ЧАСТЬ V. Основы специальных теорий перевода 395

не слушались дружеских советов и не соблюдали са­мых простых правил, как, например,... если глотнешь из бутылочки, помеченной — «яд», то рано или по­здно почувствуешь себя неважно». Ни в русских сказ­ках, ни в русской детской литературе дети не «пожи­раются дикими зверями» в наказание за непослуша­ние. Нет там и бутылочек, помеченных — «яд». Это все едкая ирония автора в адрес английской детской литературы. Какой же смысл переименовывать Али­су в Аню и заставлять ее коверкать лермонтовское «Бородино», если ее мысли и поступки все равно мо­тивируются английской культурой? Только теперь читателю труднее это понять. Когда английская де­вочка вспоминает, какие она читала сказки, читатель перевода, не знающий этих сказок, по крайней мере, понимает, что речь идет об английских сказках. Ког­да же такие странные воспоминания появляются у русской девочки Ани, читатель уже ничего понять не может. Пародия превращается в абсурд.

По всему тексту переводчик заменяет явные бри­танские реалии русскими. Так, вместо сухих и скуч­ных эпизодов из истории Англии Мышь рассказы­вает об утверждении в Киеве Владимира Мономаха и о падении единства в среде киевских князей. Од­нако в книжке при этом остается Герцогиня — ти­тул, которого никогда не было в России.

Очень показателен в этом отношении такой эпи­зод. Выросшая до великаньих размеров Аня сидит в крошечном домике и слышит голоса людей, пытаю­щихся ее оттуда извлечь. Разговаривают они так:

— Теперь скажи мне, Петька, что это там в окне?

— Известно, ваше благородие, — ручища!...

— Где другая лестница?

— Не лезь, мне было велено одну принести. Яшка
прет с другой.

— Яшка, тащи ее сюда, малый!

— Ну-ка приставь их сюды, к стенке!

Эти диалоги не оставляют сомнения в том, что разговаривают русские люди. Каково же удивление

Date: 2015-08-06; view: 391; Нарушение авторских прав