Наги Дхармы

Селия провела алым ногтем по раме зеркала, следуя изгибам в стиле ар‑деко. Кнопки в кабине лифта представляли собой рубиновые кабошоны. Камни, конечно, были искусственными и к тому же заляпанными жирными пальцами.

Лифт – фирменный знак всего отеля и казино «Сады Вавилона». Маска из папье‑маше с блестками и мишурой. Бьющееся, кровоточащее сердце Лас‑Вегаса.

Она ненавидела это место. Игральные автоматы жульничали. Креветочные коктейли вечно подавались несвежими. Все напитки разбавлялись водой.

Селия поправила бретельку платья, скроенного из прозрачных чешуек и чего‑то вроде серебристой морской пены. И чешуйки, и пена были пуленепробиваемыми. Можно, конечно, обойтись и без бретелек – Селия не страдала ложной скромностью. Но зачастую ее любовные приключения носили грубый характер, а драться, когда твое платье спущено до колен, очень трудно.

Она откинулась назад и прижалась спиной к могучей груди своего самого верного спутника, Уракабарамееля. Он был одет в смокинг от Корнелиани и выглядел словно гора темно‑серой шерсти. На сером фоне выделялось единственное цветное пятнышко: заколка на галстуке с изумрудом в форме черепа – знак того, что Уракабарамеель принадлежит Селии.

– За нами следят, – произнес он негромко, но звуки его баритона пронзили Селию насквозь.

– Другого я и не ожидала, – отозвалась она.

Селия повернулась к своему телохранителю, расстегнула его смокинг и накрыла голову полами. В зеркальной стенке кабины мелькали цифры этажей.

– Мы можем говорить вот так, – прошептала Селия, прижавшись к груди Уракабарамееля.

– Получится ли?

Он почтительно потупился, но для того, чтобы вести секретную беседу, вынужден был обнять Селию и прижать к себе чуть теснее, чем ей хотелось бы.

– Когда речь идет о нашем семействе, крайне мало шансов, что все пойдет, как задумано.

Уракабарамеель помрачнел.

Селия провела рукой по своей ноге до подола платья, затем ее рука скользнула к внутренней поверхности бедра… и замерла, прикоснувшись к холодным ножнам.

– Выбора нет, – сказала она. – Эти двое детей могут быть для нас и величайшей угрозой, и грандиозной возможностью.

Ури улыбнулся. Прежде он никогда не осмеливался улыбаться в ее присутствии… и она поняла: вероятно, они видятся в последний раз.

Самоанец был с ней с самого начала. И теперь она могла потерять его из‑за того, что от нее требовали выкуп. Даже таким, как они, это условие казалось несправедливым. Но таковы уж они были. Если Селия решила вступить в игру, следовало соблюдать правила. Конечно, это вовсе не означало, что ей кто‑нибудь запретит играть за обе стороны, имея на доске пешки и того и другого цвета.

Селия отстегнула ножны и прижала их к груди Ури. Он вытаращил глаза.

Это был Салицеран. Его восьмидюймовое лезвие имело зазубренный край, и зубцы повторяли рисунок дамасской стали. Между темными и серебристыми слоями металла клинок был начинен маслянистым ядом. Многие утверждали, что этот кинжал – живое существо, кровожадное, как его владелица.

– Возьми, – шепнула Селия. – Быстро.

Ури проворно взял кинжал двумя пальцами и убрал в один из многочисленных внутренних карманов смокинга.

Селия взглянула на табло. У них оставалось всего несколько секунд. Ее глаза затуманили слезы. Как глупо.

– Миледи, – прошептал Ури. Он был готов опуститься на колени, но вовремя вспомнил о том, что должен стоять, дабы их разговор продолжался. Он осторожно извлек из кармана носовой платок и бережно промокнул щеку Селии. – Вы оказываете мне высокую честь.

Селия шмыгнула носом, поморгала и овладела собой. Именно сейчас она не могла позволить себе такую роскошь, как сантименты.

Ури убрал платок в нагрудный карман, прямо над сердцем.

– Нет ли другого пути?

Селия восприняла этот вопрос, ставящий под сомнение ее планы, не как дерзость, а скорее как желание Ури остаться в живых и далее служить ей, поэтому не обиделась и промолчала.

Она одернула платье и повернулась к дверям кабины.

Загорелась цифра последнего этажа. Послышался мелодичный звон.

– Мне будет не хватать тебя, Ури.

Зеркальные двери открылись. Ури вышел первым, чтобы убедиться, что в помещении безопасно. Учитывая обстоятельства, такого быть не могло, но Селия по достоинству оценила тщетные старания самоанца.

Селия, Королева Маков, вошла в пентхаус отеля и казино «Сады Вавилона». Стены здесь были стеклянные, за ними открывалась панорама Лас‑Вегаса. По одну сторону лежал Стрип, похожий на сундук с драгоценностями, по другую в лунном свете серебрилась пустыня.

Большую часть номера занимал громадный конференц‑стол с крышкой из черного базальта. Остальную мебель, видимо, вынесли. Стулья, правда, имелись, но их отодвинули от стола, поскольку собиравшиеся на совет директоров предпочитали стоять.

Стоя было легче обороняться.

Члены совета словно были наделены способностью впитывать свет и тьму, окружающие их. Настоящие хамелеоны. Они преображали яркое сияние Лас‑Вегаса в живое воплощение света луны, вспышки и тайны.

В пентхаусе собралось пятеро.

Первым справа от Селии стоял Лев, Повелитель Бескрайних Морей Бездны. Он был древнее соли и ростом выше Ури. Он мог сразить телохранителя Селии одним ударом могучего кулака. На нем был белый свитер из полиэстера, под которым дыбились мышцы. На шее у Льва сверкала сотня золотых цепочек, увешанных амулетами и медалями. Он был похож на толстошеего морского льва… что было не так уж далеко от истины.

– Красивое опоздание, – сказал он Селии и удостоил ее кивком, от которого сорок фунтов металла на его шее зазвенели.

– Приветствую Зверя, – ответила Селия.

Справа от Льва стояла Абби – Разрушительница, Прислужница Армагеддона, Хозяйка Дворца Отвращения. Она была закутана в прозрачную черную вуаль, прикрывавшую ее белое тело ровно настолько, чтобы дать разыграться воображению. В тонкую ткань были вплетены бусины дымчатого кварца, искусно размещенные над сосками, вокруг шеи и на щеках. По руке Абби ползал ее любимчик – кузнечик. Насекомое нервно сновало из стороны в сторону.

Абби едва удостоила Селию взглядом, что с ее стороны можно было расценивать как необычайно сердечное приветствие.

Селия вытерпела это оскорбление. Ссориться с Разрушительницей без веской причины не стоило.

Слева от Селии стоял человек с более симпатичным лицом. Оз, Правитель Застоя и Круга Проклятия. У Оза были длинные курчавые волосы, тщательно ухоженные усы и козлиная бородка. Одежду его составлял фиолетовый бархатный комбинезон и рубашка с оборками. Его милое и довольно мужественное лицо покрывал слишком толстый слой косметики, хотя особой нужды в этом не было. Но косметика была частью облика рок‑звезды, в котором Оз любил порой пребывать. Он лучисто улыбнулся Селии и протянул ей руку.

Селия знала, как вести себя с Озом, и чуть‑чуть кокетливо согнула пальцы. Так лучше: Оз на нее не обидится, а она сбережет руку.

Рядом с Озом стоял Ашмед, Магистр Архитектуры Зла. На мгновение Селия искренне изумилась, хотя ничем себя не выдала. Все уважали Ашмеда, поскольку свои махинации он держал в секрете. Для него не существовало ложных альянсов, ударов в спину и двойных сделок. Он просто представлял собой бездонный кладезь тайн.

Ашмед редко появлялся на совете, хотя и числился среди его основателей. На нем был простой синий деловой костюм, черные шелковистые волосы коротко подстрижены. Единственными вольностями в его облике могли считаться золотой перстень и дымящаяся сигара «Санчо Панса Беликосо».

– Ты оказываешь нам честь своим присутствием, – произнес он и слегка поклонился Селии.

– Как и вы, Магистр Архитектуры.

И наконец взгляд Селии упал на Беала, председателя совета.

Она знала, что он займет место во главе стола, но до этого момента избегала смотреть на него. Он был тщеславен, и Селия специально нарушила протокол, чтобы позлить Беала – точно так же, как он злил ее.

Беал вырядился в мантию из перьев страуса, павлина и дикого фазана, между которыми кое‑где сверкали радужные перышки колибри.

На груди мантия была распахнута. Селия восхитилась скульптурной мускулатурой Беала и подумала о том, как приятно было бы пронзить его сердце. Когда‑нибудь это случится. Конечно, ее не будет рядом, она этого не увидит, но непременно узнает и возрадуется.

Она низко поклонилась, не спуская при этом глаз со всех остальных.

– Нижайше приветствую Царя Выжженных Земель, Повелителя Ложных Богов и Господина Всего Летающего.

Беал рассмеялся лающим смехом.

– Нижайше? Будет тебе, Селия. Подойди и займи место среди равных тебе. Уничижение тебе не к лицу.

Селия неискренне улыбнулась и встала у стола напротив председателя.

– Каков твой выкуп за сбор совета? – осведомился Беал.

Селии стоило большого труда оглянуться.

– Позвольте представить вам моего кузена, Уракабарамееля.

Ури встал слева от Селии, постаравшись не коснуться своей тенью ее тени. По‑прежнему выказывая подобающее почтение, он поставил на стол ноутбук Селии, тем самым исполнив последнее дело в качестве ее слуги, и подошел к Беалу. Тот весьма театрально рассмотрел его.

– Прекрасно, – кивнул он наконец. – Я принимаю его.

Ури опустил голову и, отступив на шаг, встал по левую руку от Беала.

Селия даже не представляла, что ей будет так больно видеть Ури рядом со своим злейшим врагом. Но это надо было сделать.

– Я призываю собрание совета директоров к порядку, – объявил Беал.

Последнее слово вызвало у собравшихся дружный смех. Беал ухмыльнулся, выхватил массивный немецкий револьвер «Корт‑357 Магнум» и трижды выстрелил в потолок. Это позабавило членов совета еще больше. Беал указал пистолетом на Селию.

– Совет созвала ты. Скажи нам зачем.

– Я вам покажу. – Она открыла ноутбук, наладила связь с сервером номера и включила настенный проектор. – Это касается двоих детей.

Все устремили взгляд на стену, куда проецировалось изображение с экрана компьютера. Селия провела их по «дорожке, усыпанной хлебными крошками», обнаруженной Ури в поисках Луи, – поддельные кредитные карточки, судебные записи о банкротстве, отчеты юридической фирмы, трастовый фонд… И наконец она открыла файл с фотографиями Элиота и Фионы Пост.

Члены совета, руководимые намеками Селии, мгновенно уловили фамильное сходство.

– Отпрыски Луи! – вскричал Оз. – Но как это возможно?

– До нас доходили слухи, – сказала Селия. – Насчет его парижской интрижки с женщиной из другого семейства.

Слухи были старые и неподтвержденные, так как Луи исчез шестнадцать лет назад… но тем не менее видеть доказательство, глядящее прямо на них, было, по правде сказать, неприятно.

– Отбросив в сторону сомнительные биологические вопросы, – сказал Ашмед, – разве это возможно с законной стороны? Мы не имеем права к ним прикасаться.

– Если только они не являются, так сказать, общими, – предположил Беал. – Разве такого не случалось прежде?

Никто не произнес ни слова.

Селия решила поделиться с советом добытой информацией. Она понимала, что Беал, так или иначе, все вытянет из Ури. А она убережет своего кузена хотя бы от этих неприятностей и нейтрализует любые преимущества, которые Беал может приобрести, допрашивая Ури.

Она нажала несколько клавиш на клавиатуре ноутбука. Поверх фотографий детей побежали строчки цифровых кодов.

– Интерполовская программа сопоставления лиц дает вероятность семьдесят три процента на предмет того, что это действительно его дети, хотя вопрос об их матери остается открытым.

– Если так, то они наши, – заявила Абби, – и мы можем делать с ними все, что пожелаем.

– Не обязательно, – возразил Ашмед. – Если они наполовину от Луи, а наполовину – от другого семейства, тогда…

– Все просто, – прервал его Лев. – Мы выследим этих полукровок и убьем их. Если чем‑то и можно выманить Луи, который скрывается неведомо где, так этим – точно. Заодно развлечемся. Прольется кровь. – Он шарахнул по столу могучим кулаком. – Да я их на клочки…

Абби схватила со стола «магнум» Беала и, не дав Льву опомниться, трижды выстрелила в него.

Лев рухнул на пол. Золотые цепочки порвались, и медали со звоном посыпались на стол.

Абби опустила дымящийся револьвер.

– Избыточная жестокость не всегда хороша, старый ты дурак.

Лев с трудом поднялся. Кровь пропитала его белый полиэстеровый свитер. Он стряхнул с груди обрывки украшений.

– Тогда зачем, – оскалился он, – вообще нужно было собирать совет?

– Смысл в том, – сказала Селия, – что эти дети принадлежат и к нашему семейству, и к другому.

Она бросила взгляд на фотографии на экране. Просто поразительно, как дети походили на Луи… и еще на кое‑кого.

– Улица с двусторонним движением, – задумчиво проговорила Абби. – И для нас очень рискованная.

– Но если они хотя бы отчасти наши, – пробормотал Оз, – разве мы не можем их забрать? Кто нам помешает?

– Вполне возможно, другие уже взялись за дело, – заметила Селия. – Ури проследил за детьми до самого дома, где они жили, и обнаружил там водителя, поджидавшего их. Следовательно, другие как минимум подозревают, что собой могут представлять дети.

– Слишком роскошная возможность, чтобы ее проигнорировать, – сказал Беал. – Сколько можно наблюдать за процветанием других? Их Лига управляет значительными капиталами, которые могли бы стать нашими. У нас появляется шанс.

Селия догадывалась, что он хотел сказать: «У меня появляется…»

Тем не менее в словах Беала просматривался большой смысл. Лига контролировала многонациональные корпорации, в которых прокручивались миллионы, она тонко манипулировала политикой ООН и влияла – за счет подкупа крупных политиков и массовой рекламы – на умы миллиардов людей. Наиболее притягательно выглядели капиталы Лиги. И кое‑что еще, чего совету директоров не удавалось добиться в таких масштабах.

– Они наши, – сказала Селия. – Мешает только договор о нейтралитете.

– Я продолжаю настаивать на том, что лучше всего – истребление, – заявила Абби.

Ее кузнечик согласно застрекотал.

– Ну а я предлагаю подвергнуть этих детишек испытаниям, – предложил Оз, – и решить, кому они принадлежат – нам или другому семейству.

Повисла напряженная пауза. Таких долгих дискуссий здесь не любили. Решение следовало принять немедленно, иначе могла начаться драка.

Ашмед поднял руки.

– Есть только один цивилизованный способ разрешить наш спор.

Он опустил руки и разжал их. На стол легли два белых кубика. Ашмед, как обычно, был неподражаемо театрален.

Все собравшиеся узнали две из пяти игральных костей, называемых Наги Дхармы. Их выточили в стародавние времена из костей чудовищной водяной змеи. На сторонах кубиков были выгравированы различные рисунки: змея, кусающая собственный хвост, две бегущие собаки, три скрещенных ятагана, четыре звездочки, пять рук, пальцы которых показывали различные непристойные жесты, и шесть воронов в полете.

Легендарные кости! Их нельзя было подделать. Они предсказывали судьбу членов семейства.

– Если, конечно, ни у кого нет возражений? – поинтересовался Ашмед.

Никто не стал возражать. И не мог. Только таким путем они избегали разногласий, которые возникали почти всегда, и кровопролития, которое могло воспоследовать за этими разногласиями.

Их семейство решало споры почтенным, проверенным временем способом: наудачу, жребием. Бог не стал бы играть с Вселенной в кости, а они играли.[30]

Беал хотел что‑то сказать, но было уже слишком поздно. Как только на столе появлялись кости, все споры прекращались. Следовало молчать, бросать кости или проливать кровь.

Он едва заметно кивнул Ашмеду.

– Мы равноценно рассмотрим два возможных действия.

– Смерть, – сказала Абби.

– Да, – согласился Ашмед. – Смерть – нечетное число. Но если выпадет четное, то мы испытаем этих детей. И если они выживут, мы решим, что с ними делать.

– Как же мы будем их испытывать? – осведомился Лев.

– Обычным путем, – ответил Беал. – Искушения. Трижды. И они должны уцелеть после всех трех искушений.

– О да! – воскликнул Оз и довольно потер руки. – Первым делом к мальчишке нужно подослать девчонку. Селия нам в этом поможет, не сомневаюсь.

Селия кивнула.

– А что касается искушения девчонки… – Она посмотрела на Беала. – Сласти?

Беал согласно кивнул.

– Конечно. Традиционные способы всегда самые надежные.

От того, как дети среагируют на искушения, зависел ответ на вопрос об их происхождении. Если они принадлежат к другому семейству, то устоят перед искушениями, и тогда их защитит договор о нейтралитете. Но если они принадлежат к этому семейству, тогда искушения сработают в пользу совета директоров. Если же дети не имеют отношения ни к тому ни к другому семейству, если они самые обычные мальчик и девочка… тогда они будут уничтожены.

– Ну, договорились? – спросил Ашмед. Он взял кости и подошел к Селии. Встал рядом с ней, и она ощутила его запах – аромат корицы и песков пустыни, сигарного дыма и мускуса.

– Поскольку собрала нас ты, – сказал он, – тебе и бросать кости.

И положил Наги Дхармы перед ней.

Беал нахмурился. Его мантия из птичьих перьев зашуршала. Однако он промолчал.

Селия взяла кости и сжала в кулаке. Они были тяжелые, от них исходил пронизывающий холод. Селия встряхнула кости – больше ради того, чтобы остальные не заметили, как дрожит ее рука.

Ведь она хотела именно этого, правда? Это сулило ей такие стратегические преимущества. Да, пришлось созвать все семейство. Конечно, дело касалось всех, но Селии была нужна их помощь для того, чтобы встретиться лицом к лицу с другими. Никто не отправляется на войну в одиночку. Потребуются все пешки на шахматной доске, чтобы защитить ее, пожертвовать собой ради нее.

Вот как много было поставлено на карту. Два семейства так долго балансировали на грани нейтралитета… а теперь – вспомнят ли те и другие, каково это: встретиться в битве?

Селия готова была вспомнить и бросила кости.

Они пролетели по воздуху, ударились одна о другую, рисунки на кубиках смешались… а потом кости упали на черный стол, подпрыгнули, покатились, замелькали змеи, руки, ятаганы, вороны… Селия затаила дыхание и обратила взгляд к звездам, мерцающим над главной улицей Лас‑Вегаса, лежащей внизу.

Наги Дхармы остановились. На них была начертана судьба.

Date: 2015-07-27; view: 284; Нарушение авторских прав