Откровение

Незадолго до смерти отчима Любаше приснился странный сон, в котором покойная мать Василия искала своего сына и, не найдя, обещала вернуться за ним позже. Так и случилось: отчима не стало спустя полгода. В то время Люба была уже взрослой женщиной и жила далеко от родного дома. Известие о его смерти стало для нее настоящим ударом. Ей хотелось во что бы то ни стало проводить его в последний путь. Однако обстоятельства сложились не так, как хотелось бы.

Шел месяц июль. Это самое жаркое время, когда умерших на юге стараются похоронить как можно скорее. А Люба (к тому времени уже замужняя женщина) жила в Магаданской области, и для поездки в Краснодарский край ей требовалось не менее двух суток. Но все осложнялось еще и тем, что жила она в оленеводческой бригаде, в тайге, где не было ни транспорта, ни дорог. Выбраться в районный центр она могла только вертолетом. И как назло именно в тот день погодные условия не позволяли совершать перелеты: видимость была равна нулю, стоял туман, и шел мелкий непрекращающийся дождь. Отчаяние – вот слово, которым можно описать состояние Любы в тот день. Она так Любила отца и знала, что он тоже очень‑очень ее любит. Несмотря на то, что между ними не было кровного родства, они стали по‑настоящему родными друг другу. Именно он был для Любаши тем добрым и ласковым папой, который так необходим ребенку. И в тот день, когда она поняла, что вертолет за ней не прилетит, она ушла подальше от людей. Ей не хотелось никого видеть, она должна была побыть одна. Упав на землю, Люба закричала: «Господи, за что? Почему ты не дал мне увидеть его? В чем я провинилась? Папочка, прости меня, что я не могу быть рядом с тобой…» Сначала она кричала во весь голос до хрипоты. Затем шептала одни и те же слова, лежа на земле, уткнувшись лицом в мокрую траву. Люба не чувствовала ни земли под собой ни дождя, идущего сверху.

Вдруг кто‑то легонько дотронулся до ее плеча рукой. Но Люба не хотела никого видеть и поэтому не ответила на прикосновение, даже не шевельнулась. И только тогда, когда чья‑то рука коснулась ее третий раз, она обернулась и увидела перед собой незнакомого старца. Мысли мелькали в голове с бешеной скоростью: «Откуда он здесь взялся? К тому же русский. Ни в одной оленеводческой бригаде нет таких стариков не то что русских, даже эвенов». Женщина с трудом встала на ноги. Был уже поздний вечер. Вдалеке был виден дым от палаток. Старик взял Любу за руку, она подняла голову и посмотрела ему в глаза, в них она увидела свет, который стал согревать ее своим теплом. Это был не сон. Но разговор со стариком происходил мысленно, как это бывает во сне. «Я знаю, тебе больно, но плачешь ты напрасно. Посмотри сюда…» И он указал ей на небольшую лужицу своим костылем. В этой маленькой лужице, она, как на экране, увидела картину: станичное кладбище, кричащих мать и сестру, безумно рыдающего брата, много людей, соседей… И в отдалении, словно за чертой – отца, бабушку Евдокию и еще много‑много тех, кого она и знала, но кто уже отошел в мир иной. Они обнимали отца, они радовались его приходу, а он, с грустью улыбнувшись, посмотрел в последний раз на тех, кто так оплакивал его, но уже не мог его видеть. Затем он отвернулся и, не оглядываясь, пошел прочь вместе с группой умерших. Еще некоторое время Люба видела их, а потом они растаяли, как тает по утру туман, прогретый ярким солнечным светом.

«Теперь ты поняла? Смерти нет. Есть просто переход. И так происходит с каждым. Только для каждого определено свое время ухода: у кого‑то оно наступает раньше, у кого‑то позже. И также для каждого определены вехи на жизненном пути. Если следовать своему внутреннему голосу, можно двигаться от одной вехи к другой и пройти свой путь без проблем. Но беда в том, что человечество заплутало и идет не в том направлении, а повернуть обратно ему не хватает сил. Слишком трудно признать на Земле, что все к чему ты стремился, во что верил и чем дорожил, – всего лишь иллюзия. Немногим дано это понять. А вот тебе это понять необходимо. Сказать, что с сегодняшней встречи я наделяю тебя даром, я не могу. Это вовсе не дар. Способность слышать, чувствовать, сопереживать другому человеку есть у каждого живущего на Земле. Способность вытеснить из своей души страх, ревность, беспокойство, зависть, корысть, ненависть – есть у каждого человека, но не каждый может это сделать. Способность наполнить свою душу истинной любовью ко всему живому и отдавать ее без остатка тем, кто в ней нуждается, не сожалея и не думая о себе, есть у каждого, но не каждый на это способен. Так случилось, что мой выбор пал на тебя. Много времени пройдет со дня нашей встречи, много воды утечет, прежде чем ты поймешь то, о чем я тебе говорю. Но однажды, спустя годы и ошибки, ты поймешь – Бог внутри тебя, внутри каждого из вас! И стоит тебе лишь к нему обратиться, как ты тут же получишь ответ, даже на самый незначительный вопрос. Но хорошенько запомни: Бог никогда не потревожит тебя первым. Ты должна сама обратиться к нему. Тот, кто считает, что Бог заговорит с ними сам – больной человек. Придет день, когда ты будешь вести с Ним беседы, задавать любые вопросы, и очень легко получать ответы. Часто тебе будет казаться, что ты говоришь сама с собой, но события будут убеждать тебя в обратном. Много еще будет потрачено времени и сил, прежде чем ты скажешь: «Господи, я вверяю свою жизнь и свое тело Тебе! С сегодняшнего дня я свято верю, что мои глаза – это Твои глаза, мои уста – это Твои уста, мои руки – это Твои руки, мои ноги – это Твои ноги; куда бы я ни шла, что бы я ни делала, что бы я ни видела, что бы ни говорила, все это я буду делать лишь по воле Твоей, Господи, и с Милостью Твоей, позволяющей мне быть частичкой Тебя!» Вот когда ты это не только произнесешь, но и проживешь семь лет с этим убеждением, глубоко прочувствуешь, что это действительно так, – тогда жизнь твоя изменится, изменится и твое имя: ты станешь зваться Варварой Васильевной Ткаченко. Ты останешься одна, и у тебя будет много детей, которых ты будешь воспитывать сама. Сейчас тебе трудно в это поверить, поэтому, пока не веришь, молчи и никому об этом не говори. Придут сроки, и многим об этом будет позволено узнать».

Много еще было сказано Любе в этот вечер, о многом старец ее предупредил. Еще добавил: «Ты в детстве мечтала читать человеческие мысли? Ты их будешь читать, но запомни – ты никогда не должна применять свою способность, свое знание во зло. Ты не должна отвечать на чужие мысли, ты должна скрывать свой дар. Но лишь до того момента, когда тебе позволят обо всем рассказать».

В этот миг Любаша услышала голос мужа, искавшего ее. Она лишь на долю секунды обернулась на этот голос, а когда вновь обернулась к старцу, его уже не было. Она не успела ни поблагодарить его, ни попрощаться. «Что это? – подумала она тогда. – Сон? Это невозможно, я не лежу и даже не сижу даже, я стою!» Ее трясло от холода. Придя в палатку, Люба сразу легла спать. Ей снился Василий, молодой и красивый. Он играл на гармошке, а она снова была маленькой девочкой и танцевала в белом воздушном платьице. Проснувшись поутру, она почувствовала, что та боль, которая еще вчера тяжким грузом лежала на плечах, мешала дышать и ни на секунду не покидала, сегодня словно отступила, отошла.