В лесу они встретили одного хемуля. Он сидел с альбомом для марок в лапах и разговаривал сам с собой

— Суматоха и беготня — сказал Хемуль. — Все суетятся и бегут, а в чем дело, ни один не скажет!

— Привет! — крикнул Муми-тролль, — Ты случайно не родственник Хемулю, который любит ночных бабочек?

— Он мой двоюродный брат по отцу, — ответил Хемуль с плохо скрываемым отвращением, — большой осел. Мы с ним больше не родня, я порвал с ним знакомство.

— А почему? — удивился Снифф.

— Он ужасно ограниченный. Ничем не интересуется, кроме своих насекомых. Насекомые, насекомые, насекомые — единственное, что его занимает. Провались земля у него под ногами, он и то не заметит!

— Это Земля и собирается сделать, — объяснил Снорк. — Точнее завтра в двадцать часов сорок две минуты.

— Что? — воскликнул Хемуль. — Стало быть, опять будет суматоха? Я целую неделю раскладывал марки, просмотрел каждый штамп. И чем же дело кончилось? Унесли мой стол! Вытащили из-под меня стул. Заперли дом! И теперь я сижу здесь, марки перепутаны, свалены в кучу. И никто не может объяснить мне, что происходит.

— Милый Хемуль, — сказал Снусмумрик очень медленно и отчетливо. — Дело в том, что завтра прилетит комета, которая столкнется с Землей!

— Столкнется? — повторил Хемуль. — Но при чем тут коллекция марок?

— Коллекция ни при чем. При чем тут блуждающая хвостатая звезда. И когда она прилетит сюда, от твоих марок мало что останется.

— Избави Бог! — воскликнул Хемуль и подобрал свои юбки (надо сказать, что этот хемуль носил юбки, почему — никто не знает. Может, ему в голову не приходило попробовать надеть брюки).

— А куда же тогда мне деваться? — растерянно спросил он.

— Ты можешь пойти с нами, — предложила фрёкен Снорк. — Можешь сам спрятаться и спрятать свои марки в нашей красивой пещере.

— В моей красивой пещере, — поправил ее Снифф.

И Хемуль отправился с ними в Муми-дален. Идти в компании с Хемулем было нелегко. Один раз им пришлось вернуться на несколько километров назад, чтобы подобрать марку с типографской опечаткой, которую он обронил. А два раза он поскандалил со Снорком о чем-то, чего ни один из них не понимал (они уверяли, что это дискуссия, но остальные приняли ее за обыкновенный скандал).

Снифф шел отдельно от них и был необычно молчалив. Он думал о котенке. Не забыла ли мама Муми-тролля наливать ему в блюдечко молоко? А вдруг киска не поймет, что нужно любить его, Сниффа, и полюбит Муми-маму? Станет ли она ласкаться к нему, когда он придет, или уйдет прочь, задрав хвост? Этих кошек так трудно понять. Лучше всего просто намекать другим, что у тебя есть кто-то, кто тебя ужасно любит. Снифф очень гордился тем, что во время этого долгого путешествия он ни разу не промолвил ни словечка про какого-нибудь котенка.

— Вы слышите? — спросил вдруг Снусмумрик и вынул трубку изо рта. — Подул ветер…