Близкие контакты третьего вида

В общем, история, которая изменила мою жизнь, началась с банальности. Мне потом рассказывали, что обычно все истории начинаются с банальностей и пустяков…

В моем случае это был метеорит, угодивший в кабель навигационного блока. Говорят, эти камешки имеют обыкновение попадать в самые неподходящие места в самое неподходящее время. Время было действительно самое неподходящее.

Я расслаблялся в салоне, в очередной раз наблюдая, как Харрисон Форд разбирается в баре с зеленым инопланетянином по имени Гридо, когда взревели сирены и я, крайне недовольный тем, что меня отвлекают от такого благородного занятия, побежал на мостик.

Коридоры у нас на корабле узкие, рассчитанные на одного человека, но не на меня – моя комплекция (а именно – плечи) не позволяла беспрепятственно передвигаться по кораблю. Поэтому я всегда пользовался телепортационной установкой (ТУ), быстрой и удобной. Так что, я ТУкнулся на мостик, и глазам моим предстала весьма прискорбная картина.

Половина мониторов не светилась, а та половина, что работала, сообщала мне: «ничего хорошего тебя в будущем не ждет». Но я понял, что впервые попал в крупную историю, только взглянув на основную голограмму.

– Ну и как? – спросила Кэти, глядя на мое вытянувшееся лицо.

– Как? – после минутного шока я взял себя в руки. – Ситуация неприятная, но я не вижу ничего, что могло бы выбить меня из колеи.

С этими словами я рухнул в кресло, ибо ноги меня держать отказались. Тогда я еще не до конца осознал, в какой попал переплет, но инстинктивно чувствовал, что попал. И тут Кэти (я молил Бога, чтобы она не заметила моей минутной слабости) как нарочно решила меня добить и начала озвучивать список повреждений. Когда она дошла до возможного отключения основного генератора, я начал искренне удивляться тому, что «Кречет» до сих пор не развалился.

А Кэти тем временем добралась до последнего пункта «черного списка», закончив свою мрачную тираду классическим вопросом:

– Ну что, молилась ли ты на ночь, Дездемона?

– Кэти, – сказал я, стараясь изобразить на лице полную невозмутимость. – Я, конечно, понимаю, что твои способности к самообучению огромны, но не до такой же степени! Перестань вести себя, как стерва!

– Ой, ой, поглядите, какие мы обидчивые!

– Между прочим, – не преминул заметить я, – это ты виновата. Ты должна отстреливать все посторонние предметы, угрожающие «Кречету».

– Да что вы говорите, а я не знала, – съязвила Кэти. – А чем я, по‑твоему, занималась все это время? Так вот, довожу до твоего сведения, что пока ты смотрел свои глупые «Звездные войны», мы попали в метеоритный поток. Знаешь, что это такое? Это когда миллионы камней являются «посторонними предметами, угрожающими „Кречету“, а пушек у меня не 150! „Кречет“ тебе не военный линкор, дорогой! Ты лучше наори на конструктора, который расположил основной кабель так близко к обшивке!

– У тебя же есть личный навигационный блок, черт возьми! Ты же знаешь этот маршрут, как свои пять микросхем! Никаких метеоритных потоков здесь никогда не было.

– Знаю, что не было. В том‑то и дело, что он появился неизвестно откуда. И, кстати, помнишь, я тебе говорила, что нужно поменять распределяющую плату в навигационном блоке?

– Ну.

– Прямо перед аварией произошел сбой в системе. Из‑за этой самой платы. Поэтому я и не заметила приближение метеоритов.

– Ага. То есть, виноват я?

– Я этого не говорила. Ты сам это сказал. Надеюсь, ты понимаешь, что теперь, в результате отключения половины датчиков, я не знаю, где мы находимся.

– Да? – я поглядел на обзорный экран. Там мерцали звезды. – Вот эту звезду я, кажется, знаю… А, может, и нет. Кэти, ты умеешь ориентироваться по звездам?

– Ты с ума сошел! По звездам ориентировались варвары, а я – интерактивная машина с блоком памяти в 100 миллионов убербайт и самообучающимся потенциалом…

– Знаю, знаю. Но в данной ситуации я предпочел бы, чтобы ты была варваром.

* * *

Ликвидировать поломки, учиненные метеоритом, в космосе оказалось невозможным. Энергии запасного генератора хватило бы на посадку, но вот только подходящей планеты не попадалось. В общем, я, недолго думая, решил дрейфовать и кайфовать – отключил почти всю электронику, оставив лишь немного энергии для систем жизнеобеспечения, и уселся на мостике, перечитывая толстый том по древней истории Земли. Я всегда интересовался историей. Даже в Школе, хотя ей там внимания уделялось гораздо меньше, чем, скажем, устройству механизма маршевого двигателя кораблей класса «Альфа».

Кэти, которой я оставил энергии лишь на простенький диалог с капитаном, начала было болтать о парадоксах искривления пространства, но я надел старомодные наушники и потому ее не слышал – сидел себе в кресле, положив ноги в любимых «Конверсах»[4]на бесполезный пульт управления, читал том и размахивал рукой в такт «Болеро» Равеля. Я поставил диск на повторение и наслаждался вечной музыкой на протяжении часа.

Когда в очередной раз началось тихое вступление, я обратил внимание на то, что Кэти что‑то бубнит. Что‑то, совершенно не связанное с искривлением пространства. Я снял наушники и замер, услышав, что говорит Кэти.

– Планета по курсу, в пределах видимости, признаков высокоразвитой цивилизации нет, в каталогах не значится, условия для здоровой жизнедеятельности человеческого организма нормальные, притяжение в 0,0005 раза меньше, чем на Земле…

Я чуть не упал с кресла. Томик и наушники полетели в сторону, на мостике загремела кульминация «Болеро», а я застучал по клавишам, выкрикивая голосовые команды.

Меньше чем через минуту «Кречет» вновь ожил. Планета, о которой говорила Кэти, находилась на расстоянии всего 0,0000001 светового года от нас, короче – в пределах видимости. Она была небольшой, симпатично округлой (ха!), с морями и лесами. В общем, напоминала Землю.

Я развернул корабль дюзами вперед, включил тормозные двигатели и направился прямиком к этой загадочной планете. На задворках сознания мелькнула мысль, что раньше я никакой планеты тут не видел, но мысль, как я уже сказал, возникла на задворках и в «главные ворота» особо не рвалась.

Не буду описывать весь процесс посадки – читатель, не смыслящий в устройстве космического тягача, все равно ничего не понял бы, а только запутался; ограничусь лишь описанием места, куда я сел.

Сел я в лужу. По‑другому я не могу назвать озеро, со всех сторон окруженное непроходимой чащей. Учитывая то, что мой «Кречет» являлся птичкой немаленькой, озеро по сравнению с ним, действительно, напоминало лужу.

Как только амортизаторы коснулись дна, Кэти заявила, что энергии запасного генератора осталось лишь на 15 процентов. Я тут же его вырубил, чтобы не тратить драгоценные запасы вхолостую.

И тут, глядя на сосны, красующиеся неподалеку от «Кречета», я серьезно задумался. Положение мое, прямо скажем, было не из лучших. В способностях Кэти сомневаться не приходилось, да и сам я, в случае необходимости, не стал бы сидеть, сложа руки, но на ремонт могло уйти больше месяца. Особенно – учитывая мою природную лень и пофигизм.

Таким образом, все графики летели к черту, груз заказчик не получит и будет зол, начальство на Базе тоже будет злиться, спасательная экспедиция меня вряд ли найдет, для своих я буду фактически мертв… Очень мертв. Мертвее не бывает.

Дойдя до этого самого «оптимистичного» пункта в моих размышлениях, я понял, что если буду продолжать в том же духе, точно сыграю в ящик. Поэтому стал думать по‑другому.

Я жив, груз цел, ремонт больше месяца не займет, заказчик и начальство на Базе будут приятно удивлены тем, что я не сбежал с особо ценным грузом, а «по форс‑мажорным обстоятельствам» лишь временно задержал доставку, в общем, все очень даже хорошо!

Я бодро вскочил с кресла и, отдав распоряжение Кэти заниматься ремонтом, отправился в отсек высадки. Что мною двигало, я не знал. Сначала собирался просто сидеть в корабле и ждать, пока Кэти закончит ремонт. Но побывать на чужой планете и даже не погулять на свежем воздухе… Это было бы странно. Именно поэтому я переборол лень и решил, что небольшая прогулка мне не повредит.

В отсеке высадки я достал скафандр, проверил его исправность, как того требовала инструкция по высадке на чужую планету, и убедился, что скафандр цел – еще бы, ведь я его ни разу не надевал!

Кстати сказать, скафандр вызывал мое невольное восхищение, в чем я никогда никому не признавался. Даже самому себе. Далее я буду долго и подробно его описывать, так что наберитесь терпения, потому что этот скафандр сыграл в моих приключениях одну из основных ролей.

Так вот. Скафандр для исследования чужих планет (СИЧУП), класса «Оптимус Омега», представлял собой некое подобие рыцарских доспехов, только был абсолютно герметичен и по степени защиты превосходил любые латы, тем более рыцарские. Забираться в него можно было только сзади, через люк, что не совсем удобно, так как выбираться из него приходилось, соответственно, пятясь (это единственное порицание, которое я могу придумать, описывая свой замечательный скафандр).

Во всем остальном он был великолепен. СИЧУП оборудовали блоком слежения и связи, подогревом и охлаждением, запасом воды и пищи достаточным, чтобы человек автономно протянул в нем полгода. Воздух вырабатывался мини‑преобразователем из углекислого газа, выдыхаемого человеком, естественные потребности отправлялись посредством сложного механизма, о котором я, возможно, расскажу как‑нибудь в другой раз, в общем – квартира со всеми удобствами.

Обтекаемый корпус скафандра из сверхлегкого сплава весил около ста килограммов, а, поскольку их производят персонально для каждого пилота, то высотой мой СИЧУП чуток не дотягивал до двух метров. Округлый шлем был с огромным овальным забралом, затемненным с наружной стороны и совершенно прозрачным с внутренней (не говоря уже обо всех остальных функциях чудо‑шлема, вроде дисплея, на который можно было вывести любую информацию, включая видеоизображение, и прочее). Голова в шлеме чувствовала себя совершенно свободно – я мог вертеть ею, как хотел.

«Руки» и «ноги» представляли собой бугристую, герметичную броню, приплюсуйте сюда еще и полный боекомплект – начиная с пулеметов с запасом амуниции в 50 000 патронов и заканчивая ракетами ближнего действия – и вы поймете, что скафандр мой был просто О‑БАЛ‑ДЕННЫМ.

Сервомеханизмы и автоматическая система датчиков, прикрепляемых к ногам, рукам и торсу, позволяли носить скафандр, как обычный комбинезон (это при его‑то весе!). Я мог без труда развить скорость в 60 км/час (покрывая расстояние гигантскими скачками), прыгать, ползать, словом, делать все, что захочу.

Я полюбовался скафандром пару минут, потом решительно в него влез, проверил датчики и загерметизировался. Затем пошел в шлюз, нажал на две кнопки – дверь сзади закрылась, а дверь во внешний мир медленно отъехала в сторону – и я оказался на пороге нового, неизведанного, таинственного, манящего чужого мира.

* * *

Недолго думая, я установил связь с Кэти и приказал ей включить мне «Бурано» Орфа. Кэти «проехалась» насчет моего нездорового интереса к классической музыке, но Орфа включила.

И вот, под коварную прелюдию, я принялся изучать окрестности с высоты 5 метров над уровнем озера. Впереди, насколько хватало глаз, простирался сосновый бор. Практически, земной, по крайней мере, я никаких разительных отличий не заметил. Вдали, в дымке, белели вершины гор; небо было звеняще голубым, а местное солнце слепило лучами.

Я предусмотрительно спустил к воде выдвижную лестницу, прикинул расстояние до берега и прыгнул в воду.

Погрузившись метра на четыре, я коснулся дна и уверенно зашагал к берегу. В принципе, я мог бы и поплыть (чудо‑скафандр способен и не на такое), но мне было лень. Вода оказалась прозрачной, водорослей на песчаном дне не наблюдалось, рыба в этом озере, похоже, не водилась (а может, я ее всю угробил при приводнении «Кречета», хотя рыбьих трупов на поверхности я не заметил).

Беспрепятственно добравшись до берега, я несколько минут пытался подняться по илистым камням наверх. Удалось это минут через пять, после десяти неудачных попыток и тридцати нецензурных ругательств.

Кэти, которая все это слышала, попыталась возмущаться, но мне было не до словесных реверансов, и я быстро приструнил ее, употребив еще одно оставшееся в моем запасе крепкое выраженьице.

После этого Кэти надулась и не разговаривала со мной минут десять.

Я тем временем зашагал по лесу, ориентируясь по компасу, который постоянно маячил у меня перед глазами на дисплее внутренней стороны забрала. Я решил идти строго на запад, наслаждаясь чудесной природой вокруг.

Впрочем, наслаждаться мне вскоре наскучило (подумаешь, эка невидаль – сосны, хиленькие кустики да опавшая листва, вперемешку с хвойными иголками), и я перешел на бег прыжками.

Тут я должен кое‑что объяснить относительно бега в СИЧУПе, поскольку в будущем вы убедитесь, что бегал я часто, и у вас обязательно возникнет вопрос, как это мне удавалось.

Дело в том, что внутри СИЧУПа человек находится в уютном «коконе», который установили, чтобы он смягчал возможные удары. Руки и ноги, несмотря на «кокон», двигаются совершенно свободно, а потому, если бы я просто бежал в бронированном СИЧУПе со скоростью 60 км/час, мое причинное место истерлось бы в пыль – никакая внутренняя защита не помогла бы (хотя в районе промежности «кокон» отличался наибольшей мягкостью и прочностью). Именно благодаря заботе наших инженеров об интимных местах космонавтов, в СИЧУПе установили мини‑реактивный ранец, который при режиме «Бег» выдавал короткие импульсы, вследствие чего скафандр делал прыжок: максимально – метров на пять‑шесть.

Таким образом, я не бежал в прямом смысле этого слова, а прыгал, словно кузнечик‑переросток. Правда, такие прыжки иногда бывали несколько неудобны, в чем я убедился в первый же день испытания СИЧУПа – достигнув скорости в 20 км/час, я обнаружил, что мне все труднее уворачиваться от стволов, поэтому пришлось чуть сбавить ход.

В этот момент, Кэти внезапно сказала:

– Иван.

Она редко при общении пользовалась моим именем, да еще и с такой официальной интонацией, поэтому я насторожился.

– Чего?

– Твой локатор ближнего действия передает мне какие‑то странные сигналы… Не могу разобрать. Очень слабые отметки, к северо‑западу от тебя, метрах в тридцати.

Северо‑запад, судя по компасу, находился справа от меня, поэтому я повернулся, одновременно наблюдая за своим локатором. Ничего.

– Может, это белка какая‑нибудь? – наивно спросил я.

– Ты на другой планете, дорогой. Забыл? – Кэти опять язвила.

– Не забыл. Ну, не белка. Какой‑нибудь маленький зеленый человечек, местный аналог белки…

Тут что‑то звякнуло о мою броню. Внешние шумы подавались в скафандр в нормальном режиме, и я услышал протяжный свист. Что‑то мелькнуло у меня перед глазами и с глухим стуком врезалось в сосну рядом со мной. Взглянув на ствол, я обнаружил, что из него торчит стрела. Настоящая стрела – длинное и тонкое древко, тройное оперение…

Проследить траекторию полета стрелы с моим супер‑СИЧУПом оказалось плёвым делом. Я повернулся в сторону, куда указывал прибор, и инстинктивно дернулся, когда в забрало ударила очередная стрела, выпущенная невидимым лучником. На мгновение я представил себе, что было бы, если б наконечник вонзился мне в глаз, но долго размышлять над этим вопросом мне не дали.

– Да вы что, обалдели?! – завопил я, когда по броне застучали еще с десяток стрел.

Я переключился на увеличение и вскоре разглядел одного из стрелков. Стрелок оказался человеком, что повергло меня в шок. За двести лет исследования космоса гуманоидов пока что не находил никто: выходит, я стал первым! Что ж, при первом контакте надо вести себя по возможности дружелюбно, поэтому я лихорадочно вспоминал, что в таких случаях говорят в кино. Ничего, кроме «Темного Ангела» мне в голову не лезло, я поднял руки и, включив громкоговоритель и универсальный переводчик, крикнул:

– Я пришел с миром! Не стреляйте!

В ответ очередная стрела чиркнула по моей броне. Быстро сообразив, что стрелки меня не понимают, я вздохнул, с сожалением вспомнив, что не сделал «интеллектуальный укол» перед выходом. Но кто ж знал?..

Кстати, эта сыворотка – чудо генной инженерии. Позволю себе немного вам о ней рассказать.

Испокон веков самой большой проблемой в международном общении считалось незнание языков. Я не говорю о культурных традициях каждого народа, это вообще отдельная тема. Простое и элементарное незнание языка часто оборачивалось для невежд крупными неприятностями. А потому люди постоянно мучались и придумывали, как бы им лучше понять друг друга.

До недавнего времени ничего более универсального, чем язык жестов, придумать не могли. Даже специально изобретенный федеральный язык, как я уже говорил, успеха среди населения не имел. Но когда расшифровали геном человека, у ученых появилась уникальная возможность делать людей мгновенными полиглотами. Очень удобная вещь. Тебе вводят «интеллектуальную сыворотку», и ты спокойно можешь разговаривать на любом языке безо всякого акцента – стоит только пару минут послушать носителей языка. Сыворотка эта стоила бешеных денег и, что самое удивительное, со временем не дешевела, а дорожала.

Ее существование держалось в секрете, но вездесущие журналисты о ней прознали. Разразился скандал, поскольку вводили ее себе исключительно миллионеры, военные, летчики, дипломаты, президенты и космонавты, а простой люд ученые послали куда подальше. Это, разумеется, вызвало общественный резонанс, но ситуацию не изменило. Чудо‑сыворотка по‑прежнему оставалась под контролем Правительства Федерации и отпускалась лишь избранным.

Я оказался в числе счастливчиков, потому что был космонавтом; нас вообще часто пичкали всякими диковинками, на всякий случай. Нам эту сыворотку включали в стандартный набор медикаментов, хотя использовать ее лично мне ни разу не доводилось. Дело в том, что вакцинацию объявили делом сугубо добровольным, а раз так – то на фига мне колоть себе какую‑то малопонятную чудо‑сыворотку? Ведь федеративный язык я и так знал, а с инопланетянами до сегодняшнего дня знаком не был.

Теперь же все изменилось, и я горько пожалел, что не сделал себе укол перед выходом. Надо при первой возможности, как пропел классик, «уколоться и забыться», а пока обойдусь и обычным универсальным переводчиком, встроенным в СИЧУП. Кэти уже должна расшифровывать их язык – я видел, что гуманоиды о чем‑то переговаривались, изредка выпуская в меня свои никчемные стрелы.

Я выключил внешний громкоговоритель и обратился к Кэти:

– Ну, и что мне делать?

– Я анализирую ситуацию. Минуту.

– Поторопись, будь добра.

– Хорошо. Вот тебе быстрое решение: стой на месте и жди, пока у них закончатся стрелы. Тогда ты сможешь с ними нормально поговорить.

– Спасибо за подсказку, – я недовольно фыркнул.

– Тогда не торопи меня. Я пытаюсь понять, как они общаются, и проанализировать их речь…

Я продолжал стоять на опушке, ожидая когда Кэти мне скажет что‑нибудь полезное. Стрелы продолжали периодически стучаться о мой СИЧУП, но я уже не обращал на них никакого внимания. Мне стало скучно, и, наверное, из‑за скуки мне в голову вдруг взбрела идея обсудить с Кэти один вопрос.

– Кэти?

– Не отвлекай.

– Да я не про то. Ты же интерактивная машина со ста миллионами килобайт…

– Убербайт.

– Хорошо. Так вот. Ты же можешь анализировать ситуацию и заодно разговаривать со мной на отвлеченные темы?

– В принципе – да.

– Отлично. Что ты думаешь о виртуальном кино?

– Что? В каком смысле?

– В прямом. Если сравнить старое кино и виртуальное? Какое лучше, по‑твоему?

Кэти пару секунд молчала, очевидно, пыталась прийти в себя после такого неожиданного вопроса.

– Это вопрос с подвохом, – наконец ответила она. – Я, разумеется, должна сказать, что виртуальное кино мне более симпатично, так как оно – виртуальное, и создано компьютером. И ты не можешь не признать, что в кинематографе конца 20 – начала 21 веков компьютеры использовались постоянно. Начиная с «Трона» и «Титаника», заканчивая «Космическими пиратами» и «Ватерлоо». Поэтому эволюция кино из кинопленочного в виртуальное была делом времени. Твой любимый Лукас, кстати сказать, экспериментировал с цифровым кино еще в начале 21 века, до появления «Последней Фантазии» и «Видока», ставших первой вехой…

– Стоп, стоп, – возразил я, – но Лукас же снимал живых людей. Он просто использовал цифровые камеры во время съемок.

– Ты хочешь сказать, что Джар‑Джар Бинкс – живой? – усмехнулась Кэти.

Я чертыхнулся. Да, Джар‑Джар в «Звездных Войнах» был полностью анимирован. Мне оставалось только возразить:

– Но это был единичный случай. Главные‑то герои были живыми актерами.

– Ну и что? Тут важен прецедент, а последствия не заставили себя долго ждать. Сначала синий или зеленый экраны и полностью нарисованные на компьютере декорации, потом анимированные второстепенные персонажи, сначала фантастика, потом «Титаник», сначала главные герои – живые актеры, потом – виртуальные. «Властелина колец» вспомни – компьютерный Горлум своей игрой заткнул за пояс многих живых актеров в этом фильме. Так почему бы не воспользоваться технологиями, когда они позволяют развивать кино? И поверь мне, это далеко не предел. Я слышала, что планируют открыть кинотеатры, гарантирующие «полное присутствие» зрителя в фильме.

Я фыркнул:

– Ну, это уж вообще из области фантастики!

– Почему? Ведь виртуальное пространство существует. И человек, облаченный в специальный костюм, может ощущать окружающие себя иллюзорные предметы и явления, вроде дождя или снега. Это же не фантастика, это реальность. Что мешает кинокомпаниям устроить специальные кинотеатры с маленькими кабинами, в которых зрителя облачат в специальный костюм, и он будет фактически «присутствовать» в фильме? Ответ – да ничего им не мешает. И они наверняка это сделают. Стереокино ведь процветает, еще немного – и оно станет интерактивным.

– Ужас, – поежился я. – Представить себе, что ты «присутствуешь» в Парке Юрского Периода, а на тебя несется тиранозавр… Бр‑р‑р.

– Так вот, – продолжала Кэти. – Совершенно понятно, почему тебе не нравится виртуальное кино – потому что там не играют живые люди.

– А кто сказал, что оно мне не нравится? – притворно возмутился я.

– Прекрати. Ты же «волк». Все «волки» не любят виртуальное кино.

– Откуда ты знаешь?

– Когда мы прилетаем в порты, не один ты ходишь развлекаться в бары. Я тоже общаюсь с другими компьютерами, в частности, получаю информацию о ваших «посиделках».

– Подсматриваешь, – недовольно констатировал я.

– Называй это как хочешь. Я – интерактивная, я постоянно обучаюсь. И мне еще много нужно изучить. В частности психологическую мотивацию людей.

– Ты о чем?

– О твоей мотивации. В частности, о твоей потребности вести себя странно.

– А когда это я вел себя странно?

– Ты ведешь себя странно постоянно. Например, ты ведешь себя странно в данный момент.

– Не понимаю, о чем ты?

– Послушай, ты только что открыл новую, совершенно неизвестную планету, только что установил контакт с гуманоидами. Пусть контакт и неудачен пока, но дай мне время – я расшифрую их речь. И что ты делаешь в этот момент? Ты спрашиваешь меня о виртуальном кино! Ты здоров? Насколько я знаю, твое поведение в данный момент не соответствует логике и норме поведения здорового человека в подобной ситуации.

Я нахмурился. В чем‑то Кэти, конечно, права. Но меня так занимал вопрос о виртуальном кино… Видимо, после аварии пострадал не только «Кречет» – у меня в голове тоже что‑то замкнуло. А может, я просто стал жертвой скуки, которая, как известно, порождает досужие размышления. Но я, разумеется, не стал ничего объяснять Кэти, а просто резюмировал:

– Вот такие вот мы – непредсказуемые… Нелогичные. И вообще – мне по фигу твои выводы относительно моей персоны. Продолжай изучение.

– Продолжаю. Результаты моего анализа, кстати, будут готовы через 73 секунды.

– Спасибо за точность, – ответил я, увеличивая изображение на дисплее.

Лучник, которого я разглядел в первые секунды «контакта», уже не целился в меня, а о чем‑то тихо шептался с другими, точно такими же гуманоидами. Я только что заметил, что ушные раковины у инопланетян вытянуты вверх, у них очень красивые волосы и совершенно нереальной величины глаза. Одеты они были в странноватую, зеленую средневековую одежду, вроде костюмов Робин Гуда (вот вам и зеленые человечки). И вообще – они напоминали эльфов. Это факт. Именно так себе представляли эльфов всякие творческие люди на Земле.

Поэтому я решил, что, когда буду писать мемуары о своем открытии, назову этот народ эльфами. Простенько и со вкусом. А вот как назвать планету? Умники‑астрономы наверняка дадут ей какое‑нибудь нелепое название типа GKFYTNF – 12983738, а мне такое название для мемуаров совсем не подходит. Хмм. Как бы ее назвать? Может быть по своему имени, Иван? Да нет, глупо как‑то… По фамилии? Нефёдов? Иван Нефёдов? Ивнеф? Нефив? Черт те что.

– Готово, – сказала Кэти. – Я только что загрузила тебе в переводчик программу, основанную на том, что удалось расшифровать. Попробуй теперь.

Я попытался пожать плечами, но у меня ничего не получилось, потому что на плечи давил СИЧУП. Включив громкоговоритель и переводчик, я опять развел руки в стороны, и сказал:

– Мужики! Я пришел с миром! Давайте жить дружно и не воевать. Кому нужна война? Тем более что у вас все равно нет никаких шансов.

– Замечательный текст, – сказала Кэти.

– Спасибо, я старался, – усмехнулся я.

Лучники, разговаривавшие друг с другом, замолчали и уставились на меня. Один из них, высокий, статный, в темно‑зеленой безрукавке и тяжелом плаще что‑то тихо сказал своим спутникам и направился ко мне. Я терпеливо стоял, ожидая, пока он подойдет. На всякий случай я проверил боеспособность своего СИЧУПа, продиагностировав и пулеметы, и ракеты. Все было в полном порядке, я остался доволен.

Эльф тем временем вышел на полянку, остановился на мгновение, потом продолжил движение, внимательно разглядывая меня своими глазищами. Шел он мягко ступая, настороженно наклонив голову вправо, зажав в левой руке небольшой лук. Уверен, что в случае опасности он мог бы тут же наложить стрелу и выпустить ее. Хотя, он уже, наверное, догадался, что мне его стрелы по барабану.

Эльф остановился в пяти метрах от меня и молча принялся рассматривать мой СИЧУП. Наверное, скафандр произвел на него впечатление, потому что он тихо хмыкнул и уставился на забрало моего шлема. Забрало, как я уже говорил, было непрозрачным, поэтому моего лица он не видел, что позволяло мне расслабиться: я мог не волноваться, что во время важнейшего момента в истории человечества сострою не ту гримасу и вызову межпланетный конфликт…

– Приветствую тебя, незнакомец. Ты не из клана Черных Драконов, – сказал эльф.

– Приветствую и тебя, незнакомец, – ответил я, не моргнув глазом. – Ты абсолютно прав. Я не знаю никаких драконов, тем более черных.

Эльф ничего не ответил, продолжая меня разглядывать.

– Ваня, – внезапно сказала Кэти, – старайся обдумывать то, что ты говоришь. Не забывай об ответственности, которая на тебе лежит в данный момент.

Я аккуратно выключил громкоговоритель, чтобы эльф, не дай Бог, меня не услышал и принялся бранить Кэти, «прозрачно» намекая на то, что ее дурацкие советы действуют мне на нервы, что я сейчас и так нахожусь в стрессовом состоянии, поэтому не надо на меня давить. Кэти молча выслушала мои излияния, коротко сказала: «Хорошо» и замолчала. Я перевел дыхание, включил громкоговоритель и обратился к эльфу.

– Послушай… уважаемый. Ты мне, случайно не подскажешь, где я могу раздобыть немного агниума? И, может, у вас еще какие‑нибудь запчасти завалялись?

Эльф вскинул вверх брови. Он явно не понял, о чем я говорю. Я попытался ему объяснить, что такое агниум, но потом понял, что он даже не знает, что такое «запчасти», поэтому я прекратил все попытки просветить этого темного инопланетянина. Мы стояли, молча сверля друг друга глазами. Ненавижу такие ситуации, когда знаешь, что нужно что‑то сказать, а ничего дельного в голову не лезет.

Наконец эльф спросил:

– Откуда ты пришел, незнакомец?

Я облегченно вздохнул. Это уже лучше. Теперь есть тема для «поболтать».

– Я с Земли, – ответил я. – Странная штука приключилась. Я летел на своем «Кречете», и тут в навигационный блок угодил метеорит, представляешь? Ну, вот я и сдрейфовал сюда, на эту планету…

Я запнулся, увидев, что эльф меня уже не слушает. Он раскрыл свои глазища еще больше и принялся что‑то бормотать. Мой переводчик с его болтовней не справлялся, поэтому я не мог понять ничего из того, что там этот странный эльф бормочет.

Но вскоре инопланетная форма жизни взяла себя в руки и произнесла две фразы, которые повергли меня в шок:

– Не могу поверить, что ты с Земли. Чародеи сказали, что мы больше никогда не увидим землян.

– Э…, – только и промямлил я, продолжая стоять с открытым ртом.

– Пойдем со мной, незнакомец, – эльф направился к лесу, поманив меня рукой. – Я должен отвести тебя к чародеям.

Такого поворота событий я совсем не ожидал, поэтому несколько мгновений стоял, словно монумент, название которого могло бы быть «Человек в шоке». Потом отключил громкоговоритель и приказал:

– Кэт, чини корабль. Я пойду с эльфами.

– Ты с ума сошел! – возмущенно откликнулась моя возлюбленная. – Твое решение крайне нелогично!

– Ты слышала, что он сказал? – перебил я ее. – Они что‑то знают о Земле! Это же уму непостижимо. Я войду в анналы истории, как первый человек, встретившийся с гуманоидами, для которых мы не новость!

– Моя программа не позволяет, к сожалению, пошлить насчет «анналов», поэтому не буду. Но ситуация действительно экстраординарная. Поэтому стой на месте и дай мне проанализировать происходящее…

– На фиг, – отчеканил я. – Чини корабль. Я пошел.

С этими словами я вновь включил громкоговоритель и обратился к эльфу:

– Веди меня, незнакомец. Где там твои чародеи?

Эльф слегка поклонился и показал рукой направление.

– Они недалеко.

Из кустов выбрались остальные эльфы, во все свои огромные глаза разглядывая мой СИЧУП, ахая и охая от восторга. Я старался сохранять полную невозмутимость, хотя, признаться, это оказалось чертовски сложно, потому что гордость за достижения нашей цивилизации была сильнее.

Окруженный этими странными существами, я двинулся за вожаком, усиленно размышляя на тему превратностей судьбы.