О длительности и ее простых модусах

§ 10.

Ф и л а л е т. Протяжению соответствует длительность.

Часть длительности, в которой мы не замечаем никакого изменения идей, мы называем мгновением.

Т е о ф и л. Это определение мгновения должно, думаю я, относиться к обыденному понятию его, подобному обыденному понятию точки. Строго говоря, точка и мгновение не являются вовсе частями времени и пространства и в свою очередь не обладают частями. Это только пределы.

§ 16.

Ф и л а л е т. Не движение, а постоянный поток идей дает нам идею длительности.

Т е о ф и л. Поток восприятии пробуждает в нас идею длительности, но не творит ее. Наши восприятия никогда не образуют такого постоянного и правильного потока, как время, являющееся равномерной простой: непрерывностью, напоминающей прямую линию. Изменение восприятии дает нам повод думать о времени, и мы измеряем ею равномерными изменениями, но если бы даже в природе не было ничего равномерного, то время тем не менее можно 2. XIV

==151

было бы определить, подобно тому как можно было бы определить место, если бы даже во вселенной не было никакого неподвижного тела. Действительно, зная законы неравномерных движений, их можно всегда свести к понятным для нас равномерным движениям и предвидеть таким образом, что случится в результате соединения различных движений.

И в этом смысле время есть мера движения, иначе говоря, равномерное движение есть мера неравномерного движения.

§ 21.

Ф и л а л е т. Нельзя с достоверностью узнать равенства двух частей длительности; наблюдения могут дать здесь лишь приблизительное равенство. После тщательных исследований было найдено, что суточные обращения Солнца обнаруживают в действительности неравенство и, возможно, что и годичные обращения его не равны.

Т е о ф и л. Маятник сделал заметным и видимым неравенство промежутка времени от одного полудня до другого: solem dicere falsum audet 134. Правда, это было известно уже раньше, и неравенство это имеет свои правила. Что касается годичного обращения, выравнивающего неравенство солнечных дней, то оно может измениться с течением времени. Нашей лучшей мерой времени является до сих пор вращение Земли вокруг своей оси, которое ходячее мнение приписывает первому двигателю, а часы служат нам для деления этой меры.

Однако само это ежедневное обращение Земли может измениться с течением времени, и если бы какая-нибудь пирамида могла существовать достаточно долго или если бы построили новые пирамиды, то в этом можно было бы убедиться, отметив на них длину маятника, отбивающего теперь в течение этого обращения определенное количество качаний. Можно было бы также выяснить до некоторой степени это изменение, сравнив обращение Земли с другими обращениями, например с обращением спутников Юпитера, так как мало вероятно, чтобы изменения тех и других всегда были пропорциональны.

Ф и л а л е т. Наша мера времени была бы более правильной, если бы могли сохранить какой-нибудь прошедший день, чтобы сравнить его с грядущими днями, подобно тому как мы сохраняем пространственные меры.

Т е о ф и л. Вместо этого мы вынуждены сохранять и наблюдать тела, производящие свои движения приблизительно в одинаковое время. Но мы не вправе также

==152

утверждать, что какая-нибудь пространственная мера, как, например, сделанный из дерева или металла и сохраняемый нами локоть, остается абсолютно одинаковой.

§ 22.

Ф и л а л е т. Так как все люди явно измеряют время движением небесных тел, то очень странно, что время не перестают определять как меру движения.

Т е о ф и л. Я только что сказал (§ 16), как это следует понимать. Правда, Аристотель говорит 135, что время есть число, а не мера движения. Действительно, можно утверждать, что длительность познается посредством числа равных периодических движений, из которых одно начинается, когда другое кончается, например посредством определенного числа обращений Земли или небесных светил.

§ 24.

Ф и л а л е т. Однако мы предвосхищаем эти обращения, и утверждение, что Авраам родился в 2712 г. юлианского летосчисления, так же понятно, как счет от сотворения мира, если даже предположить, что юлианское летосчисление началось за несколько сот лет до начала существования дней, ночей и годов, отмеченных обращением Солнца.

Т е о ф и л. Пустота, которую можно себе представить во времени, указывает, подобно пустоте в пространстве, что время и пространство применимы к возможным вещам так же, как и к существующим. Впрочем, из всех систем летосчисления система отсчета годов от сотворения мира наименее приемлема хотя бы по причине огромной разницы между еврейским текстом и переводом семидесяти толковников, не говоря уже о других соображениях.

§ 26.

Ф и л а л е т. Мы можем представить себе начало движения, хотя не можем понять начала длительности, взятой во всем ее целом. Таким же образом мы можем установить границы тела, но не можем установить границ пространства.

Т е о ф и л. Это, как я только что сказал, объясняется тем, что время и пространство применимы к возможным вещам за пределами существующих вещей. Врем и пространство обладают природой вечных истин, одинакова применимых и к возможному, и к существующему.

§ 27.

Ф и л а л е т. Действительно, идея времени и идея вечности вытекают из одного и того же источника, так как мы можем мысленно прибавлять друг к другу известные отрезки длительности столько раз, сколько захотим.

Т е о ф и л. Но чтобы вывести отсюда понятие вечности, 2, XIV

==153

следует, кроме того, учесть, что постоянно существует то же самое основание идти все дальше. Именно этот учет оснований является завершающим моментом при образовании понятий бесконечного или нескончаемого (indefini) при возможности продвижения вперед. Таким образом, одних только чувств недостаточно для образования этих понятий. И в сущности можно сказать, что в природе вещей идея абсолютного предшествует идее прибавляемых границ. Но мы замечаем первую из них, лишь начав с того, что ограничено и действует на наши чувства.

Date: 2015-08-15; view: 261; Нарушение авторских прав