям, определенным в гражданском кодексе. То, что некий документ есть юридически действительное завещание не только в субъективном, но и в объективном смысле, следует из того, что он соответствует условиям действительности завещаний, сформулированным в гражданском кодексе. То, что некое собрание людей есть парламент и что в правовом отношении результат их деятельности есть закон,— другими словами: то, что эти события обладают таким смыслом, означает, что вся совокупность относящихся сюда обстоятельств соответствует нормам конституции. Иначе говоря, содержание реальных событий согласуется с содержанием некоей нормы, которая признается действительной.

б) Норма и нормотворчество

Итак, правопознание направлено на изучение тех норм, которые имеют характер норм права и придают определенным действиям характер правовых или противоправных актов. Ведь право, составляющее предмет этого познания, представляет собой нормативный порядок человеческого поведения, т.е. систему регулирующих человеческое поведение норм. Понятие "норма" подразумевает, что нечто должно быть или совершаться и, особенно, что человек должен действовать (вести себя) определенным образом. Таков смысл определенных человеческих актов, интенционально направленных на поведение других. А они интенционально направлены на поведение других, если в соответствии со своим смыслом они предписывают (приказывают) это поведение, но также если они его позволяют и, особенно, уполномочивают, т.е. если другому предоставляется определенная власть (Macht), в особенности власть самому устанавливать нормы. Следовательно, речь идет — при таком понимании — об актах воли. Если один человек выражает волю, чтобы другой поступал определенным образом, если он приказывает, позволяет или уполномочивает другого действовать таким образом, то смысл его акта состоит не в том, что другой будет так поступать, но лишь в том, что другой должен так поступать. Тот, кто приказывает позволяет или уполномочивает, изъявляет волю; тот, кто получает приказание, позволение или полномочие, должен. Глагол "должен" (sollen) употребляется здесь в более широком, нежели обычно, смысле. В обычном словоупотреблении только приказыванию соответствует "должен", а позволению – "может", уполномочиванию – "имеет право". Но здесь "должен" выражает нормативный смысл акта, интенционально направленного на поведение других. Понятие долженствования ("должен") включает здесь также "может" и "имеет право"; ведь норма может не только предписывать (приказывать), но также позволять и, особенно, уполномочивать. Если тот, кто получает приказание, позволение или полномочие действовать определенным образом, хочет выяснить, на каком основании он получил это приказание, позволение или полномочие (но не причину соответствующего акта), он может спросить только: "Почему я должен (а в обычном словоупотреблении также – "могу", "имею право") так поступать?". "Норма" – это смысл акта, который предписывает или позволяет и, в особенности, уполномочивает определенное поведение. Следует при этом иметь в виду, что норма как специфический смысл акта, интенционально направленного на поведение других, это не то же самое, что акт воли, смысл которого она составляет. Ведь норма есть долженствование, а акт воли, смысл которого она составляет, – бытие. Поэтому то, что происходит, когда мы имеем дело с таким актом, следует описать так: один человек изъявляет волю (хочет), чтобы другой должен был действовать определенным образом. Первая часть этого высказывания относится к бытию, к наличному акту воли; вторая к долженствованию, к норме как к смыслу этого акта. Следовательно, неверно часто встречающееся утверждение, согласно которому высказывание "Один человек нечто должен" равнозначно высказыванию "Другой человек нечто хочет", т.е. неверно, что высказывание о долженствовании сводится к высказыванию о бытии.

Разницу между бытием и долженствованием нельзя определить точнее. Она непосредственно дана нашему сознанию1. Очевидно, что суждение "Нечто есть" т.е. суждение, описывающее бытийный факт (Seins-Tatsache), - существенно отличается от суждения "Нечто должно быть" т.е. от суждения, описывающего норму. Очевидно также, что из того, что нечто есть, не может следовать, что нечто должно быть, равно как из того, что нечто должно быть, не может следовать, что нечто есть2.

Этот дуализм бытия и долженствования вовсе не означает, что бытие и долженствование никак друг с другом не соотносятся. Мы говорим: некое бытие может соответствовать некоему долженствованию, что значит: нечто может, быть таким, каким оно должно быть. Еще мы говорим: долженствование "направлено" на бытие, нечто должно "быть". Выражение "Некое бытие соответствует некоему долженствованию" не вполне точно: не то чтобы бытие соответствовало долженствованию, но "нечто", что в одном случае "есть", соответствует "чему-то", что в другом случае "должно быть". Выражаясь образно, мы называем это "нечто" содержанием бытия или содержанием долженствования. Иначе это можно выразить так: определенное нечто, в особенности определенное поведение, может обладать либо свойством "быть", либо свойством "долженствовать быть". Если мы рассмотрим два высказывания: "Дверь закрывается" и "Дверь должна закрываться", то заметим, что в первом случае "закрывание-двери" представлено как сущее (seiend), а во втором - как должное (gesollt). Сущее поведение не тождественно должному поведению; сущее поведение равнозначно должному поведению во всем, кроме того обстоятельства, что одно есть(а другое должно быть, т.е. кроме модуса. Поэтому следует отличать поведение, предусмотренное нормой как должное, от соответствующего норме фактического поведения. Поведение, предусмотренное нормой как должное (т.е. содержание нормы), можно сопоставить с фактическим поведением и заключить, что оно соответствует либо не соответствует норме (т.е. содержанию нормы). Однако поведение, предусмотренное нормой как должное, т.е. как содержание нормы, не может быть просто фактическим поведением, соответствующим норме.

Впрочем, и это сущее поведение, соответствующее норме, часто называют должным поведением; при этом имеется в виду, что оно таково, каким должно быть. Выражение "должное поведение" имеет два значения. Оно может обозначать поведение, которое предусмотрено нормой (в качестве содержания нормы) как должное; оно остается должным, даже я не будучи сущим. Но оно также может обозначать фактическое, сущее поведение, соответствующее содержанию нормы. Когда говорят, что долженствование "направлено" на бытие, а норма – на фактическое поведение, то имеют в виду фактическое поведение, соответствующее содержанию нормы, т.е. содержание бытия, равное содержанию долженствования, сущее поведение, равное должному согласно норме, но не тождественное этому должному поведению из-за разницы в модусе: бытие в одном случае и долженствование в другом.

Акты, смысл которых есть норма, могут выражаться по-разному. С помощью жеста: регулировщик одним движением руки приказывает пешеходам остановиться, другим движением разрешает идти дальше. С помощью символов: красный свет означает приказ водителю остановиться, зеленый - ехать дальше. С помощью произнесенных или написанных слов: приказ может выражаться в языковой форме повелительного наклонения, например: "Молчи!" или в форме констатации: "Я приказываю тебе молчать". В этой форме могут быть даны также разрешения и полномочия. Это высказывания об актах, смысл которых приказ, разрешение, уполномочивание, причем смысл самих этих предложений не суждение о фактическом бытии, но норма долженствования, т.е. приказ, разрешение, уполномочивание. В законе может содержаться предложение: “Воровство карается тюремным заключением”. Смысл этого предложения не суждение о фактическом событии, как может показаться при знакомстве с текстом, но норма, т.е. приказ или полномочие карать воровство тюремным заключением. Законодательный процесс представляет собой ряд актов, смысл которых в их совокупности есть норма. Когда говорят, что посредством одного из вышеупомянутых актов или с помощью актов, составляющих законодательную деятельность3, "создается" или "устанавливается" норма, то это просто образное выражение, указывающее, что смысл или значение этого акта либо актов, составляющих законодательную деятельность, есть норма. Однако следует отличать субъективный смысл от объективного. "Долженствование" есть субъективный смысл всякого человеческого акта воли, интенационально направленного на поведение другого. Но не каждый такой акт имеет этот смысл также и объективно. И только когда он также и объективно имеет смысл долженствования, это долженствование называют "нормой". То, что "долженствование" есть также и объективный смысл акта, проявляется в том, что поведение, на которое акт интенционально направлен, воспринимается как должное не только с точки зрения того, кто осуществляет этот акт, но и с точки зрения третьего, незаинтересованного лица. И более того: даже если воля, субъективный смысл которой есть долженствование, фактически перестает существовать, а смысл (т.е. долженствование) не исчезает вместе с ней; если долженствование остается "действительным" ("gilt") и после исчезновения воли, если оно действительно даже тогда, когда индивид, который — согласно субъективному смыслу акта воли должен вести себя определенным образом, ничего не знает об этом акте и его смысле, и тем не менее он считается обязанным или управомоченным вести себя в соответствии с долженствованием, вот тогда долженствование как "объективное" долженствование есть "действительная", обязывающая адресата "норма". Так бывает, если акту воли, субъективный смысл которого есть долженствование, этот объективный смысл придается нормой, если этот акт уполномочен какой-либо нормой, которая тем самым приобретает значение "более высокой" нормы.

Требование грабителя выдать ему определенную сумму денег имеет тот же субъективный смысл, что и требование налогового инспектора: человек, которому это требование предъявлено, должен предоставить определенную сумму денег. Но только требование налогового инспектора, а не грабителя, имеет смысл действительной, обязывающей адресата нормы; только требование налогового инспектора, а не грабителя, представляет собой акт, устанавливающий норму, так как этот акт уполномочен налоговым законодательством, в то время как акт грабителя не основан ни на какой уполномочивающей его норме4. Законодательный акт, который субъективно_ имеет смысл долженствования, имеет этот смысл (т.е. смысл действительной нормы) также и объективно потому, что конституция придала акту законодательной деятельности этот объективный смысл. Акт создания (введения в действие) конституции имеет не только субъективно, но и объективно нормативный смысл, если предполагается, что должно действовать так, как предписывает создатель конституции (Verfassungsgeber). Если человек, попавший в беду, требует от другого помощи, то субъективный смысл его требования состоит в том, что этот другой должен ему помочь. Но объективно действительная, обязывающая другого норма существует лишь в том случае, если действует общая (например, установленная основателем религии) норма, предписывающая любить ближнего. А она действует как объективно обязывающая норма лишь в том случае, если вводится допущение (постулат), согласно которому должно вести себя так, как предписывает основатель религии. Такое допущение (Voraussetzung), обосновывающее объективную действительность нормы, я называю основной нормой (Grundnorm) (ср. § 34 а). Таким образом, это не бытийный факт направленного на определенное поведение других акта воли, но опять-таки лишь норма долженствования, из которой — в объективном смысле — следует действительность нормы, согласно которой "другие" должны вести себя в соответствии с субъективным смыслом этого акта воли.

Нормы, определяющие некоторое поведение как должное, могут быть также установлены посредством актов, составляющих содержание (Tatbestand) обычая. Когда люди, живущие в одном сообществе, в течение некоторого времени при сходных обстоятельствах ведут себя сходным образом, у некоторых индивидов возникает воля вести себя так, как обычно ведут себя члены этого сообщества. Поначалу субъективный смысл актов, составляющих содержание обычая, не есть долженствование. Лишь когда эти акты уже некоторое время совершаются, у индивида возникает представление о том, что он должен вести себя так, как обычно ведут себя члены этого сообщества, и воля к тому, чтобы и другие должны были вести себя так же. Если один из членов сообщества ведет себя не так, как обычно ведут себя другие, то они осуждают его поведение, потому что оно не согласно с их волей. Так обычай становится коллективной волей, субъективный смысл которой есть долженствование. Однако субъективный смысл актов, составляющих обычай, может быть истолкован как объективно действительная норма лишь в том случае, если обычай вводится в качестве нормотворческого фактора более высокой нормой. Так как содержание обычая формируется актами человеческого поведения, то выходит, что и порожденные обычаем нормы тоже установлены актами человеческого поведения. Таким образом, они – как и нормы, составляющие субъективный смысл законодательных актов, – являются установленными, т.е. позитивными нормами. Обычай может порождать как моральные, так и правовые нормы. Правовые нормы могут быть порождены обычаем в том случае, если устройство (Verfassung) этого сообщества предусматривает обычай, причем специально определенный обычай, в качестве нормотворческого фактора.

Наконец, следует отметить, что норма может быть смыслом не только акта воли, но также, и акта мышления в качестве идеи. Мы можем представить себе норму, которая, не будучи смыслом акта воли, существует лишь в нашем мышлении. Тогда это не установленная, не позитивная норма. Иначе говоря, норма не обязательно должна быть установленной, она может быть только лишь мысленным допущением (ср. § 4 д).

в) Действительность и сфера действительности нормы

Словом "действительность" (Geltung) мы обозначаем специфическое существование, свойственное норме5. Когда мы описываем смысл или значение нормотворческого акта, мы говорим: этот акт требует, предписывает, повелевает, приказывает, запрещает людям некоторое поведение; или же – позволяет, допускает, уполномочивает некоторое поведение. Если мы употребим слово "должен" в том смысле, который включает все эти значения, – как было предложено выше, – то мы можем выразить действительность нормы следующим образом: нечто должно или не должно быть или совершаться. Если же обозначить специфическое существование нормы как ее "действительность", то тем самым будет выражен особый характер ее существования — в отличие от бытия естественных фактов. "Существование" позитивной нормы, т.е. действительность, отличается от существования акта воли, объективный смысл которого она составляет. Норма может быть действительной, даже если акт воли, смысл которого она составляет, больше не существует. В самом деле, она становится действительной лишь после того, как этот акт воли перестает существовать. Индивид, создавший правовую норму актом, интенционально направленным на поведение других, не обязательно должен и в дальнейшем желать этого поведения, для того чтобы норма, которая является смыслом его акта, была действительной. Люди, входящие в состав законодательного органа, принимают закон, регулирующий определенные отношения, а затем обращаются к нормативному регулированию других вопросов; однако принятые ими законы могут оставаться в силе (gelten) еще долгое время и после смерти этих людей, т.е., когда они уже перестали чего бы то ни было желать. Поэтому неверно характеризовать норму вообще и правовую норму в частности как "волю" либо "приказание" законодателя или государства, если под "волей" или "приказом" понимать психический акт воли.

Поскольку действительность нормы есть долженствование, а не бытие, следует отличать действительность нормы от ее действенности (Wirksamkeit), т.е. от того факта, что норма на самом деле применяется и соблюдается и что люди на самом деле действуют в соответствии с этой нормой. То, что норма действительна, не равнозначно тому, что она фактически применяется и соблюдается, хотя между действительностью и действенностью нормы может существовать определенная связь. Правовая норма считается объективно действительной лишь в том случае, если поведение, которое она регулирует, хотя бы в некоторой степени фактически соответствует ей. Норма, которая никем и никогда не применяется и не соблюдается, т.е., как принято говорить, не действенна ни в какой, даже в самой малой степени, не считается действительной правовой нормой. Некий минимум так называемой действенности есть условие ее действительности. Однако непременно следует допускать возможность поведения, не соответствующего норме. Норма, предписывающая нечто, что, как заранее известно, в силу закона природы только так и может произойти, была бы столь же бессмысленна, как и норма, предписывающая нечто, что, как заранее известно, в силу закона природы вообще не может произойти. Действительность и действенность нормы не совпадают также и во времени. Правовая норма становится действительной прежде, чем стать действенной, т.е. прежде, чем ее начинают применять и соблюдать. Суд, в конкретном случае применяющий закон, который был только что издан и, следовательно, еще не мог стать действенным, применяет действительную правовую норму. Однако правовая норма перестает считаться действительной, если в течение продолжительного времени она оставалась бездейственной.

Действенность есть условие действительности в том смысле, что действенность должна наступить вслед за установлением правовой нормы, чтобы она не утратила своей действительности. При этом надо иметь в виду, что действенность правовой нормы, связывающей санкцию с определенным поведением (как последствие с его условием), следует понимать двояко: не только в том смысле, что эта норма применяется правовыми органами (в особенности судами), т.е. санкция назначается и приводится в исполнение в конкретных случаях, но также и в том смысле, что индивиды, подчиненные правопорядку, соблюдают эту норму, т.е. ведут себя таким образом, чтобы избежать санкции. Если считать, что цель установления санкций — предотвратить обусловливающее санкции поведение, т.е. предотвратить совершение правонарушения (превенция), то мы имеем дело с идеальным случаем действительности правовой нормы тогда, когда она вообще не применяется, т.к. представление о санкции, назначаемой в случае правонарушения, удерживает индивидов, подчиненных правопорядку, от совершения правонарушения. Тогда действенность правовой нормы сводится к ее соблюдению. Однако соблюдение правовой нормы может быть вызвано и другими мотивами, поэтому может оказаться, что "действенно" представление не столько о правовой, сколько о религиозной или моральной норме. Мы еще вернемся к рассмотрению весьма существенной связи между действительностью и т.н. действенностью нормы (ср, § 35 а).

Если в выражении "Норма относится к определенному поведению" имеется в виду то поведение, которое составляет содержание нормы, тогда норма может относиться и к фактам, отличным от человеческого поведения, однако лишь в той мере, в какой они являются условием или следствием человеческого поведения. Правовая норма может предусматривать, что в случае стихийного бедствия те. кто не пострадали непосредственно, должны по возможности Помочь пострадавшим. Если правовая норма предусматривает в качестве наказания за умышленное убийство смертную казнь, тогда противоправное деяние, как и его последствие, выражается не только в определенном человеческом поведении (направленном на причинение смерти другому человеку), но также и в специфическом результате этого поведения в смерти человека, которая представляет собой физиологическое явление, а не человеческий поступок. Поскольку человеческое поведение, равно как и его условия и следствия, существует во времени и пространстве, в содержании нормы должны быть определены место и время, в которых разворачиваются действия, предусмотренные нормой. Действительность норм, регулирующих человеческое поведение вообще, и действительность правовых норм в особенности есть пространственно-временная действительность, так как содержание этих норм составляют пространственно-временные события. То, что норма действительна, всегда означает, что она действительна для некоторого времени и некоторого места, т.е. что она относится к действиям, которые могут происходить только в этом времени и в этом месте (хотя на самом деле они, возможно, и не происходят).

Соотнесенность нормы с временем и местом – это пространственно-временная сфера действительности (Geltungsbereich) нормы. Эта сфера действительности может быть ограниченной или неограниченной. Норма может быть действительной только для определенного места (т.е. определенного этой или другой, более высокой нормой) и определенного времени, иначе говоря, может регулировать события только в пределах определенного времени и пространства. В другом случае норма может быть действительной (по своему смыслу) всегда и повсюду, т.е. относиться к событиям независимо от того, где и когда они происходят. Таков ее смысл, если она не содержит специальных пространственных или временных определений и если никакая другая, более высокая норма не ограничивает пространственно-временную сферу ее действительности. Не то чтобы она в этом случае действовала вне времени и пространства, а просто она действительна не для какого-то определенного времени и места: пространственно-временная сфера ее действительности не ограничена. Сфера действительности нормы есть элемент ее содержания, а это содержание, как мы еще увидим, может быть до некоторой степени предопределено другой, более высокой нормой (ср. § 35).

Что касается временн?й сферы действительности позитивной нормы, то следует различать время до и после установления нормы. Как правило, нормы относятся только к будущему поведению, но они могут относиться также и к прошлому. Так, правовая норма, связывающая с определенным поведением как условием акт принуждения (Zwangsakt) как санкцию, может предусматривать, что наказанию подлежит человек, совершивший определенные действия не только после, но еще и до установления этой правовой нормы; тем самым это его поведение квалифицируется как правонарушение (ср. § 276). В таком случае говорят, что норма имеет обратную силу. Правовая норма может относиться не только к будущему, но и к прошлому также и в том, что касается акта принуждения как установленного ею последствия. Она может предусматривать не только то, что при определенных условиях, наступивших до ее установления, соответствующий акт принуждения должен быть совершен в будущем, но также и то, что акт принуждения, фактически осуществленный в прошлом, когда он еще не был должным, т.е. не имел характера санкции, должен был совершиться в прошлом. Таким образом, теперь этот акт принуждения становится должным, т.е. приобретает характер санкции. Именно так некоторые акты принуждения, совершенные в Германии при национал-социализме и в правовом отношении бывшие тогда умышленными убийствами, задним числом вследствие обратной силы нормы были легитимированы как санкции, а обусловившие их действия были задним числом квалифицированы как правонарушения. Правовая норма вследствие своей обратной силы может отменить действительность правовой нормы, принятой до того, как она сама была установлена. При этом акты принуждения, осуществленные в качестве санкций при ранее действовавшей норме, задним числом утрачивают характер наказаний или принудительных исполнений, а обусловившие их фактические составы больше не считаются правонарушениями. Так, например, путем придания норме обратной силы правительство, пришедшее к власти в результате революции, может особым законом отменить изданный прежним правительством закон, по которому определенные действия членов революционной партии карались как политические преступления. Конечно, то, что произошло, не может стать небывшим, однако задним числом может быть изменена нормативная интерпретация давно происшедшего на основании норм, установленных после того, как подлежащие толкованию события произошли.

Помимо пространственной и временной можно различать также сферу действительности норм по кругу лиц и содержательную (или материальную) сферу действительности. Ведь регулируемое нормами поведение — это человеческое поведение; поэтому во всяком предусмотренном нормой поведении можно различать личный и содержательный элемент: человека, который должен действовать определенным образом, и образ действий, которого он должен придерживаться. Эти два элемента неразрывно связаны между собой. При этом следует помнить, что нормой затрагивается (erfasst) и ей подчиняется не человек сам по себе, но всегда определенное поведение человека. Сфера действительности нормы по кругу лиц соотносится с личным элементом предусмотренного нормой поведения. Эта сфера действительности тоже может быть ограниченной или неограниченной. Моральный порядок (система нравственности) может притязать на общеобязательность, т.е. на то, что поведение, предписываемое нормами этого порядка, обязательно для всех, а не только для группы людей, особо определяемых этим порядком. Обычно это выражают словами: этот порядок относится ко всем людям. Что же касается поведения, предписываемого нормами государственного правопорядка, то оно предусмотрено только для лиц, проживающих на территории этого государства, и для его граждан, находящихся за границей. Можно сказать, что государственный правопорядок регулирует только поведение людей, определяемых таким образом, что только эти люди подчинены государственному правопорядку; иными словами, сфера действительности по кругу лиц ограничена этими людьми.

Говоря о содержательной (материальной) сфере действительности, мы имеем в виду различные области человеческой деятельности, которые подлежат регулированию: экономическое, религиозное, политическое поведение и т.д. Так, можно выделить нормы, регулирующие экономическую деятельность людей; нормы, регулирующие религиозную деятельность и т.д. О норме, определяющей экономическое поведение людей, говорят, что она регулирует экономику; в том же смысле говорят о нормативном регулировании религии и т.д. Говорят о различных предметах регулирования, имея в виду при этом различные области определяемого нормами поведения. Регулируют же нормы правопорядка всегда человеческое поведение: только оно поддается нормативному регулированию. Явления, отличные от человеческого поведения, могут быть содержанием норм (как уже отмечалось) только в связи с человеческим поведением – как его условие или следствие.

Понятие содержательной сферы действительности используется, например, когда целостный правопорядок – скажем, в случае федеративного государства – расчленяется на несколько частичных правопорядков, сферы действительности которых в отношении предметов регулирования отграничены одна от другой. Так бывает, например, когда правопорядки государств – членов федерации могут регулировать только определенные, перечисленные в конституции предметы или, как принято говорить, когда регулирование только этих предметов входит в компетенцию (подведомственность) членов федерации, а регулирование всех остальных предметов оставлено за правопорядком федерации (который также представляет собой частичный правопорядок) или, иначе говоря, входит в компетенцию федерации. Однако содержательная сфера действительности всего целостного правопорядка всегда неограничена, поскольку такой правопорядок в силу своей природы может регулировать деятельность подчиненных ему людей во всех областях.

г) Положительное и отрицательное регулирование: предписывание, уполномочивание, позволение

Регулируемое нормативным порядком человеческое поведение есть действие либо воздержание от действия (Unterlassung), предусмотренное этим порядком. Регулирование человеческого поведения нормативным порядком может быть положительным и отрицательным. Положительно человеческое поведение регулируется прежде всего в том случае, когда человеку предписано действовать определенным образом или воздерживаться от определенных действий (если предписано воздержание от некоторого действия, то это действие запрещено). Когда говорят, что объективно действительная норма предписывает человеку вести себя определенным образом, это означает, что такое поведение для него обязательно. Если человек ведет себя так, как предписывает норма, он выполняет свою обязанность, соблюдает норму; если же он ведет себя противоположным образом, то "нарушает" норму или – что то же самое — свою обязанность. Человеческое поведение регулируется положительно также и тогда, когда нормативный порядок уполномочивает человека достичь предусмотренных порядком результатов посредством определенного действия; особенно это относится к созданию норм или к участию в нормотворчестве (если порядок сам регулирует свое создание). Положительное регулирование поведения происходит и тогда, когда правопорядок, устанавливающий акты принуждения, уполномочивает человека осуществлять эти акты принуждения при наличии предусмотренных правопорядком условий, а также тогда, когда норма, ограничивающая сферу действительности другой, запрещающей нормы, позволяет человеку определенное поведение, в других случаях запрещенное. Например, общая норма запрещает людям применять силу друг против друга, однако другая, особая норма разрешает применение силы в случае необходимой обороны. Когда человек действует так, как его уполномочивает норма, или же ведет себя так, как ему положительно позволяет норма, он тем самым применяет эту норму. Судья, уполномоченный законом, т.е. общей нормой, выносить решение в конкретных случаях, применяет закон к конкретной ситуации, и его решение представляет собой индивидуальную норму. А судебный исполнитель, уполномоченный судебным решением привести в исполнение определенную санкцию, применяет индивидуальную норму судебного решения. При необходимой обороне применяется норма, положительно позволяющая применение силы. Мы применяем норму также и в том случае, когда судим о том, ведет ли себя человек так, как ему предписывает либо положительно позволяет норма, или о том, действует ли он так, как он уполномочен действовать нормой.

В самом широком смысле можно считать, что всякое человеческое поведение, предусмотренное нормативным порядком в качестве условия или последствия, уполномочено этим порядком, к в этом смысле регулируется положительно. В отрицательном смысле человеческое поведение регулируется нормативным порядком в том случае, если это поведение не запрещено порядком, но и не позволено положительно нормой, ограничивающей сферу действительности запрещающей нормы; следовательно, оно позволено только в отрицательном смысле. Эту чисто отрицательную функцию позволения следует отличать от положительной (т.е. выраженной в положительном акте) функции позволения. Положительный характер позволения проявляется наиболее отчетливо, когда сфера действительности нормы, запрещающей определенное поведение, ограничивается другой нормой, которая позволяет запрещенное в других случаях поведение при условии, что позволение дается уполномоченным на это органом сообщества. Таким образом, и отрицательная, и положительная функции позволения существенным образом связаны с функцией предписывания. Определенное человеческое поведение может быть позволено лишь в рамках нормативного порядка, который предписывает человеку вести себя определенным образом.

Глагол "позволять" (erlauben) употребляется также и в смысле "управомочивать" (berechtigen). Если в отношениях между А и В А предписано допустить определенное поведение В, то это означает, что В позволено (т.е. что он управомочен) вести себя таким образом. Если же А предписано предоставить нечто В, то можно сказать, что В позволено (т.е. что он управомочен) получить это нечто от А. Итак, в первом случае суждение "В позволено вести себя определенным образом" равнозначно суждению "А предписано допустить определенное поведение В". Во втором случае суждение "В позволено получить нечто от А" равнозначно суждению "А предписано предоставить нечто В". "Позволенность" поведения В – это всего лишь отражение "предписанности" поведения А. Такое "позволение" не составляет особой функции нормативного порядка, отличной от функции "предписывания"6.

д) Норма и ценность

Если некая норма устанавливает определенное поведение как должное (в смысле "предписанного"), то фактическое поведение может либо соответствовать, либо не соответствовать норме. Оно соответствует норме, если оно таково, каким должно быть согласно норме; оно не соответствует (противоречит) норме, если оно не таково, каким оно должно быть согласно норме, потому что оно противоположно поведению, соответствующему норме. Суждение "Фактическое поведение таково, каким оно должно быть согласно некоей объективно действительной норме" есть оценочное суждение (Wert-Urteil), причем положительное оценочное суждение. Оно означает, что фактическое поведение "хорошее". Суждение "Фактическое поведение не таково, каким оно должно быть согласно действительной норме, потому что оно противоположно поведению, соответствующему норме" есть отрицательное оценочное суждение. Оно означает, что фактическое поведение "плохое", "дурное". Объективно действительная норма, устанавливающая определенное поведение как должное, составляет положительную или отрицательную ценность (Wert). Поведение, соответствующее норме, обладает положительной ценностью; поведение, противоречащее норме, обладает отрицательной ценностью. Считающаяся объективно действительной норма служит критерием оценки (Wertmassstab) по отношению к фактическому поведению. Оценочные суждения, которые утверждают, что фактическое поведение соответствует норме, считающейся объективно действительной (к в этом смысле такое поведение хорошее, т.е. "ценное"), либо что оно противоречит такой норме (и в этом смысле оно плохое, дурное, т.е. "противоценное"), такого рода суждения следует отличать от описательных суждений о реальности (Wirklichkeitsurteile), которые утверждают, не соотносясь с нормой,. считающейся объективно действительной, а следовательно, не соотносясь и с постулируемой основной нормой, что нечто есть и как оно есть.

Фактическое поведение, к которому относится оценочное суждение, — поведение, составляющее объект оценки и обладающее положительной или отрицательной ценностью, есть существующий в пространстве и времени бытийный факт, часть реальности. Только бытийный факт можно при сопоставлении с нормой охарактеризовать как ценный (wertvoll) либо противоценный (wertwidrig), только он может обладать положительной либо отрицательной ценностью. Оценивается именно реальность. Поскольку нормы, лежащие в основе оценочных суждений, установлены актами человеческой, а не надчеловеческой воли, то выразившиеся в этих нормах ценности произвольны. Другими актами человеческой воли могут быть созданы другие нормы, противоречащие первым и конституирующие другие ценности, противоположные первым. "Хорошее" согласно этим другим нормам и соответствующим им ценностям может оказаться "дурным" согласно первым. Поэтому нормы, установленные людьми, а не надчеловеческой властью (Autorit?t), составляют лишь относительные ценности. Это значит: наличие действительной нормы, устанавливающей определенное поведение в качестве должного, и соответствующей ей ценности не исключает того, что может быть действительной и другая норма, устанавливающая противоположное поведение в качестве должного и составляющая противоположную ценность. Например, норма, запрещающая самоубийство или ложь при любых условиях, может быть действительной точно так же, как и норма, при известных условиях позволяющая или даже прямо предписывающая самоубийство или ложь: ведь невозможно доказать рациональным путем, что действительной может считаться только одна из этих двух норм. Действительной мы можем считать одну либо другую норму, но не обе одновременно.

Но если о норме, конституирующей определенную ценность и предписывающей определенное поведение, утверждается, что она исходит от надчеловеческой власти, – от Бога или от сотворенной Богом природы, — то эта норма выступает с притязанием исключить возможность действительности нормы, предписывающей противоположное поведение. Конституируемую такой нормой ценность называют "абсолютной", чтобы отличить ее от ценности, содержащейся в норме, введенной в действие актом человеческой воли. Однако научное учение о ценности принимает во внимание только нормы, введенные в действие актами человеческой воли, и конституируемые этими нормами ценности.

Если ценность конституируется объективно действительной нормой, то суждение, согласно которому нечто реальное (фактическое человеческое поведение) "хорошо", т.е. ценно, либо "дурно", т.е. противоценно, указывает на соответствие этого поведения некоей объективно действительной норме: оно должно быть таким, каково оно есть, либо на его несоответствие такой норме: реальное поведение не должно быть таким, каково оно есть. А это значит, что ценность в своем качестве долженствования оказывается противопоставленной реальности в ее качестве бытия. Ценность и реальность в соответствии с логическим дуализмом долженствования и бытия оказываются в двух разных сферах (ср. § 4 б).

Если мы называем оценочным суждением высказывание о том, что некое человеческое поведение соответствует или противоречит объективно действительной норме, то это оценочное суждение следует отличать от нормы, конституируюшей ценность. Будучи суждением и соотносясь с нормой действительного порядка, оно может быть истинным или ложным. Например, суждение «Согласно христианской морали, "хорошо" любить друзей и ненавидеть, врагов» ложно в том случае, если норма действительной христианской морали предписывает любить не только друзей, но также и врагов. Суждение "Правомерно назначить смертную казнь вору" ложно в том случае, если, согласно действительному праву, вор должен быть наказан только лишением свободы, но не лишением жизни. Сама же норма, напротив, не обладает ни истинностью, ни ложностью: она лишь действительна или недействительна.

Так называемое судейское "суждение" (приговор)7 нельзя считать суждением в логическом смысле этого слова точно так же, как и применяемый судьей закон: это не суждение, а норма, причем индивидуальная норма, ограниченная в своей действительности одним конкретным случаем, в отличие от общей нормы, называющейся "законом".

От ценности, соответствующей объективно действительной норме, следует отличать ценность, заключающуюся не в соотношении с такой нормой, но в соотношении между неким объектом я направленным на него желанием или волей одного либо нескольких индивидов. В зависимости от того, соответствует ли объект этой воле или нет, он обладает положительной или отрицательной ценностью, он "хорош" или "плох". Если назвать суждение, в котором выражается соотношение объекта с направленной на него волей одного или нескольких индивидов, оценочным суждением, то такого рода оценочное суждение не отличается от суждения с реальности: ведь в нем выражается лишь соотношение между двумя бытийными фактами, но не соотношение между бытийным фактом и объективно действительной нормой долженствования. Таким образом, перед нами лишь разновидность суждений о реальности.

Если высказывание человека о том, что нечто "хорошо" или "плохо" есть лишь непосредственное выражение его желания, направленного на это "нечто" либо на его противоположность, то это высказывание нельзя считать оценочным суждением, так как оно выполняет функции не познания, а выражения эмоций. Если эмоции относятся к поведению другого человека, то такое высказывание становится выражением эмоционального одобрения или неодобрения, наподобие междометий "браво" или "тьфу!".

Ценность, которая заключается в соотношении объекта, в особенности человеческого поведения, с направленной на него волей или желанием одного или многих индивидов, можно обозначить как субъективную ценность в отличие от ценности, которая заключается в соотношении поведения с объективно действительной нормой: такую ценность можно обозначить как объективную ценность. Если суждение "Это поведение хорошее" означает лишь, что оно соответствует желанию или воле одного человека либо многих людей, а суждение "Это поведение дурное" означает лишь, что желанию или воле одного человека или многих людей соответствует противоположное поведение, то ценность "хороший" или "неценность" (Unwert) "дурной" существует лишь для тех людей, воле которых соответствует это поведение или его противоположность, но не для людей, на поведение которых направлена эта воля. Если же суждение "Это поведение хорошее" означает, что оно соответствует некоей объективно действительной норме, а суждение "Это поведение дурное" означает, что оно противоречит такой норме, то ценность "хороший" и неценность "дурной" действительны для тех людей, чье поведение оценивается таким образом, а именно для всех людей, чье поведение в качестве должного определяется объективно действительной нормой независимо от того, желают ли сами они вести себя таким образом или противоположным. Их поведение обладает положительной или отрицательной ценностью не потому, что оно или его противоположность становится объектом желания или воления, но потому, что оно соответствует или противоречит норме. Акт воли, объективный смысл которого есть норма, при этом не рассматривается. Ценность в субъективном смысле, т.е. соотношение между объектом и желанием или волей человека, отличается от ценности в объективном смысле, т.е. от соотношения поведения с объективно действительной нормой, еще и тем, что субъективная ценность может иметь различные степени. Ведь желание или воля человека могут проявляться с различной степенью интенсивности, в то время как градация ценности в объективном смысле невозможна, так как поведение может лишь соответствовать либо не соответствовать, лишь противоречить либо не противоречить объективно действительной норме, но не может соответствовать или противоречить ей в большей или меньшей степени8.

Если мы назовем оценочные суждения, указывающие на объективную ценность, объективными, а оценочные суждения, указывающие на субъективную ценность, субъективными, то следует обратить внимание на то, что предикаты "объективный" и "субъективный" относятся к указываемым в суждении ценностям, а не к функции познания, реализующейся в суждении. Суждение как функция познания должно быть всегда только объективным, т.е. оно должно осуществляться без оглядки на желание и волю произносящего суждение индивида. Это вполне возможно. Мы в состоянии установить соотношение между определенным поведением и нормативным порядком, т.е. высказать суждение о том, что это поведение соответствует либо не соответствует порядку, не выражая при этом своего эмоционального – одобряющего или осуждающего –отношения к этому нормативному порядку. Ответ на вопрос, хорошо ли, согласно христианской морали любить врагов, – ответ, который и будет представлять собой оценочное суждение, – может и должен быть дан без оглядки на то, одобряет ли любовь к врагу индивид, отвечающий на этот вопрос и тем самым высказывающий оценочное суждение, или он осуждает ее. Ответ на вопрос о том, должно ли согласно действительному праву назначать смертную казнь убийце, а следовательно, и ответ на вопрос о том, представляет ли собой смертная казнь ценность с точки зрения этого права, может и должен быть дан без оглядки на то, одобряет или осуждает отвечающий смертную казнь. В этом и только в этом случае оценочное суждение объективно.

Если суждение выражает соотношение между неким объектом (в особенности человеческим поведением) и направленным на него желанием или волей одного либо многих индивидов, т.е. если в суждении выражена субъективная ценность, то это оценочное суждение объективно тогда, когда оно высказывается без оглядки на то, желает ли сам говорящий этот объект или его противоположность, одобряет ли он это поведение или осуждает, но когда он просто констатирует тот факт, что один или несколько индивидов желают некий объект или его противоположность, и в особенности – что они одобряют или не одобряют определенное поведение.

Против проводимого здесь различения между оценочными суждениями, которые выражают объективную ценность, констатируя отношение поведения к норме и потому существенно отличаясь от описательных суждений о реальности, и оценочными суждениями, которые выражают субъективную ценность, констатируя отношение между объектом (в особенности человеческим поведением) и направленной на него волей людей, желающих этот объект или его противоположность, в особенности одобряющих или осуждающих определенное поведение (и потому эти суждения суть лишь разновидность описательных суждений о реальности), – против этого различения выдвигается возражение, согласно которому и первую группу оценочных суждений следует отнести к описательным суждениям о реальности. Это возражение обосновывается следующим образом: норма, составляющая основание оценочного суждения, устанавливается приказанием или создается обычаем, т.е. в обоих случаях фактами эмпирической реальности. Следовательно, соотношение между нормой и фактом(в особенности фактическим поведением) тоже представляет собой лишь соотношение между фактами эмпирической реальности. Это возражение не учитывает, что факт приказания или обычая и норма, создаваемая с помощью этих фактов, две разные вещи: факт и смысловое целое (Sinngehalt); поэтому и соотношение между фактическим поведением и нормой отличается от соотношения между этим поведением и бытийным фактом, смысл которого есть норма. Вполне возможно определить соотношение между поведением и нормой, устанавливающей это поведение как должное, не принимая во внимание факт приказания или обычая, посредством которого была создана норма. Это явно относится к нормам, которые были установлены в отдаленные времена людьми, которые уже умерли и забыты, и в особенности к нормам, которые созданы обычаем предшествующих поколений, так что теперь они известны людям, чье поведение они регулируют, лишь как смысловые образования. Когда определенное поведение оценивается как морально хорошее или плохое, поскольку оно соответствует или противоречит считающейся действительной моральной норме, то при этом не вспоминают об обычае, который породил моральную норму, составляющую основание оценки. Но важнее всего то, что с точки зрения юридического познания акты, которыми создаются правовые нормы, вообще рассматриваются лишь в том случае, когда они определены правовыми нормами, и что основная норма последнее основание действительности этих норм и вовсе не установлена актом воли, но постулирована в юридическом мышлении (о различии между установлением (Setzen) постулированием (Voraussetzen) нормы см. § 6 и § 34).

Словом "ценность" обозначается также соотношение между объектом (и в особенности человеческим поведением) и некоторой целью. Целесообразность (Zweckmassigkeit) есть положительная, "противо-цельность" (Zweckwidrigkeit) отрицательная ценность. Под "целью" может иметься в виду объективная либо субъективная цель. Объективная цель есть цель, которая должна быть достигнута: это значит, что она установлена посредством считающейся объективно действительной нормы. Субъективная цель есть цель, которую человек ставит себе сам, которой он желает добиться. Ценность, которая заключается в соответствии цели, тождественна поэтому ценности, состоящей в соответствии норме, либо ценности, состоящей в соответствии желанию.

Если отвлечься от того, о какого рода цели идет речь: об объективно должной или о субъективно желаемой, то соотношение между средством и целью предстает как соотношение между причиной и следствием. То, что нечто "целесообразно", означает, что оно пригодно для достижения цели, т.е. в качестве причины может привести к тому следствию, которое и есть цель. Суждение о том, что нечто целесообразно, может в зависимости от субъективного или объективного характера быть субъективным или объективным оценочным суждением. Но чтобы вынести такого рода оценочное суждение, необходимо прежде понять каузальное отношение, существующее между фактами, рассматриваемыми как средство, и фактами, рассматриваемыми как цель. Лишь если мы знаем, что между А и В существует причинно-следственное отношение (А есть причина, а В – следствие этой причины), то мы можем вынести (субъективное или объективное) оценочное суждение: если В в качестве цели желаемо либо д?лжно согласно норме (in einer Norm gesollt), то А целесообразно. Суждение о соотношении между А и В есть оценочное – субъективное или объективное – суждение лишь в том случае, если В допускается как субъективная или объективная цель.

5. Социальный порядок

а) Социальные порядки, устанавливающие санкции

Поведение одного человека может – хотя и не обязательно – соотноситься с другими людьми, т.е. один человек может вести себя определенным образом по отношению к другому; однако он может вести себя определенным образом не только по отношению к людям, но также и по отношению к животным, растениям и неодушевленным предметам. Отношения между поведением (действиями) одного человека и другими людьми могут быть непосредственными или же опосредованными. Убийство есть действие убийцы по отношению к тому, кого он убивает, Это непосредственное отношение между двумя людьми. Тот, кто повреждает ценную вещь, действует непосредственно по отношению к самой вещи и опосредованно по отношению к заинтересованным лицам, в особенности к ее владельцу или владельцам. Нормативный порядок, регулирующий человеческое поведение, непосредственно или опосредованно касающееся других людей, есть социальный порядок. Мораль и право представляют собой такие социальные порядки. Предмет логики нормативный порядок, не имеющий социального характера. Ведь акты человеческого мышления, которые регулируются нормами этого порядка, не соотносятся с другими людьми; нельзя думать "по отношению" к другому человеку в том смысле, в каком можно действовать по отношению к другому. Действия одного человека по отношению к другим могут быть для них вредными или полезными. С психологически-социологической точки зрения функция всякого социального порядка заключается в том, чтобы добиться определенного поведения людей, подчиненных этому порядку: побудить их отказаться от некоторых действий, почему-либо считающихся вредными для общества, – т.е. для других людей, – и, напротив, совершать определенные действия, считающиеся полезными для общества. Эту мотивирующую функцию выполняют представления о нормах, предписывающих или запрещающих человеку определенные действия.

В зависимости от того, каким образом запрещается или предписывается определенное человеческое поведение, можно выделить различные типы социальных порядков (речь идет об идеальных, а не о среднестатистических типах). Социальный порядок может предписывать определенное поведение, не связывая с соблюдением или несоблюдением этого предписания каких бы то ни было последствий. Но он может также предписывать определенное поведение и одновременно связывать с этим поведением предоставление выгоды, т.е. вознаграждение, а с противоположным поведением связывать наступление невыгодных последствий, т.е. наказание (в самом широком смысле слова). Принцип, состоящий в том, что за определенное поведение человеку назначается награда или наказание, есть принцип воздаяния. Более общим по отношению к понятиям "награда&quo

Date: 2015-08-22; view: 452; Нарушение авторских прав