Шотландский закон. Остаток четверга Салли провела в своем офисе, занимаясь текущими делами, в пятницу же с утра направилась в Библиотеку патентов

Остаток четверга Салли провела в своем офисе, занимаясь текущими делами, в пятницу же с утра направилась в Библиотеку патентов.

Она находилась в здании Большого патентного агентства, сразу за Чансери-лейн; это было огромное, похожее на музей здание, с высокой стеклянной крышей и чугунными галереями вдоль стен. Салли была здесь однажды по делу клиента, который собирался вложить все свои деньги в производство коробок для сардин нового образца; ей удалось показать ему, что это не так ново, как он полагал, и убедить его приобрести государственные акции.

Свои поиски она начала с Алфавитного индекса обладателей патентов, чья фамилия была Хопкинсон. Первым взяла том, содержавший сведения за 1870 год, так как считала, что до этого времени вряд ли может что-либо иметь отношение к интересующему ее предмету. Там действительно не нашлось ничего, но в томе за 1871 год значился патент на паровые машины Дж. Хопкинсона.

То, что нужно? Но найти так быстро — возможно ли? В конце концов, Хопкинсон — фамилия не редкая, а что касается патентов на паровые машины, то они встречались на каждой странице, как убедилась Салли, бегло проглядев том.

Она записала данные и взяла следующий том. За 1872 год не было ничего, но в 1873 и 1874 годах Дж. или Дж. А. Хопкинсон зарегистрировал еще два патента на паровые котлы. И пока — ничего больше. Поискала она и фамилию Норденфельс, но ничего не нашла.

Подойдя к пульту, Салли заполнила бланк, заказав спецификацию на Хопкинсона, и, пока ожидала, поискала в индексе за 1873 год Гарланда. Вот и он: Гарланд, Ф. Д. В., 1358, 20 мая, фотографические линзы. Она сама оформила ему этот патент, когда впервые занялась финансами фирмы. Пока это не принесло ему никаких денег, но патент останется действительным еще девять лет, так что есть время организовать производство линз, если ей удастся заинтересовать в этом кого-то. Она вдруг заметила, что с радостью думает о будущем их дела, о переговорах с бизнесменами, менеджерами, инвесторами. О чем-то деятельном, чистом, открытом и честном — после всей этой грязи и жестокости! Фред сможет взять на себя техническую сторону, ведь он так силен в этом, она же займется финансами, планированием, маркетингом…

Но он, может быть, и не захочет. «С этим мы покончили… И вообще, думаю, достаточно»… Он имел в виду не только их дружбу, но гораздо большее; ей подсказало это выражение его лица. Захочет ли он, согласится ли на новый вариант партнерства? Почему-то она сомневалась.

Она оглядела сидевших в зале — большинство из них клерки адвокатских контор, решила она, еще один-два — частные инвесторы; они деловито листают переплетенные тома или, сидя вдоль длинных библиотечных столов, что-то выписывают стальными перьями. Во всем помещении она была единственной женщиной, и на нее нет-нет да и бросали любопытные взгляды, однако к этому она уже привыкла. Все это были внимательные, компетентные, спокойные и надежные люди, она не сомневалась в их способностях и полезности, но до Фреда всем им было далеко, как до солнца. Никто здесь не шел ни в какое сравнение с Фредом, и уж тем более с этим ненадежным, то и дело испаряющимся как видение, Макинноном. Фред лучше всех. Теперь она уже не сомневалась в своих чувствах: она любит его. И это навсегда.

А он сказал, что она непривлекательна…

— Мисс Локхарт? — услышала она голос мужчины из-за пульта. — Запрошенные вами спецификации уже готовы, мисс.

Она взяла со стойки голубые буклеты и, сев за стол, начала читать их. В каждом буклете был набор сложенных чертежей и описание изобретения. Первое начиналось так:

Письменный патент выдан Джону Эдди Хопкинсону из Хаддерсфилда, графство Йорк, инженеру, за изобретение «УСОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ПАРОВЫХ КОТЛОВ И АППАРАТУРЫ, ОТНЫНЕ РАЗРЕШЕННЫЕ К ИСПОЛЬЗОВАНИЮ», зарегистрирован и заверен печатью 5 июня 1874 года; датирован 24 декабря 1873 года.

Она начала читать, но вскоре поняла, что речь здесь шла не о том агрегате, который освоил Беллман на заводе «Полярная звезда». Также обстояло дело и с другими патентами: новый вариант движущейся решетки для подачи топлива в топку парового двигателя, новый проект котла… Мелочь. Это был не тот Хопкинсон.

Она отнесла буклеты на пульт и спросила:

— У вас есть предметный указатель? Скажем, мне захотелось бы просмотреть все патенты, касающиеся производства огнестрельного оружия, как мне это сделать?

— О да, мисс, конечно, у нас имеется предметный указатель. Но отпечатанный указатель за интересующие вас годы сейчас находится в переплетной. Если вам нужно именно это, надо будет поискать в рукописных формулярах. Может быть, вы ищете что-то конкретное?

— Да, там было… но… — Тут ей пришла в голову другая мысль: — Вы, надо думать, храните и иностранные патенты, не так ли?

— Да, мисс, разумеется.

— И русские тоже?

— Конечно. Вон в той секции, под галереей.

— А нет ли у вас случайно службы перевода?

— Сейчас взгляну, свободен ли мистер Толхаузен. Вы можете подождать минутку?

Он скрылся за стеллажами в задней комнате; тем временем она обдумывала, что именно собирается искать. Если Норденфельс запатентовал свое изобретение в России, здесь должна быть запись об этом. Однако ничто не помешало бы кому бы то ни было использовать иностранное изобретение в Британии, если не существовало на него британского патента; так что, если Беллман и воспользовался этим изобретением, никакого закона он не нарушил. С другой стороны, если она сможет доказать, что Беллман украл идею…

— Мистер Толхаузен. Мисс Локхарт.

Мистер Толхаузен, исполненный достоинства джентльмен лет сорока, не выказал ни малейшего удивления при виде молодой дамы, интересующейся техническими вопросами. Она сразу почувствовала к нему симпатию и рассказала, что она ищет. Он любезно выслушал ее.

— Начнем с алфавитного указателя, — сказал он. — Норденфельс… Арне Норденфельс. Вот патент, датированный 1872 годом, на предохранительный клапан для паровых котлов. А вот и другой, в том же году, на усовершенствование циркуляции пара под высоким давлением. В 1873 году мы видим… — Он замолчал. Нахмурившись, перевернул страницу назад, потом вперед.

— Здесь не хватает одной страницы, — сказал он. — Взгляните. Ее аккуратно вырезали.

Салли почувствовала, как гулко заколотилось сердце.

— Это страница с именем Норденфельса?

Разобрать непонятные буквы она не могла, но видела аккуратно обрезанный краешек листа, где была исчезнувшая страница.

— Вы могли бы заглянуть в следующий год? — спросила она.

Он открыл книгу. Здесь также не хватало страницы, на которой могло бы оказаться имя Норденфельса. Мистер Толхаузен был вне себя от ярости, насколько ему позволяло чувство собственного достоинства.

— Я доложу об этом немедленно. Мне никогда не приходилось слышать о подобном нарушении правил. Это крайне возмутительно…

— Прежде чем вы сделаете это, не могли бы вы проверить для меня следующие два года? И предметный указатель?

Он проверил предметный указатель за эти же годы по обеим темам: паровые машины и паровое оружие. Всего они нашли семь патентов на паровые машины на имя Норденфельса, но в отделе «Вооружение» за 1872 и 1873 годы мистер Толхаузен обнаружил еще несколько вырезанных страниц.

— Да, здесь должно бы быть имя Норденфельса, — сказал он. — Однако на этот индекс имеются перекрестные ссылки. Минутку…

Он опять вернулся к разделу паровых машин и кивнул головой.

— Ага! — воскликнул он. — Вот патент на использование силы пара для механизированных ружей. А вот еще один, на оружие, действующее под давлением пара и устанавливаемое в железнодорожные вагоны. Однако номер патента указан на странице «Вооружение», которая тоже отсутствует. Это чудовищное преступление! Я должен принести вам извинения, мисс Локхарт, за подобное упущение и бесконтрольность; очевидно, кому-то удалось вырезать все эти страницы, и преступник не был никем замечен, это в самом деле возмутительно, мисс Локхарт. Спасибо, что обратили мое внимание на столь вопиющие вещи…

Салли поблагодарила его за помощь, записала даты и номера тех патентов, о которых сохранились упоминания, и собралась уходить. Но тут ее осенила еще одна мысль, и она снова открыла алфавитный индекс британских патентов. Если Беллман собирается на этом делать деньги, разве патент не был бы зарегистрирован на его имя?

Такой патент был. В индексе за 1876 год она нашла:

Беллман, А., 4524, оружие, действующее под давлением пара, устанавливаемое в железнодорожных вагонах.

Как просто!

Она закрыла том, чувствуя себя такой счастливой, какой не была уже долгие месяцы. «Мисс Уолш, — думала она, — теперь-то вы получите ваши деньги…» Покинув агентство и свернув вниз по Чансери-лейн, она почувствовала, что улыбается.

Салли не заметила молодого человека в котелке, который сидел за столом у самой двери патентного зала и неторопливо сложил газету, когда она проходила мимо него. Не заметила, что он встал и последовал за ней к выходу; не заметила, как он шел за ней вниз по Флит-стрит и дальше, на Стрэнд; не заметила, что он вошел в чайную на углу Вильерс-стрит, где она позавтракала. Он сел в оконной нише и, заказав чашку чая и сдобную булочку, читал свою газету, а когда она вышла, последовал за ней — она все также его не замечала.

Он сам позаботился об этом. Одет был неприметно, свою работу знал. А котелки — все они похожи один на другой. Она же думала о Фредерике.

Фредерик в это время был в Тёрлби, где находился полигон. Он раскинулся на Солуэй-Ферт, и, насколько понимал Фредерик, Солуэй-Ферт подходил для этого как нельзя лучше: тоскливое, совершенно плоское пустынное место, где не было ничего, кроме унылой деревеньки и железнодорожной линии, протянувшейся вдоль берега на много километров, прежде чем скрыться за высокой оградой и постоянно запертыми воротами. Надписи предупреждали об особой опасности; ветер, дувший от песчаных дюн, был насыщен просоленным песком. Видеть там было нечего.

Он решил продолжить поездку до Незербригга, городка по ту сторону шотландской границы, где, по словам Джесси Сексон, обретается сейчас Макиннон. Владения лорда Уитхема находились всего в нескольких километрах отсюда, на английской территории, но там, думал Фредерик, навряд ли были шансы что-либо раскопать. Он снял комнату в отеле «Кингз Хэд» на Хай-стрит в Незербригге и спросил хозяина, где обычно останавливаются приезжающие на гастроли театральные труппы. Может быть, как раз в «Кингз Хэд»?

— Только не здесь, — сурово ответил хозяин. — От них я денег не принял бы. Безбожные фигляры.

Тем не менее, он дал Фредерику список домов, где сдаются меблированные комнаты, и после ланча Фредерик отправился по этим адресам. Из-за облаков выглянуло солнце, но дул холодный ветер, а сам Незербригг выглядел просто заштатным ярмарочным городком. Мюзик-холл был еще закрыт; Фредерик подивился: неужели городок достаточно велик, чтобы содержать такое заведение.

Дюжина адресов и отсутствие карты даже в столь маленьком городе заставили его основательно поработать ногами, так что лишь под вечер он нашел то, что искал. Это был уже девятый адрес; дом стоял на Дорнок-стрит, захудалой улочке с угрюмой серой церквушкой посередине. Хозяйку дома звали миссис Джерри, — да-да, она сдает комнаты.

— Артистам, миссис Джерри?

— Иногда. Я не чинюсь.

— Не припомните ли некоего Алистера Макиннона?

В глазах — искорка узнавания, улыбка. А она ничего…

— Ну, как же… Волшебник.

— Вот-вот. Видите ли, я его друг… могу я войти на минутку?

Она отстранилась, пропуская в холл. Здесь было уютно, пахло мастикой, на стенах — полдюжины театральных фотографий.

— Вы очень любезны, — сказал Фредерик. — Это несколько запутанная история. Макиннон сейчас в беде, и я приехал сюда, чтобы узнать, не могу ли чем-либо помочь ему.

— Меня это не удивляет, — ответила она сухо.

— Вот как! Значит, у него и прежде бывали неприятности?

— Если вам угодно так называть это.

— И что же это за неприятности? — спросил Фредерик.

— А, да ведь что только не болтают, верно?

Он сделал глубокий вдох.

— Миссис Джерри, над Макинноном нависла серьезная опасность. Я детектив и намерен выяснить, что ему угрожает, тогда я постараюсь помочь ему, но спросить его самого не могу, так как он исчез. Давайте пока что разберемся вот в чем. Вы знаете миссис Бад?

Она слегка прищурила глаза. Потом сказала коротко:

— Да.

— Она когда-нибудь останавливалась у вас?

Миссис Джерри кивнула.

— С Макинноном?

— Да.

— Они были… простите, но я должен спросить: они были любовниками?

Суровая усмешка скользнула по ее лицу.

— Не в этом доме, — отрезала она решительно.

— Вам известен человек по имени Беллман? Встречалось вам это имя?

Она покачала головой.

— А лорд Уитхем? Скажите, существует ли между ними какая-либо связь?

— А! — сказала она. — Так вот оно что.

— Что же?.. Словом, вы действительно что-то знаете. Миссис Джерри, это серьезное дело. На днях на миссис Бад совершено нападение, она еще без сознания; возможно, ее собирались убить. Вы должны рассказать мне все, что знаете. Какая связь между лордом Уитхемом и Алистером Макинноном? Он действительно сын лорда Уитхема, как утверждает он сам?

На этот раз она улыбнулась.

— Его сын? Вот так мысль. Ну, хорошо, мистер как-там-вас, я расскажу вам. И, кстати, это не могло бы произойти в Англии. Пройдемте в гостиную.

Она провела его в симпатичную небольшую комнату, также увешанную портретами артистов; здесь же стояло высокое фортепьяно. Несмотря на ее суховатую манеру, хозяйка дома, по-видимому, пользовалась симпатией, судя по количеству теплых слов признательности на многочисленных фотопортретах. Когда она вышла, чтобы приготовить чай, у Фредерика было достаточно времени изучить их, однако портрета Макиннона он среди них так и не обнаружил.

— Так вот, — сказала миссис Джерри, вернувшись, и, пнув каблуком, закрыла дверь. — Я так и знала, что однажды это выйдет наружу, но чтобы дошло до убийства… это ужасный удар. Чашку чая?

— Благодарю вас, — сказал Фредерик. Она, конечно, будет рассказывать по-своему, подумал он; что ж, он готов слушать. И тут она поразила его:

— А про того, другого, вы знаете?

— Про какого другого?

— Он приходил сюда недавно, некоторое время тому назад. И задавал те же вопросы. Эдакий коротышка с очками в золотой оправе.

— Не Уиндлсхэм?

— Он самый, — сказала она.

Человек Беллмана… Итак, что бы он ни обнаружил, это и было, вероятно, причиной, из-за которой Беллман преследует Макиннона.

— И вы ему рассказали то, что он хотел знать?

— Не в моих привычках скрывать правду, — объявила она сурово, передавая ему чашку чая. — Если я не упомянула о нем раньше, так потому только, что вы не спрашивали. Между прочим, я слухов не распространяю, мистер.

— О, разумеется, нет. Мне это и в голову не приходило, — сказал он, стараясь сохранять терпение. — Но этот человек связан с людьми, которые охотятся за Макинноном и которые совершили нападение на Нелли Бад. Я хочу узнать почему.

— Ну, хорошо, коли так, — сказала она. — Все и началось-то с бедняжки Нелли Бад. Надеюсь, она не сильно пострадала.

— К сожалению, она пострадала сильно; воз можно, у нее разбит череп. Итак, прошу вас, миссис Джерри. Что же произошло?

— Нелли попросила меня найти жилье для Макиннона и подписать у нотариуса свидетельство о том, какого числа он здесь остановился. И еще я должна была подтвердить, что каждую ночь он ночевал дома. Платила за него Нелли, чтоб вы знали. У него тогда никакого ангажемента не было. Он прожил здесь три недели и ни разу никуда ни ногой. Двадцать один день, ясно? Таков закон.

Она-то просто наслаждалась, но только не Фредерик.

— Двадцать один день? — спросил он как можно более спокойно.

— Двадцать один день пребывания в Шотландии, подтвержденного свидетелями. Раньше-то в этом никогда не было надобности. Но двадцать лет тому назад закон изменили, и гостиничное дело по нашу сторону границы прямо расцвело, так что мне жаловаться не приходится.

— Простите, миссис Джерри, но я не пойму, о чем вы говорите? Зачем ему понадобилось доказывать, что он прожил двадцать один день в Шотландии?

— Ох, да чего ж тут не понимать! После этого вы сразу можете вступить в брак, попросту заявив о том при двух свидетелях. Он так и сделал, понимаете?

— Не понимаю, ничего не понимаю. На ком он женился? Уж не на Нелли Бад?

Она расхохоталась:

— Экий же вы тупица… На дочке Уитхема, вот на ком. На леди Мэри. Он на ней женился.