Давайте на минуту задумаемся, сколь иной сразу предстает вся вселенная, если за центральный факт существования мы возьмем не массу или энергию, а свет человеческого сознания

Когда богословское понятие вечности без начала и конца было перенесено на астрономическое время, то оказалось, что человек — лишь новичок на Земле, и что сама Земля — всего лишь частица солнечной системы, которая существует вот уже многие миллиарды лет. Как только наши телескопы проникли в более дальние космические пространства, стало вдобавок ясно, что и Солнце наше — всего лишь одна из песчинок Млечного пути, который, в свою очередь, составляет часть гораздо более обширных галактик и звездных скоплений. С подобным расширением пространства и времени человек как физический объект, чей срок существования крайне ограничен, стал казаться незначительным до смешного. На первый взгляд, это колоссальное разрастание пространства и времени превращало в пустую и тщеславную похвальбу притязания человека на то, что он-то и есть самое главное существо в мире; даже могущественнейшие из его богов трепетали при виде этого грандиозного космического зрелища.

Вместе с тем, в целом эта картина космической эволюции, рассматриваемая с точки зрения количественного физического существования, с ее неизмеримым временем и неизмеримым пространством, предстает совершенно иной, если обратиться к тому центру, где сложилась сама научная картина, — то есть, к человеческому сознанию. Если наблюдать космическую эволюцию не с точки зрения времени и пространства, а с точки зрения мышления и сознания, так что человек играет заглавную роль измерителя и интерпретатора, — то все предстает совершенно в ином свете.

Наделенные чувствами существа любого уровня организации, даже простейшие амебы, по-видимому, являют собой редчайший и драгоценнейший результат всего развития космоса: и точно так же, крошечный организм муравья, который остановился в своем развитии около шестидесяти миллионов лет назад, своей умственной организацией и своими специальными видами деятельности до сих пор воплощает более высокую ступень бытия, нежели те, что могли существовать на земле до зарождения жизни. Если мы станем рассматривать органические изменения не как простое движение, но как развитие органов чувств и расширение самоуправляющей деятельности, как удлинение памяти, расширение сознания и исследование органических возможностей, все более сложных и осмысленных объектов, — то отношения человека с космосом предстанут в перевернутом виде.

В свете человеческого сознания уже не человек, а вся вселенная по-прежнему «безжизненной» материи оказывается бессильной и незначительной. Эта физическая вселенная не способна созерцать самое себя иначе, как глазами человека, не способна говорить от своего лица иначе, как голосом человека, и не способна познавать себя иначе, как человеческим разумом: по сути, она была не способна осознать свои собственные возможности в ранний период развития до тех пор, пока наконец из кромешной тьмы и немоты доорганического существования не появился человек — или не появились бы другие наделенные чувствами существа со сходными умственными способностями.

Как вы, возможно, заметили, в предыдущем абзаце я поместил слово «безжизненная» в кавычки. То, что мы называем безжизненной материей, является заблуждением, или скорее устаревшим определением, основанным на недостаточном знании. Ибо среди основных свойств «материи», как нам теперь известно, имеется одно, которое долгое время ускользало от внимания физиков: это тенденция образовывать более сложные атомы из первоначального атома водорода, а из этих атомов — более сложные молекулы, и так до появления упорядоченной протоплазмы, способной расти и воспроизводиться, наделенной памятью и осознанным поведением: иными словами, до появления живых организмов. Всякий раз, принимаясь за еду, мы преобразуем «безжизненные» молекулы в живую ткань; а вслед за этим преобразованием появляются ощущения, восприятия, чувства, эмоции, мечты, физические реакции, идеи и самоуправляющиеся действия: то есть, все больше проявлений жизни.

Все эти способности потенциально заложены, как указывал Лейбниц, в строении первоначальной монады, наряду со многими другими возможностями, которые еще только предстоит открыть. Развитие и самопознание человека — тоже часть вселенского процесса: можно сказать, что человек и есть та мельчайшая, редкая, но бесконечно драгоценная частица вселенной, которая благодаря изобретению языка осознала собственное существование. Если помнить о таком достижении сознания в отдельном существе, то и огромнейшая звезда — не более чем слабоумный карлик.

Благодаря исключительному развитию у человека сильных чувств, восприимчивости к впечатлениям, избирательного интеллекта, которые и породили в конце концов язык и сделали возможным обучение путем передачи знаний, часы сознания превратились в дни. Поначалу такая перемена опиралась главным образом на усовершенствования в нервной системе; но когда человек изобрел средства запоминать прошлое, фиксировать новый опыт, обучать потомство, заглядывать в будущее, — сознание отвоевало себе века и тысячелетия: отныне оно выходило за временные рамки существования индивидуума.

В позднепалеолитическую эпоху некоторые охотничьи народы, названные впоследствии «ориньякскими» и «мадленскими», совершили еще один скачок вперед, запечатлев образы сознания в живописных и скульптурных творениях. Это проложило тропу, по которой пошли развившиеся позднее искусства зодчества, живописи, ваяния и письменности, — искусства, придуманные для того, чтобы усиливать и закреплять сознание в доступных для передачи и восприятия формах. Наконец, с изобретением письма (около пяти тысяч лет назад, или даже раньше), освоенная сознанием область еще больше расширилась и увеличилась.

Когда же наконец начинается период документированной истории, то органическое, биологическое время словно опрокидывает то механическое, облеченное в материальную форму время, которое отмеряют календари и часы. Важно не сколько времени ты живешь, но насколько содержательно ты прожил; сколько смысла вобрала в себя и передала потомкам твоя жизнь. Самый скромный человеческий ум охватывает и преобразует больше сознательного опыта за один-единственный день, чем вся наша солнечная система способна была вместить за первые три миллиарда лет до возникновения жизни.

Для человека чувствовать себя умаленным (как это часто случается) при мысли о необъятных пространствах вселенной или о нескончаемых коридорах времени, — это все равно, что пугаться собственной тени. Ведь лишь в свете человеческого сознания вселенная и становится видимой, а исчезни этот свет — и останется лишь ничто. Могущественный космос предстает таковым лишь на освещенной сцене человеческого сознания, вне ее он окажется бессмысленной фикцией. Лишь благодаря человеческим словам и символам, фиксирующим человеческую мысль, ту вселенную, открытую астрономией, можно спасти от ее извечной пустоты. Без этой освещенной сцены, без той человеческой драмы, что на ней разворачивается, весь театр величественных небес, столь глубоко трогающий человеческую душу, возвышающий ее и приводящий в замешательство, — вновь ввергся бы в экзистенциальное ничто, словно выморочный мир кудесника Просперо.

Безграничность пространства и времени, устрашающая нас теперь, когда мы с помощью науки оказываемся с ней лицом к лицу, — на деле, лишь пустое понятие, если не соотносить его с человеком. Слово «год» становится бессмысленным в применении к самой физической системе: ведь звездам и планетам неведомо течение лет, и тем более не они измеряют годы, а только человек. Уже само это наблюдение есть результат внимания человека к повторяющимся движениям, сезонным изменениям, биологическим ритмам, измеримым последовательностям. Если же идею года спроецировать обратно на физическую вселенную, то мы узнаем нечто большее, важное для человека, в противном случае, это поэтический вымысел.

Любая попытка наделить объективной реальностью те миллиарды лет, которые предположительно просуществовал космос до появления человека, подспудно вовлекает в созерцание этого временного срока наблюдателя-человека, ибо именно людская способность проникать мыслью в прошлое и будущее порождает, подсчитывает и оценивает эти протекшие годы. Без деятельности человека, требующей подсчета времени, вселенная лишена возраста, и точно так же, без придуманных им пространственных понятий, без обнаруженных им форм, структур и ритмов она останется бесчувственной, бесформенной, вневременной и бессмысленной пустотой. Смысл рождается и умирает вместе с человеком или, скорее, с тем созидательным процессом, который подарил ему существование и наделил его разумом.

Хотя сознание человека и играет главную роль, являясь основой всякой его творческой или созидательной деятельности, человек, тем не менее, не бог, ибо его духовные озарения и открытия лишь способствуют созидательности самой природы и усиливают ее. Разум человека оповещает его о том, что даже в наиболее одухотворенные мгновенья он остается всего лишь участником-субъектом большого космического процесса, который не он породил и который он может лишь в весьма ограниченной степени контролировать. (???) Если не считать экспансии его сознания, человек по-прежнему остается маленьким и одиноким. Постепенно человек обнаружил, что, как ни удивительно его сознание, он должен обуздывать те эгоистические и пагубные устремления, которые тот порождает; ибо высшие способности человека находятся в зависимости от его сосуществования со множеством других сил и организмов, с чьей жизнью и жизненными потребностями необходимо считаться.

Физические условия, управляющие любыми проявлениями жизни, со всех сторон ограничивают человека: температура его тела может колебаться в пределах всего нескольких градусов, а с кислотно-щелочным балансом его крови дело обстоит еще сложнее; между тем, способность человека расходовать свою энергию или сопротивляться недугам зависит от времени суток, а его физиологическое или умственное состояние волей-неволей подвергаются воздействию фаз луны или погодных изменений. Лишь в одном отношении способности человека сравнялись с божественными: он сотворил из символов вселенную смысла, которая обнаруживает его изначальную природу и отражает его медленное культурное становление; и в известной степени это позволяет ему хотя бы мысленно преодолевать те многочисленные ограничения, что наложены на него как на создание природы. Вся повседневная деятельность человека — прием пищи, работа, половая жизнь — необходима и потому важна: но лишь в той степени, в какой она стимулирует его сознательное участие в созидательном процессе — том самом процессе, который любая религия признает имманентным и трансцендентным и называет божественным.

Короче говоря, без совокупной способности человека облекать свой опыт в форму символов, размышлять о нем, переосмыслять его и проецировать его в будущее, физическая вселенная оставалась бы столь же лишенной смысла, как часы без стрелок, чье тиканье ни о чем не говорит. Своей осмысленностью мир обязан наличием у человека сознания..

Date: 2015-08-07; view: 294; Нарушение авторских прав