Февраль 1572

Причиной пожара стал дракон. Он взмыл высоко над стенами замка Уорвик прямо в черное небо. Все собравшиеся у стен поглазеть на невиданное зрелище так и ахнули. Маленький Уильям от восхищения даже широко раскрыл рот.

Он видел много фейерверков, которые запускала знать во время праздников и в Ковентри, и в Кенилвортском замке,[19]и в том же Уорвике. Но такого чуда ему не доводилось видеть никогда. Дракон, широко раскинув огненные крылья, сделал огромный круг над замком и неожиданно для всех извергнул из своей пасти огненные шары, которые взорвались прямо в небе на глазах у изумленной толпы. Шары должны были сгореть, не долетев до земли, но по какому‑то злому року они, все еще объятые пламенем, рухнули прямо на дома у реки и мельницу Генри Купера, которая была расположена по соседству с замком.

В результате кроме мельницы загорелось еще четыре дома, и это вызвало сильную панику. Кто‑то бросился наутек, кто‑то стал кричать, что нужно звать пожарных, кто‑то побежал за ведрами. Жители загоревшихся домов метались в жалких попытках потушить огонь или хотя бы вынести какой‑то скарб.

Вдруг несколько всадников из замка галопом помчались прямо к мельнице. Они были гостями и вместе с остальной знатью наблюдали за фейерверком, устроенным хозяином в честь королевы Елизаветы. Эти аристократы первыми бросились на помощь мельнику и принялись тушить огонь. Один из них, рискуя жизнью, взобрался на соломенную крышу, которая уже вовсю пылала, и стал сбрасывать на землю горящую солому. Только благодаря его невиданной отваге мельница не загорелась. Пока остальные заливали кое‑где еще тлеющие стены водой, герой спустился на землю под громкие аплодисменты зевак. Генри Купер тут же бросился перед ним на колени.

– За чье здоровье мне молить Бога всю жизнь? – рыдал он. – Вы спасли меня и мою семью от разорения, мой господин, за кого мне ставить свечки каждое воскресенье?

– Назовите свое имя, Христом Богом заклинаю, – присоединилась к Куперу его жена, и тоже бросилась целовать сапоги своему спасителю.

Молодой человек в расстегнутом обгоревшем камзоле только поморщился и поднял женщину с земли.

– Ну‑ка поднимайтесь с земли, и вы тоже. – Он повернулся к Куперу. – Меня зовут Эдуард. Дайте мне лучше холодной воды. – Он широко улыбнулся и вытер с лица сажу, смешанную с потом.

– Ой, что же мы не сообразили‑то сразу, – запричитала жена Купера.

Но в это время сообразительный Уильям уже гнулся под тяжестью ведра с водой. Он хотел первым подать его герою, чтобы тот мог умыться после огненного пекла. Уилл хотел было наклонить ведро, чтобы полить смельчаку на руки, но тот забрал его у подростка и вылил себе прямо на голову.

– Ух, хорошо! – Его аж передернуло от ледяной воды. – Кто ты, мальчик?

– Уильям Шакспер, – ответил покрасневший от смущения Уилл. – Сын Джона Шакспера, перчаточника.

– Молодец, Шакспер! – Господин посмотрел ему прямо в глаза, и от этого взгляда Уиллу стало не по себе. – С такой расторопностью тебя ждет большое будущее… – Эту фразу он бросил уже через плечо, направляясь к подъехавшей карете.

Оказывается, собравшиеся в замке гости привезли Генри Куперу пожертвования, чтобы загладить вину за случившееся. Сумма составила двадцать восемь фунтов двенадцать шиллингов и восемь пенсов. Несчастный мельник, пересчитав деньги, просто ошалел от радости.