Глава 31. Не понимая, что теперь делать, я в полной растерянности сидела в «Пежо»

Не понимая, что теперь делать, я в полной растерянности сидела в «Пежо». Поехать искать клуб «Радуга», расположенный в одном из домов на Юго-Западе? В принципе, найти его, наверное, возможно. Побродить по зданиям… И что? Позвонить потом в нужную квартиру и сказать бабушке про «Вискас»? А затем попытаться «расколоть» старушку? Да уж, эту нитку даже паутиной назвать трудно, настолько она призрачна. Во-первых, клуб за прошедшие со дня визита в здание Богоявленского годы мог закрыться, на лестнице сделали ремонт, надпись закрасили… Ничего! Порасспрашиваю местных жителей, кто-то небось водил туда детей и помнит местонахождение «Радуги». А еще можно заглянуть в близлежащую школу и поболтать с учителями младших классов. Ну хорошо, предположим, я найду квартиру! Дальше что? Бабушка, по словам Владлена, выглядела древней, словно сама смерть, вполне вероятно, что старуха умерла. Нет, действовать нужно по-другому, но как?

Из сумочки донесся бодрый лай, я вздрогнула. Два дня назад Кеша торжественно подарил мне новый мобильный телефон, роскошную белую «раскладушку».

– Носи на здоровье, – сказал Аркадий, – а старое уродство вышвырни, просто позор с чем ходишь.

Мне было жаль расставаться с родным сотовым, но обижать Аркадия не хотелось, поэтому я постаралась изобразить неуемную радость и воскликнула:

– Ой, ну спасибо! Какой красивый!

Лицо Кеши озарила улыбка.

– Рад, что тебе понравился, – сказал он, – боялся, что, как всегда, занудничать начнешь.

Я хотела уже возмутиться и заявить, что никогда не работаю бензопилой, не перепиливаю родственникам шеи нотациями, но тут Маня с восторгом закричала:

– Мусик, во класс! Тут диктофон есть! Давай тебе вместо звонка лай наших собак запишем?

– Делай что хочешь, – отмахнулась я, – только переставь в новый аппарат сим-карту и перенеси в него телефонную книжку.

– Супер, – взвизгнула Маня.

Следующие два часа девочка бегала по дому за псами, но те, как назло, словно воды в пасти набрали. В конце концов, применив метод «сыр и изюм», Манюня добилась желаемого, и мой новый телефон теперь издает громкое гавканье. Эффект превзошел все ожидания. Я забываю, что звонок теперь прикидывается собакой, и каждый раз пугаюсь, окружающие люди тоже шарахаются в сторону, потому что фонограмма получилась многоголосой. Сначала слышно гулкое, словно из бочки, тявканье Снапа, затем рычит Банди. Посторонним звуки кажутся угрожающими, но я-то знаю, что пит с ротвейлером всегда издают их при виде куска сыра, это всего лишь скромная просьба, звучащая в переводе на человеческий язык так:

– Ну скорей, скорей, дайте сыру, нет сил терпеть, мы умирает от вожделения.

Замыкает «оперу» хор в составе Хучика, Черри и Жюли.

Впрочем, вздрагивают не только человеческие особи. Вот вчера я стояла у газетного киоска, покупала журнал и услышала звонок. В ту же секунду на меня, трясясь от возбуждения налетела шавка, мирно шедшая с хозяйкой на поводке. Наверное, собачонка решила, что в кармане моей куртки спрятаны ее сородичи.

Я открыла мобильный.

– Слушаю.

– Мне бы Дарью Васильеву, – сказал тихий женский голос.

– Это я.

– Вы Пищикова знаете?

– Артура? – прошипела я. – Очень хорошо! Пытаюсь с ним соединиться, да попусту. Он отключил, мерзавец, телефон.

– Ну зачем вы так грубо, – укорила тетка, – в больницу он попал, к нам, в травматологию, очень с вами поговорить хочет. Выслушаете его? Только он еле бормочет. Слабый совсем.

– Да, конечно, – растерялась я, – вся внимание.

– Даша, – прошелестело из трубки, – это не я.

– А кто?

– Не знаю, думаю, Ленька Силин.

Я вздохнула.

– Мне сказали, что трубка сейчас окажется у Пищикова, корреспондента газеты «Треп». Если вы являетесь Леонидом Силиным, то, простите, я не имею чести быть знакома с вами.

– Нет, – зашептало из трубки, – это я, Артур, вы меня не так поняли. Не я писал последние статьи. Вечером того дня, когда мы встречались с вами, на меня напали, избили, кошелек украли… А «Треп» решил сенсацию продолжить, и теперь о семье Васильевых-Воронцовых пишет Силин.

– Он все врет!!!

– Да, простите.

– Ты меня обманул!

– Нет, нет, я попал в клинику и не смог купировать неприятность, да и не знал, что Силин устроил, только утром сегодня газеты получил, больше никаких публикаций не будет, честно, я заткнул фонтан.

– Хватит и тех, что появились!

– Но это не я! Наш договор остается в силе.

– Не похоже, ты его нарушил.

– Ей-богу, я в клинике лежу!

– Неправда, как и все то, что от тебя исходит!

Пищиков засопел, потом из трубки послышался снова женский голос:

– Зачем вы его так расстроили? Парню плохо.

– Пусть не врет, что побитым лежит, – сердито отозвалась я.

– Так и правда его лишь утром из реанимации в отделение спустили.

– И я могу приехать, посмотреть на Артура?

– Пожалуйста, записывайте адрес, – спокойно ответила медсестра.

Удивившись до глубины души, я вытащила блокнот. Неужели журналист не солгал?

Я повернула ключ в зажигании и снова услышала лай. Ага, сейчас «медсестра» скажет:

– Пищикову стало хуже, вам не следует являться.

Но я все равно съезжу на место и, естественно, пойму, что никакого Пищикова в клинике нет и не было!

Но из трубки донесся приятный мужской баритон.

– Даша?

– Да.

– Похоже, мы не знакомы.

– И что?

– Но вам очень надо со мной встретиться.

– Мне?

– Да.

Заинтригованная сверх меры, я воскликнула:

– Кто вы? Назовите имя!

– Сергей Сергеевич.

– Простите, мы не знакомы.

– Именно с этой фразы и начался наш разговор.

– Извините, я сейчас тороплюсь.

– Куда?

Бесцеремонное любопытство собеседника выглядело по меньшей мере странно, но я все равно весьма вежливо ответила:

– В больницу к приятелю.

– Отложите визит.

– С какой стати?

– У вас есть всего несколько часов, чтобы узнать имя убийцы Милы Звонаревой, это не ее муж Константин.

Я лишилась дара речи, но потом, кое-как ворочая тяжелым языком, спросила:

– Вы кто?

– Сергей Сергеевич.

– А фамилия?

– Сергеев.

– Издеваетесь, да?

– Нет. Более того, сообщив вам имя и фамилию того, кто убил Милу, я дам вам орудие, ту вещь, при помощи которой актриса отправилась на тот свет. Вы немедленно отвезете ее следователю и тем самым сначала освободите Константина, а уж потом снимите с себя все грязные подозрения.

В моих висках сильно застучали острые молоточки.

– Вы кто?

– Вот уж не ожидал от вас подобного поведения, – засмеялся Сергей Сергеевич, – вы испугались?

– Нет.

– Потратили столько сил и времени, раскопали кучу дерьма и теперь не желаете закрыть дело? Да вы трусиха, милостивая государыня. Константин не убийца, он арестован ошибочно, хотя вам, наверное, наплевать на Звонарева, но ваша личная репутация…

– Вы меня не знаете, – резко перебила я дядьку, – и не имеете права судить о характере Даши Васильевой, говорите адрес места встречи.

– Насколько знаю, вы передвигаетесь на «Пежо»?

– Верно.

– В парикмахерскую ходите?

– Куда? – изумилась я.

– В салон, волосы стрижете?

– Ну да, только при чем тут…

– И где вы наводите красоту? – оборвал меня Сергей Сергеевич.

– На Тверской.

– В здании есть второй выход?

– Парикмахерская соединена с кафе, а у того несколько дверей, одни ведут на центральную улицу, другие в переулок.

– Отлично. Приедете в цирюльню, поставите у входа машину, потом договоритесь с мастером, дайте ему денег, пусть отвечает, если вдруг кто поинтересуется: «Чей «Пежо» или «Где Даша», она… э… на массаже. Сколько времени вы способны провести в салоне, если решили выполнить процедуры по полной программе?

– Целый день! Маникюр, педикюр, массаж лица и тела, солярий, баня, краска, стрижка, укладка.

– Отлично! Скажите мастеру, что вам надо смыться, платите ему, и через боковой вход кафе уходите, «Пежо» оставьте у салона.

– Поняла.

– Доедете до метро «Тушинская», найдете кафе, чуть поодаль, на стоянке обнаружите машину, «Жигули» шестой модели, темно-вишневые, номер запомните. Ключи в выхлопной трубе, документы будут лежать в «бардачке», там же обнаружится и сотовый, я вам на него позвоню, свой аппарат выключите. Ясно?

– Да.

– Действуйте!

Ощущая себя Джеймсом Бондом, я понеслась в салон. Договориться с милой Леночкой не составило никакого труда.

– Знаете, Дарья, – сказала она, – у нас есть такая процедура, называется «Снятие стресса». Закрою вас якобы в кабинете, и все. Никто войти не посмеет, ключ лично у меня, можете хоть сутки там лежать и балдеть под тихую музыку и аромотерапию. Я вроде как вам массаж делать стану, только придется оплатить услуги.

– Не вопрос, – воскликнула я и бросилась к рецепшен.

«Жигули» нашлись сразу, ключи были в указанном месте, я влезла за баранку, открыла «бардачок» и мгновенно услышала попискиванье.

– Сидите в машине? – спросил Сергей Сергеевич.

– Да.

– Теперь поезжайте в Митино.

– Э… э… э.

– Что-то не так?

– Понимаете, у «Пежо» автоматическое переключение скоростей, а у «Жигулей» нет.

– Вы не умеете пользоваться механикой?

– В принципе я училась на такой.

– Тогда в чем дело? Записывайте адрес!

Узнав нужные координаты, я уставилась на три педали под двумя ногами. Научно-технический прогресс – это очень хорошо, но что случится с человечеством, если вдруг повсеместно исчезнет электричество? Да мы вымрем! Врачи не сумеют оперировать, летчики водить самолеты, встанут заводы, фабрики, отключится телевидение. Да фиг с ним, с теликом, прекратит работу водопровод, канализация, а как влезть на высокий этаж без лифта? Но ведь раньше, в восемнадцатом веке, жили люди спокойно, умели и работать и отдыхать при свечах и лучинах. Может, конечно, человечество и вспомнит старые навыки, но, боюсь, получится это с огромным трудом. Вот как у меня сейчас, гляжу на пол и чешу в затылке, а ведь умела когда-то лихо рулить на «Жигулях». Ладно, хватит скулить, соображай, Дашутка! Значит, так: одна нога выжимает сцепление до упора, рука втыкает первую скорость, потом другая нога осторожно поддает газу, а первая отпускает сцепление. И, готово, поехали, ничего трудного в принципе нет, подумаешь!

Я задвигала нижними конечностями, в ту же секунду металлолом на колесах скакнул вперед, моя голова качнулась в том же направлении и пребольно ударилась о руль, мотор незамедлительно заглох. Закусив нижнюю губу, я повторила попытку, стараясь действовать плавно, очень аккуратно. Слава богу, «Жигули» двинулись по дороге, да, с «автоматом»-то намного удобнее.

Через минуту я сделала еще парочку неприятных для себя открытий. Гидроусилитель у руля отсутствует, а кресло водителя практически не регулируется, еще включенная печка издавала жуткий шум, отсутствует электроподогрев сиденья, а боковые зеркала нельзя было ни поднимать, ни опускать, спокойно сидя в салоне. Для произведения этой более чем простой манипуляции надо высунуться наружу и решить проблему, так сказать, ручным способом.

Но в остальном машина вела себя более или менее нормально, ехала и ехала, изредка начиная кашлять, и в конце концов я добралась до конечной точки, огромного блочного здания, высокого, широкого, настоящего монстра. В таком хоть сто лет живи, всех соседей не узнаешь.

Третий подъезд, девятый этаж. Перед глазами распростерся длинный коридор, заставленный велосипедами и санками. Одни жильцы никак не могли проститься с летом, другие уже подготовились к зиме. Нужная дверь оказалась последней, и распахнулась она сразу, я даже не успела прикоснуться к звонку. В прихожей стоял милый дедушка, пенсионер, очевидно, тихо существующий на муниципальное пособие. Волосы старичка были аккуратно подстрижены, сухощавое тело облегал самый простой, любимый народом домашний наряд – спортивный костюм, купленный, вероятнее всего, на ближайшем вещевом рынке.

– Я думал, вы старше, – неожиданно сказал он, – вернее, знаю, сколько лет Дарье Ивановне, и не предполагал, что внешне она выглядит подростком.

– Это комплимент? – без улыбки спросила я, по-прежнему стоя на лестнице. – Впрочем, я согласна, изумительно сохранилась, наверное, от того, что перестала ежедневно ходить на службу.

– Не бойтесь, входите, – предложил дедуля.

– Никогда не была трусихой, – отрезала я, ввинчиваясь в узкую, словно нора змеи, прихожую.

Старик спокойно запер дверь, я во все глаза следила за его руками. Простенькая наружная железная створка имела самые обычные запоры, подобные продаются на каждом углу, но вот вторая дверь выглядела иначе. Она была деревянной, но что-то подсказывало мне: под дубовой накладкой находится сталь, а замки хитроумные, похоже, электронные, потому что хозяин просто прикоснулся ладонью к филенке, и тут же послышалось характерное пощелкивание. Запор-невидимка, у него нет ни замочной скважины, ни ручки. Слышала о таком от Макса Полянского, он хотел поставить подобный прибамбас в своем коттедже, но потом со вздохом заявил:

– Такие деньги за штучку ломят, жаба душит.

Если уж моего бывшего мужа, способного подарить жене фигуру мопса из чистого золота [34], съела жаба, то какими средствами располагает скромный пенсионер?

Дедушка повернулся ко мне.

– Осторожность и трусость вовсе не родные сестры. Слишком много людей в этом мире погибло, забыв посмотреть по сторонам, переходя дорогу, но меня бояться не стоит, я не сделаю вам ничего плохого.

– Верю, я вам нужна, хотите по непонятной пока для меня причине спасти Константина Звонарева.

Старичок моргнул.

– Вы знаете мое имя?

– Конечно, – ответила я. – Николай Шнеер, отец Милы и муж Нины Алексеевны. Думаю, с вами связался Владлен Богоявленский и рассказал о моем визите. Надеюсь, не станете настаивать, чтобы я величала вас Сергеем Сергеевичем Сергеевым?

Шнеер кивнул.

– Пройдемте на кухню, там и поговорим о деле.