Основные черты судебной структуры

Вполне естественно начать рассмотрение судебной структуры с судебной системы штата, поскольку подавляющее большинство дел начинаются и заканчиваются в этих судах. Несмотря на существование некоторых местных отличий и технических деталей, описать основные черты типичной судебной системы довольно легко. Мы можем представить себе ее в виде пирамиды.

Внизу, в основании пирамиды, находятся суды низшей инстанции, разбросанные по территории всего штата. Такие суды, как правило, относятся к муниципальным округам. Эти суды имеют дело с наименее серьезными проступками и наименее серьезными исками. Они носят различные наименования: мировые суды,

транспортные полицейские, муниципальные и т. д. Некоторые из них специализируются в узкой области: транспортные суды рассматривают дорожные происшествия, полицейские суды имеют дело только с мелкими правонарушениями (вы не можете подать иск на вашего домовладельца или получить развод в полицейском суде); исковые суды никогда не касаются транспортных нарушений или случаев пьянства.

В определенном смысле эти суды представляют собой основу правосудия, их «продукция» доступна и недорога. Они имеют тенденцию к смещению своей деятельности в сторону неформальности. Некоторые из них отказываются от участия в процессе адвокатов. Некоторые допускают к делу жюри присяжных только в том случае, если одна из сторон усиленно настаивает на этом. Другие вообще не имеют жюри присяжных, и если одна из сторон настаивает на рассмотрении своего дела жюри присяжных, то, как правило, дело передается на рассмотрение суду более высокой инстанции. С другой стороны, судьи в этих судах низшей инстанции являются обычно достаточно высокопрофессиональными. Они когда-то ранее получили хорошую правовую практику. Мировой судья в Англии, как правило, не был юристом вообще, он был одним из местных помещиков и просто выполнял обязанности судьи. Некоторые штаты все еще используют в этом качестве людей, которые никогда не изучали право и не имеют соответствующего аттестата.

Идет много споров по поводу качества правосудия в низших судах. Мы постоянно слышим о поспешных процедурах, поставленных на конвейер делах и т. п. Маурин Милески изучал низший уголовный суд в одном из восточных городов средних размеров в 1970 году. В этом суде 72% дел было решено за одну минуту и даже меньше. Другими словами, обычное столкновение граждан с полицией длится многим более, чем среднее время, потраченное в суде. Нетрудно понять, почему этот вид «простого правосудия» остается предметом постоянной критики.

Исковые суды также занимают свое место в судебной системе. Первый такой суд был~основан в Кливленде в 1913 году как один из отделов муниципального суда. Идея быстро получила распространение. Эти суды служили судами для бедных людей—дешевыми, простыми в использовании, без адвокатов и правовых хитростей. В определенном смысле эти суды достаточно эффективны—сотни тысяч исков проходят через подобные суды каждый год.

Являются ли они на деле судами для бедных—отдельный вопрос. В 1960-х годах ученые-правоведы выдвинули серьезные обвинения против них. Эти суды стали еще одним примером того, что весы правосудия все больше склоняются не в пользу бедных. Это были суды не для, а против трудящихся. По сути своей они представляли интересы имущих граждан. «Судами для бедных» они являлись только в том смысле, что неимущие граждане подвергались до суда аресту и в устрашающей атмосфере были вынуждены противостоять могущественным кредиторам, домовладельцам или правительственному аппарату.

Начиная с 1960-х годов сущность этих судов неоднократно публично разоблачалась. Отрицательное общественное мнение, которым они пользовались в последние годы, привело к попыткам реформировать эту систему в некоторых городах и штатах. Цель реформ—вернуть судам те функции, которые, как предполагалось, они и должны были иметь с самого начала. В Нью-Йорке, например, запрещено сборщикам налогов, домовладельцам или страховым агентам пользоваться услугами исковых судов. В настоящее время во многих местах судебный чиновник помогает истцу или ответчику в заполнении соответствующих документов, некоторые суды даже дают правовые консультации и советы.

Следующий уровень пирамиды состоит из судов общей юрисдикции—основных процессуальных судов^ общества. Существуйй^судь^'которые за'й'ймаютс'Я ~рассмотрением гражданских дел,~«стоящих» больше, чем те дела, которые рассматривают суды низшей инстанции (то есть тех дел, которые имеют более высокую

финансовую ставку). Эти суды также занимаются рассмотрением случаев серьезных уголовных преступлений—не пьянства или хождения по газону, а ограбления, изнасилования и умышленного убийства. Количественно таких судов меньше, но они отличаются большим профессионализмом. Судьи, заседающие в этих судах, обязательно обладают юридическим образованием. Атмосфера здесь более величественная, торжественная. Штат суда в основном состоит из постоянных работников.

Юрисдикция процессуальных судов обычно охватывает большее количество людей и более широкую область права, чем муниципальные или полицейские суды. Во многих штатах на один округ приходится один основной процессуальный суд. В округах с большим количеством населения суд может быть разбит на «отделения». Для основных процессуальных судов Соединенных Штатов не существует какого-либо унифицированного названия. В некоторых штатах они называются окружными судами, в других—районными судами. В Калифорнии такой суд носит название старшего суда. В Нью-Йорке же названия довольно причудливо переплетены: основной процессуальный суд именуется верховным судом;

суд же высшей инстанции в штате называется апелляционным судом.

Лишь небольшой процент случаев, рассматриваемых в судах, доходит до полного слушания; подавляющее большинство дел решается вне суда или только частично, или в составе целого списка. Однако ежегодно тысячи и тысячи дел проделывают целый путь, доходя либо до слушания в суде присяжных, либо перед лицом одного судьи (так называемое односудейское слушание).

В Калифорнии, например, в 1980/81 финансовом году старшие суды рассмотрели 584 300 дел. Только 11,1% из них было заслушано, причем большинство из них было «односудейскими» и лишь в 1,3% случаев дело доходило до суда присяжных, что соответствует примерно 7500 слушаниям.

В судебных процессах, естественно, есть победитель и побежденный. Проигравший дело может просто «утереть платком слезы», и большинство так и поступает. Но он может и продолжить борьбу, подав апелляцию. Термин «аппеляция» в разговорной речи предполагает, что дело переходит для пересмотра в суд более высокой инстанции—апелляционный суд, стоящий выше в судебной иерархии. Как правило, апелляционный суд не занимается рассмотрением каждого аспекта, каждой детали процесса, то есть он не ведет дело de novo—заново. Но слушание de novo не является абсолютно невозможным. Например, потерпевший поражение в мировом суде может передать свое дело в суд следующей ступени; здесь дело обычно подлежит рассмотрению de novo. Но за исключением этих низших судов, апеллирующая сторона может рассчитывать только на ограниченный пересмотр своего дела. Высшие суды ограничиваются определенными характеристиками дела, определенными разделами протокола, проверкой ошибок.

Например, предположим, что некто обвиняется в умышленном убийстве и жюри присяжных выносит вердикт о виновности. Обвиняемый в подобных случаях, как правило, подает апелляцию—но на каком основании? Апелляционный суд не будет созывать присяжных и выслушивать новые показания или даже проверять старые. Чаще всего обвиняемый, а вернее, его адвокат, должен будет найти какие-либо «ошибки», чтобы иметь возможность мотивировать необходимость пересмотра дела из-за того, что в процессе слушания дела были допущены нарушения. Он может заявить, что судья позволил жюри присяжных выслушивать лишь неверные и не относящиеся к существу дела показания или что судья давал неверные разъяснения присяжным, или что судья вел себя предвзято и так далее. Апелляционный суд будет обязан внимательно рассмотреть эти вопросы. Но повторного слушания в жюри присяжных уже не будет. Фактологические материалы дела пересмотрены также не будут. В случае с гражданским делом поиск новых фактов также не будет интересовать апелляционный суд.

В штатах, имеющих малочисленное население, таких, как Айдахо и РодАйленд, проигравший судебный процесс имеет возможность непосредственно апеллировать к высшему суду штата, обычно называемому верховным судом. Другими словами, если принять процессуальный суд за первый уровень, то можно сказать, что эти штаты имеют «двухуровневые» системы. В этих небольших штатах верховный суд будет рассматривать любое дело, если по нему подана апелляция;

суд не ранжирует эти дела, не выбирает из них наиболее важные и достойные его вмешательства. В этих штатах право на апелляцию является общим правом для всех жителей штата.

Такая практика довольно успешно осуществляется в Айдахо. Но такая практика вряд ли приемлема для штатов, подобных в правовом отношении Калифорнии, население которой превышает 20 миллионов человек и которая имеет достаточно разветвленную сеть процессуальных судов — все перечисленные условия и определяют выбор. Если бы мы позволили каждому, кто потерпел поражение при слушании его дела в Калифорнии «по праву», апеллировать, верховный суд бы просто захлебнулся в море дел. Поэтому неудивительно, что в Калифорнии, подобно другим штатам с большим или средним населением, развиты трехуровневые системы. Средний, промежуточный, уровень судов находится между процессуальными судами и верховным судом. Большинство апелляций поступает для рассмотрения на средний уровень, там дело и заканчивается.

В трехуровневых системах суд высшего уровня при отборе дел для рассмотрения проявляет чудовищную разборчивость. Он имеет возможность решать, какие дела принимаются, а какие отвергаются для слушания. Проигравший процесс имеет право апеллировать (по крайней мере один раз), не выходя за уровни системы. Он может один раз откусить от яблока. Но он практически не имеет никаких прав требовать направления дела на слушание в верховном суде. Некоторые исключения составляют те, кто сможет убедить суд в важности своего дела. Существуют и другие исключения, внесенные в законодательство многих штатов.

Например, мужчина или женщина, приговоренные к смертной казни, имеют право требовать пересмотра дела в суде высшего уровня. Такой закон существует и в Калифорнии. В штате Огайо конституционные дела также подлежат обязательному рассмотрению в суде верхнего уровня. Но, вообще-то говоря, суд высшего уровня в штатах, имеющих трехуровневую систему, контролирует свою загрузку, и этот момент влечет за собой важные последствия для вершителей судебной политики.

Каким же образом суд высшего уровня, облеченный такой свободой и властью, решает, какое дело принять к производству? Очевидно, судьи выбирают те дела, которые, на их взгляд, являются наиболее важными. (Мнения на счет того, что понимать под важным делом, по прошествии некоторого времени меняются.) С увеличением численности населения все большее число людей стараются быть услышанными; судьи вынуждены быть жесткими и производить отбор дел, иначе они утонут в океане бумаг. В 1950 году было подано всего 130 прошений с просьбой об апелляции к верховному суду Иллинойса; в 1978 году таких прошений уже оказалось 989. Произошел большой скачок. Фактически суд рассмотрел гораздо меньшее количество апелляций в 1978 году, чем в 1950-м (195 против 253). Иллинойс является штатом с трехуровневой системой. Большинство людей, которые в 1978 году подавали апелляции, вынуждены были довольствоваться рассмотрением своих дел на среднем уровне. Верховный суд имел дело лишь с избранной группой дел, принятых к рассмотрению в связи с их правовой или социальной значимостью.

Федеральные суды также обладают трехуровневой системой. Правда, у этой системы отсутствует «подвальный» уровень для рассмотрения мелких дел. Нет федеральных исковых судов или федеральных мировых судов (хотя округ Колумбия имеет исковое и примирительное управления в своем суде верхнего уровня).

В штатах нижним федеральным уровнем является региональный (районный) суд— это основной федеральный процессуальный суд.

Два других уровня—окружные суды и Верховный суд Соединенных Штатов— в своей деятельности ограничиваются рассмотрением апелляций.

Однако это не всегда верно. В настоящее время мы принимаем как должное строгое разделение функций между процессуальными и апелляционными судами. Это разграничение не было столь жестким в начале 19 века. Как судьи высших федеральных судов, так и судьи штатов производили слушания дел. Даже судьи Верховного суда Соединенных Штатов имели «окружные обязанности». Каждый судья был приписан к определенному региону страны. Ежегодно судья выезжал в свой округ и там вел дела. Эту ношу он нес вплоть до конца 19 века. В 1891 году Конгресс сделал эти ежегодные путешествия необязательными; работа в округах стала очень редким явлением. Она была полностью упразднена в 20 веке.

В настоящее время существует около сотни федеральных региональных судов. Для малонаселенных штатов один штат и составляет регион, крупные штаты содержат в себе больше одного региона. Сан-Франциско, например, находится в Северном регионе Калифорнии, Лос-Анджелес же лежит в Южном регионе. Может, конечно, в одном регионе находиться и больше одного судьи. (Вообразите только одного регионального судью на весь Лос-Анджелес!) Но каждое отдельное дело, естественно, ведется одним судьей.

Следующий шаг наверх, и мы оказываемся на уровне апелляционных судов Соединенных Штатов — федеральных окружных судов. В течение многих лет существовало десять таких судов. Недавно Конгресс создал одиннадцатый, разделив на два прежний Пятый округ, протянувшийся от Флориды до Техаса и имевший большой прирост населения. Окружные суды в отличие от региональных не являются судами с одним главным действующим лицом — судьей. Заседание проводит не один судья, а группа, состоящая из трех судей. Общее число судей в округе варьируется от четырех в Первом округе (этот округ включает в себя Массачусетс, НыоГемпшир, Мэйн и Пуэрто-Рико) до двадцати трех в Девятом округе—гигантском районе, включающем в себя Калифорнию, восемь других штатов Запада, плюс Гуам и северные Марианские острова.

Если рассматриваемое дело достаточно важное, то оно может рассматриваться не группой судей, a en Bane, то есть всеми судьями округа. (Девятый округ является исключением: "en Bane" означает не «всех судей» округа, а их значительное большинство; полная скамья судей была бы чрезвычайно обременительной.) В большинстве случаев, а фактически в подавляющем большинстве, окружные суды являются последней инстанцией. Над ними в божественной дымке, во всем своем величии возвышается Верховный суд Соединенных Штатов, и добиться рассмотрения своего дела в этом суде—привилегия немногих. Верховный суд покоится на вершине пирамиды федеральных судов. Он может рассматривать дела, вышедшие из высших судов штатов, если они касаются достаточно важных федеральных вопросов, — вопросов, как правило, попадающих под действие федеральной Конституции. Верховный суд состоит из девяти судей, и их ноша тяжела. Он должен ревностно исполнять свои обязанности, и он их исполняет. Только единицы дел из огромной толпы, стучащихся в его дверь, попадают внутрь. В 1974 году было записано на очередь к Верховному суду 3661 дело (в 1880 году—417). Суд рассмотрел из них лишь ничтожный процент, остальным было отказано в рассмотрении. Только из апелляционных судов Соединенных Штатов поступило 2520 прошений о сертиорарии. Сертиорарий—это повестка, которой Верховный суд оповещает суд низшей инстанции, что задерживает у себя дело для рассмотрения. Верховный суд выдал 158 таких повесток, что составляет несколько больше 6%. Другие просители были вынуждены уйти ни с чем. Верховный суд достаточно четко контролирует количество дел, принимаемых к рассмотрению. Но также, как и высшие суды штатов, он не всегда находился

в столь привилегированном положении. Около века назад в его обязательные функции входило и рассмотрение таких прозаических дел, как договоры или имущественные дела в порядке апелляции от территорий, или округа Колумбия, или низших федеральных судов. В настоящее время положение изменилось, хотя и сегодня Верховный суд не является до конца апелляционным судом. Суд заслушивает некоторые «оригинальные» дела,—дела, которые поступают в Верховный суд сразу, без каких-либо остановок в пути. Так того требует Конституция: случаи, «затрагивающие послов, других полномочных представителей и консулов, а также все дела, в которых одной из сторон является штат», подсудны Верховному суду в качестве первой инстанции. Согласно этому положению, он, например, может рассматривать пограничные споры между двумя штатами. Реальным примером рассмотрения подобного дела в Верховном суде служит многолетний спор между Аризоной, Калифорнией и другими штатами о том, сколько воды для своих нужд каждый штат может забрать из реки Колорадо и ее притоков.

Некоторые штаты считают, что подобные дела подсудны их высшим судам в качестве первой инстанции. В Небраске, например, Верховный суд имеет право издавать чрезвычайные предписания к рассмотрению и принимать в качестве суда первой инстанции дела, касающиеся доходов штата, гражданские дела, в которых одной из сторон выступает сам штат, а также спорные вопросы, касающиеся выборов, если в них вовлечены чиновники штата, за исключением членов законодательного собрания (легислатуры).

Структура судов, как судов штатов, так и федеральных, была описана здесь в доступной, довольно-таки адаптированной для широкого круга читателей форме. Правда, в некоторых штатах существуют некоторые особенности и дополнительные «шероховатости» в судебной системе. Структура судов может быть достаточно сложной, и, чем дальше мы будем углубляться в историю, тем более ситуация с судебной системой будет приводить нас в замешательство. Ряд штатов предпринимали попытки реформировать свои судебные системы—сделать их более рациональными. Артур Т. Вандербильт (1888—1957), председатель суда штата Нью-Джерси с 1947 года, вел заметную и успешную борьбу за реформирование судебной системы своего штата, которая была удручающе несовременна. Но многие штаты в этом вопросе были более консервативны и старались сохранить отжившую систему специализированных судов.

Эти суды имеют различные формы и структуры. Джорджия, например, имеет отдельный суд, который занимается разбором дел, связанных с завещаниями и имуществом умерших. (Эти же вопросы в Калифорнии рассматриваются отделами верховного суда, то есть обычным, общим судом.) Делавер отличается тем, что сохраняет старую традицию—отдельный суд совести, который решает дела по «праву справедливости». Когда-то это было обычным делом, но другие штаты давно уже связали «право» и «право справедливости» в единую судебную систему. Массачусетс имеет так называемый земельный суд, который занимается слушанием дел о лишении права на выкуп закладной, о выселении, о лишении права собственности на землю и другими вопросами, связанными с обеспечением жильем и владением землей. Бостон имеет свой специальный жилищный суд. Мичиган имеет «исковой суд» для рассмотрения исков против штата. Некоторые штаты имеют юношеские и семейные суды.

Мы уже упоминали муниципальные, транспортные и исковые суды. Даже в федеральной системе имеются специальные суды для рассмотрения спорных вопросов по поводу пошлин и патентных апелляций, суды исков и налоговые суды (различающиеся не столько с технической, сколько с практической точки зрения). Создание судебной системы обычно сопровождается определенными противоречиями между простотой и гибкостью, с одной стороны, и функциональной специализацией (которая также имеет свои особенности)—с другой.

СУДЬИ

Судьи в Америке в своем подавляющем большинстве являются квалифицированными юристами, исключение, пожалуй, отдельные мировые судьи в крайне незначительном количестве штатов. Это последние из когда-то всемогущего племени мировых судей. Практически все судьи имеют юридическое образование, но лишь малое число юристов становятся судьями. Кто же они, откуда они берутся?

В странах гражданского права, например в Италии или во Франции, судебная карьера не имеет ничего общего с юридической. Судебный корпус представляет собой гражданских служащих, с самого начала своей практикой и опытом отделенных от адвокатской деятельности. Человек, пожелавший стать судьей, обычно сдает специальный экзамен сразу по окончании юридической школы (или спустя некоторое время после практического обучения). Те, кто успешно сдает экзамены, становятся судьями. Они останутся, вероятно, судьями до конца своей карьеры. Начинающие сначала работают в качестве судей-практикантов, успешно работающие поднимаются до высших и лучших судов. Как правило, заседающий судья никогда не был и никогда не станет адвокатом.

Ситуация, сложившаяся в Соединенных Штатах, весьма отлична от этой. Американские судьи получаются из адвокатов. Как правило, это адвокаты, которые являются или являлись политическими деятелями различных рангов. Проведенное исследование апелляционных судов Соединенных Штатов, например, показало, что четверо из пятерых судей были когда-то «политическими активистами». Та же самая картина и в судах штатов, возможно, даже еще более показательная. Судьи обычно являются преданными членами политических партий, в которых они состоят, и судебное кресло—награда за их политическую службу. Предполагается также, что они хорошие адвокаты и имеют все необходимые качества,, чтобы стать хорошим судьей; будет ли это все учтено при выборах судьи, зависит от того, где и кто будет выбирать.

Политическая природа института судейства определяется тем обстоятельством, что в большинстве штатов судьи выбираются, а не назначаются. Они ведут выборную кампанию наравне с другими кандидатами в списке, и во многих штатах они должны вывесить свои политические флаги, то есть бороться за место в качестве республиканца или демократа. Такая форма избрания судей поражает европейцев, как исключительно странная, столь же странная, как если бы избирали врачей, полицейских или химиков. Но принцип выборности уходит корнями в глубь истории Соединенных Штатов. Он, конечно, не был известен в колониальный период. Он начал осуществляться вскоре после приобретения независимости и стал определяющим в первой половине 19 века. Судьи низших судов избирались в Вермонте с 1777 года, в Джорджии—с 1812-го, Миссисипи решился в 1832 году избрать всех своих судей, Нью-Йорк последовал этому примеру в 1846 году.

Почему судей избирают? Существенно то, что избрание судей основано на той же теории, которая оправдывает выборы губернаторов и конгрессменов,—избрание должно сделать судей ответственными перед общественностью. Именно потому, что судьи приходят, имея за спиной активную политическую деятельность, они не напоминают «холодных» гражданских служащих Франции и Италии; некоторый вид общественного контроля казался необходимым, но выборная система на практике не работала столь успешно, как ожидалось, прежде всего потому, что лишь немногие выборы на самом деле проводились на альтернативной основе. Со временем выборы становятся все менее «жаркими», все более блеклыми и бесцветными. Судьи не часто их проигрывали в отличие от политических партий. Правда, иногда встречались отдельные исключения. Так, верховный судья Иллинойса Чарльз Б. Лоуренс проиграл выборную кампанию в 1873 году.

Выборные принципы никогда не были универсальными. Всегда существовало несколько штатов, в которых губернатор сам назначал судей (иногда с одобрения

законодательного собрания штата). Массачусетс, например, никогда не принимал выборной системы. Но основным исключением является и являлась федеральная система. Президент, согласно Конституции, назначает судей Верховного суда Соединенных Штатов по совету и с согласия Сената. Президент назначает и всех остальных федеральный судей также с согласия Сената. Эта система действует с 1789 года. На практике сенаторы играют достаточно влиятельную роль в этом процессе. Обычай «согласия сенаторов» дает им право решающего голоса в выборе тех судей, которые будут заседать в их штатах. Будучи однажды назначенным и утвержденным, федеральный судья не получает ограничения срока своих полномочий. Он занимает этот пост до тех пор, пока, по мнению сената, его «поведение остается безупречным»—как сказано в Конституции.

На деле это означает, что федеральный судья выполняет свою работу пожизненно или по крайней мере до тех пор, пока не решит добровольно подать в отставку. Существует только один способ (согласно Конституции) избавиться от занимающего пост федерального судьи—обвинить его в измене, взяточничестве или других опасных преступлениях и поступках. Такое возможно крайне редко, да и доказать это крайне сложно. Дряхлый или пьющий судья или даже безумный имеет теоретически право оставаться в своей должности.

Очевидно, что эта система имеет свои недостатки, но она позволяет дать гарантию того, что судьи будут независимы, беспристрастны, свободны от влияния политики. Это стоит случайных неудач и недоразумений. Большинство специалистов по истории судебной системы, похоже, согласны с этим.

Конечно, власть, позволяющая назначать судей, накладывает и большую ответственность, и, естественно, президент будет стараться подобрать претендентов на судейские должности из числа лиц, которые согласны с проводимой им политикой. Особенно ярко это проявляется при выборе кандидатов на судейские кресла Верховного суда. Однако, однажды заняв такое кресло, судья может и «показать нос» президенту и президентской программе. На него нельзя найти никакой управы, никаких способов сместить с занимаемой должности, применить против него эффективные санкции. В свое время Дуайт Эйзенхауэр начал сожалеть, что он назначил на пост верховного судьи Эрла Уоррена и тем самым присоединился к немалочисленной группе президентов, совершивших подобные ошибки. А судьи-долгожители продолжают занимать свои посты даже после того, как срок полномочий президента, назначившего их на эту должность, истек.

^? Все большее число штатов постепенно отказывается от применения чисто выборного принципа при назначении судей. В 20 веке некоторые штаты одобрили так называемую процедуру Миссури. Согласно этой процедуре, губернатор сам назначает судей, но его выбор ограничен. Список имен, предлагаемых на выбор губернатору, формируется комиссией, состоящей из адвокатов и граждан. Губернатор должен по собственным критериям отобрать из списка необходимое число! претендентов. Срок деятельности судьи ограничен интервалом времени между двумя выборами, затем он вновь борется за свое переизбрание, используя завоеванную репутацию. Это означает, что он борется не с другими претендентами, а просто у избирателей появляется возможность своими голосами либо подтвердить, либо отказать в своем доверии судье. Поскольку никто не имеет права выставить новую кандидатуру на этот пост, прежний судья практически никогда не проигрывает. В 1978 году в Калифорнии Роуз Берд, не пользующийся ни авторитетом, ни популярностью благодаря своей противоречивой деятельности, был близок к тому, чтобы проиграть. Другой калифорнийский судья, назначенный губернатором Эдмундом Брауном, только чудом выиграл в ноябре 1982 года. Но эти калифорнийские случаи скорее исключения из правил, нежели правила.

Почему же действующий судья так редко проигрывает даже в штатах, не имеющих процедуры наподобие «процедуры Миссури»? Очень много трудностей встречается на пути проведения кампании за смещение действующего судьи. Решив-

шие предпринять попытку нанести поражение действующему судье должны действовать крайне осторожно. Ведь предполагаемый кандидат в судьи в отличие от кандидатов в Конгресс или в законодательное собрание штата фактически не может дать никаких обещаний. Прежде всего у нас никто не вправе выражать свое мнение о ситуациях, которые могут возникнуть перед лицом суда. Действующий судья по-ханжески прячется под мантией закона, он не будет защищать свои выводы, но при этом провозглашает, что он лишь выполнял свои обязанности, а решение вынес «закон». Все, что может обещать кандидат,— это только то, что будет работать лучше предшественника, между тем как избиратели в основной своей массе не так уж и много знают об этих выборах или кандидатах, да, кажется, и не особенно стремятся узнать.

В настоящее время появились определенные признаки того, что этот процесс начинает приобретать политический характер. Между 1916 и 1973 годами в НьюЙорке не было случаев реальных соревнований за место верховного судьи в апелляционном суде (суде высшей инстанции штата). На кандидатов обычно «лили елей в процессе любезных и вполне безобидных перекрестных опросов республиканцев и демократов». В 1973 году Джекоб Фашберг оспаривал место Чарлза Брейтеля, что явилось крайне «нахальным» поступком, шокировавшим всю корпорацию адвокатов. Брейтель являлся вполне логичной кандидатурой, поскольку он в то время уже занимал должность в апелляционном суде. Он победил Фашберга, но в 1974 году Фашберг вновь предпринял попытку добиться своего. На этот раз он в результате выборов получил место помощника судьи. Обе выборные кампании проходили в весьма жаркой и жесткой атмосфере. Они вызвали многочисленные отклики. Этот прецедент привлек внимание общественности к работе данного учреждения, что, вероятно, со временем даст свои положительные плоды. Такие недавние события, как выборы в Калифорнии и буря, поднятая вокруг верховного судьи Берда, привлекли пристальное внимание к институту судейства. Это сделало его более уязвимым в политическом плане, чем ранее.

Однако выборы судей, по-видимому, не должны становиться столь же политизированным актом, как выборы губернатора или члена законодательного собрания штата. Существует глубочайшее убеждение, что судьи в некотором смысле должны оставаться в стороне от пристрастной политики. Ведь даже избранные судьи менее заметны для избирателей и политических лидеров, чем лица, занявшие остальные выборные должности. И никто, кроме избирателей,—ни губернатор, ни законодательное собрание—не может избавиться от них, до тех пор пока они будут избегать крупных проступков или вопиющих проявлений своей некомпетентности. Судьи обязаны быть в своих действиях независимыми, и, что самое странное, так оно и есть. Это не означает, однако, что они действуют вне общественного мнения, вне политических сил или свободны от ограничений, накладываемых обществом. Это было бы невозможно, да и нежелательно. Но это не означает, что режим подавляет судей, как это, к сожалению, происходит в странах с тоталитарным режимом. Советский судья, решивший важное дело вопреки воле правительства, который, например, оправдал бы диссидента и предписал бы слугам режима больше уважать гражданские права, быстро бы потерял работу и получил бесплатный билет в Сибирь. Такое просто не может произойти в Америке. Правительство каждый год проигрывает десятки важных дел, и при этом режим молча проглатывает горькую, но неизбежную пилюлю.