Монетные союзы и гибкие валютные курсы

Тейлор: Теперь хотел бы говорить о денежном вопросе в контексте глобаль-

ной экономики. Есть новая единая европейская валюта, и есть Роберт

Манделл, который заявляет, что единая валюта нужна всему миру. Обсуж-

дается также и долларизация Аргентины, а Бразилия склонна к тому, чтобы

ввести у себя плавающий курс. К чему это все ведет?

Фридман: С научной точки зрения евро — очень интересная валюта.

Думаю, что это будет чудо. Может, это немного сильно сказано. Но я считаю

маловероятным, что эта валюта будет иметь большой успех. Все бы этого

хотели. И я хотел бы стать свидетелем успеха новой валюты с политиче-

ской точки зрения, но... как экономист. На мой взгляд, существуют реаль-

ные проблемы, которые возникают, когда мы видим разницу между Ир-

ландией и Италией. Необходимы различные подходы к денежно-кредитной

политике в этих странах, но это невозможно сделать в условиях единой

валюты. Это независимые страны и вряд ли многие итальянцы соберутся

переехать в Ирландию и, наоборот, ирландцы — в Италию. Поэтому я не

разделяю безграничного энтузиазма Манделла в отношении евро. Но ин-

тересно посмотреть, как это работает. Например, мне в руки попалось

исследование, в котором автор пытался рассмотреть вопрос, как единая

валюта повлияет на объем товарооборота между странами. Результат был

поразительным. Эффект от единой валюты был в четыре раза больше, чем

от географической близости или гибких валютных курсов. Это был лишь

небольшой пример.

Тейлор: И остерегайтесь множественной регрессии!

Фридман: Совершенно верно! По меньшей мере, одно я могу исключить

из своей оценки рисков для евро — это влияние единой валюты на объем

товарооборота между странами. Если это так воздействует на торговлю, то,

возможно, это станет некой заменой активному перемещению людей между

странами.

Тейлор: Вы думаете, что обесценивание евро это плохой знак? [В то

время 1 евро = 0,9 долл. США.]