В Латинской Америке

После второй мировой войны за Латинской Америкой прочно закрепилось название «бурлящего» континента. Страны региона вступили в полосу перемен, характеризовавшихся, во-первых, капиталистической индустриализацией, научно-техническим прогрессом и урбанизацией в условиях отсталости и зависимости от мировых империалистических центров; во-вторых, существенными изменениями в социальной структуре латиноамериканских обществ (ростом рабочего класса и средних городских слоев, связанным с индустриальным развитием, маргина-лизацией значительной части сельского и городского населения, появлением новых эксплуататорских группировок); в-третьих, повышением социально-политической активности масс, активизацией классовой борьбы в обстановке кризиса полуфеодальных, местных капиталистических и империалистических неоколониальных порядков; в-четвертых, влиянием опыта реального социализма, мирового революционного процесса, развитием

общедемократического, коммунистического движения в Латинской Америке.

Диалектика реальных социально-экономических и политических процессов нашла отражение в распространении в странах Латинской Америки научной революционной идеологии — марксизма-ленинизма и ее философской основы — диалектического материализма. Вместе с тем в сфере социальной теории в этих странах появились многочисленные антиреволюционные и псевдореволюционные теории, претендующие на опровержение научного социализма и предлагающие свои истолкования проблем диалектики.

В начале 60-х годов в странах Латинской Америки с попыткой фронтальной критики марксистско-ленинской диалектики выступила «интегрально-элитарная» школа1. Противопоставление «традиционного общества интегральному обществу» явилось теоретической основой рассуждений сторонников «интегрально-элитарной» концепции о ходе социального развития. «Интегральное общество», по мысли его проектировщиков, не знает деления на социальные классы, противостоящие друг другу, ибо его основными компонентами являются различные функциональные группы, взаимно заинтересованные в успехе общего дела. Сторонники модели «традиционного общества» указывают на хаотичность экономической, политической и прочих форм активности социальных групп современного общества в странах Латинской Америки, хищнический, эгоистический характер их устремлений. Обе модели оставляют в стороне изучение классового содержания социальных явлений, они формальны, внеисто-ричны и в конечном счете антинаучны, поскольку за внешними взаимозависимостями не вскрывают глубокой, основополагающей закономерности социального развития.

Политическое, идеологическое значение теоретических конструкций представителей «интегрально-элитарной»

1 В середине 60-х годов «интегрально-элитарная» школа объединяла таких видных буржуазных теоретиков, как Ф. Фернандес, Ф. Кардо-зо, Г. Соарес, Л. Коста Пинто, О. Ианни, М. Диегес (Бразилия), А. Солари (Уругвай), Г. Брионес, Л. Ратинов (Чили), А. Обрегон (Перу), Дж. Джермани, Т. Ди Телья, X. де Имас (Аргентина), В. Альба (Мексика), О. Фальс Борда (Колумбия). Впоследствии ряд участников «интегрально-элитарной» школы (Ф. Кардозо, О. Фальс Борда) порвали с ней и перешли на левые и даже ультралевые позиции.

школы четко проявляется при наложении их концепций на конкретный исторический материал. За образец «интегрального развития» принимаются США, изображаемые как идеал для латиноамериканских народов.

В период становления «интегрально-элитарной» школы многочисленные частные и правительственные организации США участвовали в процессе, который латиноамериканские ученые-обществоведы называли впоследствии «методологической экспансией» или «интеллектуальным неоколониализмом»2. Ведущие североамериканские социологи С. Липсет, А. Инкельс, А. Фельдман, У. Мур, Р. Скотт приняли тогда непосредственное участие в создании социально-философских концепций исторического развития латиноамериканских обществ, в разработке «национальных моделей» развития, теорий «среднего уровня» и организации эмпирических социальных исследований.

Методологической основой разнообразных вариантов «интегральной революции» в'Латинской Америке служат теории «социального изменения». Североамериканские авторы этих теорий, такие, как У. Мур, Б. Хозелитц, Д. Мак-Клелланд, и их латиноамериканские последователи - Дж. Джермани, А. Солари, X. Вега и др., — претендуют на «преодоление» статичности структурно-функционального анализа. Однако теории «социального изменения» не вносят ничего качественно нового в понимание развития стран Латинской Америки, поскольку их идеалом остается «сбалансированная модель» капиталистического общества. Признание «множественности источников изменения» по-прежнему затушевывает вопрос о классовых отношениях, определяющих форму общественного развития. Сосредоточение внимания на автономности различных сторон общественного развития ведет к оправданию наихудших социальных последствий научно-технической революции в рамках госкапиталисти-ческой организации. В свое время В. И. Ленин писал, что подобная методология есть «quasi-реалистическая, а на самом деле эклектическая погоня за полным перечнем всех отдельных признаков и отдельных «факторов»»3.

Возникновение теории «социального изменения» свя-

2 Fals Borda 0. Ciencia Popia y colonialismo intelectual. Mexico, 1970, p. 6.

3 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 5, с. 142. 282

зано с глубокими социальными и идеологическими процессами, происходящими в буржуазном обществе в эпоху империализма. Рост реакционных тенденций в буржуазной идеологии этого периода нашел свое выражение в том, что теоретики буржуазной социологии резко изменили свое отношение к идее исторического прогресса. Если в период восходящего развития капитализма идеологи буржуазии, хотя и в ненаучной форме, высказали мысль о прогрессивной тенденции в развитии общества, то в эпоху империализма они полностью отказались от нее. Отрицание идеи общественного прогресса красной нитью проходит через все рассуждения теоретиков «социального изменения». «Если вы пессимист, — считает У. Мур, — то вам всегда будет казаться, что настоящее относится к славному прошлому, как упадок к процветанию; если вы оптимист — прогресс несет вас к идиллическому будущему»4.

Работа аргентинского социолога Дж. Джермани, относящаяся к раннему периоду распространения теории «социального изменения» в Латинской Америке, дает представление об интерпретации сторонниками этой концепции условий «модернизации» в этом регионе5. В число необходимых предпосылок «модернизации» теоретики «социального изменения» включают прежде всего высокий уровень индивидуальной мобильности и систему замещения должностей, базирующуюся на принципах профессиональной квалификации (что вступает в противоречие с нормами «традиционализма», рассматривающими родственные и клановые отношения как высшие моральные обязательства). Рациональность поведения личности и организации, оцениваемая с позиций интересов крупной монополистической корпорации, становится мерилом поведения участников политики «модернизации» латиноамериканских стран.

Другой предпосылкой «модернизации» стран этого региона оказывается «преодоление национализма». Теоретики «социального изменения», отстаивающие под маской космополитизма интересы монополистического капитала ведущих империалистических держав, заявляют, что «национализм является нерациональной формой раз-

4 Moore W. Social Change. Englewood Cliffs (New Jersey), 1963, p. 22..,

5 Germani G. Democratic representative et klasses populaires en Ame-rique Latine. — Sociologie du travail, 1961, Oct. — Dec.

рыва с традиционным обществом», хотя и признают, что иногда этот «разрыв» может протекать в националистической форме. Джермани отмечает, что Латинская Америка не сможет использовать свои богатые ресурсы для экономического развития до той поры, «пока не освободится от идолов национализма»6.

Противоречие между космополитизмом и буржуазным национализмом не является отражением антагонистических социальных противоречий, и поэтому между ними существуют многочисленные компромиссы. Таким образом, критическое острие теоретиков «социального изменения» оказывается направленным против антиимпериалистических движений латиноамериканских народов. Однако неудачи реформистских экспериментов США в Латинской Америке дискредитировали социальную философию «интегрально-элитарной» революции. В конце 60-х — начале 70-х годов ряд представителей «интегрально-элитарной» школы отказываются от сотрудничества с империалистическими центрами и примыкают к сторонникам левореформистских, националистических концепций социального прогресса.

Формирование национал-реформистских вариантов «философии развития» сопровождалось поисками методологии, критическим пересмотром буржуазного социально-философского наследия, дискуссиями с современными североамериканскими и западноевропейскими философскими и социологическими школами и попытками разобраться в основах марксистской теории. Все это делалось с целью достичь «методологического самоопределения», разработать собственную методологию анализа социальных явлений. Однако анализ таких методологических построений, как концепция «социальной асимметрии» чилийского социолога О. Сункеля, показывает, что здесь порой еще сильнее, чем в «региональных проектах» и «национальных моделях», дает о себе знать зависимость латиноамериканских буржуазных философов и социологов от традиций ведущих буржуазных школ. В этом проявилась политическая многофункциональность базовых методологических схем, созданных мировой буржуазной социальной философией.

О. Сункель выдвинул крайне формализованную концепцию «социальной асимметрии» в слаборазвитых об

6 Там же, с. 94.

ществах. По его мнению, в структуре любого общества можно выделить «социальную базу», «социальное тело» и «социальный верх» (cupola). Развитие порождается «диалектическим взаимодействием составных частей общества при ведущей роли базы» 7. В развитых обществах напряжение, возникающее при несовпадении «базы», «тела» и «верха», невелико и носит конструктивный характер. В слаборазвитых обществах эти составные части «асимметричны», их несовпадения столь велики, что «подрывают единство целей, необходимое для развития». «Социальная асимметрия» слаборазвитых обществ порождает гетерогенность традиционного и современного производства, города и деревни, создает большие разрывы между системами культурных ценностей и ориента-циями разных поколений. Появляются специфические социальные группы — «посредники» в сфере экономики и политики, которые живут за счет социальной гетерогенности и служат серьезным препятствием на пути создания однородного общества. Задача реформаторов в слаборазвитых странах — устранить «социальную асимметрию» и синхронизировать развитие составных частей общественного организма 8.

За туманными формулировками О. Сункеля можно рассмотреть и апологетику капиталистического общества, и попытки по-своему использовать марксистские категории базиса и надстройки, и критику некоторых группировок из числа местной буржуазии, наживающихся на отсталости и многоукладное™ своих стран, и, главное, установку на создание общества «национального единства» под идеологическим и политическим руководством национал-реформистов.

Нередко теоретические построения национал-реформистских философов, социологов, политологов несут на себе печать элитаризма, теорий квазистабильности отсталого состояния, якобы непреодолимого за счет внутренних усилий и обязательно требующего внешнего толчка. Неверие в творчество масс может выражаться и во внешне противостоящих элитаризму популистских концепциях периодического перетряхивания всей структуры нового общества под левацкими лозунгами «перманентной революции», «культурной революции».

7 Sunkel 0. El concepto de desarrollo.' Santiago, 1966, p. 43.

8 Там же, с. 46.

Сильное влияние на философско-социологические построения буржуазных теоретиков в Латинской Америке продолжает оказывать общая тенденция современной буржуазной методологии социального анализа к субъективистским интерпретациям и психологизации исследуемых явлений. Часто критическое отношение к традиционным институтам у левонационалистических теоретиков соседствует с методологическим эклектизмом, замаскированным под модный «методологический плюрализм», который требует отказа исследователя от цельной мировоззренческой платформы и сознательной ориентации на инструментальный подход к методологическому аппарату. При этом некоторые сторонники националистической «философии развития» заимствуют элементы марксистской теории, что приводит к появлению таких методологических схем, о которых В. И. Ленин писал:

«При подделке марксизма под оппортунизм подделка эклектицизма под диалектику... якобы учитывает все стороны процесса, все тенденции развития, все противоречивые влияния и прочее, а на деле не дает никакого цельного и революционного понимания процесса общественного развития»9.

Прогрессивным моментом в области методологии ле-вореформистских теоретиков в рамках «философии развития» можно считать наметившееся преодоление структурно-функционального подхода и «магии» числовых конструкций, тормозивших постановку проблем широкого социально-философского значения. Многие авторы открыто ставят вопрос об ответственности империализма за деформацию исторического развития и отсталость стран Латинской Америки, требуют гуманистического подхода к выбору путей национального развития. Правда, момент отсталости часто абсолютизируется и служит основой для искаженных исторических реконструкций, где «отсталое общество» предстает изначально и во всех элементах отличным от «развитого общества», так же как абстрактный гуманизм используется для рассуждений об особой, «гуманистической революции», якобы превосходящей по своим моральным качествам социалистические революции европейского типа.

Протест многих представителей левого крыла «философии развития» против раздробленности гуманитарных

9 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 21.

дисциплин также можно отнести к положительным методологическим тенденциям, принимая, однако, во внимание ограниченность попыток обрести целостное видение социальных явлений в рамках современного буржуазного обществоведения.

В начале 70-х годов перед латиноамериканскими фи1-лософами и социологами стоял вопрос уже не об умозрительных схемах будущей индустриализации и ее возможных социальных и политических последствиях, а об анализе ее реально сложившихся механизмов, их корректировке либо радикальной трансформации. В этой исторической обстановке зародилось социально-философское направление «новой зависимости» (неодепендентистов). К нему примкнуло немало известных теоретиков, таких, как Ф. Кардозо, С. Фуртадо, Р. Ставевхаген, О. Фальс Борда, и более молодых авторов, как Т. Дос Сантос. П. Мауро Марини (Бразилия), М. Каплан, О. Варшавский (Аргентина), Т. Васкони (Чили), Э. Торрес Ривас (Гватемала) и др.

Прогрессивным моментом в работах сторонников теории «новой зависимости» является критический анализ всего комплекса отношений — экономических, социальных, политических и т. п., сложивщихся в результате проникновения империализма в латиноамериканскую промышленность. Неодепендентисты отмечали засилье иностранной, в первую очередь североамериканской, рекламы и пропаганды, навязывание латиноамериканцам чуждого им образа жизни, распространение интеллектуального конформизма, подавление творческой личности. Теоретики «новой зависимости» обличали рост милитаризма в странах Латинской Америки, показывали его связь с «культурой насилия», типичной для империалистического общества.

Общим моментом для всех неодепендентистов была попытка представить государство в странах Латинской Америки как решающую силу исторического развития. Расчеты на надклассовую позицию государственного аппарата, на способность организационно-административными мерами, без активного участия массовых политических организаций трудящихся осуществить серьезные социально-экономические перемены были утопичны. Неодепендентисты являются такими буржуазными теоретиками, о которых В. И. Ленин писал, что они «понятия не имеют о том, что всякая бюрокра-

тия и по своему историческому происхождению, и по своему современному источнику, и по своему назначению представляет из себя чисто и исключительно буржуазное учреждение, обращаться к которому с точки зрения интересов производителя только и в состоянии идеологи мелкой буржуазии»10.

Формирование теоретических моделей, в которых описывались пути преодоления «новой зависимости», сопровождалось полемикой по общетеоретическим и методологическим проблемам социологии. Школа неодепен-дентистов возникла в условиях глубокого разочарования в структурно-функционалистской методологии, как в ее правом варианте, пропагандировавшемся интегрально-элитарной социологией, так и в левом, типичном для радикальных теоретиков «структурной зависимости». Пытаясь преодолеть недостатки структурализма в социологии, неодепендентисты в большинстве случаев отстаивали абстрактно-гуманистические концепции и использовали отдельные положения марксистской теории, что, однако, часто ограничивалось лишь заимствованиями терминологии.

Если в общесоциологической сфере сторонники теории «новой зависимости» пытались противопоставить теоретическим разработкам марксистов-ленинцев свою концепцию социализма в Латинской Америке, то в области методологии они предлагали различные «усовершенствования» марксистской диалектики, механически соединяя ее со структурализмом, эволюционизмом, теориями «социального конфликта».

В этот период под влиянием дальнейшего обострения общего кризиса капитализма в буржуазной социологии особенно отчетливо проявилась «несостоятельность гибридизации старого позитивизма с построением общих теорий, достигшей своего апогея в структурно-функциональном методе...»11. Работы Р. Дарендорфа и других европейских «теоретиков конфликта», получившие известность в последующий период, были мало знакомы неодепендентистам. Зато тесные контакты с североамериканской социологической мыслью (стимулированные как

10 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 440.

11 Ермоленко Д. В. Социология и проблемы международных отношений. М„ 1977, с. 44.

межамериканскими мероприятиями «интегральных эли-таристов», так и работами А. Г. Франка и других лидеров леворадикальной теории) открыли латиноамериканским социологам буржуазные и мелкобуржуазные «теории конфликта» авторов более раннего поколения — Т. Веблена и И. Шумпетера. Большой популярностью среди неодепендентистов пользовались также работы П. Барана, во многом развивающего идеи И. Шумпетера применительно к отсталым и зависимым обществам.

Сторонники «институционалистской диалектики» среди неодепендентистов пытались рассматривать социальные проблемы через призму исторически изменяющихся форм собственности и управления производством. Они поставили ряд актуальных проблем, связанных с влиянием технического прогресса на формы социальной организации, в том числе на политические институты в странах Латинской Америки. Вместе с тем эволюцию форм собственности и политической организации неоде-пендентисты-институционалисты связывали с такими внеисторическими психологическими компонентами, как альтруизм и эгоизм, трудолюбие и леность, бережливость и расточительство.

С этой точки зрения они критиковали и собственность монополий, обличали расточительство ее владельцев, связанное с принятием латиноамериканцами стандартов потребления, характерных для имущих классов развитых капиталистических стран, неэффективность управления ею. Трудолюбие и бережливость многие из них рассматривали как неотъемлемые качества предпринимателей, а ограниченность капиталистической организации видели в том, что монополии сковывали их возможности. Государство должно направлять, по их мнению, трудолюбивых предпринимателей в новые сферы творческой деятельности, связанные с функциями управления, образования, науки и искусства. Таким образом, их апология бюрократии находилась в прямой связи с местными предпринимательскими традициями, что вполне соответствовало социально-классовой природе самих леворефор-мистских социологов.

Попытки неодепендентистов-институционалистов использовать некоторые марксистские идеи не выходили за рамки национал-реформистского сознания. Это видно из работ С. Фуртадо конца 60-х — первой половины 70-х го-

дов12. Он признает, что «марксизм может оказать решающее влияние на создание атмосферы критического анализа в слаборазвитых странах»13, но тут же оговаривается: «...экономические и социологические идеи Маркса трудно поддаются развитию, поскольку их сложно отделить от его философии истории»14.

Что же не устраивает С. Фуртадо в марксизме? По его мнению, марксизм «одномерно» истолковывает судьбы развитых и слаборазвитых стран, хотя он в наибольшей мере соответствует современным условиям стран Латинской Америки. В развитых капиталистических странах, пишет Фуртадо, «кризис развертывается в пределах надстройки (социальный антагонизм между капиталистами и рабочими), но механизмы его решения находятся в сфере базиса и воплощаются в технологическом прогрессе»15. В слаборазвитых и зависимых странах, где «отсутствует возможность технологического выбора», кризис носит базисный характер и поэтому требует политических решений16.

Как видно, Фуртадо искажает марксистские понятия базиса и надстройки, диалектическую связь между ними. Его утверждения о том, что в развитых капиталистических странах вместо политических революций возможны «технологические решения», ясно указывают на социальный идеал Фуртадо.

Неодепендентисты неоднократно заявляли, что они стремятся восстановить человеческий, личностный, этический, гуманистический элемент в социальной теории. Однако, ограничивая гуманистическую проблематику рамками индивидов и разделяя их на массовых потребителей и элитарных законодателей, они упускали из виду главное — «рабочего человека», становящегося все более активным в экономической, политической, духовной сферах. Теоретикам-неодепендентистам резонно адресовать вопрос, некогда сформулированный видным аргентинским философом-марксистом Э. Агости: «...может ли

12 Fwtado С. Development and Stagnation in Latin America: A Structuralist Approach. — Studies in Comparative International Development, 1965, N Т.

13 Fwtado С. Marx's Model in the Analysis of the Underdeveloped Economic Structures. Paris, 1968, p. 1.

14 Там же.

15 Там же, с. 11.

16 Там же, с. 12.

полноценно существовать социалистическая личность вне естественного мира социалистического производства и может ли существовать социалистическое производство, осуществляемое социалистической личностью, без обобществления средств производства?»17 Попытки восстановить абстрактно-гуманистические идеалы классической буржуазной социальной мысли (в том числе и путем обращения к традициям латиноамериканских гуманистов прошлого) без учета происшедших в обществе изменений бесплодны. Они ведут лишь к психологизации и субъек-тивизации социальной теории.

Критическое отношение к методологическим основам буржуазно-реформистской социологии характерно для многих ученых Латинской Америки. Очень рельефно оно выступает в работах бразильского социолога Ф. Кардо-зо, избранного в 1982 г. президентом Международной социологической ассоциации. Подытоживая определенный период в развитии латиноамериканской буржуазной социологии, он пишет, что «попытки представить процесс общественного развития без использования историко-структурного метода при одновременной деполити-зации анализа общественного развития глобальных систем привели к жалким результатам»18. По его мнению, узкофункционалистские модели общественного развития дают лишь внешнее описание некоторых существующих структур и исключают переход к новым, качественно иным общественным формациям. Для этих моделей характерен внеисторический подход к сдвигам и переменам, происходящим в современном обществе.

В нынешних условиях особое значение приобретает обращение латиноамериканских социологов к марксистским идеям. Так, Кардозо считает, что даже для наиболее критически настроенных по отношению к марксизму ученых марксистский метод объяснения процесса общественного развития и истории может быть весьма ценным. Более того, теория К. Маркса, по его мнению, является «условием возможности существования самой общественной науки», потому что она «дает такое объяснение, в котором связаны два кажущихся радикально чуждыми друг другу и непримиримыми между собой

17 Агости Э. Возрожденный Тантал. М., 1969, с. 125. 18 Cardoso F. H. La contribution de Marx a la theorie du changement social. Paris, 1968, p. 3.

процесса: с одной стороны, осмысление структурных связей существования и продолжения существования, с другой — наличие социальных сил отрицания, которые действуют в недрах самих этих структур. Короче говоря, решается старая проблема связи между всеобщей структурой и конкретной историей»19.

Ссылаясь на логику «Капитала» К. Маркса, Кардозо пишет, что научный анализ невозможен без соотнесения всеобщих процессов с исторически определенными, специфическими социальными процессами. В анализе экономических кризисов К. Маркс показал, что эти кризисы являются не внешними по отношению к функционированию капиталистической системы беспорядками, а, напротив, отражают внутренние процессы капиталистического накопления.

Как видно, Кардозо отдает предпочтение марксистскому методу анализа исторических явлений перед абстрактно-функциональным. Он признает, что при анализе структурных закономерностей Марксова диалектика допускает «подвижные структуры», предлагает такие модели, которые выгодно отличаются от функционалистских и кибернетических. Но это отличие, по его мнению, состоит не в том, что Марксова диалектика допускает возможность изменения структуры: все современные социологические модели в конечном счете допускают возможность общественного развития. «Отличие состоит в своеобразии теоретического представления процесса общественного развития, где, по Марксу, развитие внутренне входит в актуализацию самой структуры»20. Вероятно, Кардозо подходит к пониманию объективных внутренних противоречий как источника социального развития.

Подводя итог своим рассуждениям о значении для современности марксистской теории как формы научного знания, Кардозо подчеркивает, что она способна объединить структуру и историю, объективный детерминизм и политику. «Когда подводишь итог последним достижениям общественной науки в объяснении процессов общественно-экономического развития, то видишь, что предложенная Марксом модель еще в силе, и именно сегодня

19Там же, с. 7.

20 Там же, с. 9.

диалектика Маркса приобретает для общественных наук всю свою значительность»21.

Однако следует сказать, что осознание необходимости изучения научных подходов и методологических принципов марксистской социологии происходит у латиноамериканских социологов в трудных условиях острой идеологической борьбы, преодоления иллюзий, привычек и стандартов мышления. Так, Кардозо склоняется порой к вульгаризаторским интерпретациям марксизма, связывая марксистское положение об обострении противоречий между пролетариатом и буржуазией с идеей обязательного абсолютного обнищания рабочего класса,. Приписывая марксизму подобные утверждения и некритически воспринимая распространенный тезис буржуазной идеологии о якобы стирании различий в уровне материального благосостояния между рабочим классом и буржуазией в развитых капиталистических странах, он пишет о том, что перспективы революционного преобразования капиталистического общества сегодня связаны главным образом с противоречиями между экономически развитыми и слаборазвитыми странами.

В то же время Ф. Кардозо полагает, что марксизм не учитывает связей между экономически господствующими и экономически зависимыми странами, и, «следовательно, социальная динамика рассматривается внутри однородной и замкнутой системы, в которой классовая борьба, а точнее, только борьба пролетариата с буржуазией указывала на возможность общественных преобразований»22. Это не соответствует действительности. Марксизм-ленинизм всегда придавал важнейшее значение борьбе народов колоний, зависимых стран в общей борьбе трудящихся против эксплуатации, за социальный прогресс.

Анализ эволюции взглядов этого латиноамериканского социолога позволяет утверждать, что в последующих работах, рассматривая взаимоотношения развитых капиталистических стран и стран социализма со странами «третьего мира», он отмечает различие в политике социалистических и капиталистических стран. Однако его понимание социалистической революции остается узким, оно связано с конкретными формами прошлых револю-

21 Там же, с. 11.

22 Там же, с. 4.

ций. При этом он концентрирует внимание не на общих, а на специфических условиях их развития, что искажает социальную перспективу революционных движений в странах, которые уже вступили в эпоху интенсивной капиталистической индустриализации и научно-технической революции23.

В 70-х годах между представителями различных направлений левой, мелкобуржуазной социологии возникли споры о праве выступать от имени марксизма, давать «аутентичное» толкование классического марксистского наследия. Кардозо, выступая в 1971 г. на семинаре в Национальном университете в Мехико с докладом «Аль-тюссерианизм или марксизм?», не только отмежевывался от интегральных элитаристов, но и резко критиковал структурализм левых радикалов. Он доказывал, что их теория означает отказ от конкретно-исторического подхода, возврат к гегелевской диалектике чистых идей, отрицание материализма под видом борьбы с плоским эмпиризмом в социологии. «Выведение теории из теоретической практики предполагает противопоставление познающего разума действующей истории, что неизбежно ведет к идеалистическому формализму»24, — заключает Ф. Кардозо свои рассуждения о влиянии Л. Альтюссера, Э. Балибара и других европейских левых структуралистов на работы их латиноамериканских последователей.

С требованиями конкретно-исторического подхода к анализу национальных ситуаций, выдвигаемыми Ф. Кардозо, нельзя не согласиться. Вопрос, однако, в том, что эти требования должны не только декларироваться, но и последовательно проводиться в ходе исследования. Тут-то и обнаруживается, что их реализация тесно связана с политической позицией социолога. Выступая за историко-структурный метод, понимаемый им как «динамичное выражение отношений между теорией и практикой, наиболее соответствующее духу Маркса»25, Ф. Кардозо обходит вопрос о классовой, партийной при-i роде марксизма.

23 Cardoso F., Faletto E. Dependencia'e desenvolvimento na AmericA' Latina. Ensaio de Interpretacao Sociologica. Rio de Janeiro, 1970. С этих же позиций Ф. Кардозо выступал на Х Международном социологическом конгрессе (Cardoso F. The Theory of Dependency in the Light of Marxism. Mexico, ISA X World Congress, 1982).

24 Cardoso F. 0 modelo politico brasileiro e ontros ensaios Sao Paulo, 1972. p. III.

25 Там же.

В результате исчезает принципиальное различие между буржуазной и марксистской социологией, между капиталистическим и социалистическим обществом. Например, правильно отмечая, что категория зависимости не является центральной в социологической теории капитализма, Кардозо тут же заявляет, что «теория зависимости должна вписаться в будущую, более широкую теорию капитализма или социализма»26. Как видно, он предельно расширяет исторические рамки категории зависимости, неоправданно распространяя ее на социалистический этап общественного развития.

В обстановке острой идейно-теоретической борьбы в странах Латинской Америки особое значение приобретает исследовательская работа латиноамериканских ученых-марксистов. В их трудах содержится развернутый анализ кризиса экономических, социальных и политических структур латиноамериканских стран, а также конструктивная программа демократических преобразований в интересах подавляющего большинства населения, противостоящая социологическим проектам защитников эксплуататорских классов. Видные теоретики коммунистического движения в Латинской Америке отдают немало сил разработке общетеоретических проблем социального развития, критике буржуазных философских и социологических учений, борьбе с «методологической» экспансией США.

Реальная диалектика современных международных отношений, социально-философские проблемы войны и мира являются ключевыми вопросами, по которым развертывается сегодня идейно-теоретическая полемика в странах Латинской Америки. Первостепенное значение для судеб этих стран в политическом и экономическом отношениях имеет разрядка международной напряженности, борьбу за которую ведут страны социалистического содружества и все подлинно демократические силы в мире. Борьба за ограничение милитаризма открывает новые возможности для глубинных позитивных социально-экономических и политических перемен в странах Южной Америки и Карибского бассейна. Обуздание гонки вооружений может дать международному сообществу

26 Cardoso F. Notas sobre el estado actual de los estudios de la dependencia. — Problemas del subdesarrollo latinoamericano. Mexico, 1975, p. 107.

необходимые средства для оказания помощи беднейшим странам этих регионов.

Реакционные теоретики в странах Латинской Америки пытаются ныне представить разрядку либо как «глобальную метафизику» — соглашение между «сверхдержавами» о поддержании статус-кво в развивающихся странах, либо как ширму, прикрывающую «красный империализм». Немало распространяется и эволюционистских, реформистских иллюзий, согласно которым сэкономленные на вооружении деньги позволят автоматически решить проблемы развивающихся стран, т. е. без слома существующих там архаичных социально-политических структур и без изменения характера отношений этих стран с империалистическими центрами.

Выступления многих прогрессивных теоретиков в странах региона по международным проблемам за последние годы были отмечены резкой антирейгановской позицией27; они призывали к борьбе против гонки ядерных вооружений. В то же время конфликт по поводу Мальвинских (Фолклендских) островов, в целом повлиявший в антиимпериалистическом направлении на взгляды многих аргентинских, бразильских, уругвайских и других теоретиков в Южной Америке, вызвал острую дискуссию по вопросам о нераспространении ядерного оружия. Ряд мелкобуржуазных теоретиков левацкого толка (объективно смыкаясь с идеологами шовинистической реакции) попытались использовать волну антиимпериалистических настроений в своих странах для критики марксистско-ле-нинской теории разрядки и международных отношений под тем предлогом, что в случае конфликта между ядерными державами и странами «третьего мира» такие державы, как Аргентина, Бразилия, должны иметь свое ядерное оружие28.

Разоблачая теоретические и пропагандистские построения идеологов империализма (и его пособников в лице теоретиков реформизма, ревизионизма) и ведя в то же время терпеливый диалог с прогрессивными представителями мелкобуржуазной «социологии зависи

27 Saxe Fernandes J. America Latina Frente a las Estrategias Globales. Mexico, 1981; Bermuda L., Cavalla A., Cordoba R. La Politica de Reagan para America Latina despues de la Crisis de las Malvinas. Buenos Aires, 1982; Salan Banos I., Lukas Bashlin D. La Coaccion que Detiente: La Luc-ha Antinuclear. Mexico, 1982.

28 Espejo M. La Tentacion Nuclear. Buenos Aires, 1983.

мости», латиноамериканские ученые-марксисты доказывают, что борьба демократических сил континента и всей планеты за социальный прогресс, преодоление отсталости и зависимости десятков стран и народов от империалистических держав неразрывно связаны с борьбой за прочный мир и разрядку напряженности.

Ленинское теоретическое наследие имеет универсальное значение для критики методологических построений буржуазной и мелкобуржуазной социальной теории. Марксово учение об общественно-экономических формациях, творчески развитое В. И. Лениным применительно к последнему этапу капиталистического общества, составляет теоретико-методологическую основу для опровержения латиноамериканской буржуазной «философии развития» и «философии независимости», формально определяющих признаки «традиционного» и «интегрального» этапов в развитии народов мира, механически делящих общества на «центр» и «периферию», «метрополии» и «сателлитов». Диалектический анализ раскрывает несостоятельность узкого функционализма. Принцип классового подхода к изучению современной общественной структуры как в ее статике, так и в движении оказывается шире и плодотворнее элитарных методик.

Ленинские идеи, развитые в современных исторических условиях в документах и материалах съездов КПСС, международных совещаний коммунистических и рабочих партий, находят подтверждение в практике антиимпериалистической, классовой борьбы в странах Латинской Америки.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие.......... 5

Часть первая. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ КРИТИКИ ИДЕАЛИСТИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ ДИАЛЕКТИКИ........ 9

Глава I. К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС О ПРИНЦИПАХ КРИТИКИ ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ..

Глава II. КРИТИКА В. И ЛЕНИНЫМ ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ............. 26

Глава III. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА В ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОВЕТОЛОГОВ........ 42

Часть вторая. КРИЗИС КОНЦЕПЦИЙ ДИАЛЕКТИКИ В СОВРЕМЕННОЙ БУРЖУАЗНОЙ ФИЛОСОФИИ............... 60

Глава IV. «КРИТИЧЕСКИЙ РАЦИОНАЛИЗМ» - НОВЕЙШАЯ СУБЪЕКТИВИСТСКИ-АГНОСТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НАУКИ................

Глава V. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА И РЕЛЯТИВИСТСКИЙ ИСТОРИЗМ «НОВОЙ ФИЛОСОФИИ НАУКИ»................. 86

Глава VI. ИЗВРАЩЕНИЕ ДИАЛЕКТИКИ В ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКОМ «АНАРХИЗМЕ»........... 102

Глава VII. КОНЦЕПЦИЯ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ ДИАЛЕКТИКИ.................. 116

Глава VIIIКРИТИКА «ДИАЛОГИКИ» Ю. ХАБЕРМАСА 131

Глава IX. ПРОБЛЕМА РАЗВИТИЯ В АНТРОПОЛОГИЧЕСКОМ ИСТОЛКОВАНИИ............ 139

Глава X. НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ НЕОТОМИСТСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ДИАЛЕКТИКИ......... 152

Часть третья. ПРОБЛЕМЫ ДИАЛЕКТИКИ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ БУРЖУАЗНЫХ СОЦИОЛОГОВ.................. 162

Глава XI. БУРЖУАЗНАЯ СОЦИОЛОГИЯ В ПОИСКАХ ДИАЛЕКТИЗИРОВАННЫХ КОНЦЕПЦИЙ.....

Глава XII. МИСТИФИКАЦИЯ ДИАЛЕКТИКИ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ Р. АРОНОМ........ 174

Глава XIII КРИТИКА ГИПЕРЭМПИРИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ Ж ГУРВИЧА.............. 188

Глава XIV. «ДИАЛЕКТИЧЕСКИЕ» ПАРАДИГМЫ АМЕРИКАНСКОЙ БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТОЛОГИИ..... 202

Глава XV. ПСЕВДОДИАЛЕКТИКА ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ В «КОНФЛИКТНОЙ» МОДЕЛИ Р. ДАРЕНДОРФА................... 217

Часть четвертая. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА В СТРАНАХ АЗИИ, АФРИКИ И ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ.......... 231

Глава XVI МЕТАМОРФОЗЫ ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ В ОСВОБОДИВШИХСЯ СТРАНАХ....

Глава XVII. ПРОБЛЕМЫ ДИАЛЕКТИКИ В ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ АРАБСКИХ СТРАН.... 240

Глава XVIII. АФРИКАНСКАЯ ЭТНОФИЛОСОФИЯ И ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА МИФА....... 261

Глава XIX. ПРОБЛЕМЫ ДИАЛЕКТИКИ В БУРЖУАЗНОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ТЕОРИИ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ 280

Материалистическая диалектика: В 5-ти т. Т. 5. Критика идеалистических концепций диалектики/Отв. ред. М. Я. Корнеев; Ред.: М. А. Киссель, К. Н. Любутин, А. А. Федосеев. — М.: Мысль, 1985.-300 с.

В томе раскрываются спекуляции «критического рационализма», «новой философии науки» на проблемах диалектики; анализируются экзистенциальная, антропологическая, негативная и некоторые другие виды идеалистической диалектики. Критическому анализу подвергаются «диалектика современной эпохи» Р. Арона, «гиперэмпирическая диалектика» Ж. Гурвича, «теория конфликта» Р. Дарендорфа, теории «интегрального общества», некоторые идеалистические концепции диалектики в философии стран Азии, Африки и Латинской Америки.

Date: 2015-09-03; view: 577; Нарушение авторских прав