Книги в жизни и творчестве композитора

Тяга к чтению и литературе была привита Чайковскому в детские годы гувернанткой Фанни Дюрбах, приглашённой родителями для занятий со старшими детьми. С шести лет мальчик свободно читал по-французски и по-немецки^[48][49]. Некоторые семейные книги сохранились у композитора. Среди них — «Квентин Дорвард» В. Скотта(на французском языке), «Ундина» Ф. Ламотт-Фуке в поэтическом переводе В. А. Жуковского, принадлежавшие матери Евангелие и сборник стихир и канонов, журнал «Телескоп» за 1833 г.^[50].

Свою собственную библиотеку П. И. Чайковский начал собирать после переезда в Москву в конце 1860-х гг., а наиболее активно — в середине 1880-х гг. с началом жизни в клинских усадьбах.

В посмертной описи имущества, составленной клинским судебным приставом 27 октября 1893 г., были указаны 1239 изданий, в том числе, 774 книги и 465 нотных материалов, относящихся к XVIII—XIX векам. Самое раннее из них — Библия на французском языке, изданная в 1736 г.^{[* 18]}. Близко знавший Чайковского, музыкальный критик и композитор Г. А. Ларош писал, что литература была для композитора «после музыки, главным и существеннейшим его интересом»^[51]. Композитор приобретал нужные издания не только в Москве и Петербурге, но и во время поездок по другим городам России и Европы. В его библиотеке представлены книги, помимо русского, на шести языках — французском, немецком, итальянском, английском, чешском и латыни^{[* 19]}. Купленные книги Чайковский отдавал в переплёт — на кожаных корешках, кроме краткого названия и автора, вытеснены инициалы владельца — «П. Ч.»

Чтение играло большую роль в жизни композитора и, наряду с музыкальной работой и прогулками, входило в обязательный распорядок дня. Иногда, в доме читали вслух. Чайковский ценил произведения многих зарубежных и отечественных классиков литературы. В переписке с близкими делился впечатлениями о книгах и их авторах. Лично знал А. Н. Апухтина, А. Н. Островского, А. Н Плещеева, Я. П. Полонского, Л. Н. Толстого, А. А. Фета, А. П. Чехова. Из русских писателей более всех читал и перечитывал Толстого, Островского, Гоголя ^[52][53].

Кроме художественной литературы, любил читать книги по русской истории, особенно XVIII века. Собрал труды историков — К. Н. Бестужева-Рюмина, В. А. Бильбасова, А. Г. Брикнера, И. Е. Забелина, Н. М. Карамзина,Н. И. Костомарова. Выписывал журналы «Исторический вестник», «Русская старина», «Русский архив».

Были в библиотеке Чайковского и книги по европейской истории и истории религии. Среди них — «Общий очерк истории Европы» Э. Фримана (издание 1880 г.), «История нашего времени от вступления на престол королевы Виктории до Берлинского конгресса с 1837 по 1878» Дж. Мак-Карти (издание 1881 г.), книги Э. Ренана: «Жизнь Иисуса», «Апостолы», «История израильского народа», «Новые очерки по истории религии».

Среди естественнонаучных книг, которыми пользовался Чайковский, в его собрании есть «Муравьи, пчелы, осы. Наблюдения над нравами общежительных перепончатокрылых» Д. Лаббока, «Млекопитающие» К. Фохта, «Звездный атлас для небесных наблюдений: Изображение всех звезд, видимых простым глазом до 35 градуса южного склонения и обозначение переменных и двойных звезд, звездных скоплений и туманностей», две книги профессора Д. Н. Кайгородова — «Из зеленого царства. Популярный очерк из мира растений» и «Собиратель грибов. Карманная книжка, содержащая в себе описание важнейших съедобных, ядовитых и сомнительных грибов, растущих в России»^{[* 20]}. Чайковский называл книги своими «собеседниками» и писал: «Лучше всего мне бывает, когда я совершенно один и когда человеческое общество мне заменяют деревья, цветы, книги, ноты…» Свидетельствами тяги к уединению в мире природы и книг являются собранные композитором во время прогулок цветы и растения, засушенные и сохранившиеся в его библиотеке между страницами книг — «собеседников».

Удалившись от «праздной городской жизни», Чайковский написал в августе 1886 г.: «…слава Богу, я стал снова вполне доступен общению с природой и способностью в каждом листке и цветочке видеть и понимать что-то недосягаемо-прекрасное, покоящее, мирящее, дающее жажду жизни». Эта жажда жизни совпала с периодом работы Чайковского над произведениями — «Манфредом» (1885 г.), 5-й симфонией (1888 г.), «Пиковой дамой» (1890 г.), «Иолантой» (1891 г.), 6-й симфонией (1893 г.)^[54]. Творческая потребность композитора в постоянном доступе в мир духовных поисков, заключённых в античной, средневековой и современной литературе, в исторических, философских и богословских трудах, объясняет интенсивное пополнение личной библиотеки именно в эти годы. Для Чайковского, получившего фундаментальное гуманитарное образование, книги были частью среды, в которой зарождались сюжеты и мотивы его музыки. Он писал про себя: «Мне кажется, что я действительно одарён свойством правдиво, искренно и просто выражать музыкой те чувства, настроения и образы, на которые наводит текст». При чтении книг своей библиотеки композитор оставлял на их страницах многочисленные разного рода пометки, отмечая всё, что волновало его в тексте или могло быть использовано, как для выработки концепции музыкальных произведений, так и в конкретных сюжетах.

Поиски нравственно-этической самоидентификации в эти же годы побудили Чайковского к систематическому чтению Библии^[55]. На приобретённом им экземпляре Библии (издание 1878 г.) имеются свыше 200 пометок и 75 дат, которые ставил композитор в процессе чтения с 11.09.1885 г. по 3.02.1892 г. Читать Священное писание он начал с Евангелия от Луки, но, дочитав Евангелие от Иоанна, вернулся к началу Нового Завета и продолжил чтение его параллельно с Ветхим Заветом. Читал он, как правило, в спокойной обстановке своих дач в Майданове и Фроловском, два-три раза в неделю. Если в 1877 г. Чайковский писал, что «относительно религии натура моя раздвоилась, и я ещё до сих пор не могу найти примирения», то в 1877 г. ему казалось странным, «что, несмотря на всю горячность симпатических чувств, возбуждаемых Христом, я смел сомневаться в его Божественности».

Человек высокой книжной культуры, уже будучи композитором и профессором Московской консерватории, Чайковский проявил себя в качестве музыкального публициста. В течение ряда лет был штатным музыкальным обозревателем в газетах «Современная летопись» (1871) и «Русские ведомости» (1872—1875).^[56]. Г. А. Ларош писал, что Чайковский «весьма талантливый литератор, писал безукоризненным слогом, ясно и живо излагал свои мысли». Не афишируя эту сторону свой деятельности, он подписывал свои музыкальные рецензии в «Русских ведомостях» инициалами «Б. Л.»^{[* 21]}. Его музыкально-критические статьи, изданные в 1898 г. под общим названием «фельетоны», составили важную часть творческого наследия^[57].

Особое место в литературном наследии Чайковского занимают письма, содержащие множество авторских высказываний о музыке и композиторах, литературе и искусстве, истории и философии, описаний природы и фактов окружающей жизни. Число только опубликованных писем к различным адресатам доходит до пяти тысяч.

Смерть

Вечером 20 октября (1 ноября) 1893 года совершенно здоровый Чайковский посетил элитный петербургский ресторан Лейнера на углу Невского проспекта и набережной Мойки, где пробыл примерно до двух часов ночи. Во время одного из заказов он потребовал принести ему холодной воды. Несмотря на неблагоприятную эпидемиологическую ситуацию в городе по холере, Чайковскому подали некипячёную воду, которую он и выпил.

Утром 21 октября (2 ноября) 1893 года композитор почувствовал себя плохо и вызвал врача, который установил диагноз холеры. Болезнь протекала тяжело, и Чайковский скончался в 3 часа пополуночи 25 октября (6 ноября) 1893 года от холеры «неожиданно и безвременно»^[71] в квартире своего брата Модеста, в доме 13 на Малой Морской улице. Распоряжение похоронами, с Высочайшего соизволения императора, было возложено на дирекцию Императорских театров^[72], что явилось «примером единственным и вполне исключительным»^[73].

Вынос тела и погребение состоялись 28 октября (9 ноября) 1893 года; все расходы на погребение император Александр III повелел покрыть «из Собственых сумм Его Величества»^[73]. Отпевание в Казанском соборе совершил епископ Нарвский Никандр (Молчанов); пел хор певчих Казанского собора и хор Императорской русской оперы; «стены собора не могли вместить всех, желавших помолиться за упокой души Петра Ильича». В похоронах принимали участие два члена императорской фамилии: принц Александр Ольденбургский (попечитель Училища правоведения) и великий князь Константин Константинович^[73]. Похоронен в Александро-Невской лавре в Некрополе мастеров искусств^[74].

Оперы

· Воевода (1868)

· Ундина (1869)

· Опричник (1872)

· Евгений Онегин (1878)

· Орлеанская дева (1879)

· Мазепа (1883)

· Черевички (1885)

· Чародейка (1887)

· Пиковая дама (1890)

· Иоланта (1891)

Балеты

· Лебединое озеро (1877)

· Спящая красавица (1889)

· Щелкунчик (1892)

Date: 2015-07-27; view: 750; Нарушение авторских прав