Восточный поход александра македонского и его держава. Александр, придя в Сузы, отослал Атропата в его сатрапию; Абулита же и его сына, Оксафра, за худое управление Сузами велел казнить

Александр, придя в Сузы, отослал Атропата в его сатрапию; Абулита же и его сына, Оксафра, за худое управление Сузами велел казнить. Много преступлений совершено было правителями в землях, завоеванных Александром, по отношению к храмам, гробницам и самим подданным: поход царя в землю индов слишком затянулся, и казалось невероятным, что он вернется, пройдя через земли стольких народов, сражаясь столько раз со слонами...

В Сузах отпраздновали свадьбы и он сам, и его “друзья” (гетайры). Он, по словам Аристобула, взял в жены старшую дочь Дария, Барсину, и еще младшую из дочерей Оха, Парисатиду. Была уже его женой и Роксана, дочь бактрийца Оксиарта. Гефестиона он женил на Дрипетиде, дочери Дария, сестре своей жены; он хотел, чтобы дети Гефестиона и его были двоюродными… Таким образом переженил он человек 80 “друзей” на дочерях знатнейших персов и мидян. Браки совершены были по персидскому обычаю… Приданое всем дал Александр. Были и другие македонцы, женившиеся на азиатских женщинах; Александр велел составить их поименные списки (оказалось их больше 10000), и все они получили от него свадебные подарки.

Александр решил, что теперь как раз время уплатить солдатские долги. Он велел составить списки, кто сколько должен, чтобы выдать соответствующие суммы. Вначале только немногие записали свои имена, боясь, что Александр устраивает проверку, кому из солдат не хватает жалованья и кто слишком роскошествует. Когда Александру доложили, что только немногие внесли свои имена в списки и что большинство скрывает свои долговые обязательства, он изругал солдат за их недоверчивость: и царь должен говорить только правду своим подданным, и те, кем он правит, не должны сомневаться в правдивости своего царя. В лагере были поставлены столы и на них положены деньги; ведающим раздачей он приказал уплачивать долги каждого, кто предъявит долговое обязательство, не записывая больше имен. Солдаты положились на слово Александра, и то обстоятельство, что они остались неузнанными, было для них еще приятнее, чем избавление от долгов. Говорят, что войску было в тот раз пожаловано около 20000 талантов.

Роздал он разным людям и дары, разные в зависимости от их сана и доблести, обнаруженной в сражениях. Он увенчал золотыми венками людей, отличившихся своим мужеством...

Пришли к нему сатрапы из новых городов и завоеванных земель; с ними прибыло около 30000 юношей, вошедших в тот возраст, о котором Александр говорил, что это “потомки”. У них было македонское вооружение, и обучены они были македонским военным приемам. Македонцев, говорят, раздосадовало их прибытие: они решили, что Александр принимает всяческие меры к тому, чтобы не так уж нуждаться в македонцах. Великой печалью было для них видеть на Александре мидийскую одежду; заключение браков по персидскому закону пришлось многим не по душе, в том числе и некоторым женихам, хотя они получили высокую честь оказаться наравне с царем. Огорчало их и то, что Певкест, сатрап Персии, перенял и персидский наряд, и персидский язык на радость Александру, с удовольствием глядевшему на это превращение в варвара; огорчало и то обстоятельство, что конные бактрийцы, согды, арахоты, заранги, арии, парфяне, а из персов так называемые эваки были зачислены по лохам в конницу гетайров (выбирали тех, кто выдавался знатностью, красотой или другими достоинствами)…Все это огорчало македонцев, так как свидетельствовало о том, что Александр склоняется в душе к варварам, а македонские обычаи и сами македонцы у него в пренебрежении.

8. Прибыв в Опиду, он собрал македонцев и заявил, что он увольняет солдат, негодных к военной службе по старости или увечьям; он отошлет их на родину и даст каждому с собой столько, что дома земляки будут им завидовать, а другие македонцы загорятся желанием взять на себя их труды и опасности. Александр рассчитывал, что македонцы обрадуются его словам. Они же, решив, что Александр их уже презирает, считая вообще негодными для военного дела, обиделись – и не без основания – на эту речь Александра. Во всем войске вообще было много недовольных: македонцев раздражала и персидская одежда царя, говорившая о том же, и наряд варваров-эпигонов, придававший им обличье македонцев, и зачисление иноплеменных всадников в отряды “друзей”. Солдаты не выдержали и закричали – пусть он увольняет всех и воюет вместе со своим отцом: это был намек на Аммона. Александр, услышав это (стал он в то время уже раздражительнее и, привыкнув к варварской угодливости, относился к македонцам не с прежним благодушием), соскочил с трибуны вместе с другими военачальниками, приказал схватить явных смутьянов и подстрекателей.

(Александр в конце концов примирился со своими македонскими воинами:)

После этого македонцы, которых старость или какое-нибудь увечье сделали негодными для военной службы, отошли от Александра в добром расположении. Оказалось их около 10000. Александр выдал им жалованье не только за истекшее время, но и за то, которое случится им провести в дороге на возвратном пути домой. Сверх жалованья дал он каждому еще по таланту… Чтобы дать им крепкое доказательство своего дружеского и любовного отношения, он решил отправить с ними, в качестве охранителя и вождя, Кратера, человека, которого он считал самым верным и которым дорожил пуще глаза. Перецеловав всех, расстался он с плачущими, плача сам…

19. В Вавилоне к нему явились посольства от эллинов, но с какими делами каждое, об этом ничего не написано. Я думаю, что большинство явилось увенчать его, поздравить с победами, особенно с теми, которые он одержал в Индии, и сказать, как они рады его благополучному возвращению от индов. Александр принял их, оказал им подобающие почести и отослал обратно. Все статуи, изображения богов и разные предметы, посвященные им, которые Ксеркс вывез из Эллады в Вавилон, Пасаргады, Сузы или еще куда-нибудь в Азию, он отдал послам, чтобы они доставили это обратно. Говорят, что тогда в Афины были обратно привезены медные статуи Гармодия и Аристогитона, а также трон Артемиды Келкеи. Александр застал, по словам Аристобула, в Вавилоне флот, поднявшийся из Персидского моря вверх по Евфрату (начальником был Неарх), и другой, прибывший из Финикии… Был у Александра, по словам Аристобула, выстроен еще флот, для которого он велел нарубить в Вавилонии кипарисов: в ассирийской земле только этих деревьев и много, других, годных для кораблестроения, нет. Корабельщики, гребцы, водолазы, добывавшие багрянок, и прочие труженики моря толпами шли к нему из Финикии и с остального побережья. У Вавилона Александр вырыл гавань, где могла пристать тысяча военных кораблей; возле гавани выстроил верфи. Миккалу клазоменцу он вручил 500 талантов и отправил его в Финикию и Сирию с поручением набрать людей, знакомых с морским делом: одних соблазнить платой, других купить. Он задумал заселить побережье Персидского залива и тамошние острова. Земля эта казалась ему не менее богатой, чем Финикия. Флот он готовил, чтобы напасть на арабов под тем предлогом, что это единственные из здешних варваров, которые не прислали к нему посольства и ничем не выказали ему ни доброжелательства, ни уважения. На самом же деле, мне кажется, Александр был просто ненасытен в своих завоеваниях.

Date: 2015-07-27; view: 524; Нарушение авторских прав