Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 13. До самого вечера Анжелика ждала подходящего момента, чтобы поговорить с мужем
До самого вечера Анжелика ждала подходящего момента, чтобы поговорить с мужем. Полдня де Пейрака не было в форте. Остальное время он провел в совещаниях с Никола Перро и Мопертюи. У Анжелики было впечатление, что те сначала проявляли нерешительность, но потом графу видимо, удалось их убедить, и теперь они все вместе горячо что-то обсуждали. Анжелика волновалась, было не похоже, что де Пейрак готовится к обороне форта. А ведь со дня на день, если не с часу на час, надо было ждать появления ирокезов. Между тем ворота по-прежнему были открыты, люди де Пейрака как ни в чем не бывало спокойно расхаживали по двору. Правда, несколько раз он ненадолго собирал их, отдавал какие-то распоряжения, и они тут же отправлялись их выполнять. На холме за фортом и на берегу реки непонятно для чего вырыли ямы, но вряд ли то были оборонительные укрепления. Анжелика заметила, что Флоримон что-то мастерит, сидя на ящике в углу двора; подойдя к нему, она увидела, что юноша набивает трубки из толстого картона смесью серы, хлората и окиси меди. — Что это ты тут делаешь? — Петарды… — Ну и время нашел! — Выполняю приказание отца. — Для чего они ему? — Не знаю. Но видимо, они ему понадобятся… Анжелика посмотрела вокруг. За несколько часов снег растаял, покрыв блестящими капельками росы траву и листья. — Флоримон, тебе что-нибудь известно о намерениях отца? Ворота все еще открыты. А ведь ирокезы могут появиться в любую минуту. — Отец выслал разведчиков, они следят за ними и сообщат нам об их приближении. — Все-таки что же он собирается делать?! — Не знаю. Но вы не волнуйтесь, матушка. Положение наше, конечно, очень серьезное, но отец сумеет найти выход и из него. Такова была общая магическая формула. Все твердили: «Наш отец… наш хозяин сумеет найти выход из любого положения». Когда на лице де Пейрака появлялось то особое сосредоточенное, так хорошо знакомое им выражение, все понимали: вопросы сейчас излишни, следует только повиноваться. Но Анжелика, слишком много перестрадавшая, знала, что в жизни даже он не всегда, к сожалению, может найти выход. В глубине души она до сих пор не могла забыть и простить ему, что в то далекое лето он недооценил своего врага, не рассчитал, что удар может быть нанесен мгновенно, и не предотвратил его. Правда, враг был чрезвычайно опасный, чрезвычайно галантный и коварный — сам всемогущий король Франции, Людовик богоданный, XIV. Граф Жоффрей де Пейрак пренебрег тогда опасностью, заглушил в себе голос разума, подсказывавший ему немедленно бежать. Он хотел провести последнюю ночь с ней, со своей женой, Анжеликой. Людовик XIV ударил внезапно, как молния. И жизнь их была разбита. И даже сейчас ей порою приходилось рассчитывать только на собственные силы, и как часто, увы, она вынуждена была признать, насколько они ограниченны. Анжелика постоянно была настороже. В любом событии она прежде всего старалась предугадать опасность и тут же начинала изыскивать средства, чтобы избежать ее. Де Пейрак смотрел на жизнь другими глазами, он верил в удачу и действительно считал, что даже из самого трудного положения всегда можно найти выход. Анжелике оставалось только завидовать его оптимизму. И сейчас де Пейрак был спокоен. Однако он чуть не потерял свое спокойствие, когда, наконец, улучив минуту, Анжелика сказала ему, что вождь могавков жив и что из-за тяжелого ранения он не мог добраться до ирокезов и призвать своих братьев к мщению. Уттаке в их руках, здесь, в Катарунке, ей удалось спасти его жизнь, и сейчас она выхаживает его. — Где же вы были раньше? Что же вы молчали? — вскричал де Пейрак, едва сдержавшись, чтобы не ударить кулаком по столу. — Известие, по-моему, заслуживает внимания. Оно может в корне изменить все планы. Впрочем, что значит изменить! Вы даже не представляете, как оно облегчает нашу судьбу! Теперь я почти уверен, что все мои замыслы осуществятся и все произойдет именно так, как я задумал. — Нельзя ли узнать, на что вы решились? — Пока нет. — Вы собираетесь защищать форт? Нам придется сражаться? — Да! И возможно, до последнего… Мы хорошо вооружены и смогли бы одолеть их войско. Но наша победа над ними одновременно явилась бы и нашим поражением, они все равно не дали бы нам здесь житья, и рано или поздно нам пришлось бы покинуть эти места. Я предпочитаю пойти другим путем. — Каким же? — Пока я не могу сказать вам ничего. — Конечно, я слишком глупа, чтоб оценить ваши планы! — с гневом и обидой воскликнула Анжелика. — Вы забываете, что я тоже командовала военным отрядом… Вы считаете, что мое место на кухне. Ваше недоверие ко мне, ваша скрытность приводят меня в отчаяние! — О! Зато вы удивительно откровенны! Вы так щедры на объяснения своих поступков и чувств!.. Вы даже до сих пор не рассказали мне, что произошло между вами и Уттаке, в результате каких событий, какой неосторожности с вашей стороны вам удалось в тот вечер захватить в плен и привести, как на поводке, самого страшного врага белых. Вы находите, что в этом нет ничего странного? Что это не требует объяснений? Вы куда-то исчезаете, возвращаетесь, если вам заблагорассудится, рискуете жизнью, совершаете удивительные и безумные вещи… И вы, видимо, считаете, что все это не имеет ко мне никакого отношения?.. Вот и сегодня… вы спасли жизнь Уттаке, но вы молчите об этом в течение многих часов, словно я чужой вам человек, к которому вы не смеете подойти. А как вы думаете, в тот вечер, когда эти проклятые французы пожирали вас своими глазами, а вы с таким искусством кокетничали с ними, меня это приводило в восторг? Вам, может быть, кажется, что мне всегда легко и отрадно с вами? Они почти с ненавистью смотрели в глаза друг другу, потом в их лицах что-то дрогнуло и оба рассмеялись. — Любовь моя, — сказал Жоффрей, притянув ее к себе, — простите мою резкость. Я слишком люблю вас, и в этом мое несчастье. Я постоянно боюсь, что вы снова ускользнете от меня и что ваша неосторожность погубит вас. Однако признайтесь, что ваша скрытность ничуть не уступает моей… И тем не менее я с каждым днем все больше убеждаюсь, как бесконечно вы мне дороги. Сегодня утром я, наверно, задохнулся бы от отчаяния, не будь вас рядом со мной. Ведь по вашим глазам я видел, что вы испытываете совершенно то же, что и я. Возможно, это и помогает мне держаться. Мы очень близки друг другу, любимая, может быть даже ближе, чем это вам кажется. Однако я вам ничего не скажу. Пока не скажу, моя радость. Наберитесь терпения, прошу вас. Со мною рядом верные и опытные советники, Перро и Мопертюи, они одобряют то, на что я решился. Он взял лицо Анжелики в свои ладони, поднял его и заглянул ей в глаза. — Доверьтесь же мне, дорогая! Под его ласковым взглядом, которому она никогда не умела противиться, ей оставалось только в знак согласия опустить веки и покориться. Уттаке открыл глаза. В светлом проеме распахнутой настежь двери он увидел две фигуры. Мужчина и женщина стояли над ним, тесно прижавшись друг к другу. Он снова сомкнул веки, ибо знал, что об эту стену разбивается вся его ненависть. — Уттаке, я приветствую тебя, — торжественно и печально произнес де Пейрак. — Я принес тебе скорбную весть. Мужайся, брат мой. Этой ночью Сваниссит, Онасатеган, Анхисера и Ганатуха предательски убиты патсуикетами. — Я знаю. Я все видел. — Уттаке, я храню в своей памяти все, что мне говорил Сваниссит. Мне известно, что ты его преемник. Я приветствую в твоем лице вождя Союза пяти племен. Индеец ответил не сразу, и, когда заговорил, голос его звучал совсем глухо: — Ты позвал нас к себе в Катарунк, пригласил войти в твой дом, и под твоей крышей нас ждало страшное предательство! — Кто совершил это злодейство? Ты же все видел, скажи мне! — Барон де Модрей и его проклятые сообщники — патсуикеты, дети Черного Платья. — Значит, ты знаешь, что моей вины тут нет. Ты должен понять, Уттаке: тот, кто убил ваших вождей, предал и меня! Не заставляй же краснеть от стыда мое лицо, оно и так обагрилось кровью, и кровь эта пролилась тоже по вине патсуикета. Смотри! И он показал на повязку, стягивавшую его лоб. Казалось, Уттаке колеблется; затем он с трудом приподнялся на локтях, и горькая гримаса исказила его застывшее лицо. — Какое мне дело до ссор между белыми? — с презрением проговорил он. — Вы все заодно. И я вас всех одинаково ненавижу. — Лихорадка помрачила твой разум, Уттаке. Что бы ты ответил, если б я стал обвинять ирокезов в преступлении, которое совершили гуроны, только потому, что вы принадлежите к одной расе? Он замолчал, чтобы дать индейцу время осмыслить его слова, а потом снова заговорил: — Мужайся, Уттаке! Хорошенько подумай, прежде чем сказать последнее слово… Ты обязан помнить о судьбе твоего народа. — Мы оставили часть своих воинов в лесу под началом Тахутагета, другие теперь уже начали переправляться на этот берег ниже по реке. Скоро они узнают о том, что случилось, скоро они будут здесь. — Силы оставили его, и он упал навзничь. — Меня ты можешь убить, Текондерога, — побелевшими губами чуть слышно проговорил он, — но не в твоей власти помешать моим братьям отомстить за гибель наших вождей. — А кто тебе сказал, что я хочу помешать им в этом? — воскликнул де Пейрак. — Народы Длинного Дома, идите же в Катарунк! Идите сюда все племена союза ирокезов! Мстите за своих убитых вождей! И он удалился вместе с Анжеликой, оставив взволнованного Уттаке размышлять над своими словами. Воздух был так сух и прозрачен, что эхо жестокого сражения, которое ирокезы вели с патсуикетами где-то неподалеку от деревни Модезеан, докатилось до самого Катарунка. Немного позже разведчики донесли, что почти все участвовавшие в битве патсуикеты были истреблены, совсем немногим удалось спастись бегством. И Пиксарет, видя, что остался один, взвалил на свои плечи раненого отца д'Оржеваля и бросился в лес. Несмотря на погоню ирокезов, ему удалось скрыться. Он донес миссионера до Пенобскота, где на острове Нокумбега был французский форт. Судьба Модрея долго оставалась неизвестной. Победители сожгли дотла деревню, замучили пытками двух пленников. На следующий день они отправились в Катарунк и по дороге узнали о страшной и бесславной смерти своих вождей. Date: 2015-07-22; view: 300; Нарушение авторских прав |