Эта штука, которую вы читаете. У меня не было времени написать короткое письмо,

У меня не было времени написать короткое письмо,

и вместо этого я написал длинное

Марк Твен

У меня заняло некоторое время, чтобы написать короткий документ. Первый черновик я набросал за три недели, которые провел у Карла, затем, около двух месяцев я его дополнял, и еще два месяца потратил, чтобы сократить вдвое, и потом еще два - чтобы сократить вдвое снова. Я мог бы его закончить четыре месяца назад, оставив в четыре раза длиннее, но этот материал не охватывает столь широкий круг вопросов, как трилогия, - он рассматривает всего один предмет с разных точек зрения. Несмотря на все сложности, присущие попыткам общаться из совершенно разных парадигм, многословность не принесла бы преимуществ. Этот то случай, когда “меньше” значит “лучше”.

В проекте теории-всего была одна проблема - я никогда прежде не пытался втиснуть свое новое мировоззрение в слова, и это довольно странное занятие. Это не мелкая проблема. Это вопрос уровней парадигм, и по факту любой, несмотря на прочие различия, живет в той же самой парадигме высшего уровня. Как бы вы описали свою реальность человеку, живущему из другой парадигмы? Можете ли вы хотя бы вообразить себе историю или фильм, которая происходит в другой парадигме реальности высшего уровня? Я безуспешно ломал себе мозги много долгих секунд.

Разрыв между парадигмами читателя и писателя реальный и широкий. Я высказываю теорию, но действую я не на уровне теории. Я сейчас низвожу просветленную перспективу до уровня словесного выражения, но это та реальность, в которой я живу. Я полагаю вполне вероятным, что любая парадигма, отличная от своей собственной, должна казаться безумной, но если это то, куда ведет истина, ищущий должен последовать за ней.

Потратив минуту на тщательное исследование, я обнаружил, что “парадигма” - это также термин, который мы позаимствовали у науки, найдя ему лучшее применение. Согласно научной терминологии, если вы изменили набор гипотез о Вселенной от Ньютоновских до Эйнштейновских, у вас произошла смена парадигмы. В этой книге я использую слово “парадигма”, чтобы обозначить мировоззрение в самом широком смысле. Потому как все мы живем в одной и той же парадигме высшего уровня - время, пространство и материя, дуальность и причинность, и тп - никому никогда не приходилось сводить это к словесному описанию. Все это понимают и так. Мы находимся на одной странице.

Итак, две основные мои проблемы, связанные с написанием этой книги - это, первое, свести живую реальность неизвестной читателю парадигмы - моей - к очень неполноценному словесному эквиваленту, и, второе, передать понимание моей, неизвестной читателю, парадигмы, выраженной с помощью этого неполноценного словесного эквивалента, в совершенно иною парадигму, в которой я когда-то жил, но которая стала сейчас совершенно нереальной для меня, - в вашу.

Я подхожу для задачи, которую выполнил, став человеком, который смог написать трилогию, но у меня нет личных амбиций делать больше. Я прилагаю необходимые разумные усилия, занимаясь теорией всего, но это на самом деле это скорее послесловие. Сейчас, пожалуй, хороший момент, чтобы упомянуть, что я не духовный человек и никогда им не был, и что, на мой взгляд, поиск истины - это не духовное устремление и никогда им не являлось. Более того, истина состоит в том, что истина не имеет актуального значения. У нее нет практической ценности или применения в реальном мире. Она ничего не меняет и не улучшает. Я могу осознавать, что консенсусная реальность не является истинной или даже возможной, но вот он я. Истина находится за пределами всех парадигм, но живем-то мы внутри них.

Просто поскольку я не хотел бы не переоценивать не недооценивать свое положение. Я живу в одной единственной не ложной парадигме. Я вижу то, что есть и не вижу того, чего нет, поэтому не нуждаюсь в вере, чтобы прятать от себя то, что не хочется видеть и добавлять то, чего не хватает. Тем не менее, я вышел на пенсию. Я не думаю больше, так как мышление - это единственное настоящее оружие массового уничтожения, и мне оно больше не нужно. Я замыслил этот мир до смерти.

Во всем, что касается просветления, я совершенный мастер. Моя реализация истины абсолютна. Могут существовать равные мне, но не превзошедшие меня. По мере того, как складывается общение, я выполняю работу довольно хорошо, но я не мастер в коммуникациях. Что же касается рассмотрения настоящей темы, я вообще не мастер чего-либо, у меня просто есть ясный взгляд на вещи. У меня нет интереса к науке, философии или теологии - эти штуки скучны до оцепенения - так что сделайте скидку на это. То, что я говорю здесь, не предназначено для того, чтобы вы этому доверяли или в это поверили. Просто посмотрите на это сами.

В любом смысле кроме самого широкого, ничего из этого особого смысла не имеет. Я предположительно просветлен, и я пишу для тебя, о читатель, книгу, объясняющую, что ты и я не существуем, и что тот мир, в котором мы не существуем, - и в котором я я тебе это передаю, а ты получаешь - также не существует. Вроде того.

Но в самом широком смысле это все обладает совершенным смыслом, и эта книга затрагивает именно самый широкий смысл. Теория всего не может быть ничем меньшим, нежели взглядом с самой высокой вершины, и потому должна быть истинной и взглядом с просветленной перспективы.

Король Пойнтландии

Отрывок из романа Эдвина Эббота Эббота “Флатландия: роман о множестве измерений”, 1884. Двухмерный герой романа знакомится с более широком реальностью с помощью трехмерной сферы. Они выказывают презрение не имеющей измерений точке, которая удовлетворена и непоколебима своей уверенностью в том, что она является тотальным бытием. Является ли точка всем или ничем? Мудрой или глупой?

— Взгляните туда, — сказал мой Проводник. — Во Флатландии вы живете. Лайнландию вы видели во сне. Вместе мы воспаряли в высоты Трехмерия. Чтобы изведанное вами обрело полноту и завершенность, я низведу вас на низшую ступень бытия: мы проникнем в пределы Пойнтландии, в Царство Нулевой Размерности.

Взгляните на несчастное создание, которое находится перед вами. Эта Точка — существо, подобное нам, но обреченное на вечное пребывание в пучине Нулевой Размерности. Для нее в ней самой заключен свой мир, своя Вселенная. Она не в силах представить себе никого, кроме себя. Она не ведает ни длины, ни ширины, ни высоты, ибо эти понятия чужды всему, с чем ей когда‐либо приходилось сталкиваться. Эта Точка не имеет ни малейшего представления ни о числе два, ни о том, что такое «много». Она сама воплощает для себя. Единичное и Общее, будучи в действительности Ничем.

Извлеките же отсюда урок: быть самодовольным значит быть гнусным и невежественным, стремиться к возвышенной цели лучше, чем слепо и бессильно погрязнуть в невежестве. А теперь прислушайтесь!

Сфера умолкла, и я услышал, что крохотное непрерывно жужжащее создание издает едва различимые монотонные, но все же отчетливые звуки, напоминающие звуки вашего фонографа. Я смог разобрать лишь слова:

— Неисчерпаемая красота бытия! Она! Она есть Она и только Она, ничего, кроме Нее.

— Кто эта таинственная Она, о которой вещает крохотная Точка? — спросил я.

— Наша Точка имеет в виду себя, — пояснила Сфера. — Разве вам не случалось замечать прежде, что малые дети и те, кто впадает в детство, неспособны отличать себя от внешнего мира, говорят о себе в третьем лице. Но тсс! Послушаем лучше, что говорит Точка.

— Она заполняет собой все Пространство, — продолжало свой монолог крохотное создание, — и существует лишь то, что Она заполняет собой. О том, о чем Она мыслит, Она вещает, а тому, что Она вещает, Она внемлет. Она воплощает в себе мыслителя, оратора и слушателя, мысль, слово и слух. Она — Единичное, и в то же время Все во Всем. О счастье, о радость бытия!

— Не могли бы вы вывести Точку из состояния самодовольства, в котором она пребывает? — спросил я. — Расскажите ей о том, что она в действительности представляет собой, как вы некогда рассказали мне, откройте ей всю ограниченность Пойнтландии, увлеките ее за собой в Пространство более высоких размерностей.

— Это нелегкая задача, — ответил мне мой Наставник. — Впрочем, не хотите ли попытать счастья сами?

Изо всех сил напрягая свой голос, я обратился к Точке со следующей речью:

— Умолкни, самодовольное существо, умолкни! Ты называешь себя Всем во Всем, но в действительности ты Ничто. Твоя так называемая Вселенная — не более чем крохотное пятнышко на Прямой, а Прямая — не более чем тень по сравнению с...

— Тсс! Хватит! Того, что вы сказали, вполне достаточно, — прервала меня Сфера. — А теперь послушайте, какое действие возымела ваша речь на короля Пойнтландии.

Свечение монарха Пойнтландии, ставшее после моих слов, ярче, чем прежде, ясно показывало, что чувство самодовольства не покинуло его. Стоило мне замолкнуть, как он вновь принялся за самовосхваления:

— О наслаждение, о радость мышления! Чего только Она не может превзойти силой своей мысли! Умозрительным путем Она дошла до мысли о своем ничтожестве, но и сама мысль об этом лишь увеличила меру Ее счастья! Минутная слабость рассеялась, уступив место торжеству! О божественная, созидающая сила Всего в Одном! О радость, безмерная радость бытия!

— Видите, — заметил мой Наставник, — сколь малого вы достигли своей речью. Все, что монарх Пойнтландии вообще в силах понять, он воспринимает как свои собственные мысли, ибо ему трудно представить, что на свете существует кто‐нибудь еще, кроме него. Восприняв новые идеи, он принимается восхвалять «Ее» за, гибкость и неисчерпаемое разнообразие мышления, усматривая в этом еще один пример Ее созидающей силы. Предоставим же этому богу Пойнтландии предаваться невежественной иллюзии его всеведения и вездесущности.