Ментальный процесс

«МиссДемби, пожалуйста принесите мои очки с розовыми стеклами. Мне не нравится, как выглядит новый проект»

сли мы действительно желаем разобраться в том, что представляет собой стратегическое видение, как под воздействием различных обстоятельств происходит фомирование стратегии, нам придется прсдпринять попытку проникнуть в мысли стратега. На чем и настаивает когнитивная школа (она же — школа познания), сторонники которой, опираясь на когнитивную психологию, анализируют стратегический процесс с сточки зрения познавательных способностей человека.

В последние десять-пятнадпать лет эта школа привлекла к себе внимание ряда известных исследователей, сотрудничающих и с представителями других направлений (например, со школой позиционирования по вопросам познания в стратеги­ческих группах Reger and Huff. 1993; ftognerand Thomas, 1993] и стратегий продаж бизнеса компаний (девистиций) Duhaime and Sclnccnk, 1985). В обзоре М..Лайса отмечается, что эта область исследования стратегического менеджмента приобрела особую популярность в 1980-е гг. {Lyles, 1990).

Работы, к которым мы обратимся, образу ют не столько единую научную школу, сколько собрание не связанных между собой исследований, что не мешает, однако, объединить их водно направление. Если их авторы успешно справятся с поставлен­ной задачей, вполне возможно, что вскоре изменятся и преподавание, и практика стратегического управления.

Одни Бог ведает, что творилось в умах менеджеров до появления этих работ-одновременно целой волны. Исследователей больше интересовали требования к мыш­лению и условия его осуществления (например, что необходимо знать стратегу?), чем сам мыслительный процесс. И несмотря на все усилия школы познания, мы все еще далеки от понимания тех сложных и творческих актов, результатом которых и являются стратегии.

Вот почему стратеги в большинстве своем самоучки: они выстраивают - глав­ным образом на основе приобретенного опыта — собственные структуры знаний и ментальные процессы. Опыт формирует круг их знаний, что в свою очередь обус­лавливает действия индивидов, которые обогащает их новым опытом. На этом анализе и основываются исследования когнитивной школы, и он становится отправной точкой для двух совершенно разных ее ветвей.

Первая, более позитивистская, трактует обработку и структурирование знаний, как попытку создания некой объективной (кино)картины мира, когда когнитивные способности рассматриваются как своего рода кинокамера. Всматриваясь в мир она по воле оператора увеличивает или уменьшает изображения, которые по мнению когнитивистовистов, далеко не полностью передают объективную реальность.

Другая ветвь настаивает на субъективности познания, рассматривая стратегию как интерпретацию мира. Мысленный взгляд устремляется внутрь, чтобы понять, как разум формирует мнения относительно увиденного — событий, символов, поводения клиентов п т. д. Таким образом, если первая вегвь воспринимает познание как воссоздание мира, то вторая убираю эту приставку, полагает,что сознание создает мир.

Сообразно атому делению мы начинаем рассмотрение когнитивной школы с ее объективистской ветви, а именное исследований на тему тенденциозности познания или границ когнитивных способностей стратега, стратегического познания с точки зрения обработки информации и (З) структурирования знания разумом. Затем мы обратимся к субъективистской ветви, по трактовке стратегического познания как процесса конструирования и в завершении поговорим о недостатках когнитивного подхода как системы взглядов на стратегическое мышление.

Неразбериха в процессе познания

Ученых давно завораживает причудливость процесса обработки информации и
принятия решений и прежде всего демонстрируемая в нем индивидами тенден-
циозность. Исследователей сферы управления в особенности вдохновляет блес-
тящая работа Герберта Саймона (Simon, 1947,1957;March and Simon, 1958), политолога, долгие годы проработавшего в бизнес-школе, а затем и на факультете
психологии Университета Карнеги, лауреата Нобелевской премии по экономике
1978г. Саймон пропагандировал идею о величии и сложности мира, в сравнении с которыми человеческий мозг и его способности обработки информации
представляются ничтожно малыми. Принятие решении, таким образом, оказы-
вается не рациональным процессом, а тщетной попыткой проявить рациональность.
Под влиянием работ Г. Саймона появились многочисленные исследования о до-
минирующцх в человеческом мышлении тенденциях (см. в частности, Tversky
IKhaneman, 197-1). Все эти исследования представляют
несомненную важность для понимания стратегического процесса, ибо они сконцентрированы на поиске ответов на вопросы о том, почему, к примеру, челове-
ское сознание в первую очередь «выхватывает» и «усваивает* факты, под-
тверждающие (по никак не отрицающие) уже сложившуюся систему верований,
Почему наш разум предпочитает «пользоваться» недавно полученной, а недавно
поступившей информацией, почему мы так легко принимаем желаемое за дей-
ствительность и т. д. В своем обзоре С. Макридакис уделяет значительное внимание тому, что он называет «необоснованными мнениями» или «прописными истинами». К примеру, он пишет:

«Мы воспитаны культурой, в которой истинность некоторых утверждении никогда неподвергается сомнению, хотя должна бы. Мы, например, считаем, что чем больше у нас информации, тем более взвешенное решение мы примем. Эмпирические данные не подтверждаются -это расхожее мнение. В действительности увеличение объемы информации просто усиливает нашу убежденность в своей правоте, никоим образом не влияя на правильность самого решения... Очень часто огромные массивы информации избыточны и не имеют ни малейшей ценности для процесса принятия решения (38).

Познание как обработка информации

Помимо тенденций, или склонностей, значительное влияние на индивидуальное познание оказывает коллективная система обработки информации, которая назы­вается организацией. Менеджеры — это информационные работники. Они добыва­ют информацию для себя, своих коллег и вышестоящих менеджеров, что создает в организациях, особенно крупных, всевозможные проблемы. У высших руководителей не хватает времени лично заниматься всеми вопросами, поэтому они вынуж­дены максимально обобщать и группировать получаемую информацию, что может привести к ее искажениям (тем более возможно, что исходные данные и так не вполне достоверны). Если на исходную информацию оказали влияние все те тен­денции, о которых говорилось выше, то можно только догадываться, насколько объективной она предстанет перед «боссом». Неудивительно, что старшие менед­жеры нередко становятся заложниками господствующей в организации системы обработки информации.

В соответствии с моделью «параллельной» обработки информации П. Корнера, А. Киники и Б. Китса люди и организации обрабатывают информацию, используя одни и те же принципы (Comer, Kinicki, Keats, 1994). Обработка информации начи­нается с концентрации внимания, затем происходит ее кодирование, запоминание, информационный поиск; кульминация процесса — отбор информации и завершение — оценка полученного результата.

ВНИМАНИЕ. На стадии внимания определяются данные, которые будут обрабатываться (своего рода секретарь, который отбирает входящую корреспонденнн10 в порядке срочности, задерживая одни сообщения и немедленно доставляя другие).

КОДИРОВАНИЕ. Кодирование придает данным смысл, поскольку Представляет собой поиск соответствии между информацией и имеющимися категориями, на­пример, что некто является.-клиентом», а не просто «посетителем». Конечно, такие категории часто служат источником тенденциозности, поскольку не учитывают нюансы, и любая из них рискует превратиться в стереотип. Главной для всего про­цесса обработки информации яявляется структура общего знания, благодаря кото­рой доминантным становится единый фрейм (схема) интерпретации. П. Корнер и его соавторы различают два типа «согласительных фреймов»: вновь появляющиеся и укоренившиеся. << Появляющиеся фреймы выстраиваются таким особым образом, чтобы можно было решать новую проблему или вопрос». Их формирование занимаетг время и отнимает когнитивную энергию, но, выстроив фреймы, человек получает сильныйный стимул к продолжению их использования. Таким образом, появившийся фрейм постепенно превращается и укоренившийся. Позже он уже может использоться «автоматически при интерпретации стратегической информации, причем независимо от ее уместности. В этом случае, прежде чем строить новый фрейм, команде высшего руководства придется каким-то образом избавиться от старого» (300).

ЗАПОМИНАНИЕ/ПОИСК. Когнитивный процесс начинается с работы памяти. Если говорить об отдельном человеке, то его намять представляет собой сеть ассоциативных связей между различными единицами информации. В организациях эти связи соединяются с образцами поведения, правилами, процедурами, установлениями и технологиями. Человека и организацию связывает социализация, когда компания добровольно - принудительно побуждает индивида принять существующую в ней практику. Позже эта практика становится частью собственной памяти человека и его познавательные способности «настраиваются наорганизационную волну...

ВЫБОР. Выбор — сложный процесс движения вперед и отступлений, перехода с одной стадии на другую, до тех пор пока не будет принято твердое решение. Нередко создается впечатление, будто решение было «вынесено», в действительности же оно возникает всегда неожиданно. Такая категория, как «решение», помогает и определиться в дальнейших действиях, и продолжить сбор информации, но ее нельзя рассматривать в отрыве от других (см. «Как принимается решение?»).

РЕЗУЛЬТАТ. Получение результатов обработки информации означает начало процесса обратной связи. Индивиды и организации осознают ценность своего выбора ц подключают это понимание к продолжающемуся процессу обработки информации, а именно к вниманию, кодированию, сохранению и поиску, связанными со следую­щим выбором.

Познание как картографирование

Несмотря на разнообразие взглядов представителей когнитивной школы, все ее сто­ронники сходятся в одном: необходимой предпосылкой стратегического познания яв­ляется существование ментальных структур, с помощью которых организуется знание. Для обозначения этих структур используется и вышеупомянутый термин «фрейм», и другие — схема, понятие, сценарий, план, интеллектуальная модель, карта.

Карта, или отображение (тар), — наиболее распространенное название, воз­можно, благодаря его метафоричности. Данный термин подразумевает прохожде­ние по малознакомой местности с помощью некой репрезентативной модели. Карл Вейк любит рассказывать историю о том, как после маневров в Альпах венгерское военное соединение из-за снежной бури два дня не возвращалось на базу. Появив­шись на третий день, солдаты объясняли:

Да, мы думали, что заблудились, и ждали конца. Но у одного парня в кармане оказалась карта местности. Это нас успокоило. Мы разбили лагерь, который мог устоять в буран, по карте составили маршрут. И вот мы здесь. Лейтенант, [который отправлял этот от­ряд], взял эту замечательную карту и стал внимательно ее рассматривать. К своему изумлению он обнаружил, что это была карта не Альп, а Пиренеев (Weick, 1995:54).

Мораль проста: если вы потерялись, вам пригодится любая карта! Другими сло­вами, лучше иметь неправильное представление, чем не иметь никакого, потому что оно хотя бы обеспечивает стимул действовать. Или, по словам К. Вейка,имея карту, даже весьма приблизительную, мы приводим в соответствие с ней собственные представления. Карта служит прообразом восприятия, и люди видят на ней то, что ожидают увидеть. Но по мере того как мы обнаруживаем все больше расхождений с картой люди начинают обращать внимание на непосредственный опыт, ищут в нем определенные принципы. Карта приобретает метафорический' смысл, но, по иронии, только потому что на ее основе были созданы более современные и точные схемы (U'eicA, 1990:5)'. Не оспаривая основной идеи К. Венка, отметим, что случай в Альпах можно рассматривать и как неудачный пример. В такой труднопроходимой местности безопасных мест очень мало, к тому же они так неприметны, что шансы спастись с помощью неправильной карты как альтернативы простому спуску по склону ничтожны. Иначе говоря, имеет значение не только процесс, но и содержание. Не меньшее значение, чем отметки на карте имеют смысл и принципы стратегии, особенно в «труднопроходимых районах».

КАК ПРИНИМАЕТСЯ РЕШЕНИЕ?

(Mintzberg and Waters, 1990, по изд. Langley el al., 1Э95)

В большинстве посвященных принятию решений исследований вначале го­ворится не о решении, а действии, например о покупке компьютера или погло­щении некоей фирмы. И только потом описывается предполагаемое решение. Предполагается, что действию неизбежно предшествует некий идентифициру­емый момент решения. Другими словами, если организация предприняла некий шаг, она сначала решила поступить именно так.

...На самом деле взаимоотношения между решением и действием могут быть далеко не такими непрочными, как предполагает большинство авторов.

Действие может совершаться без предварительного решения о нем. Об этом прекрасно известно и постукивающему по коленке пациента врачу, и судье, который знает, что запланированное и продуманное убийство на­зывается убийством первой степени, а неумышленное — второй степени. Иначе говоря, в соответствии с американскими законами люди способны на убийство и без предварительного решения о своих действиях.

Переходя в организационную плоскость, рассмотрим следующий ком­ментарий одного из руководителей крупной международной корпорации: часто даже трудно точно сказать, кто и когда вынес то или иное решение или даже кто предложил его идею... Зачастую я не знаю, когда в GM выносится решение. Я не могу четко сформулировать, как мы подходим к моменту голосования на совещаниях. Обыч­но кто-нибудь на присутствующих просто подводит черту под дискуссией. Остальные либо соглашаются, либо выдвигают собственные условия, (пит. по Quinn, 1980a:134)

Но организации могут действовать и в отсутствие явного консенсуса. Не­сколько лет назад на слуху была анекдотическая история о том, как высшее руководство некой европейской автомобильной компании пригласило кон­сультантов, чтобы те выяснили, кто в компании "решил» представить на рынке новую модель автомобиля. По-видимому, кто-то все-таки принял такое ре­шение, но, весьма вероятно, что «виновных» найти не удастся "за отсутстви­ем события преступления». Кто-то просто вылепил иэ глины кузов новой модели, другой сделал для нее инженерные расчеты, и, как снежный ком «накатываются» тысячи новых "решений» — о бампере, сборочных линиях, рекламной кампании. И вот на свет появляется новый автомобиль...

Должны ли существовать некие определенные момент и место принятия решения?... Допустим, компания объявила о своем «решении» построить новый завод. "Перемотав пленку» назад, можно найти ту минуту, когда на совете ди­ректоров «решение» было «вынесено», т. е. зафиксировано на бумаге. Но, вероятно, этой минуте предшествовало несколько месяцев «вынашивания» реше­ния в голове владельца-президента компании.

Фактически в любой организации подобного типа с развитым бюрократиским аппаратом принято правило: любому действию должна предшествовать определенная подготовка. Предполагается, что формально решают администраторы и затем их выбор официально "санкционируется" иерархической верхушкой», а после передается «вниз» для реализации...

Из всего вышесказанного следует важный вывод: решение, как и многие другие понятия в теории организации, нередко выступает неким искусственным, психологическим построением, под которым подразумевается подготовка к действию. И для отдельного человека, и для организаций подготовка не обязательно должна предшествовать действию или, говоря более обще, какой бы ни действия все равно будут малопонятными и бестолковым.

Как и в географии, в менеджменте в различных ситуациях применяются специальные карты. Энн Хафф, одна из самых ярких представительниц школы познания разделяет карты когнитивные, определяющие важные для менеджеров факторы (например, сведения о главных конкурентах), и карты, которые отображают взаимоотношения между этими факторами (основные конкуренты должны отреагировать на наше снижение цен аналогичным шагом) (Huff, 1990).

Карты первого типа нередко называют схемами, термином, заимствованным из когнитивной психологии. Каждая из них переполнена данными. Проблема заключа­ется в том, как организовать их хранение и сделать доступными в любой нужный момент. Доступность схем состоит в том, что они отображают знание на различных уровнях, что позволяет индивиду, основываясь на начальных данных, мысленно воосстановить, восполняя пробелы, полную картину. К примеру, человек читает о грядущем очередном «нефтяном кризисе» и в его сознании, вероятнее всего, всплывет схема знаний, включающая в себя политический, экономический и технологический уровни. Такой схеме сопутствуют определенные имплицитные посылки: на полити­ческом уровне — о том, что нефтяной кризис вызван каким-то военным конфликтам, на экономическом уровне возникает мысль о картелях п повышении цен на бензин, на технологическом — о выборе между печным топливом п электричеством.

Иными словами, улиц, принимающих решения, существуют связанные с конк­ретными схемами определенные ожидания. То, что они видят, дополняет, детали­зирует ожидания и рождает новые вопросы. Насколько резким будет рост иен? Возрастет ли спрос на электрообогреватели? Заметьте, данные вопросы возникают практически автоматически. И именно в этом, с точки зрения обработки информа­ции, состоит их эффективность. Но это также означает, что факты, не вписываю­щиеся в схему, игнорируются. Так, во время одного из нефтяных Кризисов пра­вительства многих стран начали вкладывать деньги в развитие альтернативных технологий, пренебрегая тем обстоятельством, что кризисы, как правило, носят временный характер.

Понятно, что активизация схемы — только первый шаг. Необходимо принять - решение о целесообразности ответных действий. В тех случаях, когда выбор сопря­жен с риском, ситуация носит угрожающий характер, в поисках ключей к проясне­нию ситуации мы тщательно изучаем обстановку. Те, кто обладают богатым опы­том (в данном случае нефтяные компании), вероятнее всего, обратятся к сложный картам второго типа, на которых отражены взаимоотношения между спросом, предложением, ценой, временем и т. д.

В голове любого опытного руководителя «живут» оказывающие значительное влияние на его поведение причинные (каузальные) карты, или, как их еще называют, ментальные модели. Например, проведенный П. Барром, Дж. Стимпертом, Э.Хафф сравнительный анализ деятельности двух железнодорожных компанийRock Island и C&NW, в период с 1949 но 1973 г. показал, что при всем сходстве стартовых условий одна из них обанкротилась, а вторая процветает. Исследования объясняют столь несхожие судьбы различиями сложившихся в головах их руководителей каузальных карт внешнего окружения. Первоначально оба перевозчика оправдывали свою низкую продуктивность плохими погодными условиями, неэффективными правительственными программами, государственными ограничениями.

Но позже на карте одного из них фокус сместился, высветив связи между затратами, продуктивностью и стилем управления, что привело к осознанию не­обходимости перемен (Ban, Stimpen, Huff, I992).

Познание как достижение понимания

Менеджеры и составляют карты, и пользуются ими. То, каким образом они создают свои когнитивные карты, есть ключ к постижению процесса формирования стратегии. Вообще говоря, это и есть формирование стратегии. Стратегия — это понимание, и потому, пользуясь классическим термином когнитивной психологии,
построение стратегии можно назвать «достижением понимания».

Но, за исключением нескольких ранних работ (например, Bmneretal., 1956), в когнитивной психологии этот вопрос даже не затрагивался. Видимо, проблема заключается в том, что ее излюбленной исследовательской методологией является ведение «протоколов» или вербального учета в процессе принятия решения испыту­емым. По-настоящему интересные психические процессы связанные с разработкой стратегии, — визуальное восприятие, параллельная обработка данных, синтез, так называемая интуиция спрятаны глубоко в нашем подсознании. Другими словами,
подавляющая часть нашего знания может быть «подразумеваемой» (Potanyi, 1966),
когда мы знаем гораздо больше, чем в состоянии высказать.

Особое влияние па пониманне процесса принятия решения руководителем ока­зали работы Герберта Саймона, настойчиво повторявшего, что в словах «проница­тельность, интуиция и творчество» нет ничего загадочного.

Какие «знакомые элементы» распознал в данном случае Э.Лэнд? Какой ана­лиз превратился в какого рода привычку? Наконец, каким образом его рациональ­ность сковала его? Э. Лэнд не раз говорил, что в периоды творческого озарения «кажется, что всплывают некие атавистические знания. На чисто сознательном уровне вы оперируете таким огромным количеством переменных, что не можете позволить себе прерваться или позволить прервать себя» (цит. по Bello, 1959:158), и менее всего — исследователю, который требует от вас ведения вербального про­токола!

Загадку может представлять источник озарения, но не его существование, будь то гениальное открытие Э. Лэнда или проницательность знаменитой обезьяны Кохлера (Kohler, 1925), неожндаЕЕНо для исследователя сообразившей, что она сможет дотянуться до высоко висящего банана, если подставит тумбу и встанет на нее (см. также Xadamard, 1949).

Говоря о японском стиле управления, Р. Шимицу называет проницательность «интуитивной чувствительностью», «способностью мгновенно уловить суть струк­туры новой информации» (Shimizu, 1980). Он упоминает «шестое чувство, или кап*, которое в противоположность «последовательным шагам логического мыш­ления» вызывает «совмещение хранящихся в памяти фрагментов, которые до той поры были просто грудой информации» (23). В процессе принятия решения пони­мание, проникновение в суть приходят тогда, когда человек начинает видеть за име­ющимися фактами более глубокий смысл.

...Очень часто повеление организаций... определяется теми редкими озарениями, кото­рые перестраивают мышление, подобно тому, как идея Э. Лэнда о фотоаппарате поло­жила начало крупной корпорации и переделу огромного рынка. Если, цитируя извест­ное изречение, участь солдата — это месяцы скуки, прерываемой минутами ужаса, то участь организации — это годы рутины и периодические перестройки, вызванные вспыш­ками озарений, если не их собственных, то их конкурентов. Как, в таком случае, при­лагательное «стратегический» может применяться к теориям принятия решений, не учитывающим такое явление, как озарение? (Langley at al., 1995:268).

Изучая процесс формирования стратегии организации, нам необходимо понять, как именно стратегу удается порой синтезировать массу разрозненной информа­ции в новые перспективы. Возможно, нам следует перенести акценты с исследова­ния слов и других «распознаваемым порций информации» на распознавание образов. Вспомните того бедолагу, который искал ключи под фонарем, потому что под ним светлее, а не там, где он их потерял. Так не стараются ли психологи-когнитивисты отыскать ключи к мыслительному поведению при свете вербальных протоколов, в то время как ответы прячутся в темноте процессов, которые мы называем интуицией, проницательностью, озарением?

Если да, то, быть может, когнитивным психологам следует уделить большее внимание достижениям физиологии. Исследоватсль мозга, лауреат Нобелевской премии по физиологии Роджер Сперри полагает, что в мозгу человека протекает процессы двух — очень разных — типов. Одни, доступные вербализации, обычно связаны с левым полушарием, а другие, а другие более пространственные, по всей вероятности, отвечает за «немое» правое полушарие.

Путь к пониманию важнейших ментальных процессов, связанных с созданием стратегии, долог и труден.И это дает основание заключить, что когнитивная школа, будучи потенциально самой важной из всех десяти, на данный момент внесла наименьший вклад в решение проблемы.

Познание как конструирование

Вторая ветвь когнитивной школы (во всяком случае как мы это понимаем) значи­тельно отличается от первой и потенциально, возможно, более результативна (не в последнюю очередь потому, что менее претенциозна). Согласно ей, стратегия явля­ется основанная на познанной как конструировании интерпретаций.

По мнению представителей этой ветви, «внешний» мир («там», «за рамками», «запределами») не просто направляет подвергающееся воздействию разного рода искажений, предубеждений и упрощений «внутреннее» поведение индивида. Дан­ный процесс напоминает не столько попытки отображения реальности (быть «там» с лучшей картой рынка, или, в духе К. Вейка, с любой картой, которая убедит вас двинуться в путь), сколько процесс познания. Исследователей, прежде всего, инте­ресует ответ на вопрос: А как насчет стратегий, которые изменяют мир? Откуда они берутся?

Согласно интерпретационному, или конструщиониапскому, взгляду, менталь­ные процессы, ментальное содержание, отнюдь не являются репродукцией внешнего мира, вся информация, проходящая через фильтры предубеждений и упрощений, расшифровывается с помощью когнитивных карт, т. е. взаимодействует с познанием и им формируется. Иначе говоря, разум навязывает некую трактовку происходящего вокруг — он конструирует свой мир. В каком-то смысле у разума есть собственный разум, действующий в соответствии со своей собственной когнитивной динамикой вернее, они действуют, поскольку для разума характерно коллективное иэмерение: взаимодействуя, люди создают свои интеллектуальные миры.

Г. Бэйтсон утверждает, что психологический фрейм выполняет примерно ту же функцию, что и рамка, в которую помещается фотография, т. е. снимает неопреде­ленность, показывая, что такое «внутри» и что такое «вне», что «реально» в контек­сте взаимодействия наблюдателя и ситуации, а что нет. Итак, согласно Г. Бэйтсону; психологический фрейм обладает следующими свойствами:

а) Психологические фреймы имеют исключающий характер, т. с. при включе­
нии в фрейм определенной информации (или значимых действий) из него
исключается некая другая информация.

б) Психологические фреймы имеют включающий характер, т. е., исключая
одну информацию, они включают другую. Согласно теории множеств, эти
две функции СИНОНИМИЧНЫ, но, с точки зрения психологии необходимо рас­
сматривать их по отдельности. Если го воритьо восприятии наблюдателя,
рамка фотографии или картины подсказывает ему: «Смотри на то, что внут­
ри, и не обращай внимание на то, что снаружи». Вид и фон в том смысле, в каком
эти термины употребляются в гештальтпсихологии, не симметричны (так,
как множество и немножество в теории множеств). Восприятие фона долж­но быть решительно сдержано, а восприятие вида (как в случае с картиной)должно быть решительно увеличено.

В) Психологические фреймы —это то, что мы называем допущениями или посылкамп. Рамка висящей на стене фотографии говорит наблюдателю о том, что для интерпретации фотографин он пользуется теми же самыми принципами мышления, которыми могут использоваться для интерпретации обоев вокруг рамки.

г) Таким образом, фрейм - явление метакоммуникативное. Любое сообщение (информация), эксплицитно или имплицитно определяющее фрейм, обеспечивает его получателю помощь в любом его попытке понять включенные в фрейм сообщения (Bateson, 1972:187).

Если понятие «схемы» используется исследователями довольно широко, то термин «фрейм» пока малоизвестен, возможно, лучшей из посвященных использованию фреймов менеджерами работой до сих пор остается исследование О. Эль Сави и т.Почана.. Его задача состояла в анализе того, как состоявшая из семнадцати специ­алистов и менеджеров группа оперировала информацией относительно стратегических возможностей на зарождающемся рынке сотовых телефонов. Втеченне трех месяцев группа регулярно проводила общие собрания. Сначала обсуждалась имею­щаяся информация о рынке и технологии. Затем постепенно удалось достичь согла­сия по двум фреймам: потенциал рынка СОТОВОЙ связи и потенциальное прнменение готовых телефонов. Весь период исследования Группа снабжалась дополнительной информацией из СМИ и специальных изданий (El Sawy and Pauchant, 1988).

О. Эль Савн и Т. Почана интересовало взаимодействие между исходными фреймами и последующей информацией. Когда фреймы и информация находи­лись в противоречии друг с другом? В связи с этим модифицировались ли фреймы, интерпретировалась ли информация? Обнаружилось, что это происходило тогда, когда информация об использовании сотовых телефонов могла представлять со­бой угрозу фрейму, определяющему потенциал применения сотовой связи, и кто-то из членов группы мог потребовать решительного пересмотра фрейма. Вставая на защиту исходного фрейма, другие члены группы выдвигали следующие аргументы (информацию): (а) владельцы сотовых телефонов — более осторожные водители по сравнению с теми, кто не имеет такого телефона; (б) открываются новые воз­можности использования сотовых телефонов; (в) имея сотовый телефон, водитель В случае аварии может своевременно позвонить в службу спасения. Таким обра­зом, критика «убеждают», что фрейм был верен, следовательно, угроза совместно сконструированной реальности миновала, и последующая информация продолжает интерпретироваться и том же ключе, что и ранее.

Данное исследование указывает на различие между индивидуальными схемами и групповыми фреймами. Схема зависит от того, что человек понимает и чему он верит. С другой стороны, фрейм находится в зависимости от динамики группы — отношений ее членов друг к другу и к коллективу. Конечно, для группы разделение между пониманием и доверием может быть условным. Люди «понимают», если они доверяют тому, что им говорят другие. А это зависит от того, пользуются ли они одной и том же схемой. Совместное использование схемы может вылиться в рупповое мышление, выражающееся в зависимости членов коллектива определенной интерпретации реальности и отрицании противоречащих eй фактов. Из исследования следует очевидный вывод: чтобы избежать подобных проблем, руководители должны обладать богатым набором фреймов (альтернативных взглядов на мир), не замыкаясь ни на одном из них. В этой связи становится понятен смысл таких книг, как «Образы организаций» Гарета Моргана, в которой рассматриваются взгляды на организацию как на машину, живой организм, мозговой центр и т. п. (Morgan, 1986). Л. Больман и Т. Дил в работе «Структурирование организаций» высказывают мнение, что проницательность руководителя зависит о его готовности воспринять и испольэовать разнообразные точки зрения и базирующееся на них выигрышные позиции.

КОНСТРУИРУЕТСЯ ЛИ «СРЕДА»? В основе воззрений социальных конструкционистов лежит одна твердая посылка: никто в организации не «видит» окруже­ния. Организация конструируют его, исходя из той богатой и неоднозначной ин­формации, в которой размыты даже такие фундаментальные категории, как «внутри» и «за рамками». Данная посылка представляется справедливой, но возра­жения вызывает то, как социальные коиструкционисты манипулируют ею. Они утверждают, что, поскольку окружение конструируется внутри организации, оно представляет собой продукт личных убеждении менеджеров. Обратившись к шко­лам дизайна и позиционирования, мы увидим, что знакомая нам схема ССВУ (SWOT) — учитывающая внешнюю среду организации и оказавшая значительное влияние на школу позиционирования — неожиданно отодвигается на второй план (как и вся школа позиционирования). И на ее месте появляется другая, весьма туманная схема — убеждения менеджеров.

Критики данной точки зрения указывают, что существование внешней среды opганизации вряд л и может быть поставлено под сомнение. Кроме того, на рынке дейстлует множество «осколков» компаний, восприятие которыми рынка, вопреки (или бла­годаря) тому что думают их менеджеры, неправильно. На эти доводы социальные конструкционисты отвечают: в вашем возражении видится упрощенное понимание «окружения». Л. Смирчич и К. Стаббарт проясняют это понятие, предлагая три парал­лельные концепции окружения. Исторически наши представления о внешней среде развивались от первой концепции через вторую к третьей,

1. Реальное внешнее окружение...[Согласно этой концепции], «организация «по­гружена в «окружение», существующее вне и независимо от нее… В этом
смысле «внешняя среда» определяется как реально существующее, объектив­ное, независимое, данное, внешнее... Почти все исследования и публикации
по стратегическому управлению предполагают [такое] отношение... Таким
образом, анализ внешней среды ведет к открытию, или к обнаружению об­стоятельств, которые уже где-то ждут, чтобы их обнаружили... [и затем]
намечается стратегия, которая будет им соответствовать.

2. Воспринимаемая внешняя среда... [Эта концепция] не заменяет понимания ок­ружения как (реального, материального и внешнего). Разница между ними
заключается в подходах стратегов. Стратегов постоянно вводит в заблуждение ограниченная рациональность... и их недостаточное и несовершенное вос­приятие «окружающей среды. С практической точки зрения, главная зада­ча. в том, чтобы сократить разрыв между [их] неверным восприятием и истинной сущностью окружения.

3. Узаконенное окружение. Согласно интерпретационному взгляду на мир отдельных объективных «окружений» просто не существует... Организации и
внешняя среда — это удобные обозначения принципов деятельности. Все, что
люди относят к своему окружению, рождается из человеческих действий ^и
сопровождается попытками понять смысл этих действий....Мир — это. по
существу, неопределенная сфера опыта. во внешней среде нет ни возможностей, ни угроз, а только материальные и символические результаты действий.

Но стратег – полный решимости найти смысл в действиях – создает взаимоотношення, выстраивая и приводя в действие связи... [Например], в дей­ствительности в небе нет Большой Медведицы, но люди предпочитают ду­мать, что она есть. Они видят Большую Медведицу, мысленно проводя ли­нии между звездами, и для них это имеет смысл...астрономы [с помощью] воображения производят символическую реальность (созвездия Ориона, Льва и т. д.) Так же и стратеги... Сами по себе... автомобили, нефтяные сква­жины, ракеты бессмысленны и выглядят такими же беспорядочными, каким. видится нетренированному глазу скопление звезд на небе. Стратеги строят мысленные связи между событиями, целями и ситуациями, и (те) приобре­тают смысл для членов организации (Smircich and Stubbart, 1985:725-726). Если первая концепция внешней среды совпадает с воззрениями трех прескрип-тивных школ (прежде всего школы позиционирования), то вторая и третья отража­ют, соответственно представления двух ветвей когнитивной школы. Но позиции их существенно отличаются. То, в чем первая видит основание для искажения, вторая. считает благоприятной возможностью для созидания.

С конструкционистской точки зрения, формирование стратегии обогащается. принципиально новыми красками. На первый план выходят метафоры, символические действия и коммуникации (Chaf/ee, 1985:94), целиком основывающиеся на жизненном опыте менеджеров (Hellgren and Melin, 1993), Таким образом, видение руководителя доминирует над механизмом управления: оно становится интерпрета­цией мира, превращенного в коллективную реальность (выводы Л. Смирчича и С. Стаббарта о действиях менеджеров см. но вставке «Использование конструкционистского подхода»).

Date: 2015-08-15; view: 1084; Нарушение авторских прав