Таинство жертвоприношения

Как неоднократно обнаруживали антропологи, для так называемых примитивных народов нашего времени характерно смешение практических знаний и верных догадок с магическими предписаниями, зачастую основанными на фантастических ассоциациях; та же картина, скорее всего, наблюдалась и в более ранних культурах. Никакой миф, сколь бы жизненным он ни был, не является полностью рациональным в своих побуждениях; а постепенного накопления эмпирических познаний, которое сопутствовало развитию древнейшей садовой культуры, было явно недостаточно для противостояния сомнительным, нередко извращенным подсказкам бессознательного, получавшим одобрение первоначально в силу какого-то случайного их оправдания.

Пожалуй, самый таинственный из всех человеческих обычаев — который часто описывался, но так никогда и не находил адекватного объяснения, — это обряд человеческих жертвоприношений: некая магическая попытка либо искупить вину, либо вызвать более обильный урожай. Возможно, в сельском хозяйстве ритуальное жертвоприношение стало практиковаться из-за общего отождествления человеческой крови со всеми остальными проявлениями жизни; быть может, отправной точкой послужила ассоциация менструальной крови с плодородием. Наверное, подобное представление ложно подкреплялось эмпирическим знанием садовника: чтобы вырастить несколько крепких и здоровых растений, необходимо выкорчевать сотню сеянцев. В садоводстве такое жертвоприношение служит верным способом обеспечить рост нужных растений; и от внимательных глаз, обнаруживших назначение семян и отобравших и окультуривших множество ботанических видов, должно быть, не ускользнула польза от прореживания и подрезания.

Но там, где правильных догадок о причинности вещей оказывалось достаточно для учреждения абсолютно рациональных методов мульчирования²⁰, поливания, прореживания и прополки, бессознательное, возможно, превратно поняло процесс и предлагало собственное инфантильное усовершенствование в качестве более надежного и быстрого способа достичь тех же самых результатов: например, нужно умертвить не несколько растений, а живого человека, чья кровь принесет более обильный урожай плодов. Разве кровь — не существо жизни? Вполне вероятно, что такое представление основывалось на наблюдениях за тем, как над неглубокими человеческими погребениями появляется особенно буйная растительность, — и в этом смысле жертвенное приношение порой оказывалось не менее эффективным, чем обычай американских индейцев закапывать дохлую рыбу под холмом, засеянным зерном.

Данные догадки невозможно проверить, однако они отнюдь не беспочвенны. В пользу того, что в неолитическом обществе приносились человеческие жертвы, свидетельств имеется значительно больше, чем в пользу чего-либо, что можно было бы определить как войну. Следует принимать во внимание и еще одну возможность наряду с многочисленными достижениями, совершенными в ходе окультуривания и укорененными в культе матери, со временем могло появиться и отклонение, вылившееся в форму человеческих жертвоприношений.

Здесь нам требуется прибегнуть к помощи исследователя религий. «Согласно мифам древних садоводов из тропических краев, — замечает Мирча Элиаде²¹ в «Граде непобедимом», — в природе не существует съедобных растений: они являются плодами первородного жертвоприношения. В мифические времена полубожественное существо приносится в жертву, чтобы из его либо ее тела выросли клубни или плодовые деревья». Сходное свидетельство содержится в ранних ближневосточных мифах об Осирисе и Таммузе, а также в более позднем мифе о Дионисе.²²

Торжественное умерщвление одной или нескольких жертв, часто юной девушки, в начале вегетативного сезона, практиковавшееся во многих весьма широко разбросанных уголках мира, является исторически засвидетельствованным фактом. И хотя этот обычай с постепенным возникновением цивилизации переносился на животных, на плоды или растения, практика человеческих жертвоприношений так и не была навсегда забыта. В передовых культурах майя и ацтеков людей продолжали приносить в жертву вплоть до эпохи испанского завоевания. Среди цивилизованных майя на пиршествах знати часто убивали рабов — просто для того, чтобы придать обеду подобающую пышность. Характерно, что жертвы земледельца Каина, приносившего плоды, были менее угодны Иегове, чем приношения пастуха Авеля, жертвовавшего скотину.

Итак, человеческое жертвоприношение является мрачной тенью — смутной, но зловещей, — которая сопровождала миф о материнстве и великолепные технические и культурные успехи одомашнивания. И, как это часто случается, именно данное отклонение (???), количественно ограниченное в рамках породившей его культуры, подчинило себе и извратило выросшую из нее городскую цивилизацию, приняв другую, уже коллективную, форму: коллективное жертвоприношение войны, отрицательный аналог жизнеутверждающих ритуалов окультуривания.

Но если жертвенный алтарь явился одной производной от домашнего очага, то кухонная плита, печь для обжига и плавильный горн стали другими производными; начав обжигать кирпичи и глиняные сосуды, в конце концов научились и превращать песок в стекло, а из камня добывать металл. И здесь вновь искусство опередило практическую пользу: стекло поначалу использовали для изготовления декоративных бус, а из железа делали кольца; кроме того, в древнем Иерихоне глиняные фигурки быков появились раньше глиняной утвари: палеолитические глиняные бизоны были на много тысяч лет старше неолитической дойной коровы.

Date: 2015-08-07; view: 304; Нарушение авторских прав