Глава 9. - Медсестра!- кричит Корбин

Тейт

- Медсестра!- кричит Корбин. Он заходит на кухню и Майлз следует за ним. Корбин отходит в сторону и указывает на Майлза. Его рука вся в крови. Кровь капает. Майлз смотрит на меня, как будто я должна знать, что делать. Это не скорая помощь. Это кухня моей мамы.

-Не могла бы помочь? - сказал Майлз, крепко сжимая свое запястье. Его кровь капает по всему полу.

-Мама!- кричу я. -Где твоя аптечка? Я открываю шкафы, пытаясь найти ее.

-Внизу ванная комната! Под раковиной! -кричит она.

Я указываю в сторону ванной, и Майлз следует за мной. Я открываю шкаф и вытаскиваю набор. Закрываю крышку унитаза, и направляю Майлза занять место, затем я сажусь на край ванны и тяну его руку к себе.

-Что ты сделал? Я начинаю обрабатывать и осматривать рану. Она глубокая, прямо по центру ладони.

- Ухватился за стремянку. Она падала.

Я качаю головой.

– Ты должен был просто дать ей упасть.

- Я не мог,- говорит он.- Там был Корбин.

Я смотрю на него, а он смотрит на меня своими насыщенно голубыми глазами.

Я посмотрела вниз на его руку.

- Тебе нужно наложить швы.

- Ты уверена?

-Да, –говорю я.- Я могу отвезти тебя в скорую помощь.

- Ты не можешь наложить их сама?

Я качаю головой.

- У меня нет материала. Мне нужны нити для сшивания раны. Рана довольна глубокая.

Рукой он обыскал аптечку. Майлз достал катушку ниток и передал ее мне.

- Делай все возможное.

- Это не пришить чертову пуговицу, Майлз.

- Я не потрачу целый день в отделение неотложной помощи из-за пореза. Просто сделай то, что можешь. Я буду в порядке.

Я тоже не хочу, чтобы он провел весь день в отделении неотложной помощи. Это значит, что его не будет здесь.

- Если твоя рука инфицируется, и ты умрешь, я не причем.

- Если вдруг я заражусь и умру, то я буду слишком мертв, чтобы винить тебя.

-Точно подмечено,- говорю я. Еще раз обработав рану, беру материал. Мне нужно выложить его на полку. Мне было неудобно, поэтому я встала и поставила свою ногу на край ванны. Я положила его руку на свою ногу.

Я положила его руку на свою ногу.

О, черт.

Я не смогу работать, когда его рука на моей ноге. Если я хочу, чтобы мои руки сохраняли спокойствие и не тряслись, я должна изменить положение.

-Это не сработает, -говорю я, повернувшись к нему лицом.

Взяв его за руку я усадила его на стойку, затем стала прямо напротив него. Другой способ работал лучше, тогда нога Майлза не касалась моей, в то время как я обрабатывала.

- Будет больно,- предупреждаю я.

Он смеется, как будто он знаком с болью, и это не боль.

Я прокалываю его кожу иглой, а он даже не дрогнул.

Он не издает ни звука.

Он смотрит спокойно на то, как я работаю. То и дело Майлз переводит свой взгляд с моей руки на лицо. Мы молчим.

Я стараюсь игнорировать его. Пытаюсь сосредоточиться на его руке и ране, которую срочно надо зашить, но наши лица так близко, и я чувствую его дыхание на моей щеке. И он начинает дышать чаще.

- У тебя будет шрам, -шепчу я.

Интересно, куда делся голос.

Я продеваю иглу в четвертый раз. Я знаю, это больно, но он это не показывает. Каждый раз, когда игла пронзает его кожу, я должна удержаться от того, чтобы не морщиться за него.

Мне следует сосредоточиться на его травме, но единственное, что я могу ощущать это соприкосновение наших коленей. Здоровая рука лежит на моем колене. Кончиками пальцев он касается моего колена.

Я понятия не имею, как такое может происходить, но все, на чем я могу сосредоточиться это на его пальцах. Я чувствую такой жар на джинсах, как клеймо. Вот он с серьезной раной, кровь впитывается в полотенце под рукой, моя игла прокалывает его кожу, и все, на чем я могу сосредоточиться это на соприкосновении моего колена и его пальца.

И я задаюсь вопросом, как бы это ощущалось, если бы между нами не было слоя одежды.

Наши глаза встретились на две секунды, а затем я быстро опустила взгляд на его руку. Он сейчас вообще не смотрел на нее. Он смотрит на меня, и я приложу все усилия, чтобы игнорировать то, как он дышит. Я не могу сказать почему ускорилось его дыхание:потому что я близко стою или потому что ему больно.

Два кончика пальцев касаются моего колена.

Три.

Я снова вдыхаю и пытаюсь сосредоточиться на своем деле.

Я не могу.

Это преднамеренно. Его прикосновение не случайны. Он трогает, потому что он хочет касаться меня. Его пальцы обводят мое колено, и рука скользит на заднюю часть ноги. Он со вздохом прислоняется лбом к моему плечу и сжимает рукой мою ногу.

Я понятия не имею, как все еще стою.

- Тейт, - шепчет он. Майлз мучительно произносит мое имя, я останавливаюсь и жду, пока он скажет, что ему больно и попросит дать ему минуту. Вот почему он касался меня? Потому что ему было больно?

Он ничего не говорит, поэтому я заканчиваю последний стежок и завязываю нить.

-Готово, - я говорю, заменяя элементы на стойке. Он не отпускает меня, так что я не отхожу от него.

Его рука медленно скользит вверх по моей ноге, по бедру и плавно переходит на мою талию.

Дыши, Тейт.

Его пальцы обхватили мою талию, все еще прижимаясь головой ко мне, он притянул меня ближе. Мои руки находят его плечи, так как я должна ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть. Каждая мышца моего тела так или иначе просто забыла, как делать свою работу.

Я до сих пор стою, а он все еще сидит, но теперь я расположена между его ног, Майлз притянул меня так близко. Он медленно поднимает голову с моего плеча, и я закрываю глаза, потому что он заставляет меня нервничать, я не могу смотреть на него.

Я чувствую, как Майлз наклонил свое лицо, чтобы посмотреть на меня, но мои глаза все еще закрыты. Я закрыла их немного сильнее. Я не знаю, почему. Я ничего не знаю сейчас. Я просто знаю, Майлза.

И сейчас, я думаю, что Майлз хочет поцеловать меня.

И в данный момент, я чертовски уверена, что хочу поцеловать Майлза.

Своей рукой он медленно провел по всей моей спине пока не коснулся шеи. Я чувствовала как рука оставляет отпечатки на каждой частичке моего тела, к которой он прикасается. Пальцы Майлза на моей шее, его рот не более чем в половине дюйма от моей челюсти. Так близко, что я не могу различить то ли его губы, то ли дыхание украшают мою кожу.

Я чувствую, что я при смерти, и нет ни черта в этой аптечке, что могло бы спасти меня.

Майлз усиливает хватку на шее... и убивает меня.

Или целует меня. Я не могу сказать точно,поскольку абсолютно уверена, он почувствовал бы тоже самое.

Ощущение его губ напротив моих подобно всему. Это как жить, умереть и быть рожденным заново, одновременно.

Господи. Он поцеловал меня.

Его язык уже у меня во рту, нежно лаская меня, и я даже не помню, как это произошло. Тем не менее, мне хорошо с ним. Я в порядке с ним.

Он встает, но его рот остается на моем. Он отводит меня на несколько футов, пока я не упираюсь в стену.

Теперь он касается моей талии.

О, Боже мой, его рот такой властный.

Его пальцы сжали мои бедра.

Черт, он только что застонал.

Его рука движется от моей талии и скользит вниз по ноге.

Убей меня сейчас. Просто убей меня.

Он поднял мою ногу и я обхватила его за талию, прижал меня так восхитительно и я застонала ему в рот.

Поцелуй прервался так неожиданно.

Почему он отстраняется? Не останавливайся, Майлз.

Он роняет мою ногу, и его ладонь ударяет стену рядом с моей головой, как будто он нуждается в поддержке, чтобы стоять.

Нет, нет, нет. Продолжай. Поцелуй меня снова.

Я снова пытаюсь посмотреть в его глаза, но они закрыты.

Они раскаиваются.

Не открывай их, Майлз. Я не хочу видеть, как ты сожалеешь об этом.

Он прижимается лбом к стене рядом со мной, все еще опираясь на меня, мы оба стоим спокойно, пытаясь вернуть воздух в наши легкие. После нескольких глубоких вдохов, он отталкивается от стены, оборачивается, и идет к стойке. К счастью я не вижу его глаз, когда он открыл их, а теперь он спиной ко мне, так что я не вижу сожаление, которое он явно чувствует. Он поднимает медицинские ножницы и прорезает рулон бинта.

Я приклеена к стене. Мне кажется, что я останусь здесь навсегда.

Я обои. Вот и все. Это все я.

-Я не должен был этого делать,- говорит он. Его голос решительный. Жесткий. Как металл. Как меч.

-Я не возражала,- говорю я. Мой голос нерешительный. Он как жидкость. Он испаряется.

Он оборачивает раненую руку, затем разворачивается и смотрит мне в лицо.

Его глаза так же решительны, как и голос. Они так же тверды как металл. Как мечи рассекающие веревки, которые держали надежду на наш поцелуй.

- Не позволяй мне делать это снова,- сказал Майлз.

Я хочу, чтобы он сделал это снова, больше чем хочу обед на День Благодарения, но я промолчала. Я не говорю этого, потому что он услышит сожаление в моем голосе.

Он открывает дверь ванной комнаты и выходит.

Я все ещё стою у стены как приклеенная.

Какого.

Черта?

Я больше не в ванной.

Сейчас я приклеена к стулу и удобно усажена за обеденный стол рядом с Майлзом. Майлз, с которым я не разговаривала с тех пор как он назвал нас или наш поцелуй как «это».

Не позволяй мне делать это снова…

Я бы не смогла остановить его даже если бы хотела. Я хотела «этого» так сильно, что даже не могла есть,а он вероятно и не предполагает насколько я люблю обед на День Благодарения. Потому что я хочу «этого» много и «это» не относится к тарелке еды стоящей передо мной. «Это» Майлз. «Это» мы. Я целующая Мальза. Майлз, целующий меня.

Внезапно почувствовав сильную жажду, я схватила стакан и выпила его в три больших глотка.

- У тебя есть девушка, Майлз?- спросила моя мама.

Да, мама. Продолжай задавать ему такие вопросы, так как я сама слишком боюсь спросить его об этом.

Майлз прочищает горло и отвечает: - Нет, мэм.

Корбин тихо смеётся, что вызывает вздох разочарования в моей груди. Видимо, Майлз имеет такие же планы на отношения, как и он. Корбин находит это забавным.

Я вдруг нахожу поцелуй, который мы разделили ранее, менее впечатляющим.

-Ну вполне не плохой улов,- сказала она. -Пилот авиакомпании, одинокий, красивый, вежливый. Майлз не отвечает. Он слабо улыбается и кладет кусочек картофеля в рот. Он не хочет говорить о себе.

Это очень плохо.

- У Майлза не было подруги в течение длительного времени, мама,- говорит Корбин, подтверждая мои подозрения. –Хотя, это не значит, что он один.

Моя мама наклоняет голову в замешательстве. Я тоже. Так делает и Майлз.

- Что ты имеешь в виду? - говорит она.

Ее глаза расширяются.

-О! Мне очень жаль. Это то, что я получаю за любопытство. Она произносит последнюю часть предложения и к ней приходит осознание того, что я все еще не могу понять.

Мама извиняется перед Майлзом. Ей неловко.

До сих пор неловко.

Я что- то пропустил? –спросил папа.

Моя мать указывает вилкой в Майлза.

-Он гей, милый, - говорит она.

Гм...

- Неужели? -мой папа говорит твердо, смеясь над ее предположением.

Я качаю головой. Не качай головой, Тейт.

- Майлз не гей,- говорю я оборонительно, глядя на мою маму.

Почему я сказала это вслух?

Теперь Корбин выглядит запутанным. Он смотрит на Майлза. Ложка картофеля замерла в воздухе перед Майлзом, и его брови приподнялись. Он уставился на Корбина.

- Вот дерьмо, - говорит Корбин. -Я не знал, что это секрет. Чувак, мне так жаль.

Майлз опускает ложку картофельного пюре в тарелку, все еще глядя на Корбина с недоуменным взглядом.

- Я не гей.

Корбин кивает. Он прикрывает рот своей ладонью.

- Извини.

Как будто он не знал,что раскрыл такой большой секрет.

Майлз качает головой.

-Корбин. Я не гей. Никогда не был и уверен, что никогда не буду. Какого черта, приятель?

Корбин и Майлз смотрят друг на друга, а все остальные смотрят на Майлза.

- Н-но,- Корбин заикается. Ты сказал,...однажды, ты говорил мне...

Майлз роняет ложку и прикрывает рот рукой, подавляя свой громкий смех.

О, мой Бог, Майлз. Смеется.

Смейся, Смейся, Смейся. Пожалуй, думаю, что это самое смешное, что когда-либо случалось, потому что твой смех также гораздо лучше, чем ужин на День Благодарения.

- Что я сказал тебе, что ты думаешь, что я гей?

Корбин сидит на стуле.

- Я не помню, точно. Ты сказал, что-то о том, что не был с девушкой более трех лет. Я просто подумал, что это был твой способ сказать мне, что ты гей.

Все смеются. Даже я.

- Это было больше, чем три года назад! Все это время, ты думал, что я гей?

Корбин до сих пор в растерянности.

- Но…

Слезы. От смеха на глазах у Майлза выступили слезы. Он так сильно смеется.

Это прекрасно.

Я плохо себя чувствую из-за Корбина. Ему неловко. Хотя, мне нравится, что Майлз считает это забавным. Нравится, что он не смутился.

- Три года?- спросил мой папа, все еще зацикленный на этой мысли, я тоже все еще думаю об этом.

-Это было три года назад,- говорит Корбин, наконец рассмеявшись вместе с Майлзом. –А сейчас должно быть прошло уже шесть лет.

За столом постепенно затихает. Это смущает Майлза.

Я продолжаю думать о том поцелуе в ванной и о том,что у него не было девушки шесть лет.Гей, с такими же притягательными губами, как у кого-то, кто знает как ими пользоваться, и я уверена, что он использовал их много раз.

Я не хочу думать об этом.

Я не хочу, чтобы моя семья думала об этом.

- У тебя идет кровь, – говорю я, глядя на пропитанный кровью бинт, который все еще обернут вокруг его руки. Я обращаюсь к моей матери:

- Есть ли у тебя жидкий бинт?

- Нет, - говорит она. – Эта штука пугает меня.

Я смотрю на Майлза.

- После того как мы поедим, я проверю его, -говорю я.

Майлз кивает, но так и не смотрит на меня. Моя мать спрашивает меня о работе, и Майлз уже не в центре внимания. Я думаю, что он расслабился.

• • •

Я выключила свет и залезла в постель, не уверенная в том, что вытекает из сегодняшнего дня. Мы больше не разговаривали после ужина, несмотря на то, что я потратила хорошие десять минут на перевязку его раны в гостиной.

Мы не говорили на протяжении всего процесса. Наши ноги не касались. Его палец не касался моего колена.

Он даже не взглянул на меня. Он просто смотрел на свою руку все время, сосредоточившись на ней так, будто она отвалится, если он отвернется.

Я не знаю, думать ли мне о Майлзе или о поцелуе. Его, очевидно, влечет ко мне, иначе он бы не поцеловал меня. К сожалению, этого достаточно для меня. Меня даже не волнует, нравлюсь ли я ему. Я просто хочу, чтобы его влекло ко мне, потому что симпатия может прийти позже.

Я закрываю глаза и пытаюсь заснуть в пятый раз, но это бессмысленно. Я поворачиваюсь на бок лицом к двери как раз в тот момент, когда тень чьих-то ног подходят к ней. Я смотрю на дверь, ожидая, что она откроется, но тени исчезают, и шаги продолжаются дальше по коридору. Я почти уверена, что это был Майлз, но только потому, что он единственный человек, в моих мыслях сейчас.

Я делаю несколько контрольных вдохов. Нужно успокоиться, чтобы решить, хочу ли я, последовать за ним. На третьем вдохе, я выпрыгиваю из кровати.

Я задумываюсь чистить ли снова зубы, однако прошло всего 20 минут с последнего раза, когда я чистила их.

Я проверяю свои волосы в зеркале, затем открываю дверь спальни и как можно тише проскальзываю на кухни.

Когда я заворачиваю за угол, вижу его. Он склоняется над баром, ко мне лицом, как будто он уже ждал меня.

Боже, я ненавижу это.

Я делаю вид, что это просто совпадение, что мы оказались здесь в одно и то же время, несмотря на то, что уже полночь.

- Не спится?- Я иду мимо него к холодильнику и тянусь за апельсиновым соком. Я беру его, наливаю себе стакан, затем прислоняюсь к столешнице напротив Майлза. Он смотрит на меня, но он не ответил на мой вопрос.

- Ты лунатишь?

Он улыбается, поглощая меня взглядом, подобно губке.

- Ты действительно любишь апельсиновый сок,- говорит он, довольно.

Я смотрю на свой стакан, затем обратно на него, и, пожимаю плечами.

Он делает шаг ко мне и тянется к стакану. Я протягиваю ему стакан, и он подносит его к своим губам, делает медленный глоток, и передает его мне. Он делает все это, не сводя глаз с меня.

Что ж, теперь я определенно люблю апельсиновый сок.

- Я тоже люблю его, - говорит он, хотя я даже не отвечала ему.

Я поставила стакан рядом с собой, взялась за край столешницы, и присела на стойку. Я притворяюсь, что он не вторгается в мое личное пространство, но он по-прежнему повсюду. Заполняя кухню.

Весь дом.

Слишком тихо. Я решаю сделать первый шаг.

- У тебя правда не было девушки шесть лет?

Он кивает, не задумываясь, и я потрясена и довольна таким ответом. Я не уверена, почему мне это нравится. Я думаю это гораздо лучше, чем то, какой я представляла себе его жизнь.

- Ничего себе. У тебя, по крайней мере... - Я не знаю, как закончить это предложение.

- Был секс? – он вставляет.

Я рада, что единственный источник света находится над кухонной плитой, потому что я покраснела.

- Не все хотят одного и того же от жизни, - говорит он. Его голос мягок, как одеяло. Я хочу укутаться в нем, закутаться в этом голосе.

- Все хотят любви,- говорю я. - Или, по крайней мере, секса. Это человеческая природа.

Я не могу поверить, что мы обсуждаем это.

Он скрестил руки на груди. Его ноги скрещены у лодыжек. Я заметила, что это его форма личной защиты. Он снова установил свой невидимый щит, охраняя себя, чтобы не выдать слишком многое.

- Большинство людей считают, что не существует одного без другого, - говорит он. – Поэтому мне легче просто отказаться от всего. - Он меня изучает, оценивая мою реакцию на его слова. Я приложу все усилия, чтобы он получил и то, и другое.

- Так чего из этого ты не хочешь, Майлз? Мой голос затруднительно слабый. – Любви или секса?

Его взгляд остается прежним, но меняется его рот. Его губы изогнулись в чуть заметную улыбку. - Я думаю, что ты уже знаешь ответ на этот вопрос, Тейт.

Вау.

Я перестала контролировать дыхание, даже не заботясь о том, что он узнает как эти слова повлияли на меня, что они сделали. То, как он говорит мое имя, заставляет меня чувствовать себя такой же взволнованной, какой сделал его поцелуй. Я скрестила ноги в коленях, надеясь, что он не замечает, моей личной защиты.

Его взгляд упал к моим ногам, и я посмотрела, как он осторожно вдохнул.

Шесть лет. Невероятно.

Я тоже смотрю на ноги. Я хочу задать ему еще один вопрос, но я не могу смотреть на него, когда я спрашиваю.

-Сколько времени прошло с тех пор, как ты целовал девушку?

- Восемь часов,- он отвечает без колебаний. Я поднимаю глаза на него, и он улыбается, потому что он знает, о чем я спрашиваю. - То же самое,- произносит он тихо. -Шесть лет.

Я не знаю, что происходит со мной, но что-то меняется. Что-то тает. Что-то тяжелое или равнодушное или защищенное в моей личной броне сейчас превращается в жидкость, когда я понимаю, что этот поцелуй действительно был значимым.

- Ты что, шутишь? -спрашиваю я недоверчиво.

Я думаю, что он краснеет.

Я так смущена. Я в растерянности, может я не правильно его поняла, или как то, что он говорит, может быть возможным. Он симпатичный. У него прекрасная работа. Он определенно знает, как целоваться, так почему он не делает этого?

- В чем дело, то?- спрашиваю я его. - У тебя есть ИППП?- Это медсестра во мне. У меня нет медицинского фильтра.

Он смеется. - Чертовски чист,- отвечает Майлз. Хотя сам все еще не объясняет.

- Если прошло шесть лет, с тех пор как ты целовал девушку, то почему ты поцеловал меня? Я была под впечатлением, я же тебе на самом деле не нравилась. Тебя действительно трудно прочесть.

Он не спрашивает меня, почему я считаю, что не нравлюсь ему.

Я думаю, если это очевидно для меня,что он безразличен по отношению ко мне, то это было преднамеренно с его стороны.

- Это не потому, что ты не нравишься мне, Тейт. Он тяжело вздыхает и проводит рукой по волосам, ухватившись за шею. – Я просто не хочу нравиться тебе. Я не хочу никому нравиться. Я не хочу никого на сегодняшний день. Я не хочу никого любить. Я просто... – он возвращает свои руки обратно на грудь и смотрит в пол.

- Ты просто что? - спрашиваю я призывая закончить предложение.

Его глаза медленно поднимаются назад к моим и требуются все силы, чтобы оставаться сидящей на стойке под его взглядом, прямо как на ужине.

- Меня влечет к тебе, Тейт, - говорит он, понизив голос.- Я хочу тебя, но я хочу тебя без всей этой дряни.

У меня не осталось мыслей.

Мозг = жидкость.

Сердце = Масло.

Сейчас я не хочу думать, я подумаю обо всем потом.

Он только что признался, что хочет заняться сексом со мной; он просто не хочет, чтобы это к чему-то привело. Я не знаю почему это льстит мне. Мне следует хотеть ударить его, за то, что он поцеловал меня, но он признался, что не целовал никого в течении шести лет. Кажется, что я только что выиграла Пулитцеровскую премию.

Мы снова уставились друг на друга. Его взгляд немного нервный. Я уверена, что он задается вопросом, что будет если он прогонит меня прочь.

Я понятия не имею, что сказать. У нас был самый странный и неудобный разговор, с тех пор как я с ним познакомилась, и этот определенно получает приз.

- Наши разговоры такие странные,- говорю я.

Он смеется облегченно: - Да.

Слово «да» гораздо красивее выходит из его рта, его голос придает пикантности. Вероятно, он может сделать любое слово таким красивым. Я пытаюсь придумать слово, которое ненавижу. Я вроде ненавижу слово бык. Это уродливое слово. Слишком короткое и обрезано. Интересно, его голос может заставить полюбить меня это слово.

- Скажи слово бык.

Его брови приподнимаются, как будто он удивлен, правильно ли расслышал. Он думает, что я странная.

Меня это не заботит.

- Просто скажи – говорю ему.

- Бык, - говорит он, с небольшим колебанием.

Я улыбаюсь. Я люблю слово бык. Это мое новое любимое слово.

- Ты такая странная,- говорит он, довольно.

Я выпрямила ноги. Он замечает.

- Итак, Майлз, - говорю я. –Посмотрим, смогу ли я добраться до истины. У тебя не было секса шесть лет. У тебя не было подруги в течение шести лет. Ты не целовал девушку восемь часов. Очевидно, тебе не нравятся отношения. Или любовь. Но ты парень. А у парней есть потребности.

Он наблюдает за мной, все еще довольный. - Продолжай,- говорит он с этой непреднамеренно сексуальной ухмылкой.

- Ты не хочешь привлекать меня, но привлекаешь. Ты хочешь заниматься сексом со мной, но ты не хочешь встречаться со мной. Ты также не хочешь любить меня. И ты также не хочешь, чтобы я полюбила тебя.

Я до сих пор забавляю его. Он по-прежнему улыбается.

- Я не понимаю, я был настолько очевидным.

Ты нет, Майлз. Поверь мне.

- Если мы сделаем это, я думаю, мы не должны торопиться,- говорю я дразня. - Я не хочу давить на тебя, если ты не готов. Ты практически девственник.

Улыбка исчезает с его лица и он делает три намеренно медленных шага в мою сторону. Я перестаю улыбаться, потому что он серьезно пугает. Когда Майлз достигает меня, он кладет свои руки по обе стороны от меня, затем наклоняется близко к моей шее.

- Прошло шесть лет, Тейт. Поверь мне, когда я говорю тебе... Я готов.

Эти слова стали моими новыми любимыми словами. Поверь. И мне. И когда. И я. И говорю. И тебе. И я. И готов.

Любимые. Каждое из них.

Он отступает, и я могу более чем уверенно сказать, что я не дышу в данный момент. Он делает шаг назад. Он покачал головой как будто не может поверить, что только что произошло.

- Я не могу поверить, что я только что попросил у тебя секса. Какой парень делает так?

Я сглатываю.

– Почти все.

Он смеется, но я могу сказать, что он чувствует себя виноватым. Может быть, он боится, что я не справлюсь с этим. Майлз может быть и прав, но я не позволю ему узнать это. Если он думает, что я не смогу справиться с этим, он отменит все, что предложил. А если он откажется от того, что говорил, значит я не получу еще один поцелуй, такой же как тот, что был ранее.

Я соглашусь на все, если это значит, что он поцелует меня снова. Особенно если это значит, что я испытаю больше, чем просто его поцелуй.

Даже мысли об этом заставляют мое горло пересохнуть. Я поднимаю стакан и делаю еще один медленный глоток сока, я молча решаю эту проблему в своей голове.

Он хочет секс со мной.

Я вроде как скучаю по сексу. Это было давно.

Я знаю, что он, безусловно, привлекает меня, и не могу думать не о ком другом в моей жизни, я предпочла бы случайный бессмысленный секс с кем-то, чем с пилотом авиакомпании и соседом по стирке.

Я поставила стаканчик сока обратно вниз, а затем вжалась своими ладонями в стойку и наклонилась немного вперед.

-Послушай меня, Майлз. Ты один. Я свободна. Ты работаешь слишком много, и я сосредоточена на своей карьере до безумия. Даже если бы мы захотели этих отношений, это не сработало бы. Они не будут вписываться в нашу жизнь. И мы не являемся друзьями, поэтому не должны беспокоиться, что наша дружба закончится. Ты хочешь заниматься сексом со мной? Я полностью позволяю тебе. Все.

Он смотрит на мой рот, как будто все мои слова сейчас стали его новыми любимыми словами.

-Все?- спрашивает он.

Я киваю. - Да. Все.

Он смотрит мне в глаза с вызовом.

– Ладно,- говорит он, будто подзадоривая.

- Хорошо.

Мы все еще в нескольких метрах друг от друга. Я только что сказала этому парню, что занялась бы с ним сексом без всяких ожиданий, и он по-прежнему там, а я далеко здесь. И становится ясно что то, что я привязана к нему определенно не правильно. Он нервничает больше, чем я. Хотя я думаю у нашей нервозности различные причины.

Он нервничает, потому что не хочет большего.

Я нервничаю, потому что не уверена, что для меня это просто секс. Основываясь на том, что меня тянет к нему, у меня есть довольно хорошее предчувствие, что секс будет наименьшим из наших проблем. Тем не менее, я сижу здесь, и притворяюсь, что мне хватит просто секса. Может быть, если все начнется таким образом, то в конечном счете закончится как нечто большее.

- Что ж, мы не можем заниматься сексом прямо сейчас,- говорит он.

Черт возьми.

- Почему нет?

- Единственный презерватив в моем бумажнике, вероятно, распался в настоящее время.

Я смеюсь. Я люблю его самоуничижительный юмор.

- Хотя, я снова хочу поцеловать тебя,- говорит он с многообещающей улыбкой.

На самом деле я удивлена, что он не целует меня.

– Конечно.

Он медленно подходит туда, где я сидела, пока мои колени не оказываются по обе стороны от его талии.

Я смотрю в его глаза, потому что он смотрят на меня так, будто ждет, что я передумаю. Я не передумаю.

Вероятно, я хочу этого больше, чем хочет он.

Он поднимает руки и скользит ими по моим волосам, убирая их большими пальцами с моего лица. Посмотрев на мой рот, он задышал чаще.

- Ты так тяжело дышишь.

Он прервал фразу поцелуем, коснувшись своими губами моих. Каждая оставшаяся частичка меня, которая все еще не расплавилась в его присутствии, сейчас превращалась в жидкость. Я пытаюсь вспомнить время, когда рот мужчины действовал так на меня. Его язык скользит по моим губам, затем проникая глубже внутрь, пробуя меня, чувствуя меня, предъявляя на меня свои права.

О... мой.

Я.

Люблю.

Его.

Рот.

Я наклонила свою голову так, чтобы почувствовать больше. Он наклонил, чтобы почувствовать больше меня. У его языка хорошая память, потому что он точно знает как делать это. Майлз уронил свою раненую руку и оставил ее на моем бедре, пока его другая рука сжала мою голову сзади, он обрушил свои губы на меня. Мои руки недолго держатся за его плечи. Они начинают исследовать его руки, шею, спину, волосы.

Я тихо простонала, и этот звук заставляет его прижаться ко мне, подтянув меня на несколько сантиметров ближе к краю столешницы.

- Что ж, ты определенно не гей,- кто-то произнес позади нас.

О, Боже мой.

Папа.

Папа!

Черт.

Майлз. Отрывается.

Я. Соскакиваю со столешницы.

Папа. Проходит мимо нас.

Он открыл холодильник и взял бутылку воды, как будто он каждый божий день застает свою дочь за тем, что ее лапает его гость. Папа повернулся к нам лицом, затем сделал длинный глоток. Закончив пить, он закрыл бутылку крышкой и поставил ее обратно в холодильник. Закрыв холодильник, папа подошел к нам, прошел между нами, увеличивая расстояние между нами.

- Иди в постель, Тейт,- сказал он, когда уже выходил из кухни.

Я прикрыла свой рот рукой. Майлз прикрыл свое лицо. Мы оба были смущены. Я уверена, что он был смущен даже больше чем я.

- Нам следует пойти спать,- сказал он. Я согласилась.

Мы вышли из кухни, не прикасаясь друг к другу. Дошли до двери моей спальни. Я остановилась и повернулась лицом к нему. Он остановился тоже. Посмотрел налево, потом быстро направо, чтобы убедиться, что мы в коридоре одни. Он сделал шаг вперед и поцеловал меня. Моя спина прижалась к двери, но он почему-то отстранился.

- Ты уверена, что все в порядке?- спросил он, ища сомнение в моих глазах.

Я не знаю все ли в порядке. Мне хорошо. Он так приятен на вкус. Я не могу думать ни о чем кроме этого. Я хочу большего, чем просто быть с ним. Однако, я не перестала думать о причине его шестилетнего воздержания.

- Ты слишком сильно беспокоишься,- говорю я, натянуто улыбаясь. –Возможно, если мы установим правила нам будет легче?

- Может быть,- ответил он.- Меня беспокоят только два правила.

- И какие же?

Он пристально смотрит мне в глаза несколько секунд.

- Не спрашивай о моем прошлом,- говорит он.- И не жди будущего.

Мне совершенно не нравится ни одно из этих правил. Они оба заставляют меня изменить свое мнение об этом соглашении, развернуться и бежать от этого человека как можно дальше. Но вместо этого я киваю. Я соглашаюсь, потому что я возьму все, что смогу взять. Я не я, когда я рядом с Майлзом. Я жидкость. И я таю, не зная как быть твердой.

- Хорошо, но у меня есть только одно условие,- тихо говорю я.

Он ждет моего условия. Я не могу придумать его. У меня нет никаких условий. Почему у меня нет условий? Он все еще ждет.

- Я пока не знаю какое. Но когда придумаю, ты должен будешь следовать ему.

Майлз смеется. Он наклоняется вперед и целует меня в лоб, затем идет к своей комнате, открывает дверь, оглядывается на меня на секунду, до того как исчезает в дверях.

Не знаю наверняка, но все же уверена в том, что выражение, которое я видела на его лице – страх. Я хотела бы знать, чего именно он испугался. Потому что один Бог знает,чего боюсь я.

Я боюсь того, как это закончится.

Date: 2015-08-07; view: 257; Нарушение авторских прав