Подростковый период

Нет сомнений в том, что к наступлению подростковой фазы все факторы, называвшиеся разными авторами как необходимые предпосылки горевания у взрослого, заложены. Уровень развития эго у подростка таков, что он может уяснить весь смысл и необратимость смерти. Его тестирование реальности твердо установилось. Его чувство реальности и способность адаптироваться к ней существенно развиты. Тем не менее, подростков пугает тот тип горевания, который бывает у взрослых. Их внешнее поведение и реакция на утрату значительно отличаются от поведения и реакций скорбящего взрослого. И все же утрата сильно влияет на них; их реакции могут быть очень сильными.

Как нам тогда объяснить разницу между гореванием у взрослого и у подростка? Важным отличием, на мой взгляд, является то, что подросток, как указывает Вольфенштейн, еще привязан к своим инфантильным образам, в основном (и в особенности) к родителям. Его психическое и эмоциональное развитие еще не завершилось. Их присутствие необходимо для нормального протекания его развития вплоть до завершения. Как и у маленького ребенка, внезапная утрата такого объекта в результате смерти создает такую же ситуацию стресса развития, которую я охарактеризовал выше как вмешательство в развитие.

Подростки так же склонны декатектировать образ утраченного объекта, испытывая определенные потребности развития, как это было в случае с маленьким ребенком. Как считает Вольфенштейн (1966), "Вместо декатексиса утраченного объекта любви, который происходит при горевании, дети и подростки имеют тенденцию развивать гиперкатексис утраченного объекта." По ее словам, "в подростковом возрасте фантазии о возвращении родителя или более ясно осознаются, или допускаются легче, чем в более раннем возрасте." Как она отмечала в 1965 году, "Смерть родителя застает подростка далеко еще не готовым расстаться с ним. В то же время конфликтные чувства по отношению к родителю будут в дальнейшем мешать переживанию подлинного сожаления и печали"

Вольфенштейн (1966) и Лауфер (1966) живо описали реакции девочки и мальчика подросткового возраста на смерть их матерей. Есть много похожего в реакциях этих двух подростков на утрату. С целью иллюстрации я выберу из случая Вольфенштейн некоторые специфические аспекты реакции этой девочки.

Типичное описание того, как Рут вскоре после похорон матери обнаружила, что она не может больше плакать. "Она ощущала внутреннюю пустоту, и как будто стеклянная стена отделяла ее от происходящего вокруг. Она мучилась из-за этого отсутствия аффектов, и впоследствии испытала облегчение, когда, обмениваясь впечатлениями с подругой, у которой несколько раньше умер отец, она узнала, что у другой девочки была похожая реакция.".

Опять-таки достаточно типично, что после события Рут приходила на сессии в приподнятом настроении. "Она написала удачную юмореску, в которой она поздравляла себя…. (Она) дальше подробно описывала разные затруднительные ситуации, в которые она попала, придавая им комический эффект."

У нее проявилась та же тенденция, что и у пациента Лофера: отделять свои чувства печали и отчаяния от мыслей о смерти матери. Любые такие связи, которые устанавливали терапевты, если и принимались умом, то вытеснялись борьбой за более приятное настроение. Сходным образом они открыто или завуалированно поддерживали очевидное отрицание необратимости утраты.