Глава IX. О молчании и секретности; также о варварских именах вызывания

י

Опыт (подтверждающий слова Зороастра) свидетельствует о том, что самые сильные заклинания произносятся на древних и почти забытых языках, или же затемняются посредством намеренно искаженного и как можно более невнятного жаргона. В магии используется несколько разновидностей подобных жаргонов. В частности, "Предварительные воззвания" из книги «Goethia» состоят, главным образом, из искаженных греческих и египетских Имен. Например, Асар Ун‑Нефер назван здесь Осорроннофрисом.[195]

Заклинания, приведенные д‑ром Ди (см. Equinox I, VIII), произносятся на так называем Ангелическом, или Енохианcком языке.[196]Вопрос о его происхождении оказался неразрешим для многих исследователей – но это действительно язык, а не жаргон, ибо он обладает собственной структурой, а также прослеживаемой грамматикой и синтаксисом.

Однако, чем бы он ни был, он «работает». Стоит воспользоваться этим языком – и, будь вы хоть полным новичком в делах магии, вы тут же увидите: что‑то случилось! Таким преимуществом (или недостатком) не обладает больше ни один язык. Далее вам потребуется лишь некоторый навык – и Осторожность.

Египетские Воззвания гораздо чище, но их смысл еще недостаточно изучен специалистами по магии. Греческих воззваний великое множество, но они весьма неравноценны; латинских воззваний немного, и все они очень низкого качества. Следует отметить, что все заклинания очень звучны и должны произноситься определенным магическим голосом. Мастер Терион обладает им от природы; однако всякий человек, имеющий должные задатки, может без труда обучиться ему.

Исходя из различных соображений, Мастер Терион пытался произносить заклинания по‑английски. Мы знаем, по крайней мере, один пример такого заклинания – это песня ведьм из «Макбета». Ее редко воспринимают всерьез,[197]но все же она обладает несомненным воздействием.[198]

Мастер Терион обнаружил, что весьма полезными здесь могут быть ямбические тетраметры, обогащенные многочисленными рифмами – как концевыми, так и внутренними. Хороший пример для подобных построений дает "Путь Волшебника" (Equinox I, I). То же самое можно сказать и о Вызывании Барцабеля (Equinox I, IX). В работах Мастера Териона можно найти множество иных заклинаний подобного рода, написанных разными размерами и предназначенных для различных существ и различных целей (см. Приложение).

В литературе также встречаются сообщения о других разновидностях эффективных заклинаний. Например, когда брат I.A. был ребенком, кто‑то сказал ему, что, прочитав "Отче наш" наоборот, он сможет вызвать дьявола. Он вышел в сад и сделал это; и Дьявол действительно явился и чуть не лишил его жизни.

Поэтому отнюдь неясно, в чем, собственно говоря, заключается эффективность заклинания. Ведь особое духовное возбуждение, требующееся для магических ритуалов, может даже усилиться от осознания абсурдности настойчиво повторяемого ритуала. Однажды БРАТ ПЕРДУРАБО, исчерпав все свои магические средства, принялся декламировать "От ледяных гренландских гор" – и достиг Своего результата.[199]

Поэтому ни в коем случае не следует полагать, будто долгие ряды громких и грозных слов, которыми наполнены многие заклинания, действительно способны экзальтировать сознание мага до необходимой степени. Сами по себе они пригодны для этого не более, чем любая инструментальная музыка.

Ведь маги не обязаны использовать только человеческий голос. Для магических целей применяются флейта Пана (чьи семь стволов соответствуют семи планетам), трещотка, тамтам и даже скрипка; но важнейшим из инструментов здесь является колокол,[200]хотя он используется не столько для самих заклинаний, сколько для обозначения этапов церемонии. Однако наиболее общепринятый заклинательный инструмент – это все же тамтам.

Что же касается варварских имен вызывания,[201]то здесь мы непременно должны произнести некие высшие слова, заключающие в себе: а) полную формулу Бога, к которому обращено воззвание, или б) всю церемонию в целом.

Примерами первого рода служат Тетраграмматон, I.A.O и Абрахадабра. Примером второго рода – великое слово StiBeTTChePhMeFSНiSS, которое является прямой линией, определенным образом проведенной по Древу Жизни.[202]

Ни одно из таких слов нельзя произносить, пока не наступит кульминационный момент; но и в этот момент оно должны вырываться у мага как бы вопреки его собственной воле – как будто он изо всех сил не желает[203]произносить данное слово. Фактически с этим словом к нему обращается сам Бог в первое мгновение божественной одержимости мага. Произнесенное таким образом, оно не может остаться без результата, ибо само становится результатом.

Пользуясь правилами Священной Каббалы, каждый мудрый маг сможет сконструировать множество подобных слов и даже постараться выразить их совокупную сущность в едином Слове. Но, как только это последнее Слово сформулируется окончательно, его следует забыть и никогда не произносить сознательно – даже в мыслях, ибо с этим Словом маг испустит дух. Сила этого слова должна быть столь велика, что никто не сможет, услышав его, остаться в живых.

Таким словом был утраченный Тетраграмматон.[204]Говорят, что при произнесении этого имени вся Вселенная рассыпается в пыль. Но пусть Маг со всей тщательностью ищет это Утраченное Слово, ибо его произнесение синонимично завершению Великого Делания.[205][206]

Для того, чтобы слова возымели действие, следует применить одну из двух формул, прямо противоположных по своей сути. Во‑первых, слово может приобрести сильные и жуткие свойства в результате постоянного повторения. Именно таким способом действует большинство религий. Сперва утверждение "то‑то и то‑то есть Бог" не вызывает интереса. При дальнейшем повторении оно вызывает сомнения, насмешки, а, быть может, и преследования. Но продолжайте повторять его вопреки всему – и критики смолкнут, ибо им надоест опровергать ваше утверждение.

Нет суеверия более опасного и живучего, чем суеверие, которое уже изжило себя. Нынешние газетчики (по большей части не имеющие ни грамма религиозности или морали) ни за что не проболтаются о своих сомнениях в официально принятом культе. Они поносят атеизм (повсеместно принятый на практике и подразумеваемый в теории среди подавляющего большинства образованных людей) как чудачество, свойственное весьма немногим неуважаемым и незначительным персонам. Таков закон рекламы: ложь и правда имеют равные шансы, и выигрывает то, что повторяется более настойчиво.

Противоположная формула – это формула таинства. Идея увековечивается благодаря тому, что о ней запрещено упоминать. Франкмасон никогда не забудет доверенных ему тайных слов, хотя лично для него они, в подавляющем большинстве случаев, не имеют абсолютно никакого смысла. Единственная причина, по которой он их помнит, заключается в том, что ему нельзя их произносить – хотя эти слова уже много раз опубликованы и доступны для всех непосвященных.

Комбинация этих двух методов может быть весьма выгодна для магической практики – в частности, для проповеди нового Закона. С одной стороны, мы должны проявлять безграничную откровенность и готовность сообщить все свои тайны; с другой стороны, мы должны с возвышенным трепетом помнить о том, что все подлинные тайны непередаваемы.[207]

Согласно традиции, заклинания, сочетающие в себе несколько разноязычных элементов, обладают определенным преимуществом. Очевидно, причина здесь заключается в том, что всякая перемена подстегивает ослабевающее внимание. Человек, занятый напряженной умственной работой, часто останавливается и прохаживается взад‑вперед по своему кабинету. Причины таких прогулок понятны – но потребность в них свидетельствует о слабости. Впрочем, для начинающего мага такая слабость вполне допустима,[208]и он волен использовать любые средства, чтобы достичь желаемого результата.

Заклинания нельзя читать – их следует произносить наизусть;[209]и вся церемония должна в совершенстве выполняться без малейшего напряжения памяти. Церемония должна быть составлена с такой логической неизбежностью, чтобы ошибиться было просто невозможно.[210]Сознающее эго Мага должно быть разрушено, чтобы его поглотило эго Бога, к которому он взывает. Автомат, исполняющий магическую церемонию, не должен вмешиваться в этот процесс.

Но эго, о котором мы здесь говорим – это истинное и окончательное эго. Автомат же, выполняющий ритуал, все‑таки должен обладать волей, энергией, разумом, здравым смыслом и находчивостью. Он должен быть совершенным человеком – в гораздо большей степени, чем может быть всякий другой человек. Ведь единственное «я», которое обитает внутри него в данный момент – это божественное «я»; и оно настолько же выше обычного «я», обладающего волей и прочими качествами такого рода, насколько небеса выше земли. Это искра беспредельного сияния, и она должна вернуться туда, откуда возникла.[211]

Но одинокий маг достигает такого уровня личного совершенства с величайшим трудом – даже если исполняет все многообразные задачи ритуала надлежащим образом. Прежде всего он обнаруживает, что экзальтация ослабляет память и парализует мышцы. Это главная проблема магического процесса, и она может быть решена только посредством практического опыта.[212]

Для того, чтобы улучшить сосредоточение и увеличить приток Энергии, Маг обычно использует ассистентов или своих коллег. Однако едва ли все явные преимущества такого метода компенсируют трудности, возникающие при вербовке по‑настоящему достойных помощников,[213]а также конфликты и недоразумения, часто свойственные таким коллективам.

БРАТ ПЕРДУРАБО может вспомнить случай, когда ассистент проявил непослушание, и, чтобы круг не был разрушен, его действия пришлось физически пресечь посредством меча. К счастью, инцидент прошел без серьезных последствий, если не считать смерти его виновника.

Однако по‑настоящему гармоничное собрание личностей, вне всякого сомнения, достигает желаемого эффекта гораздо легче, чем маг, работающий в одиночку. Психология совместных религиозных бдений понятна каждому и, хотя такие собрания[214]представляют собой самые мерзкие и низменные ритуалы черной магии, законы Магии распространяются и на них. Ибо законы Магии – это законы Природы.

Многие из моих ровесников без труда вспомнят сравнительно недавнюю историю такого рода, получившую всемирную огласку. В одном из негритянских поселений «Соединенных» Штатов Америки верующие доводили себя до такой степени возбуждения, что во всем собрании развилась некая форма массовой истерии. Сравнительно понятные возгласы «Слава» и «Аллилуйя» уже не отражали сложившуюся ситуацию. Кто‑то выкрикивал "Та‑ра‑ра‑бум‑де‑ай!", все остальные подхватывали этот клич и вопили без остановки, пока не достигали желаемого состояния. Прочитав об этом в газете, некий особенно проницательный ученик Джона Стюарта Милля,[215]логик и экономист, заявил, что, коль скоро это слово доводит до безумия некую толпу дураков, оно должно оказать аналогичное действие и на всех прочих дураков земного шара. Он сочинил песню с припевом "Та‑ра‑ра‑бум‑де‑ай!" – и добился предсказанного эффекта. Этот случай может служить самым известным и самым свежим примером использования варварского имени заклинания.

Здесь небесполезно будет сказать несколько слов о том, каким образом главный закон Магии согласуется со всеобщим законом Причин и Следствий. Почему мы уверены в том, что человек, который воет и размахивает палкой, способен вызвать грозу? Причина такой уверенности хорошо знакома Науке: один раз мы замечаем, что горящая спичка, поднесенная к сухому пороху, вызывает некое наблюдаемое явление, сопровождающееся громким звуком – и так далее.

На этом едва ли стоит задерживаться: гораздо важнее ответить другим ниспровергателям Магии, аргументы которых, на первый взгляд, почти убийственны. Здесь стоит дословно процитировать Дневник одного известного Мага и философа:[216][217]

"Мне пришлось наблюдать случай, когда последствия Магического Делания наступили столь незамедлительно, что их начало фактически предшествовало началу Делания. Вечером я послал г‑ну X, находившемуся в Париже, магический приказ написать мне письмо. На следующее утро я получил это письмо; нет никакого сомнения, что оно было написано еще до начала Делания. Но значит ли это, что данные последствия наступили не в результате Делания?

Когда я ударяю биллиардный шар и он приходит в движение, этому предшествует целый ряд других событий, вызванных моим желанием и его движениями. Я могу представить свое Действие и его следствие как два спаренных эффекта вечной Вселенной. Движущаяся рука и шар – элементы состояния Космоса, которое полностью проистекает из его состояния в предыдущий момент, в свою очередь проистекающего из его предыдущего состояния – и так далее, до бесконечности.

Таким образом, мое Действие – всего лишь одно из причино‑следствий, сопутствующих причино‑следствиям, которые приводят шар в движение. Поэтому я могу считать сам удар по шару причино‑следствием моего изначального Желания переместить шар, хотя второе неизбежно предшествует первому.

Но в случае Магического Делания мы наблюдаем не совсем то же самое. Ибо моя природа такова, что я вынужден заниматься Магией, чтобы обеспечить своему Желанию преобладание; поэтому причина, по которой я совершаю Делание – это причина, приводящая шар в движение, и нет никакого смысла в том, чтобы одно непременно предшествовало другому. (Ср. у Льюиса Кэрролла: Черная Королева сперва вскрикнула, а затем уколола палец.)

Проиллюстрирую эту теорию одним примером, имевшим место в действительности.

Находясь в Италии, я в один и тот же день отправил письма своим друзьям во Францию и Австралию, приглашая их присоединиться к мне. Оба прибыли через десять дней: один в ответ на полученное письмо, другой – "по собственной инициативе" (как это могло бы показаться). Однако я пригласил его, поскольку хотел его видеть; а хотел я этого потому, что он был моим уполномоченным; и он сообразил приехать ко мне, поскольку сделал определенные выводы из имевшихся у него сведений о сложившейся здесь ситуации и пришел к верному заключению, что его присутствие было бы весьма желательно для меня.

Таким образом, та же причина, которая заставила меня написать ему, заставила его приехать ко мне. И (хотя нельзя сказать, что написание письма явилось прямой причиной его прибытия) вполне очевидно, что я не стал бы писать письма, если бы оказался в других обстоятельствах, и мои отношения с этим человеком сложились бы иначе. Вследствие этого письмо и приезд уполномоченного имеют между собой причинную связь.

Некоторые скажут, что в таком случае я должен был бы написать ему письмо даже в том случае, если бы он пришел до того, как я написал письмо; но то, что в данном случае я не стал бы ломиться в открытую дверь, тоже являлось бы элементом сложившейся системы обстоятельств.

Вывод из всего вышеизложенного таков: мы должны делать то, что Желаем, "не стремясь к результату". Если мы действуем в соответствии с законами собственной природы, мы действуем «правильно»; и ни одно из таких действий нельзя назвать бесполезным – в том числе и те, что описаны выше. Пока Желание преобладает, у нас нет повода жаловаться.

Отказ от Магии может обозначать лишь то, что человек неуверен в собственных силах и лишен сокровеннейшей веры в Самого Себя и Природу.[218]Конечно, мы изменяем свои методы на основании опыта; но нет никаких причин изменять их в связи с вышеупомянутыми сомнениями.

Данные аргументы освобождают нас от необходимости объяснять принцип действия Магии. Ведь успешное действие само по себе не подразумевает ни теории, ни даже существования причинно‑следственной связи. Всю серию явлений в данном случае можно воспринимать как единственную в своем роде.

Например, если я вижу звезду (такой, как она была много лет назад), мне нет никакой нужды предполагать, что между нею, Землей и мной самим существуют какие‑либо причинно‑следственные отношения.

Существует связь; и, кроме как об этой связи, я не могу утверждать ни о чем. Я не могу сформулировать цель этого события или определить способ, которым оно происходит. Подобным же образом, если я занимаюсь Магией, то напрасно доискиваться, зачем я занимаюсь ею, или выяснять, получится или не получится желаемый результат. Ведь я даже не знаю, каким образом связаны между собой предыдущие и последующие условия. Все, что я могу описать – это сознание; я представляю его как изображение фактов и делаю эмпирические обобщения на основании поверхностных аспектов данного случая.

Например, я получил личное впечатление телефонной беседы, но я не могу знать о том, чем в действительности являются сознание, электричество, механика, звук и т. д… И, хотя я могу прибегнуть к опыту и вывести «законы» условий, сопровождающих данное действие, я никогда не буду уверен в том, что они когда‑нибудь были (или будут) тождественны.

(Фактически уверенным можно быть только в обратном: ни одно событие не происходит дважды в совершенно аналогичных обстоятельствах.)

И далее: мои «законы» должны всегда считать любые важные элементы знания раз и навсегда установленными. Я не могу сказать (окончательно), каким образом генерируется электрический ток. Я не могу быть уверен в том, что в действие совершенно непредсказуемым образом не вмешается какая‑то совершенно неожиданная сила. Например, раньше считалось, что водород и хлор соединяются при прохождении сквозь раствор электрической искры; сегодня мы «знаем», что важнейшим условием для этой реакции является наличие водных паров (или еще чего‑то третьего). Еще задолго до Росса мы сформулировали, «законы» малярийной лихорадки, не упоминая о москитах; когда‑нибудь мы обнаружим, что данные микробы активны лишь тогда, когда в некой галактике происходят некоторые события,[219]или же когда в воздухе наличествует определенный процент инертного аргона.

Вот почему мы можем (почти что с радостью) признать, что Магия столь же таинственна, как математика, столь же эмпирична, как поэзия, столь же неопределенна, как игра в гольф, и столь же зависит от особенностей характера, как Любовь.

И у нас нет никаких причин отказаться изучать Магию, применять ее и наслаждаться ею – ибо это такая же Наука, как биология, такое же Искусство, как Скульптура и такой же Спорт, как Альпинизм.

Более того: мы можем без лишней самонадеянности заявить, что ни одна Наука не обладает такими способностями к приобретению глубоких и важных Знаний; что никакое Искусство не дает Душе такой возможности выразить свою истину в Экстазе и через Красоту; и что никакой Спорт не дарит нам таких захватывающих опасностей и наслаждений, таких возбуждений, упражнений и предельных испытаний; и никакая спортивная награда не сравнится с прекрасным самочувствием, гордостью и страстным наслаждением, какое получает Маг от своей личной победы.[220]

Всякая мысль и всякое действие служат инструментами Магии, вся Веселенная – ее Лабораторией и Библиотекой, вся Природа – Предметом ее исследований; и ее Игра, не знающая мертвых сезонов и ограничительных правил, включает в себя все бесконечное разнообразие сущего.[221]

Date: 2015-07-25; view: 301; Нарушение авторских прав