Мыслительные процессы и реакции на утрату у ребенка

Способность к абстрактному мышлению приобретается медленно и очень постепенно. Мыслительные процессы маленького ребенка носят конкретный характер. Более того, даже если ребенок достиг удовлетворительного уровня абстрактного мышления, в нем все еще могут быть лакуны, в которых по ряду причин (нередко невротического характера) мышление и суждение остаются очень конкретными. В ситуациях невротического конфликта, стресса, под влиянием тревоги маленькие дети склонны возвращаться к конкретным формам мышления. Барнс (1964) описал много случаев конкретизации мыслительных процессов у четырехлетней девочки и их влияние на ее реакцию. Так, например, девочка не хотела надевать платьице, которое она раньше любила, после того как ее маленькие кузины стали настойчиво утверждать, что ее умершая мама теперь стала небесным ангелом. Платье было куплено матерью и на языке продавцов называлось "костюм ангелочка". Как считает Барнс, тревога, вызванная синонимичностью ангелов и смерти, заставила ребенка отказаться носить платье. Похожим образом девочка не желала спать в тихий час в детском саду и предпочитала сидеть на коленях у воспитательницы. В конце концов, она объяснила: "Захочешь проснуться, и не сможешь" - ограничение, которое она связывала с "мертвым" состоянием и особенно со смертью матери.

Еще одна характеристика мыслительных процессов у детей - открытый эгоцентризм, при котором ребенок стремится оценивать каждое событие с точки зрения влияния, которое оно может на него оказать. Несколько позже, когда эгоцентризм, типичный для ребенка, начинающего ходить, несколько снизится, возросшее психологическое знание ребенка о своей беспомощности и зависимости от объектного мира приводит к некоторым результатам.

Анна Фрейд и Дороти Берлингейм (1943) приводили много примеров сирот из Хэмпстедского военного приюта, которые на соответствующей стадии развития (фалллически-эдипова фаза) говорили о своих умерших родителях, как если бы те были живы, или, уяснив факт смерти, пытались отрицать его посредством фантазий об их новом рождении или возвращении с небес. "В некоторых случаях это происходит под прямым влиянием матерей, которые, чтобы избавить ребенка от боли, скрывают от него правду; в других случаях фантазии такой же природы являются спонтанной продукцией ребенка." (курсив мой). Авторы далее комментируют: "Визиты со стороны умерших отцов, если хотите, упоминаются чаще, чем визиты обыкновенных живых отцов".

Форма, в которой дети выражают свое желание того, чтобы их отцы вернулись, может быть понята как отрицание смерти, но нужно принимать во внимание ряд других важных факторов. В примере, цитированном Анной Фрейд и Дороти Берлингейм, некоторые дети были не способны понять всю многозначительность и смысл смерти. Чтобы наделить ее каким-то значением, они использовали модели, основанные на их предшествующем опыте и знаниях. Например, для Сюзанны четырех с половиной лет "умерший" означает ушедший, "уехавший далеко в Шотландию", что не исключает возможности последующего возвращения. Различные фантазии (возможно, правильнее было бы сказать - теории), которые она проговорила, отчасти можно понимать как попытки понять факты.

Так, Сюзанна, должно быть, слышала, что есть армия, где находятся папы-солдаты, и что эта армия далеко. Следовательно, ее надежда на возвращение отца выразилась в фантазии о том, что ее папа (служивший на флоте) был в армии, которая была слишком далеко, чтобы он мог вернуться. Когда она думала о нем как об ушедшем вместе с флотом, она делала логическое заключение о том, что он не может вернуться "потому что воды слишком много".

Поэтому детские мыслительные процессы, хотя и тяготеют к конкретности и эгоцентризму, не являются нелогичными в плане фактического знания в других отношениях, как показывают следующие иллюстрации.

Фрейд в сноске, добавленной им в 1919 году к "Толкованию сновидений" (1900) упоминает наблюдения за очень умной четырехлетней девочкой, которая в отличие от Сюзанны различала понятия "уйти" и "умереть". "Девочка вела себя очень беспокойно во время еды и заметила, что одна из горничных пансиона, в котором они жили, смотрит не нее с неодобрением. "Я хотела бы, чтобы Джозефина умерла." … "Почему умерла?" - успокаивающе спросил отец - "Недостаточно будет, если она уйдет?" "Нет, - ответил ребенок, - тогда она снова вернется.".

Для Берти, другого ребенка из Хэмпстедского военного приюта, смерть означала, что отца разорвало на кусочки. Зная, что разбитые объекты можно починить, и веря в то, что ему сказали (что Бог может сделать все, что захочет) он прямо спросил, что мешает Богу собрать отца. Опять- таки, на основании фактической информации, которая была у него касательно дефицита или полного отсутствия многих вещей по причине войны, он далее заключил: "Мы должны подождать, пока закончится война, тогда Бог сможет складывать людей".

Все эти примеры ясно показывают, до какой степени мыслительные процессы ребенка (адекватные возрасту) влияют на его понимание смерти и реакцию на нее. Очевидно, что он прилагает усилия к тому, чтобы истолковать эти болезненные события на основе своих предыдущих знаний. Это не его вина, что мир взрослых дает ему огромное количество искаженной и обманчивой информации. ⁹⁾ Его попытки совладания могут основываться только на этой информации. С другой стороны, его потребности и желания могут временами искажать и перевешивать фактическое знание (как я показал в части, посвященной отрицанию).