Двадцать седьмое октября

Сегодня утром, поправляя липучки на устройстве по поддержке голеностопного сустава перед шкафчиком, я вдруг почувствовала, что кто‑то похлопывает меня по плечу.

– Привет, Джессика. Это я.

Моя первая реакция была: «Тьфу ты! Лен Леви!» Эта антипатия была вызвана событием, происшедшим в День святого Валентина, плюс нашим постоянным соревнованием друг с другом за первенство в учебе. Но мой условный рефлекс тут же сменился на радостное: «А, привет Лен!», когда я подумала, что он может быть связным от Маркуса.

– Хм‑м. Твоя статья. Хм‑м. В газете.

Столько, сколько я знакома с Леном Леви, я никогда не слышала, чтобы он произнес полное предложение. Это подтверждалось всеми моими подслушанными разговорами между Леви и Маркусом.

– Ну и?

– Она была. – Гм. – Актуальной, – сказал он. – И, – гм, – ты сказала то, что, – гм, – многие люди думают, – гм, – но не говорят. И, – гм, – и, я с нетерпением жду, – гм, – будущих статей.

Мне удалось промямлить что‑то вроде спасибо, прежде чем он ушел.

Через две минуты меня опять кто‑то нежно стукнул по спине. Когда я повернулась, то увидела троицу зануд из музыкальной труппы, чьи личности можно легко идентифицировать по черным папкам для нот, которые они сжимали в руках.

– Ты Джессика Дарлинг, верно? – спросила одна из них с неправильным прикусом и с красным гнойным прыщом на подбородке – таким здоровым, что он мог бы двигаться в такт музыке, как встроенный метроном.

– Да.

– Твоя статья в газете. Мои друзья и я считаем ее прикольной, – сказала она кротко.

– Спасибо.

Они убежали.

Не думала, что моя статья окажет такое воздействие на учеников. Но когда дошли слухи, что она стала причиной вчерашней драки, интерес к этому номеру «Голоса Чайки» сильно возрос.

– Нет оправдания насилию. – Хэви‑силок сказала мне перед уроком английского. – Но если небольшая сенсация заставит студентов читать «Голос Чайки», так тому и быть. Просто я надеюсь, что твоя следующая статья всколыхнет интерес к газете, как и первая. Власть народу!

Моя следующая статья? Я еще не могу опомниться от первой.

Пока другие ученики, которым не очень‑то везло в школе, подходили ко мне весь день, чтобы поблагодарить за мою откровенность, я поняла, что мне придется подумать об этом тщательнее. «Мисс Хайацинт Анастасия Вэллис: еще один позер» по‑настоящему оказала позитивное влияние на людей, которые чувствовали себя самыми угнетенными в Пайнвилльской школе.

Кто знал, что моя статья возродит мою веру в Пепе ле Пьюберти?

– Bonjour, mademoiselle!

Уже давно он мне ничего не говорил, поэтому я немного была застигнута врасплох его приветствием, хотя в течение недели ко мне подходили люди, с которыми я никогда до этого не разговаривала.

– Твоя статья задевает за живое, – сказал он. – Она заставила меня подумать о тех гадостях, которые я делаю и к которым я привык.

Странно, что Пепе снова говорит со мной. Особенно на английском.

– En français, s’il vous plaît! [20]– пропела мадам Роган.

Пепе сделал паузу, подбирая нужные слова:

– Je n’ai pas eu… les boules… a casser vers le haut avec ma petite amie… [21]

– Что? Прокомментируй, – попросила я. Либо я забыла французский, либо то, что он сказал, не имело смысла.

Он стал говорить шепотом:

– Мне не хватало смелости порвать со своей подружкой, пока я не прочитал статью.

Вот что он пытался сказать.

– En français. [22]

Пепе стал смотреть на потолок, словно англо‑французский перевод был там записан. Через несколько секунд он пожал плечами и просто сказал:

– Merci, Jessica. [23]

Мне только оставалось додумывать, какое отношение имела моя статья к его разрыву с подружкой. Может быть, он встречался с ней, потому что тоже не хотел быть один, то есть по той же причине, по которой я хотела вернуться обратно к Скотти прошлой весной. Может быть, он думал, что ему нужна подружка, чтобы доказать, как играет гормон тестостерона в его возмужавшем теле. Может быть, из всех его имен: Перси Флойд, Пьер, Пепе ле Пю, Черный Элвис, Ботан – и Пепе ле Пьюберти (уже не мальчик, но еще не муж) было единственным, с кем он себя не отождествлял. А может быть, он не отождествил себя ни с одним из них. А вдруг, вчера вечером к нему пришло осознание, что он не «Злодей». Может быть, величайшая степень уверенности в себе, которой я так завидовала, была лишь маскировкой неуверенности? Но это не имеет отношения к делу. Потому что Пепе очень счастлив, что принял решение. И только подумать: я – тот человек, который помог ему прийти к этому решению. Клево. Может быть, мои авангардные статьи, и правда, смогут помочь другим изменить себя?

Но моя вновь приобретенная известность не меняет того, что я стала изгоем среди своих друзей, и мне теперь не с кем сидеть в кафетерии. Сейчас я провожу перерывы на обед с тренером, пытаясь восстановить свою ногу после травмы. Мой отец и тренер Килли находятся под впечатлением моей воли к победе. Ха! Лучше уж терпеть боль на тренажере, где я поднимаю ногу, чем сидеть весь ленч с группой псевдодрузей.

Я знаю, мне следовало бы трепетать от радости, что у меня такой успех.

– Да здравствует революция! – как говорила Хай в то время, когда она для меня еще была Хай.

Еще я не могу не думать об одном человеке, который, очевидно, не читал ее. Единственный человек, на которого я не произвела никакого впечатления. Человек, который вдохновил меня на написание этой статьи.