Глава 36. Истина останется истиной,

Истина останется истиной,

Даже в час Страшного суда.

Вильям Шекспир

В эту ночь темнота не сгустилась, как обычно, перед рассветом. Пламя пожара до самого утра бросало вверх огненные сполохи, которые озаряли угрюмо нахмурившееся небо. На этом фоне тучи казались пропитанными кровью. Когда наконец рассвело, багровая полоска неба на горизонте чуть заметно просвечивала сквозь густую пелену сизого дыма, повисшую над Мердрако.

В тусклых лучах солнца глазам предстало печальное зрелище – жалкое пепелище, оставшееся от охотничьего домика, да и пепел скоро развеял соленый ветер.

В свете дня обнаружилось и то немногое, что осталось от шайки контрабандистов, – следы на берегу. Настал час прилива, и море поглотило их.

Весть о пожаре, уничтожившем Мердрако, разнеслась с быстротой молнии. Вскоре семейство, оставшееся без крыши над головой, двинулось в Севенокс‑Хаус. Узнав о том, что случилось ночью, сэр Джейкоб Вир предложил им остановиться у него в доме до тех пор, пока Мердрако не будет восстановлен.

Но сам хозяин Мердрако не мог и думать об отдыхе. Ему еще предстояло лицом к лицу встретиться со своим врагом. И вот Данте Лейтон вверил Рею и сына попечению сэра Джейкоба и стремглав поскакал в Вулфингволд‑Эбби, поместье сэра Майлза Сэндбурна, где, как что‑то подсказывало ему, он найдет и Джека Шелби. Но на этот раз он был не один. За ним по пятам скакали сэр Морган Ллойд, Алистер, Френсис и неизменный Кирби.

Но что бы ни рассчитывали увидеть эти всадники с суровыми, безжалостными глазами мстителей, зрелище, которое предстало перед ними, оказалось ужаснее, чем они могли даже вообразить.

Испуганные слуги толпились в огромном холле Вулфингволд‑Эбби, который в прежние времена был монастырской трапезной, их лица были бледны от пережитого ужаса. И в самом деле, Джек Шелби на рассвете явился в дом, потребовав разбудить сэра Майлза. Никто не решился ему перечить. Джека впустили, и очень скоро он нашел хозяина в гостиной. Хотя с тех пор прошло немало времени, никто из слуг так и не решился приоткрыть тяжелые двустворчатые двери. Все они слышали звук выстрела, но парализовавший их страх был слишком силен.

Данте и сэр Морган, навалившись с двух сторон, высадили дубовые двери. Зрелище, которое предстало их взору, заставило бы вздрогнуть даже человека, не в первый раз видевшего смерть.

Похоже, Джек Шелби наконец сообразил, что все эти годы сэр Майлз водил его за нос. Именно этот лощеный аристократ, а вовсе не его приемный сын задушил когда‑то Летти. Но Джек недооценил сэра Майлза: когда он набросился на него, тот успел нащупать спрятанный в кармане пистолет и выстрелил. Пуля попала Шелби прямо в грудь. Но и сэр Майлз не учел ни силы, ни ненависти, которые таились в этом теле. Схватив врага за горло, смертельно раненный Джек Шелби сжимал свои ручищи на шее убийцы до тех пор, пока сам не испустил дух. И теперь они оба, бездыханные, лежали друг подле друга.

Данте нечего было здесь делать. Месть свершилась, и злодей был наказан.

Вернувшись в Севенокс‑Хаус, он с радостью обнаружил, что Рея искупалась и вымыла волосы, пропитавшиеся горьким запахом дыма. На ней был свежий пеньюар, любезно одолженный племянницей старого сэра Джейкоба, глуховатой Эсси.

Наевшийся Кит уютно устроился у матери на руках, время от времени открывая сонные глаза, но тяжелые веки малыша то и дело смыкались. Рея маленькими глотками потягивала ароматный херес, стараясь хоть на время выбросить из головы ужас минувшей ночи.

Сэр Джейкоб Вир, все еще в свободной домашней одежде, нетерпеливо ерзал на стуле, поджидая Данте. Он был уверен, что многое еще случится прежде, чем этот трагический день подойдет к концу. Эсси безмятежно дремала в своем кресле у камина, и вошедшему в комнату Данте вдруг стало любопытно, а сознает ли вообще старушка, что происходит вокруг нее.

Алистер, Френсис и Кирби с мальчиками уже успели смыть с себя следы дыма и копоти, но порванную и запачканную одежду сменить было не на что – все сгорело.

Данте устало провел рукой по всклокоченным волосам и, прихватив стакан с виски, устроился возле Реи и Кита.

Ямайка, точно понимая, что они всего лишь гости в этом огромном незнакомом доме, поспешил обеспечить себя обедом, обратив благосклонный взор на Эсси. Он принялся тереться о ее колени и басовито замурлыкал, к величайшему возмущению раздосадованного Кирби. Когда речь заходила о кормежке, плут становился совершенно беспринципным и готов был ублажать кого угодно.

– Они убили друг друга, – заявил Данте в наступившей тишине. Даже те, кто подспудно ждал такого исхода, были поражены.

– Сэр Майлз мертв? – переспросил сэр Джейкоб, словно не веря своим ушам.

– Да. Впрочем, он успел выстрелить Шелби в сердце прежде, чем сам испустил дух, – ответил Данте.

– Господи помилуй, какая дикость! Просто безумие! – Сэр Джейкоб сокрушенно покачал седой головой. – Что ж, остается утешаться тем, что по крайней мере ни один из них больше не сможет причинить кому‑нибудь боль. Ну, как по‑вашему, можно считать, что на этом все закончилось? Сколько лет, таких пустых, бессмысленно прожитых лет, и все из‑за жадности и коварства одного‑единственного человека! – Он немного помолчал. – А кстати, с чего это Джек Шелби вдруг кинулся разыскивать сэра Майлза? Если я правильно понял, именно сэр Майлз был настоящим главарем шайки, и значит, эти двое разбойничали вместе не один год? Так с чего это Шелби вдруг вздумал прикончить Сэндбурна? – подивился сэр Джейкоб. Впрочем, подумал он про себя, даже собака порой кусает хозяина.

Заметив, что при этих словах взгляды всех устремились к нему, Данте решил объяснить все до конца.

– Дело в том, что сэр Майлз действительно был главарем шайки, но предпочитал держаться в тени. А Джек Шелби был всегда на виду и наслаждался видимостью власти. Но на самом деле власти у него было ровно столько, сколько требовалось Сэндбурну, чтобы самому оставаться за сценой. Расчет был прост. В том случае если бы дела их пошли худо, под рукой всегда был козел отпущения – Джек. Он‑то и сунул бы голову в петлю в случае чего. Наверное, есть и моя доля вины в том, что сэру Майлзу пришлось связаться с бандитами, ведь именно я довел его до грани нищеты, – задумчиво сказал Данте, любуясь янтарно‑золотистым напитком в хрустальном бокале.

– Чепуха, мальчик мой! Майлз был порочен с детских лет! Я всю жизнь презирал его, еще с тех пор, когда он был безусым юнцом, не старше Френсиса! Он в любом случае кончил бы на виселице, уж такой это был человек! – проворчал сэр Джейкоб.

– Ну, как бы там ни было, Эсма Сэмпле скорее всего что‑то узнала о двойной жизни сэра Майлза. А может быть, об этом знал ее муж? Он мог перед смертью рассказать кое‑что жене и тем погубил и ее.

– Кажется, я начинаю понимать, – протянул сэр Джейкоб, рассеянно потирая подбородок. – Я уже успел узнать об этой несчастной женщине и о том, что ее задушили точь‑в‑точь как когда‑то Летти Шелби. Нет никаких сомнений, что сэр Майлз пошел на это, чтобы в первую очередь подумали именно на тебя, мой мальчик! Раз уж когда‑то тебя заподозрили в убийстве этой девушки, что может быть лучше, чем повесить на тебя новое убийство, да еще и натравить на тебя Джека Шелби?!

– Вы правы. Но сэр Майлз не только спланировал это убийство. В этот раз он обагрил свои руки кровью, именно это в конце концов его и подвело. Сэндбурн боялся, что женщина выдаст его тайну. Поэтому он и не решился поручить кому‑то это грязное дело. Ошибка же его состояла в том, что он попытался свалить смерть миссис Сэмпле на меня. Жадность и самонадеянность погубили его, а дикое желание любой ценой разделаться со мной сыграло с ним злую шутку.

– Но как случилось, что и власти, и Джек Шелби вдруг почти одновременно заподозрили именно Сэндбурна в смерти Летти Шелби? Ведь это же было так давно! – Любопытство сэра Джейкоба не знало границ.

– Дело в том, что на теле мертвой женщины остались кровоподтеки очень странной формы – в виде головы собаки. Тот, кто нашел тело, вспомнил, что видел точно такие же на теле Летти. Скорее всего убийца нанес обеим сильный удар чем‑то тяжелым, возможно, набалдашником трости, которая имела форму собачьей головы.

– Нет, не собачьей, а волчьей головы! Ох уж этот сэр Майлз и его непомерное тщеславие! – пробормотал себе под нос сэр Джейкоб, загадочно улыбнувшись. – Он всюду таскал с собой проклятую палку! Можно сказать, сам подписал себе смертный приговор этой самой тростью! Да и Джек Шелби, хоть был изрядно туп, все же не мог не вспомнить, у кого видел подобную вещицу.

– На самом деле мы должны сказать спасибо вашей внучке. – При этих словах Данте сэр Джейкоб вздрогнул от удивления.

– Бесс?!

– Да. Она столкнулась с Джеком Шелби на дороге после того, как он поджег охотничий домик, – объяснил Данте, незаметно сжав тонкое запястье жены. – Тогда‑то она и призналась ему, что я был с ней в ту самую ночь, пятнадцать лет назад, когда задушили Летти. А в минувшую ночь мы с сэром Морганом были вместе вплоть до рассвета. К тому же Джеку было отлично известно, что ночью, когда погибла Эсма, я тоже был у Бесс. Он сам видел меня у нее в доме. Так что он убедился, что я не имею ни малейшего отношения к гибели обеих женщин. И вдруг Бесс упомянула об этих странных кровоподтеках. Она мне призналась потом, что никогда в жизни так не пугалась – Джек стал страшен, как сам дьявол!

– Боже мой, но что Бесс делала в такое время на дороге в Мердрако?! Ведь дело было уже глубокой ночью! – возмутился сэр Джейкоб.

– Она решила приехать ко мне, чтобы подтвердить, что между ней и Данте ничего нет, – вступила в разговор Рея. – Леди Бесс понимала, как это важно для меня – знать правду. Дело в том, что Данте и сэр Морган случайно узнали, что Джек Шелби собрался явиться той ночью в Сивик‑Мэнор. Так и случилось. Но из‑за того, что Данте и сэр Морган общими усилиями надеялись заманить в ловушку главаря шайки и этого отвратительного лейтенанта Хэндли, который и предал его брата, они и вынуждены были молчать до поры до времени. Ведь и сэр Морган был в доме Бесс в ту самую ночь, но, к счастью, Джек его не видел. Сэр Морган заставил Бесс поклясться, что, пока они не разделаются с контрабандистами, она никому не скажет об этом, а Бесс, преисполнившись благодарности к ним обоим и горя желанием увидеть Шелби за решеткой, была готова пообещать все, что угодно, – объяснила Рея. Так же как когда‑то Бесс, она была счастлива, что все наконец разрешилось.

– Сэр Морган дал мне слово, что сам поговорит с Реей, если уж она не поверит Бесс, – пробурчал Данте.

– Ну знаешь, если бы я так не обрадовалась тому, что на самом деле сэр Морган с первого дня был уверен в твоей невиновности, то непременно устроила бы ему скандал! Да как он посмел не принимать в расчет мои чувства?! – притворно возмутилась Рея. – Ну, я еще поговорю с ним по душам! А кстати, где он? – спросила она.

– Сэр Морган был вынужден задержаться в Вулфингволде – отдать необходимые распоряжения, опросить слуг. Да и потом, он должен был убедиться лично, что лейтенанту ни в коем случае не удастся улизнуть.

Сэр Джейкоб откинулся в кресле, испустив протяжный вздох.

– До сих пор поверить не могу, что Майлза Сэндбурна больше нет в живых! Сколько лет этот человек держал меня в страхе! Я уж не говорю об опасности, которую он представлял для близких мне людей! – с облегчением произнес он.

– Значит, вы тоже волновались? – воскликнул Хьюстон Кирби. – Тогда вам должно быть понятно, что пришлось пережить мне! Ведь я‑то был уверен, что капитан непременно вернется назад, чтобы отомстить этому оборотню! По‑моему, я ни одной ночи и не спал спокойно с тех самых пор, как мы вернулись в Мердрако! – фыркнул старик.

– Вы и в самом деле неважно выглядите, любезный Кирби, да и постарели изрядно, – с жалостью глядя на дворецкого, сказал сэр Джейкоб. Тот не счел нужным удостоить его ответом, лишь досадливо поднял седую бровь. – Ах, до чего приятно думать, что весь этот кошмар уже позади! Да ведь даже сама преисподняя, думаю, не сравнилась бы с полыхающим Мердрако! – Сэр Джейкоб покачал головой и, подняв бокал с бренди, с удовольствием отхлебнул.

Он задумчиво взглянул на Рею с сыном на руках, которая так и сидела, тесно прильнув к Данте. Затем его глаза с улыбкой остановились на Френсисе Доминике. Казалось, юноша в первый раз в жизни действительно наслаждался бренди. Мальчики вдвоем устроились на кушетке. Их бледные осунувшиеся рожицы еще сохранили следы пережитого кошмара.

– Как, скажите на милость, вам посчастливилось выбраться наружу? – сменил тему сэр Джейкоб.

От нахлынувших воспоминаний Френсиса буквально передернуло. Смерть прошла совсем рядом, и даже сейчас, когда все было уже позади, ему показалось, как лицо снова опалило пламенем и волосы затрещали от жара. Взглянув с нежностью на примолкнувших мальчишек, он пробормотал:

– За это надо благодарить парочку не в меру любопытных исследователей.

Конни и Робин расправили плечи, хотя тень сомнения и омрачила их лица. Ребята догадывались, что, держа в тайне свой последний поход на берег во время шторма, который чуть было не закончился трагически в волнах прилива, они совершили ужасную ошибку. Ведь если бы не это, Джеку Шелби вряд ли удалось бы скрыться в пещере и выбраться из ловушки, расставленной Данте и сэром Морганом.

– Я уж было решил, что все погибло, – чуть слышно признался Френсис. – Мы были заперты в доме, как мыши в мышеловке. Вдруг Робин с Конни наперебой стали кричать о каком‑то потайном ходе, который вел из домика к берегу моря. Потом они потащили нас к деревянной двери и вдвоем попытались отодвинуть ее. Я ничего не понимал, но'принялся им помогать. Еще бы минута – и… – Френсис умолк.

Данте задумчиво взглянул на потупившихся мальчишек.

– Надо же, я совсем забыл о нем. Этим потайным ходом не пользовались уже не знаю сколько лет. Когда‑то во время Гражданской войны один из моих предков приказал выкопать его, чтобы можно было скрыться от преследований людей Кромвеля. Думаю, с тех пор о нем просто забыли. А я вообще решил, что со временем его завалило камнями. Увы, Джек Шелби оказался умнее. Должно быть, именно этим путем он и ускользнул от нас, а потом пробрался в дом и устроил пожар. Много лет назад он служил в Мердрако управляющим. Тогда‑то он и обнаружил ход. Уверен, принявшись промышлять контрабандой, Джек не раз им пользовался. Интересно, знал об этом сэр Майлз или Джек предпочел промолчать о своем открытии?

– Я все ломаю голову, как бы все кончилось, если бы сэр Майлз не убил Эсму Сэмпле, а Бесс не сказала ему о кровоподтеках на теле Летти, – пробурчал Алистер. При мысли о том, от скольких случайностей порой может зависеть человеческая жизнь, по спине его побежали мурашки.

Сэр Джейкоб опять принялся ерзать в кресле, но Рея готова была поклясться, что в глазах почтенного старца сверкнули веселые искорки.

– Думаю, что все кончилось бы так же, разве что сэру Майлзу, быть может, не пришлось бы погибнуть от руки своего сообщника.

– Вы, похоже, уверены в этом! – удивился Данте.

– Думаю, пришло время кое‑что объяснить, – кивнул старик, бросив взгляд на сгорбленную фигурку седой женщины, которая сидела в своем кресле так тихо, что о ней совсем позабыли. На руках у нее чуть слышно мурлыкал Ямайка. – Эсси? А ты как думаешь? – мягко спросил сэр Джейкоб. Все переглянулись, заметив, что бабуля, по‑видимому, расслышала его вопрос без особого труда, хотя он и был задан вполголоса. Одним гибким движением поднявшись на ноги, старая женщина быстро шагнула вперед.

Потеряв дар речи, Данте и все остальные наблюдали, как старушка повернулась к ним так, что ослепительный утренний свет, заливавший комнату через огромное окно, упал на ее лицо. Мгновение – и огромный накрахмаленный чепец, закрывавший лоб до самых глаз, полетел в сторону. Руки, больше не дрожавшие от старческой немощи, скользнули в седые букольки парика. К общему изумлению, Эсси стащила его одним быстрым движением и отшвырнула прочь. На плечи старушки – нет, женщины – хлынул сверкающий водопад золотистых волос.

Словно фокусник, она вытащила из кармана обшитый кружевом платок и тщательно стерла с лица толстый слой пудры, от которого ее щеки казались старческими и дряблыми. Наконец дошла очередь и до старомодных очков. Сверкнув стеклами, они отлетели в сторону. «Эсси» повернулась лицом к окаменевшим зрителям. Перед ними стояла женщина с портрета.

– Мама! – прохрипел Данте, протянув руки к той, которую считал погибшей пятнадцать лет назад.

– Данте!‑Сын мой! Мой ненаглядный! – нежно произнесла она, прижав к груди своего ребенка, который наконец‑то вернулся домой.

Семейству Лейтон вместе с друзьями пришлось провести в Севенокс‑Хаусе почти две недели. Все это время Данте с матерью старались вновь узнать друг друга. Рея, сияя от счастья, украдкой наблюдала за леди Элейн, которая казалось такой же молодой, какой изобразил ее художник на портрете. Она часто сидела в тени огромного дуба, а внук весело кувыркался у нее на коленях. Бабушка что‑то нежно ему напевала, вспоминая, как когда‑то давно так же баюкала собственного сына.

Рея знала, что никогда не забудет ту минуту, когда леди Элейн, которую все в округе считали погибшей, вдруг воскресла из мертвых. Оказалось, она нашла приют в Севенокс‑Хаусе и прожила там последние десять лет.

Сэр Джейкоб не без смущения объяснил, что дал клятву молчать. Об этом умоляла сама Элейн, и хотя старику это было сильно не по душе, однако пришлось держать слово. Шли годы, и постепенно он вынужден был признать, что решение Элейн было на редкость мудрым. Все, затаив дыхание, выслушали ее рассказ и согласились с сэром Джейкобом.

Перед ними вновь встала та ночь, когда отчаяние и жестокость сэра Майлза выгнали из дома его жену. Несчастная женщина карабкалась в темноте по острому гребню скал. У нее не раз мелькала мысль, что достаточно сделать только маленький шаг – и она будет недосягаема для издевательств этого зверя. К тому же она начинала смутно догадываться, что несчастная Летти нашла свою гибель в его руках. Тщеславная девица не скрывала от хозяйки, что вступила с ним в связь, а как‑то даже похвасталась, что сэр Майлз посулил снять для нее дом в Лондоне! Больше того, после гибели Летти он сам почти признался в совершенном злодеянии, проронив несколько слов, когда в очередной раз до полусмерти избил жену. Да и чего ему было бояться? Жена бы не осмелилась и пикнуть, ведь тогда сэр Майлз неминуемо выместил бы злобу на юном Данте. Да и что стоило ее слово против его?! А Данте уже и сам запутался в сетях, что приготовил для него безжалостный отчим.

Элейн добралась уже до вершины утеса, когда у нее мелькнула одна мысль. Если ее сочтут погибшей, не исключено, что у Данте в конце концов откроются глаза на истинное лицо опекуна. Тогда сын сможет начать новую жизнь. Но если она по‑прежнему будет в руках мужа, то Данте не сможет оставить ее.

Женщина спустилась на берег, намочила в воде шаль и бросила ее на камни, как если бы ту просто выкинуло на берег приливом. Потом она осторожно взобралась обратно и двинулась по тропинке. Элейн шла всю ночь. Она была уверена, что сэр Майлз задушил Летти Шелби, и не сомневалась, что ее собственная смерть – только вопрос времени. Убийца не настолько глуп, чтобы оставить ее в живых…

Тогда‑то ее и встретил сэр Джейкоб. Он как раз возвращался домой, когда заметил леди Элейн, которая устало брела по дороге. Сэр Джейкоб едва узнал ее, так изменилась эта красавица за последнее время. Ни минуты не колеблясь, он посадил ее в карету и отвез в Севенокс‑Хаус, где она оказалась в безопасности. В конце концов несчастная все ему рассказала.

Они обсудили ее план. Сэр Джейкоб организовал «похороны», а Элейн тем временем уехала во Францию. Следующие пять лет она провела в монастыре. Но однажды от сэра Джейкоба пришло письмо, где тот писал о Данте. После этого мать уже не могла больше оставаться вдали от дома и решила вернуться в Девоншир. Сэру Джейкобу пришла в голову отличная идея поселить ее в собственном доме под видом глухой как пробка престарелой племянницы.

Когда одиночество делало ее жизнь нестерпимой, леди Элейн ускользала из дома под покровом ночи и пробиралась в Мердрако. Она бродила по огромному дому, с тоской вспоминая время, когда была счастлива здесь. Но ее появление не осталось незамеченным. Поползли слухи. Именно тогда возникла легенда о Бледной Леди, которая темными ночами бродит в развалинах замка. Суеверные контрабандисты решили оставить в покое страшные руины. Леди Элейн с улыбкой призналась, что не смогла удержаться, чтобы украдкой не взглянуть на сына. Тогда‑то облаченную в белое фигуру и увидела в окно перепуганная Рея: мать кралась по пятам за сыном, скользя в темном саду словно привидение из легенд.

Когда стало известно, что Данте навсегда вернулся домой и привез с собой жену и сына, леди Элейн и сэр Джейкоб поняли, какая угроза нависла над ними. Они посовещались с поверенным сэра Джейкоба в Лондоне и уже были готовы попытаться разоблачить сэра Майлза – объявить во всеуслышание о том, что им было известно. Правда, доказательств не было. Самое большее, на что они могли рассчитывать, – это то, что местные власти сочли бы необходимым приглядеться повнимательнее к сэру Майлзу Сэндбурну.

…Рея высунулась в окно, нежная улыбка скользнула у нее по губам, когда она увидела, как леди Элейн высоко подбросила Кита, а потом крепко прижала внука к груди. Пока она любовалась этой сценой, за ее спиной выросла темная фигура Данте и сильные руки осторожно обхватили ее за талию. Он нежно привлек к себе жену, прижался подбородком к пышным волосам цвета свежего меда. Воцарилось молчание, казалось, что души их также прильнули друг к другу.

– Я подумал: а не пришло ли время съездить погостить в Камейр? Уверен, герцог и герцогиня уже волнуются, да и без внука они скучают. Мама будет рада познакомиться с твоими родителями. А оттуда было бы неплохо завернуть ненадолго в Лондон. Наберу‑ка я, пожалуй, новую команду да вернусь в Мердрако на «Морском драконе»!

Рея протянула руку и нежно провела кончиками пальцев по суровому обветренному лицу. Ей вспомнился день, когда она увидела его впервые. Это было на «Морском драконе». Теперь, похоже, они вновь скоро ступят на палубу своегр корабля. Пальцы маркизы Джейкоби сомкнулись на драгоценной броши, которую она постоянно прикалывала к корсажу, и губы тронула улыбка. Слава Богу, что брошка была на ней, когда случился пожар! Она подумала, что не иначе как эта маленькая безделушка спасла им жизнь в ту страшную ночь. И Рея дала молчаливую клятву в душе никогда не расставаться с ней.

– Может быть, хочешь спуститься и присоединиться к ним? – спросил муж, поцеловав ее. Рука об руку они вышли из комнаты, которая показалась им мрачной и пыльной по сравнению с ослепительно яркими лучами солнца, щедро заливавшими лужайку под окном. Данте не хотелось, чтобы что‑нибудь снова напоминало ему о трагедии прошлого.

Взявшись за руки, Данте и Рея побежали через сад туда, где весело смеялись леди Элейн и их маленький сын. Наступило утро нового дня.

Эпилог

Долог путь и труден, что из мрака преисподней ведет нас к свету.

Джон Мильтон

Белоснежная чайка взмахнула крыльями и взмыла в безоблачное небо, ее легкая тень на мгновение коснулась зеленого кружева листвы далеко внизу. Было то прекрасное время, когда цветущий тимьян и черный терновник наполняют воздух нежным ароматом. Молодая слива цвела пышным цветом, чуть розоватые лепестки казались восковыми, сладкое, дурманящее благоухание кружило голову.

Золотистые венчики примул, мелькавшие тут и там, напоминали о том, что еще не настало время, когда щедрое летнее солнце согревает промерзшую за долгую зиму землю. Суровые ветры, неизменные спутники зимнего ненастья, то и дело налетавшие с моря на северное побережье Девоншира, сменялись штормами, которые гнали к скалистым берегам яростно ревевшие воронки смерчей.

Но одинокий темный силуэт башни, словно угрюмый часовой, молчаливо устремлялся к небу. На своем веку она повидала немало. И что ей было за дело до бешено налетавших шквалов соленого ветра, стремившихся к востоку, где встававшее солнце окрашивало низкие облака в сочные золотисто‑оранжевые цвета?

Огромные серые валуны, с таким тщанием вырубленные в скалах и уложенные людьми, которые уже давно превратились в прах, были разбросаны по горному склону. Угрюмые останки каменных стен, неподвластные столетиям, осыпались и покрылись зеленоватыми пятнами плесени и мха. Нежные побеги плюща с завидным упорством карабкались по ним год за годом, цепкие усики виноградной лозы обвивали обломки разорванной снарядом мортиры.

Сквозь дыры в разрушенных арках мелькали кусочки неба. Там, где когда‑то смыкались изящные своды, где были стены, украшенные узорными щитами и громадными рыцарскими мечами, овеянными славой былых подвигов, где прежде реял шелк боевых знамен, остались лишь пыль да груды камней.

А в заброшенном внутреннем дворике желтые головки одуванчиков пробивались к свету, раздвигая нежными побегами тяжелые каменные плиты. Не было слышно ни грохота подков боевых коней, ни скрипа колес, что прежде безлунными ночами тревожили покой Мердрако.

Огромный каменный дракон, рухнувший со своего постамента, по‑прежнему, как и подобает часовому, сурово охранял вход в замок. Взгляд невидящих глаз был прикован к его владениям, угрожая любому, кто решился бы нарушить его покой. Но ничто больше не грозило Мердрако. Ни один враг не ждал, скрывшись за крепостными стенами, пока безмолвная мгла окутает землю черным плащом. Даже в мелькавших во дворе тенях не было ничего зловещего.

Ночами, повинуясь таинственным приказам бледного лика луны, неизменный прилив гнал соленые валы к берегу, и они яростно шипели и рассыпались мириадами сверкающих брызг об острые зубы скал внизу, под развалинами Мердрако. А высоко над ними вонзались в мягкое брюхо неба остроконечные силуэты всеми позабытых дозорных башен…

Позабытых? Нет, милосердная судьба уготовила замку совсем другую участь. Далеко в воздухе послышались смех и детские голоса, бешеный лай собак разбудил давно уснувшее среди каменных стен эхо. Если бы кто‑то в этот миг оказался на башне, он увидел бы приближавшуюся к развалинам замка небольшую группу всадников.

Подъехав, они спешились. Мужчина в дорогом шелковом костюме и женщина в платье из голубого бархата, украшенном белой пеной кружев, рука об руку направились к мрачным развалинам. Вдалеке был виден огромный каменный дом, где над высокими трубами каминов вились тонкие струйки ароматного дыма. Весело сверкали на солнце бесчисленные окна.

Серые глаза мужчины сузились, он прищурился, глядя на ослепительно синюю гладь моря и клубившиеся на горизонте грозовые облака, предвещавшие скорый шторм. На одно короткое мгновение он почти забыл, что давно уже не капитан корабля. Ему нет больше нужды хмуриться при виде урагана, когда бешеные порывы ветра рвут на части белоснежные паруса, жалобно скрипят мачты корабля, а он летит себе словно на крыльях, полагаясь лишь на волю волн и своего капитана.

Тот же ветер, что гонит в море корабли, вдруг шаловливо разметал шелковистые волосы его жены, и их роскошное золото вновь, как всегда, заставило мужчину мгновенно забыть обо всем. Он снова подумал, что с каждым днем ее нежная красота становится все ярче.

Она подняла на него глаза, и тут же чутье любящей женщины подсказало ей, что вид моря снова разбудил в его душе тоску о славных походах прошлых лет. Но взгляды их встретились, он взял в руку ее ладонь, и, тесно прижавшись друг другу, они пошли по земле, которую он унаследовал от предков и надеялся передать своим детям. Она знала, что прошлое уже больше не манит его. Они оба жили будущим.

Улыбка тронула его губы, пока он с одобрением следил, как его сын, который казался старше своих десяти лет, ворчал на младших брата и сестру. Те покорно слушали его, сидя верхом на разжиревшем косматом пони, которого старший брат вел в поводу. Совсем еще молодой человек, не старше двадцати, шел впереди, то и дело спотыкаясь, когда забывал о малышке, ковылявшей за ним, крепко вцепившись ему в руку. Наконец ему это явно надоело. Весело расхохотавшись, он подхватил девчушку на руки и посадил на широкие плечи, а ее локоны весело трепал ветер, когда она радостно подпрыгивала, страшно довольная собой и всем вокруг.

Ярко‑голубые глаза молодого человека светились умом и мужеством, в груди рождались светлые мечты, навеянные судьбой мужчины и женщины, которые много лет назад приняли его как сына и чья любовь была для него дороже любых сокровищ со дна моря.

Конни Бреди бросил взгляд, исполненный глубокого чувства, на мужчину и женщину, чью крошечную дочку он держал на плечах. Он попытался что‑то крикнуть, но слова унес соленый морской ветер. Прислонившись к нагретому солнцем каменному дракону, он принялся ждать, словно в его распоряжении была целая жизнь. Он что‑то насвистывал сквозь зубы, и веселая мелодия песенки уносилась вверх, где сине‑зелено‑алое шелковое знамя гордо реяло на остроконечной крыше башни, той самой, что по‑прежнему вздымалась в небо как часовой.

[1]Мердрако – Морской дракон

[2]Каперство – в военное время (до запрещения в 1856 г.) преследование и захват частными судами коммерческих неприятельских судов или судов нейтральных стран, занимающихся перевозкой военных грузов в пользу воюющей страны

[3]Эгрет – перо или пучок перьев для украшения шляпы или прически с бриллиантами

[4]Аграф – нарядная пряжка или застежка

[5]Такелаж – все снасти на судне, служащие для управления парусами

[6]Бишопс‑Крик – бухта Епископа

[7]Кордегардия – помещение для военного караула, а также для содержания арестованных

[8]Буканьеры – охотники на одичавший скот в Вест Индии (от слова «букан» – вяленое или копченое мясо)

[9]Майклмас – 29 сентября– национальный праздник, Михайлов день

[10]Dawn (англ.) – рассвет, утренняя заря.

[11]Канал, или Английский канал – так иногда называли Ла‑Манш.

[12]Откат – обратный прибойный поток.