Глава 7 2 page

Он повернулся к преследователям и поднял меч.

– Идите, идите сюда, красавцы! – заорал он. – У меня найдется для каждого поцелуй!

Всадники резко осадили коней и разъехались в обе стороны. Хольгер увидел бегущих к нему лучников. Дело дрянь! Издали они легко нашпигуют его стрелами. Придется брать на испуг.

– Йе‑о‑о‑о! – завопил он, бросая Папиллона в атаку и размахивая мечом.

Лучники не дрогнули, и вокруг него зазвенели стрелы.

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!.. – вырвалось у него.

И вдруг фарисеи взвыли! Они бросились врассыпную, теряя оружие, как будто их разметал взрыв. Значит, и это правда! Они не выносят молитв! Почему он не вспомнил об этом раньше?

Он расхохотался и крикнул:

– Хей‑хо! Эй, вы! Серебро!

По слухам, серебра они тоже не любят. Слава богу, он от них отделался. Хольгер повернул коня к лесу.

Что‑то блеснуло в траве. Он ловко нагнулся и поднял стилет, потерянный герцогом. Стилет был самым обыкновенным, только очень легким. По лезвию бежала надпись: «Пламенное лезвие». Поразмыслив, он решил, что стилет сгодится как сувенир, и сунул его за пояс.

Теперь надо найти Алианору. Он медленно проехал вдоль опушки леса, выкрикивая ее имя. Тщетно. Радостное возбуждение сменилось тревогой. Если она убита… Ах, мерзкие твари! Что‑то щиплет глаза… Он как‑нибудь выкарабкается и один, но она была великолепной девчонкой и к тому же спасла ему жизнь. И чем он с ней расплатился? Пил, танцевал и валялся в постели, в то время как она спала в холодной росе…

– Алианора!!!

Нет ответа. Ветер утих, опускался туман. Вокруг ни движения, ни звука. Он с тревогой подумал, что долго ему здесь оставаться нельзя. Замок совсем рядом, а фарисеи, конечно, не станут сидеть сложа руки. Они найдут кого‑нибудь, кто не боится ни молитв, ни железа. Фею Моргану, например. Поэтому если он хочет удрать, то надо торопиться.

Он ехал вдоль опушки леса на запад, то и дело останавливаясь и окликая Алианору. Туман становился все гуще и гуще. Скоро он стал таким плотным, что заглушал стук копыт и затруднял дыхание. Капли влаги блестели на оружии и гриве коня. В радиусе двух метров ничего не было видно.

«Это фокусы фарисеев», – пришло ему в голову. Пеленают его туманом, как младенца. Он пустил Папиллона в галоп.

Впереди, среди серых клубов тумана, мелькнуло что‑то белесое.

– Эй! – крикнул он. – Кто там? Стой на месте, или будет плохо!

В ответ – смех! Но – боже! – не лживый смешок фарисеев, а прозрачный девичий смех.

– Это я, Хольгер. Я никак не могла найти своего скакуна. Путь слишком долог, а у нас на троих всего один конь. Мои крылья, увы, устают.

Она показалась из тумана – стройная и прекрасная, в тунике из белых перьев. Под ней был белый единорог, несомненно, тот самый, которого встретили они с Меривен. Животное испуганно взглянуло на Хольгера умными сердоликовыми глазами. Из‑за спины девушки выглянула физиономия карлика.

– Сначала я отыскала этого молодца, – объяснила Алианора, – а потом мы с ним вместе разыскивали скакуна. Пусть Хуги пересядет к тебе: мне стоило большого труда уговорить единорога нести на спине кого‑нибудь, кроме меня.

Хольгеру стало стыдно. Он совершенно забыл о Хуги. Разгневанный Альфрик, несомненно, жестоко расправился бы с ним.

Он подхватил лесовика и усадил перед собой.

– Какие у вас планы? – спросил он.

– Какие еще планы, кроме как ударить в галоп и скорее из поганых этих мест удалиться, – заворчал Хуги. – Чем будем ближе мы к правильным землям, тем будем живее, и глядишь, еще и другим расскажем, из какого переплета выбрались.

– Пожалуй. Но не собьемся ли мы в таком тумане с пути?

– Я буду иногда подниматься и определять направление, – предложила Алианора.

Они поскакали сквозь влажную, ватную мглу. Хольгер ехал и думал о том, сколь многим обязан он своим бескорыстным спутникам и как эгоистично ведет себя сам. то и дело вовлекая их в смертельно опасные приключения.

– Хуги, а почему это так опасно – войти в холм эльфов? – спросил он.

– А ты не знаешь? Так вот почему они меня от тебя утащили. Чтоб я предостеречь не успел… Ну так вот, время в холме этом эльфовом прескверные повадки имеет. Провел бы ты там одну только ночь в утехах, а вышел – здесь уже сто лет прошло. А они эти сто лет творили бы, что пожелают, и то как раз в чем ты для них поперек дороги стоишь.

Ого! Но из этого можно сделать вывод, что его персона в этом мире что‑то значит. Вряд ли Альфрик и фея Моргана могли так долго заблуждаться на его счет и пугать с героем, под чьим гербом он невольно выступает. Похоже, что именно он, Хольгер Карлсен, сирота и полуэмигрант, стал почему‑то крупной фигурой в здешней колдовской игре. Возможно, скачок в этот мир произвел в нем кардинальные изменения. Но какие?.. Ясно одно: силы Хаоса стремятся или привлечь его на свою сторону, или нейтрализовать. Сногсшибательное гостеприимство (Меривен, конечно, была включена в счет) было, вероятно, попыткой приручить его. Ему втирали очки, а тем временем Альфрик и Моргана держали совет. Скорее всего, они решили не рисковать и, пользуясь его неведением, засадить от греха подальше в холм эльфов лет на сто или двести.

Но почему ему просто не всадили нож в спину? Это было бы проще всего. Может быть, нападение «пустого» рыцаря и было такой попыткой? Кстати, откуда вообще герцогу о нем известно? От Матери Герды, конечно. Демон, которого она вызвала, должно быть, рассказал ей о Хольгере нечто такое, после чего ведьма решила немедленно послать его к своим могучим друзьям в Фейери. С помощью магии она предупредила Альфрика. Но что именно мог рассказать ей демон? И еще: как теперь, когда коварство герцога не принесло плодов, а прямое нападение сорвалось, Срединный Мир попытается расправиться с ним?

Так или иначе, но возвращение домой пока откладывается. Правда, в этом мире есть не только черная, но и белая магия. Может быть, удастся договориться с кем‑нибудь из белых волшебников?..

Из тумана грянул грохот – хриплый и оглушительный. Хольгер вздрогнул. Хуги закрыл уши ладонями. Захлопали огромные крылья. Кто это? Сквозь серую муть ничего не видно.

– Это, пожалуй, впереди, – прошептал Хольгер. – Повернем?

– Нет, – Алианора побледнела, но ее голос звучал твердо. – Это уловка: нас хотят сбить с дороги. Сейчас опаснее всего заблудиться.

– Ладно, – буркнул Хольгер. – Я поеду впереди.

Он пришпорил коня и обогнал единорога. Туман шипел, чавкал, стонал, хохотал и выл, серые тени бросались врассыпную из‑под копыт, из серых клубов высовывались и кривлялись жуткие рожи. Хольгер решительно скакал вперед. Хуги, закрыв глаза и зажав уши, повторял, как заклинание:

– Я был обычным лесовиком… Я был примерным лесовиком. Я был обычным лесовиком…

Казалось, прошла вечность, прежде чем туман стал редеть. Папиллон и единорог почуяли солнце, пустились галопом и с радостным ржанием вырвались на солнечный свет. Страна полумрака осталась позади.

Близился вечер. Длинные тени скал и высоких сосен легли на холмы, поросшие колючим кустарником. Свежий ветерок трепал конскую гриву. Неподалеку шумел водопад. Обычный прекрасный мир.

– После захода солнца фарисеи могут напасть опять, – сказала Алианора. – Но здесь их чары будут слабее, чем в Фейери.

Ее голос срывался от усталости. Хольгер чувствовал, что тоже вымотан до предела.

Не останавливаясь, они пустились дальше, чтобы до заката солнца отъехать от границы Фейери как можно дальше. Потом разбили лагерь между сосен, на склоне холма. Хольгер срубил мечом две прямые ветки, сделал из них крест и воткнул в землю возле костра. Карлик принял свои, варварские, меры предосторожности: выложил вокруг лагеря круг из камней и железных предметов, бормоча при этом какие‑то заклинания.

– Теперь попробуем, – сказала Алианора, – продержаться ночь, – она улыбнулась. – Я еще не успела сказать тебе, рыцарь, как прекрасен был твой бой с фарисеями. Ты был могуч и красив.

– Хм… м‑да… благодарю, – промямлил Хольгер.

Он ничего не имел против комплиментов из уст очаровательной девушки, но… Чтобы скрыть смущение, он уселся и стал вертеть в руках трофейный стилет. Костяная ручка была снабжена большим, пожалуй, чересчур большим эфесом.

Металл клинка был похож на магний. Но магний слишком мягок для клинка и легко воспламеняется. Почему Альфрик выбрал себе такой стилет?

Из тех скудных запасов, которые оставались у них, Алианора приготовила немудреный ужин.

Опустилась ночь. Хольгер, которому выпало дежурить в третью смену, растянулся на мягкой подстилке из трав. От костра шел жар и лился мерцающий свет. Он мог позволить себе немного расслабиться. И хотя он запретил себе спать, веки сомкнулись сами собой…

Он проснулся и рывком сел. Алианора держала его за руку и, глядя в темноту, испуганно шептала:

– Ты слышишь? Слышишь? Там кто‑то есть!

Он схватил меч и вскочил. Вокруг лагеря блуждали огоньки – множество чьих‑то глаз. Над самым ухом раздался вой. Он вслепую махнул мечом. Ответом был мерзкий хохот.

– Во имя Отца, и Сына… – воскликнул он и был снова осмеян. Эти гости, кажется, обладали иммунитетом к молитве. Его глаза привыкли к темноте, и он различил блуждающие по границе лагеря тени. Таких мерзких чудовищ он никогда не видел.

Хуги скорчился возле костра и выбивал зубами барабанную дробь. Алианора, дрожа, прижималась к Хольгеру.

– Спокойствие, – сказал он.

– Это посланцы Фейери, – прошептала она. – Жители ночи. Они со всех сторон, Хольгер! Я не могу выдержать этого кошмара! – Она уткнулась лицом ему в грудь.

– Да, на конкурс красоты это мало похоже, – подтвердил он.

Странно, но он совершенно не чувствовал страха. Эти монстры уродливы сверх всякой меры, но кто заставляет любоваться ими?

– Они не могут к нам приблизиться, милая, – сказал он. – А если бы могли, то давно бы уже это сделали.

Алианора подняла на него глаза.

– Я видел плотины на реках. Если бы вода их прорвала, она смела бы все. Но никто не падал от этой мысли в обморок. Все знали, что плотины выдержат.

Про себя он подсчитывал, каков примерный коэффициент их безопасности. Несомненно, местные чародеи располагали чем‑то вроде таблиц сопротивления материалов и могли бы дать точный ответ. Ему приходится полагаться на интуицию. И какое‑то глубоко спрятанное в нем знание подсказывало, что лагерь под надежной зашитой.

– Все будет хорошо, – произнес он. – Все будет хорошо. Они ничего нам не сделают, разве что помешают своими воплями выспаться.

Он осторожно поцеловал обращенное к нему лицо. Она неумело вернула поцелуй…

Глава 10

В конце концов враг отступил. По словам Хуги, эти твари поспешили забиться в свои норы до рассвета.

Значит, сделал вывод Хольгер, они боятся солнечного излучения. Скорее всего ультрафиолетовых волн…

Стоп, стоп! Но ведь это объясняет загадку магниевого стилета! В случае крайней опасности, окажись герцог прижатым к стенке своими соперниками из Срединного Мира, он мог поджечь клинок. Широкая рукоятка защитила бы от огня руку, а другой рукой можно было бы закрыть лицо полой плаща… Враг, конечно, бежит. Ну что ж, это оружие может пригодиться.

Когда чудовища исчезли, друзья заснули как убитые. Через два или три часа Хольгер проснулся от холода и ужаснулся: он был совершенно голым! Полученное в Фейери платье исчезло! Довольно мелочно со стороны Альфрика.

К счастью, Алианора еще спала. Он поспешно натянул свои простые одежды. Поразмыслив, напялил сверху кольчугу.

После скромного завтрака они снова тронулись в путь.

– Куда мы теперь? – спросил Хольгер.

– Я знаю одного белого мага, – сообщила Алианора. – Он живет в городе Тарнберге. У него доброе сердце и обширные знания. Может быть, он сможет тебе помочь. Только, Хольгер, – она с нежностью произнесла его имя, – нам надо держаться ближе к человеческому жилью. Фейери так тебя не отпустит… Там, где люди, там церкви, а существа без души опасаются приближаться к ним.

– Конечно, – согласился Хольгер. – Но скажи, этот твой маг сможет тягаться с такими мастерами, как Альфрик или фея Моргана?

– Если нет, то нам придется пробираться в Империю. Она далеко на западе, путь туда труден и небезопасен, но там тебя встретят с почестями. Со времен Карла не было у христиан равного тебе рыцаря.

– О каком Карле вы все говорите? – спросил Хольгер.

– О том, конечно, кто основал Святую империю, – король Карл! Кто воздвиг твердыню христианства и вытеснил полчища сарацин обратно в Испанию. Не может быть, чтобы ты о нем ничего не знал!

– Э‑э‑э… – промямлил Хольгер. – Может быть, и знал… Ты имеешь в виду Карла Великого?

– Ну да, – обрадовалась Алианора. – Многие зовут его так. Значит, ты его знаешь! О, говорят, его окружало много героев, но я знаю только историю Роланда. Этот рыцарь пал в Ронсельванском ущелье.

У Хольгера голова шла кругом. Значит, он все‑таки в прошлом? Нет, это невозможно! Но, как ни крути, Карл Великий – реальная историческая фигура!

Стоп! Если вспомнить то, что он знал из старофранцузского эпоса, то все сходится: волшебные страны и сарацины, девушка‑лебедь и единорог, чернокнижье и холм эльфов, Роланд… Легенды Средних веков. Неужели он самым немыслимым образом очутился в книге?

Нет‑нет, это ни в какие ворота не лезет. Все‑таки лучше считать, что это – иная вселенная е особым пространственно‑временным порядком и с собственными законами, отличными от земных. В конце концов, математическая вероятность существования такой вселенной, пусть даже по модели средневековой мифологии, вполне допустима.

Однако и тут не все ясно. Если здесь так много земных подобий, то, следовательно, он был перемещен не как попало, в какое‑то чужое пространство. Между этим и его миром, несомненно, есть какая‑то связь. Ведь сходство между ними не ограничивается только астрономией и географией, но касается и истории.

Здешний Карл мог и не быть двойником земного, но, очевидно, в истории обоих миров они сыграли одинаковые роли. Может быть, сознание бардов, поэтов и пророков было тогда каким‑то трансцендентальным образом настроено на волну восприятия этого мира?.. Может быть. Но для него из этих рассуждений не следует ничего. Лучше попытаться выудить из мифологии какие‑нибудь полезные сведения.

Например, Хуги говорил о Моргане как о сестре короля Артура. Того самого, конечно, Артура, который стоял во главе рыцарей Круглого стола… Какая досада, что эти старинные легенды он читал только в детстве!

Они прошли уже немалый путь по выбранной Алианорой дороге. Она вела на северо‑запад по гребню возвышенности, откуда во все стороны открывался прекрасный вид. Сзади стояло темное марево Фейери, впереди синели горы, через которые им предстояло пройти. В оврагах пенились и шумели ручьи. По бледному небу летели рваные облака.

Они выбрали удобную поляну и остановились пообедать. Хольгер, едва не поломав зубы о твердый как камень хлеб, сокрушенно вздохнул:

– Дорого бы я сейчас дал за хороший датский бутерброд. Знаете, как он делается? На слегка поджаренный хлеб намазывается масло, потом кладут тонкий ломтик сыра, несколько очищенных креветок и половинку яйца… О!..

– В придачу ко всем своим достоинствам ты умеешь стряпать? – восхитилась Алианора.

– Ну, не так чтобы очень…

Она села рядом и положила голову ему на плечо.

– Как только представится случай, я найду тебе все это, – с нежностью сказала она. – И мы закатим пир – пир только для нас двоих.

– Хе! – буркнул Хуги. – Пойду посмотрю, что это там за скалой.

– Куда ты? – смущенно воскликнул Хольгер, но карлик уже исчез.

– Хуги – деликатный и добрый лесовик, – улыбнулась Алианора и обвила руками шею Хольгера. – Он знает, что бывают моменты, когда девушке хочется нежности.

– Но… – Хольгер стушевался. – Конечно… Ты изумительная девушка, но… Здесь?.. Впрочем, к черту! – И он решительно обнял ее.

– Ай! – взвизгнула Алианора.

Хуги свалился на нее неизвестно откуда.

– Дракон! – заорал он. – Дракон! Он летит сюда!

Хольгер вскочил как ужаленный:

– Что? Где? Откуда?

– Дракон, дракон! – причитал Хуги. – Огнедышащий! Это Альфрик наслал его на нас! – Он обнял Хольгера, точнее, его ноги. – Спаси, спаси нас, великий рыцарь! Я знаю, рыцари всегда убивают драконов! Я знаю!

Папиллон заржал. Единорог подбежал к Алианоре, она вскочила на него, и в мгновение ока они скрылись из виду. Хольгер схватил Хуги в охапку, прыгнул на Папиллона и помчался вслед за Алианорой.

Вырвавшись на открытое место, они увидели дракона. Чудовище приближалось с юга и было уже на расстоянии около полумили. От грохота крыльев заложило уши. «Фюзеляж длиной футов пятьдесят», – оценил Хольгер, стараясь унять нервную дрожь. Пятьдесят футов панцирной чешуи, гигантская змеиная голова, пасть, способная в два приема проглотить всадника вместе с конем, перепончатые крылья, железные когти на мощных лапах… Папиллон, обезумев от ужаса, мчался, не уступая в скорости единорогу. Но дракон летел быстрее.

– Ой‑ой‑ой! – голосил Хуги. – Быть нам поджаренными! Быть нам печеными!

Дракон повис в небе высоко над ними и вошел в пике. Дым и пламя вырывались из открытой зубастой пасти. У них оставались считаные секунды. Хольгер лихорадочно пытался найти выход. Каков метаболизм этой твари? Почему она вообще летает вопреки всем законам аэродинамики? В нос ударил запах горящей серы.

– Смотри! – донесся до него крик Алианоры. – Сюда! Здесь можно укрыться!

Она показала на узкий черный лаз в скале.

– Нет! – закричал Хольгер. – Только не туда! Это верная смерть!

Она недоуменно дернула плечами, но послушно повернула единорога. Первая волна жара окатила Хольгера. О господи! Если бы они влезли в эту дыру, дракон сжег бы их одним вздохом.

– Вода! Нам нужна вода! – заорал Хольгер.

Копыта коня стучали по каменному плато. Хольгер вытащил меч. На что он рассчитывает? Дракон превратит его в пепел вместе с мечом. Но, может быть, Алианора успеет спастись…

Они поскакали к краю плато. Немыслимо крутой склон вел вниз. Папиллон не заржал – захрипел от страха, но отчаянно ринулся вниз, ломая грудью густой кустарник. Они мчались почти кувырком. И вдруг оказались на берегу горной реки. Единорог прыгнул, Папиллон сиганул за ним, и они остановились как вкопанные посреди быстрого ледяного потока.

Дракон приземлился на берегу. Он выгнул спину и зашипел, как взбесившийся локомотив. «Боится воды!» – обрадовался Хольгер. Опять его подсознание шепнуло ему правильную подсказку.

– Все в воду! – скомандовал он и прыгнул первым. Мошное течение ударило в грудь. – Держитесь за хвост коня. Если он станет атаковать, ныряйте.

Долго в этой ледяной воде не выдержать. Но это их единственный шанс.

Дракон ударил крыльями, поднялся в воздух и завис над ними, закрыв все небо. В открытой пасти бушевало пламя. Хольгера осенило. Он бросил бесполезный меч в ножны, сдернул с головы шлем и зачерпнул воды. Дракон потянулся к нему мордой. Хольгер закрыл глаза левой рукой и вслепую плеснул водой.

Зашипел пар. Дракон взревел. У Хольгера лопались барабанные перепонки. Бронированное чудовище в панике било крыльями и изрыгало огонь направо и налево. Хольгер выругался и влил полный до краев шлем прямо в кошмарную пасть.

Дракон оглушительно завизжал. Медленно и неуверенно, как слепой, он поднялся вверх и неуклюже, рывками полетел к югу. Они стояли и слушали, как умирает вдали грохот чудовищных крыльев. Когда дракон скрылся из виду, они выкарабкались на берег.

– Хольгер, Хольгер! – Алианора обняла его, смеясь и плача одновременно. – Ты лучший из рыцарей! Как ты это сделал, любимый? Как это тебе удалось, мой герой?

– О, ничего особенного, – сказал Хольгер, озабоченно трогая обожженную щеку. – Немного термодинамики.

– Это какая‑то особая магия? – уважительно спросила она.

– Никакой магии, малыш. Если кто‑то хочет изрыгать пламя, то сначала как следует раскочегаривает топку. Ну а я плеснул в эту топку воды. И вышло что‑то вроде взрыва парового котла. – Он небрежно махнул рукой. – Пустяк.

Глава 11

Они тронулись дальше и через несколько миль наткнулись на залитую солнцем и со всех сторон окруженную скалами долину. Среди высоких трав мелодично звенел ручей, купались в солнечном свете тополя и буки. Стайка скворцов при появлении людей с шумом снялась с дерева и унеслась прочь. Лучшего места для отдыха, в котором все они так нуждались, нельзя было и желать. Алианора легла на траву и мгновенно уснула. Хуги уселся под куст и принялся стругать какую‑то деревяшку.

Хольгеру не сиделось.

– Пойду‑ка пройдусь, – сказал он. – Если что – кричи.

– Не опасно ли тебе удаляться от нас? – спросил гном, но тут же ответил себе: – Хотя кто осмелится покуситься на укротителя драконов?

Хольгер хмыкнул в ответ. Он сегодня, конечно, герой дня. Но причиной тому прежде всего благоприятное стечение обстоятельств. Он раскурил трубку и, насвистывая, двинулся по берегу ручья. Вокруг расстилался классический пасторальный пейзаж: луга, цветы, деревья, ручей. Щиплющие травку конь и единорог. Щебет птиц. Если бы не боль от ожога, он, конечно, тоже завалился бы под куст и помечтал о чем‑то приятном. Однако многое требует серьезного обдумывания.

Надо все же признать, что он является для этого мира кем‑то вроде главного персонажа. Цепь кажущихся случайностей складывается в стройную систему. Не успел он появиться здесь, как тут же нашел одежду своего размера, оружие и преданного коня. Потом – переполох в Фейери при его появлении. При этом, несмотря на полное отсутствие у него боевого опыта, никому не удается его убить…

Лагерь скрылся из виду. Он брел и рассуждал про себя. В чем суть конфликта между Порядком и Хаосом? Здесь явно кроется нечто большее, чем просто религиозный конфликт. Хаос и Порядок – терминология второго начала термодинамики, а оно говорит, что тепловая смерть Вселенной настанет при условии победы хаоса, или энтропии, над порядком. Стоп‑стоп… Может быть, в этом ненормальном мире борьба природных сил приобрела одушевленную форму? И разве не то же самое происходит на Земле? В самом деле, с чем он сражался, воюя с фашизмом, как не с древним кошмаром Хаоса? А здесь – обитатели Срединного Мира пытаются вернуть планету к первобытному Хаосу. По другую сторону баррикады стоит человеческая мораль, стремящаяся укрепить и расширить владения Порядка, безопасности, мира.

Это рассуждение показалось Хольгеру достаточно убедительным. Разница только в том, думал он, что в его родном мире естественные силы природы проявлены и осознаны в полной мере, а силы ментальные, магические – слабы и неуловимы. В этой вселенной все наоборот. Но у этих двух миров существует некое единство, и потому в них обоих борьба Порядка и Хаоса имеет одновременные кульминации. Что касается силы, которая перенесла Хольгера из одного мира в другой, то здесь не обошлось, пожалуй, без божественного промысла… Хотя эти слова мало что объясняют.

И еще одно доказательство – странные знания, непонятные для него самого и приходящие в нужный момент на помощь из глубин подсознания. Этот Кортана, например. Кортана – меч, как сказал лесовик. В нем заключена магическая сила. Сейчас он надежно спрятан в неприступном и неведомом месте. Но почему Хольгер помнит, что когда‑то держал этот меч в руке?

Он вошел в небольшую светлую рощицу, прошел ее насквозь – и нос к носу столкнулся с феей Морганой.

Встреча была как гром среди ясного неба. Сладкий гром, поражающий сердце. Она шла к нему сквозь поток золотого света и зеленые волны листвы… Ее платье сверкало, как снег… И улыбка на губах была как расцветающая роза… И волосы как ночной водопад, отражающий звезды…

– Привет тебе, Хольгер, – услышал он ее чарующий голос. – Давно мы не виделись.

Видит бог, он изо всех сил старался сохранить самообладание. Но она взяла его за руку и посмотрела прямо в глаза.

– Как одиноко мне было без тебя, – тихо сказала она.

– Без меня?! – сдавленно вскрикнул он.

– Конечно, а без кого же еще? Или обо мне ты тоже забыл? – Ее «ты» звучало как музыка. – Тьма была наложена на тебя, но как долго тебя не было, Хольгер… – Она весело рассмеялась. – Но что у тебя с лицом, мой милый? О, мало кто из мужей встречает огнедышащего дракона лицом к лицу. Позволь мне излечить тебя. – Она тихо коснулась пальцами обожженной щеки. Мгновенная боль – и волдыри исчезли. – Вот и все. Тебе лучше?

Нет, ему не стало лучше. Его прошиб пот. а ворот рубахи стал почему‑то тесен.

– В этом мире ты набрался скверных привычек, – улыбнулась она, вынула у него изо рта трубку, вытряхнула ее и сунула в кисет на поясе. Но при этом ее рука задержалась на его бедре гораздо дольше, чем это бывает при случайном прикосновении. – Гадкий мальчик.

Ее игривость неожиданно отрезвила его. Ему всегда было не по себе, когда зрелые женщины сюсюкают и вульгарно кокетничают.

– Послушай‑ка, – буркнул он, – Альфрик не раз пытался меня убить, а ты помогала ему. Что же тебе теперь от меня надо?

– Что может быть нужно женщине, истосковавшейся по мужчине? – тем же тоном продолжала она.

Она шагнула к нему, он отступил.

– Милый, я не знала, что это был ты, и помогала Альфрику в полном неведении. В ту самую минуту, когда мне стало известно о его предательстве, я поспешила сюда.

Хольгер стер пот со лба.

– Ты лжешь, – сказал он.

– Даже если лгу, милый, что из того? Слабому полу нужно прощать маленькие хитрости, не так ли? Главное, что я в самом деле пришла сюда за тобой. Вернись.

– Куда? В мир Хаоса?

– А почему бы и нет, милый? Что, собственно, в этом скучном Порядке так привлекает тебя? Я буду искренней, но будь до конца честным и ты. Почему, Хольгер, мой милый медведь, ты должен класть жизнь за неотесанное мужичье и толстобрюхое мещанство, когда все ослепительные звезды Хаоса могут принадлежать тебе? С каких пор ты стал человеком, который ищет счастья в убогом мире, пропахшем навозом и дымом? Ты, который обращал в бегство легионы! Ты можешь зажигать солнца и лепить новые миры, если захочешь!

Ее голова легла ему на грудь.

– Нет, нет… – выдавил он. – Я не верю тебе.

– О скорбная перемена! Где тот мужчина, которого я обнимала на Авалоне? Ты забыл, как принесла я тебе в дар столетия своей любви и молодости! – Все это звучало до пошлости банально, но блеск ее темных глаз околдовывал Хольгера. – Я не зову тебя в ряды Хаоса, милый, но зачем тебе война с ним? Вернемся на Авалон, Хольгер! Вернемся на счастливый наш Авалон!

У Хольгера пропало желание противиться ей. Она искренна, подумал он. Пусть она хочет вывести его из игры накануне решающих битв, но вместе с тем она искренна в любви к нему. В конце концов, почему и нет? Он ничего не должен в этом мире ни Порядку, ни Хаосу. Зато ее объятия обещают так много…

– Мы не виделись вечность, – шептала она, – а когда встретились, ты даже не поцеловал меня…

– Это… – он кашлянул. – Это легко исправить…

Их губы встретились. Высокая теплая волна подняла Хольгера… Он уже не мог думать ни о чем другом, не мог и не хотел.

– О‑о! – вздохнула она. – Мой повелитель! Еще… Целуй меня, целуй…

Он обнял ее, но боковым зрением заметил, как что‑то мелькнуло в кустах. Он поднял голову и увидел Алианору верхом на единороге.

– Хо‑о‑ольгер! – громко звала она, не замечая их. – Хо‑о‑оль… О!

Единорог увидел Моргану, встал на дыбы и, сбросив всадницу, умчался прочь, негодующе фыркая. Алианора, вскочив, уставилась на них.

– Ну вот, теперь он ко мне не вернется, – пожаловалась она. – Видишь, что ты наделал. – Она всхлипнула. Хольгер выпустил из объятий Моргану.

– Уберите с глаз моих эту деревенскую девку! – гневно крикнула королева фей.

У Алианоры мигом высохли слезы.

– Убирайся сама! – закричала она. – Оставь его в покое, мерзкая ведьма!

– Хольгер! Если эта недозрелая девица сейчас же не оставит нас…

– Недозрелая?! – Алианора задохнулась от возмущения. – Ты! Зато ты давно уже перезрела!

– Соплячка!

– Старуха!

Хольгер ошалело крутил головой.

– Какая ты храбрая, дева‑лебедь! – воскликнула фея Моргана. – Или ты только что снесла особенно удачное яйцо?

– Для этого мне нужно бы поучиться кудахтать у старых квочек!

– Ах так, прекрасно! В облике курицы тебе это будет проще! – королева ядовито улыбнулась и стала делать руками быстрые пассы.

– Эгей! – Хольгер подскочил к ней. – Без этих штучек!

Он не собирался делать этого, но не рассчитал, и получилось так, что он грудью толкнул ее в плечо. Моргана покатилась по траве.

– Прошу прощения, – Хольгер протянул ей руку.

Она оттолкнула руку и быстро вскочила. Гнев стер краски с ее лица – оно было холодным и бледным.

– Что ж, друзья, – произнесла она. – У вас своя дорога, у меня своя. Но мы обязательно встретимся. – Она неприятно хихикнула, взмахнула рукой и исчезла. Воздух с хлопком заполнил образовавшуюся пустоту.

Теперь Алианора разрыдалась по‑настоящему, уткнувшись в ствол дерева и спрятав лицо в ладони. Хольгер подошел и тронул ее за плечо. Она стряхнула его руку.