Глава 3. До воскресенья я изводил себя размышлениями о Юльке и всем том, что произошло в «Амадеусе»

До воскресенья я изводил себя размышлениями о Юльке и всем том, что произошло в «Амадеусе». Ложь любимого человека воспринимается с особой болезненностью, и мой случай не стал исключением: хорошенькое дельце узнать, что тебя бессовестно обманывает женщина, которой ты вот‑вот собирался сделать предложение!

Конечно, в эти дни мы не раз созванивались и Юлька, как ни в чём ни бывало, делилась со мной мыслями о предстоящем отпуске и своей усталости от летней Москвы.

Я решил пока не раскрывать карты и делал вид, что скучаю без любимой и с нетерпением жду воскресной встречи. Эту встречу я действительно ждал, надеясь, что она поможет внести ясность в некоторые важные для меня вопросы.

Мои надежды в отношении воскресенья оправдались: банкир решил провести выходной в кругу семьи, и накануне мы с ним договорились, что в понедельник я продолжу выполнение своей деликатной и весьма ответственной миссии.

Итак, в моем распоряжении теперь был целый день для того, чтобы окончательно выяснить отношения с Юлькой. После четверга я уже ни на минуту не сомневался, что очень скоро мы расстанемся и, обдумывая предстоящую встречу, лишь прикидывал, стоит ли рассказывать бывшей возлюбленной о происшествии в ресторане, или же следует поступить как‑то иначе. К примеру, вручить Юлии Борисовне путевку и авиабилет, поинтересовавшись напоследок, легка ли в управлении синяя «Лада» и каким бензином она потчует свою машину. Представляю, как вытянется хорошенькое Юлькино личико после таких вопросов!

Ещё в субботу вечером второй вариант прощания с несостоявшейся невестой казался более предпочтительным и эффектным в исполнении. Однако воскресным утром меня опять стали одолевать сомнения, и я вдруг решил, что должен попытаться разгадать поведение свой лукавой подруги, которое до недавних пор было таким естественным и понятным.

«Черт возьми, может, Юлька попала в переделку и ей нужна помощь?», – озабоченно думал я за рулем «Жигуленка» по пути к «Щелковской», недалеко от которой Юлька снимала однокомнатную квартирку на восьмом этаже.

Накануне я вернулся домой на служебной машине и потом решил, что сподручнее будет ехать именно на ней.

Я подкатил к Юлькиной многоэтажке, когда на часах ещё не было и десяти утра. Синюю «Ладу» со знакомыми номерами я разглядел на дворовой стоянке, и это напоминание о чужой лжи неприятно кольнуло сердце.

Пришлось подождать около часа, прежде чем в дверях восьмого подъезда показалась изящная Юлькина фигурка. Моя подруга, одетая в короткую светлую юбку и беленькую тенниску, прикрыла за собой дверь и, не оглядываясь по сторонам, пошла к автостоянке. Через несколько минут её «Лада» вырулила со двора и свернула к Щелковскому шоссе.

Догнать «Ладу» было совсем нетрудно и, справившись с задачей, я пристроился позади, прячась от неё за громоздким кузовом мебельного фургона. Потом мне оставалось лишь внимательно следить за перемещениями синего автомобиля и не отставать от него больше чем на полсотни метров.

Наблюдая со стороны за маневрами синего авто, я искренне дивился Юлькиному вождению, которое выдавало в ней опытного автомобилиста.

«Когда‑нибудь ты обязательно научишь меня водить машину!», – вспомнилась недавняя Юлькина просьба, когда на стоянке она уселась за руль моего «Форда» и сделала вид, что управляет им, вращая баранку и дергая переключатель передач.

«Вот тебе и девочка‑лапочка! – уязвлено думал я, стараясь особо не вылезать из своего ряда. – Оказывается, Юлька большая скромница!».

Со Щелковского шоссе она свернула влево – к Окружному проезду, и довольно скоро мы достигли западной границы Измайловского парка, которому сегодня предстояло пережить очередное нашествие исстрадавшихся от жары москвичей.

Минут через пятнадцать синяя «Лада» уже была на площади в районе метро «Авиамоторная», рядом с людной платформой пригородной электрички.

Юлька быстро нашла местечко для парковки, а мне пришлось проехать мимо и затем развернуться, чтобы приткнуть «шестерку» метрах в тридцати от интересующего меня объекта.

Вопреки ожиданиям, Юлька не стала вылезать из машины и, достав пудреницу, начала прихорашиваться.

Ждать пришлось недолго. Минут через двадцать я увидел, как к «Ладе» подошел высокий светловолосый парниша лет тридцати и с довольной ухмылкой побарабанил по лобовому стеклу (с разделяющего нас расстояния бинокль позволял разглядеть и не такие детали).

Судя по всему, появление парниши привело Юльку в восторг, потому что она тут же выскочила из машины и бросилась ему на шею. Далее последовал долгий и более чем откровенный поцелуй, которым вряд ли бы стали обмениваться брат и сестра. Увы, пришлось проглотить и это издевательство.

Справедливости ради замечу, после лобзаний счастливая парочка залезла в автомобиль и уже через минуту Юлька вновь вырулила на дорогу.

– Вот тебе и помощь подружке! – изумленно буркнул я, устремляясь вслед за шустрым синим автомобилем.

Кажется, в те минуты я временно потерял способность здраво рассуждать, и был полностью погружен в собственные переживания, мучительные, словно пытка.

«Оказывается у Юльки другой мужчина!!! – это внезапно открытие уязвило в самое сердце. – Она использовала меня, как идиота, которого всегда можно раскрутить на ресторан, концерт или какую‑нибудь симпатичную безделушку!».

Осознание собственной глупости редко способствует поднятию тонуса. Когда я увидел Юльку в объятиях светловолосого, у меня заныло сердце, а дыхание перехватило так, будто я вдруг попал в безвоздушное пространство.

Чуть позже, когда сердце отпустило, и в салон через открытое окно ворвался свежий ветерок, я несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь вернуть себе душевное равновесие.

Равновесие я себе, естественно, не вернул, но дышать стало легче, и в голове тут же появились кое‑какие мысли.

«Как это могло случиться?! – растерянно размышлял я, не сводя взгляда с заднего крыла «Лады», которое виднелось впереди из‑за пыльного кузова маршрутной «Газели». – Я ведь был готов предложить Юльке руку и сердце!!!».

Руку и сердце… Как это теперь смешно звучало. Даже не смешно, а глупо и унизительно! Предлагать руку и сердце женщине, для которой ты был источником не Бог весть каких материальных благ и которая, оказывается, играла с тобой, как с безмозглым существом.

«У Юльки другой мужчина!», – от этого ужасного открытия хотелось выть, потому что сейчас я не мог по‑другому выразить свои чувства, которые жгли душу все сильнее и сильнее.

По инерции я продолжал преследовать «Ладу» с любовниками и сам не знал, зачем это делал. Мне было совершенно плевать, поедут ли они сейчас в какое‑нибудь кафе или же сразу помчат в Юлькину квартирку, чтобы как можно скорее насладиться обществом друг друга. Какая разница, чем будут заниматься чужие для тебя люди!

Увы, после увиденного в последние дни и, тем более, часы, Юлька бесконечно отдалилась от меня, быстро превратившись из дорогого и близкого человека в лживую коварную особу с непредсказуемым поведением. Я получил от судьбы чувствительный щелчок по носу, и это унижение ещё предстояло пережить…

Вскоре я, наконец, догадался, почему так упорно качу вслед за синей «Ладой». Судя по всему, Юлька направлялась в сторону «Текстильщиков», то есть туда, где я постоянно обитал и куда собирался вернуться после утренних скитаний.

То, что конечной целью Юлькиной поездки был мой дом, я сообразил лишь когда «Лада» свернула на Шоссейную. После этого я быстро забыл об измене подруги и полностью сосредоточился на происходящем.

Юлька не стала подъезжать к нашей двенадцатиэтажке и остановила машину в сотне метров.

Потом она и её спутник вылезли наружу и прогулочным шагом приблизились к зданию. Рассказывая о чём‑то, Юлька несколько раз показала рукой на мой балкон.

В том, что речь шла именно о моей квартире, я не усомнился ни на секунду. Признаюсь, эта подсмотренная сценка отнюдь не обрадовала меня, а её загадочный смысл заставил поёжиться от нехороших предчувствий.

Фотокамера была под рукой, и я сделал несколько снимков странной парочки на фоне дома.

Они разглядывали всё не дольше десяти минут, а затем также неторопливо вернулись к своей машине.

– Вот это да! – выдохнул я, вновь запуская мотор. – Продолжение следует…

Только теперь до меня стало доходить, что окончательный разрыв с Юлькой придётся отложить, по крайней мере, до тех пор, пока не выяснятся её планы в отношении меня и моей квартиры. Ещё больше вопросов порождал Юлькин бойфренд…

Потом я опять прятался за чужими машинами, не желая быть обнаруженным, когда «Лада» мчала в сторону Центра. В голове крутились всевозможные догадки по поводу сложившегося положения, но ни одна из них, к сожалению, не обещала мне беспечного будущего.

Меньше чем через час, когда солнце стало жарить как мартеновская печь, мы оказались на Мичуринском проспекте, где Юлька провела для своего парня ещё одну мини‑экскурсию. На сей раз к огромной сталинской десятиэтажке, чей монументальный фасад с безвкусной лепниной нависал над тротуаром словно гигантская серая глыба.

Судя по Юлькиным жестам, в этом домишке она обратила внимание на угловую квартиру второго или третьего этажа. Светловолосый слушал Юльку с довольной физиономией и в заключении экскурсии по‑хозяйски обхватил её за талию и прижал к себе. В эти минуты я воспользовался ситуацией и сделал ещё несколько фотоснимков.

Следующая остановка синей «Лады» произошла около половины второго неподалеку от Стромынки. Юлькин хахаль вылез из машины и деловито направился вглубь жилого квартала, обсаженного худосочными тополями с пыльной листвой. Я подождал, пока он скроется за ближайшим домом, а затем, прихватив бинокль и фотоаппарат, устремился вслед.

Наблюдая за этим субъектом, который довольно уверенно шагал между жилыми зданиями к одному ему известной цели, я заметил, что он несколько раз оглянулся, вероятно, для того, чтобы убедиться в отсутствии хвоста. Я постарался не попадаться ему на глаза и, кажется, мне это удалось.

Минут через десять, когда мы с парнишей пересекли соседнюю улицу и затем пошли вдоль неё по тенистой стороне, впереди замаячили зеленые купола небольшой кирпичной церквушки.

По мере приближения к храму, светловолосый стал понемногу замедлять шаг и, когда до церквушки оставалось метров пятьдесят, глянул на часы и свернул к скамейкам, что стояли перед подъездом соседнего жилого дома.

Мне тоже пришлось срочно искать подходящий наблюдательный пункт, и я нашёл таковой через дорогу от церкви, в небольшом тенистом скверике с детской площадкой и несколькими турниками для физкультурников.

Без пяти минут два к церквушке чинно подкатили два белоснежных «Мерседеса». Их прибытия светловолосый явно ожидал и, заметив издали, тут же поспешил к распахнутым воротам храма.

Когда венчающаяся пара, седой болезненного вида старикан и хорошенькая шатенка лет двадцати пяти в великолепном платье цвета слоновой кости, направилась к церкви, Юлькин парниша уже был тут как тут.

После этого я не видел лица невесты, но в тот момент, когда пара проходила мимо светловолосого, он быстро протянул ладонь и незаметно пожал руку девушки в короткой полупрозрачной перчатке. Мне оставалось лишь догадываться о значении сего тайного рукопожатия, но после того, как буквально через минуту, новобрачные и их немногочисленная свита скрылись в глубине храма, парниша, явно удовлетворённый увиденным, оглянулся на церквушку и быстро зашагал в ту сторону, где расстался с Юлькой.

Синяя «Лада» и её владелица терпеливо дожидались светловолосого, и, когда он вернулся, Юлька опять полезла к нему целоваться.

Не стану описывать то, как они потом поехали в ресторан и как позднее уединились на часок в Юлькиной квартирке.

Я не смог отказаться от удовольствия понервировать свою непутёвую подругу и позвонил ей в тот момент, когда она (по моим расчетам) стонала в постели от страсти.

– Лёша? Что случилось?! – голос в трубке никак нельзя было назвать радостным.

– Просто соскучился и решил тебе позвонить…

Чувствуется, что Юлька сейчас едва сдерживала своё раздражение.

Я поболтал с ней минут пять и к концу разговора, когда мы десять раз уточнили время и место скорой встречи, её голос буквально дрожал от желания послать меня куда подальше.

Я дождался окончания их интимного рандеву на Уральской, и затем сопроводил синюю «Ладу» до станции «Фрезер», где Юлька нежно распрощалась с любовником. Перед расставанием, она что‑то записала под его диктовку в блокнотике, а вырванный листок спрятала в нагрудный кармашек тенниски.

Конечно, было интересно узнать, куда направится светловолосый донжуан после встречи с Юлькой, но, к сожалению, лишнего времени не было, и я выяснил лишь то, что парниша залез в пригородную электричку рязанского направления.

На свидание я едва не опоздал, потому что перед ним успел смотаться на работу за путевками и Юлькиным авиабилетом (свой я сдал в кассу накануне). Кроме того, с «Жигулёнка» я пересел в родной «Форд», который минувшую ночь провел на служебной автостоянке.

Откровенно говоря, мне абсолютно не хотелось видеть Юльку и, тем более, разговаривать с ней. Увы, в тот вечер пришлось сделать и то, и другое. Причем, таким образом, чтобы эта двуличная тварь ничего не заподозрила.

Меня выручил ресторан, в который я потащил Юльку сразу же после встречи. За время нашего знакомства (что‑то около четырёх месяцев) я достаточно хорошо узнал её гастрономические вкусы, ну и, конечно, то, что она предпочитает из спиртного.

Ставка была сделана на охлаждённый «Мартини» с лимоном и она оправдала себя на все сто.

Разумеется, я не заставлял её выпить бутылку за пять минут. Юлька сделала это постепенно, часа за три, чередуя наслаждение любимым коктейлем с едой, танцами и пустопорожним трёпом на разные темы.

Я слушал её, иногда смеялся, что‑то говорил в ответ и всё это время смотрел на смазливое Юлькино личико и пытался понять, как меня околдовала эта молодая брюнетка с загадочными карими глазами и небольшой родинкой на левой щеке.

– Решил меня напоить? – Юлькин смех вновь прервал мои размышления. – Прежде ты никогда не позволял заказывать больше двух порций!

Я изобразил подобие улыбки.

– Сегодня можно! Ведь послезавтра ты улетишь, и потом мы не увидимся, минимум, неделю, – в каждом моём слове сквозила глухая тоска, и эти печальные интонации Юлька восприняла сейчас, как нечто само собой разумеющееся.

– Говоришь, неделю? – Юлька опять засмеялась. – Да твой босс не отпустит тебя до конца лета, потому что видит, на ком можно ездить!

Она посмотрела на меня то ли с жалостью, то ли с полупрезрением, а я в ответ лишь сдержанно вздохнул.

Когда около полуночи мы покидали ресторан, Юлька держалась за меня, как моряк за мачту во время сильного шторма. При этом она поминутно разражалась громким смехом, причину которого можно было разглядеть лишь на дне выпитой ею бутылки.

Я пересилил себя и всё‑таки повёз Юльку домой, прежде всего, потому, что должен был ещё уточнить один немаловажный вопрос.

Когда мы прибыли на Уральскую, она страшно удивилась, потому что считала, что мы поедем ко мне, как это обычно и происходило после совместных прогулок. К счастью, вскоре Юльку начало тошнить и мысли о постели быстро отошли для неё на десятый план.

Поднявшись в квартиру, я первым делом снял с этой пьянчужки платье и затем отволок в туалет. Пока Юлька общалась с унитазом, мне удалось заглянуть в большой платяной шкаф.

Белую тенниску я, в конце концов, обнаружил в ванной комнате среди кучи грязного белья. Заглянув в кармашек, нетрудно было убедился, что он пуст.

Пока я соображал, где ещё можно найти блокнотный листок, в дверях ванной появилась Юлька в трусиках и лифчике со страдальческой гримасой на лице.

– Мне так плохо! – пожаловалась она, прежде чем забралась под душ.

Я произнёс какие‑то слова и помог ей снять бельё. Странно, но вид превосходных Юлькиных грудей не произвёл на меня обычного возбуждающего эффекта, и я молча вышел в коридор.

Записка оказалась в Юлькиной сумочке. Развернув небольшой листок, я увидел на нём семизначный телефонный номер и малопонятные слова «цык макса» написанные кириллицей. Прежде чем в комнате появилась обмотанная полотенцем Юлька, я успел наскоро скопировать содержание записки, и потом засунул её обратно в сумочку.

– Сегодня, дорогой, никакого секса, – пробормотала Юлька и со стоном повалилась на диван.

Я не стал капризничать и жаловаться на судьбу, а вместо этого, быстро спустился к машине и принес Юльке путёвки и авиабилет. Ещё раньше я решил, что ей следует отдать обе путёвки. Этот жест лишь подчеркивал моё стремление быть рядом с «любимой»…

Мне хватило ума нежно попрощаться с полусонной Юлькой и пообещать ей поскорее прилететь в Сочи.

– Неужели это ещё возможно? – полусонно спросила она, когда я уже стоял рядом с дверью.

– В жизни всякое бывает, – буркнул я и быстро вышел из квартиры.