Инфантильный страх

Сами дети с ранних лет ведут себя так, как будто их привязанность к няне по природе своей сексуальная

любовь. Страх детей первоначально является только выражением того, что им не хватает любимого чело­века; поэтому они встречают всякого постороннего человека со страхом; они боятся темноты, потому что в темноте не видно любимого человека, и успокаива­ются, если могут держать в темноте его руку. Пере­оценивают значение всех детских испугов или жутких сказок нянек, когда обвиняют их в том, что они вызывают боязливость детей. Дети, склонные к стра­хам, воспринимают только такие сказки, которые на других детей не производят никакого впечатления, а к страхам склонны дети с очень сильным, или преж­девременно развитым, или благодаря изнеженности ставшим слишком требовательным сексуальным вле­чением. Дитя ведет себя при этом, как взрослый, превращая либидо в страх, когда оно не в состоянии найти удовлетворение, а взрослый зато, став благодаря неудовлетворенности либидо невротичным, ведет себя в своем страхе, как ребенок, начинает бояться, оста­ваясь один, т. е. без человека, в любви которого он уверен, и этот свой страх старается успокоить детским образом.¹

¹ Объяснением происхождения детского страха я обязан 3-летнему мальчику; однажды я слышал, как он из темной комнаты просил: «Тетя, говори со мной: я боюсь, потому что так темно». Тетка ответила ему: «Что тебе с того? Ведь ты меня не видишь». — «Это ничего не значит,— ответил ребенок, — когда кто-нибудь говорит, то становится светло». Он боялся, следовательно, не темноты, а того, что ему не хватало любимого человека, и мог обещать, что успокоится, как только получит доказательство его присутствия. Тот факт, что невротический страх представляет собой продукт превращения либидо, относится, следовательно, к либидо, как уксус к вину, является одним из самых значительных результатов психоаналитического исследования. Дальнейшее обсуждение этой проблемы см. в моих лекциях «Введение в психоанализ», где, однако, все же не дано окончательного объяснения.