С чего ты взяла, что они преступники, женщина!? Я не мог оставить их умирать на улице в куче дерьма! Сама видишь, в каком они состоянии!

Я пытаюсь незаметно проскользнуть в гостиную, но скрипучие половицы сдают меня с потрохами. Брэд и Иден выходят в прихожую. У Иден раздраженный вид. Она старается на меня не смотреть. Брэд чешет затылок и говорит:

- Парень, можете остаться с девчонкой на пару дней. Отдохнете, наберетесь сил, а потом решите, что делать дальше. Договорились?

- Да, - я киваю головой.

Из детской раздается звонкий, как колокольчики, детский смех. Мы поднимаемся наверх, чтобы посмотреть, что происходит. Когда Брэд приоткрывает дверь в детскую комнату, глаза Иден расширяются от удивления. Лира и дочь Брэда и Иден Кристи сидят на полу в окружении старых кукол, на которых без слез и не взглянешь.

- Смотри, это Пенелопа. А это Джулия… - говорит девочка, выкладывая кукол перед Лирой. – Мама, Лира согласилась поиграть со мной! – восклицает Кристи, когда замечает мать, стоящую в дверях.

- Раньше ей было грустно и страшно. Но она больше не боится! – произносит Лира, расчесывая волосы кукле.

Женщина подбегает к дочери, падает на колени и крепко прижимает девочку к груди.

- Что происходит? – интересуюсь я.

- Наша малышка Кристи не говорит с пяти лет. После смерти бабушки она просто замолчала…. Для нас всех это было шоком…. Но она заговорила… так неожиданно…

Иден постелила нам с Лирой в маленькой комнатке под лестницей. Она на матрасе, а я на полу. Но я был и этому рад. После побега Лира не произнесла ни слова. Она снова начала вздрагивать и шарахаться от меня, как черт от ладана. Лира лежит на спине, уставившись в какую-то невидимую точку на потолке. Я уже почти выключил лампу, как она что-то тихо прошептала.

- Что? – переспрашиваю я. – Ты что-то сказала?

- Они идут…

- Кто?

- Они… они всех нас уничтожат…. Их голоса у меня в голове…. Заставь их замолчать!

- Голоса? Что они говорят?

- Они не говорят…, они кричат… очень громко…

Я сажусь на край матраса и беру Лиру за руку.

- Тебе страшно? – спрашиваю я.

- Да…

- Не бойся. Я ведь с тобой. И всегда буду…

Я не успеваю договорить, потому что Лира касается моего лица своими тонкими пальчиками. Я ощущаю легкое покалывание по всему телу, словно крошечные разряды электричества.

- Дальше все будет гораздо хуже…. Мы умрем…. Все умрем…

- Не говори так. Не надо…

По ее щекам текут слезы. Я не могу заглушить в себе этот порыв. Целую ее мокрые от слез глаза, ее прохладные пальцы, ее гладкий лоб, глажу шелковистые волосы…. Ее тело содрогается от сдавленных рыданий.

- Тихо, все будет хорошо. Я обещаю…

- Посиди со мной, - тихо произносит Лира.

- Хорошо, я посижу, пока ты не заснешь.

Я по-прежнему держу ее за руку. Не отпускаю, пока ее веки не становятся тяжелыми, и она не погружается в сон…

…2…

Мне снится, что я падаю с обрыва в океан. Но когда открываю глаза, вижу над собой потолок. Приподнимаюсь на локте и пытаюсь понять, где нахожусь. Лира спит на животе, уткнувшись лицом в подушку. Я перевожу дыхание. Смотрю на старые часы на стене. Три часа ночи. Проходит, по меньшей мере, полчаса, прежде чем я снова погружаюсь в сон.

Резко просыпаюсь от крика, разрывающего темноту. Лира свернулась в углу калачиком. Она трясется.

- Что случилось? – спрашиваю я, убирая волосы с ее мокрого от слез лица.

- Они… они идут…

- Кто? Те, о ком ты вчера говорила? – спрашиваю я.

- За нами пришли…, - шепчет она.

На улице раздаются странные звуки. Я подбегаю к заколоченному окну. Десятки прожекторов ярко освещают улицу. В комнату врывается Брэд. На нем потная майка и трусы. Он кидает мне какой-то предмет. Рюкзак с вещами и продуктами.

- Иден собрала все, что успела! Вам нужно уходить! Сейчас!

Я киваю. Перед глазами плывут разноцветные точки, но хватаю Лиру за руку.

- Обувайся! Мы уходим…

Она ничего не говорит, но подчиняется.

- Что это? Там на улице? – спрашиваю я Брэда, пока мы спускаемся по лестнице.

- Ночной рейд! Они бывают нечасто. Только когда сбегают преступники… - отвечает он, косясь в мою сторону. – Бегите! Бегите к границе города! Там через…. Я уже не слышу голос Брэда. Его уносит ветер.

Мы выбегаем через дверь, выходящую на задний двор. Я оглядываюсь. Свет становится все ярче, а звуки – громче. Мы бежим по темному переулку.

- Стоять! Руки за голову! – ревет один из солдат.

- Не останавливайся! Беги, Лира! – кричу я, оборачиваясь, чтобы посмотреть назад. Десятки темных силуэтов быстро приближаются к нам. Над головой застывает вертолет, освещая мощным прожектором. Я ныряю в темноту, держа Лиру за руку. Раздается пронзительный визг. Но это не звук оружия…. Будто кто-то или что-то, намного страшнее солдат Обороны преследует нас. Меня охватывает ужас. В темноте я замечаю силуэт. Существо…. Оно движется стремительно, несмотря на неестественные очертания. Нас снова настигают прожектора. Только тогда я замечаю, что это существо движется не по земле. Оно карабкается по стене, как паук. Оно похоже на человека, с которого сняли кожу, оставив только мышцы и сухожилия. Но лицо обезображено: верхняя и нижняя челюсти выступают вперед, будто их приделали специально, глаза черные, а из пасти вытекают струйки черной жижи. Одно из существ бросается на Лиру, и валит ее прямо в грязь. Я стараюсь ей помочь, но ноги, будто свинцом налились. Я хватаю существо обеими руками за задние ноги. Оно оборачивается и смотрит на меня. Я пытаюсь оттащить его в сторону, но тварь слишком сильна. В это время Лира хватает существо за горло и вырывает гортань. Тварь захлебывается собственной кровью, издает булькающий стон и затихает. Я помогаю Лире подняться. Со всех сторон раздается такой же визг и хрипы. Лира вздрагивает от страха и неожиданности. Прожектор вертолета освещает переулок. Я замечаю движение краем глаза. Десятки тварей карабкаются по стенам. С их омерзительных тел стекает густая черная слизь. Только сейчас я замечаю, что у них на задних конечностях металлические браслеты с мигающей красной точкой в центре. Это значит только одно. Их контролируют…. Лира смотрит на меня, потом – на существо, находящееся в непосредственной близости к нам. Я уже слышу тяжелое дыхание солдат. Вокруг нас творится невообразимое. Над головой грохочет вертолет, свистят пули, кричат солдаты Обороны, воют сирены.

- Руки за голову! Вы арестованы! Приказываю остановиться!

По нам открыли огонь из автоматов. Стреляют с вертолета. Грязь взлетает в воздух, попадает в лицо. Я хватаю Лиру, и мы несемся в узкий переулок, где передвигаться можно только гуськом. Снова этот визг. Существа преследуют нас. Они ловко перепрыгивают с крыши на крышу. Целая орда тварей мчится за нами. Одно из существ прыгает на меня. Оно наваливается всем своим весом, прижимая меня к земле. Лира хватает его за шею и тянет на себя. Я упираюсь ему в грудь руками и ногами, но тварь крепко вцепилась мне в плечо своими цепкими длинными пальцами. Я смотрю, как хрупкая девчонка пытается справиться с монстром. Лира хватает камень и ударяет по позвоночнику твари. Существо разжимает пальцы-крючья, проткнувшие мое плечо. Оно выпускает меня из своих смертельных объятий и направляется к Лире. Я пытаюсь подняться, но резкая боль в плече не позволяет мне это сделать. Тварь направляется к ней, медленно ступая по земле. Существо вплотную приближается к Лире. Девушка прижимается спиной к стене. Эта тварь с блестящей кожей и огромными клыками обнюхивает Лиру, раскачиваясь на тонких кривых ногах. Оно смотрит прямо ей в глаза. Это длится несколько секунд. В этот момент происходит что-то странное между ними – они будто общаются глазами. Существо издает странные звуки, а потом отступает и скрывается в темноте. Вокруг раздается лязгающий звук и скрежет металла по асфальту. Прожектор вертолета находит нас в темноте. Мы снова на виду. Десятки тварей двигаются в противоположную от нас сторону. Они бегут прямо на солдат Обороны. Набрасываются и разрывают зубами. Я смотрю, как твари набрасываются на очередного солдата и превращают его тело в кровавое месиво. Тьму разрывают вспышки, душераздирающие крики и грохот выстрелов.

- Что это… было? – спрашиваю я, когда Лира помогает мне подняться.

Она смотрит на меня и только пожимает плечами.

- У тебя кровь, - говорит Лира.

Я смотрю на свое плечо. Кровь окрасила рубашку в красный цвет и уже успела подсохнуть, образовав плотную корку.

- Да все нормально. Идем. У нас есть фора в несколько минут…

Мы несемся по грязным улочкам, сбиваем мусорные баки, падаем в грязь.

«Мы погибнем», - проносится у меня в голове. Я смотрю на Лиру. Она явно не собирается сдаваться. Это вселяет в меня лучик надежды. Ненадолго…

Яркий свет фар ослепляет нас. Подкрепление на подходе. Лира сворачивает в самый темный переулок. Ноги подкашиваются, плечо болит, но я стараюсь не отставать. Вой сирен так близко, что мое тело сковывает холод. Лира бросается к первой попавшейся двери. Дергает за железную ручку. Заперто.

- Стоять! Положить руки за голову! – раздается голос у нас за спиной.

«Вот и конец», - думаю я. На секунду мир вокруг меня становится размытым.

А в следующую – Лира выхватывает пистолет из рук полицейского. Ее движения плавные, как у дикой кошки. Она выгибается как пантера, ударяет его в висок рукояткой оружия. Полицейский падает на землю.

- Ты его убила? – спрашиваю я.

- Нет. Оглушила…

Она прячет пистолет в карман на платье. Я оглядываю Лиру с ног до головы – грязная, волосы спутались, коленки в крови.

«Прости», - мысленно произношу я. Непроглядную темноту разрывает вой сирен и голос из громкоговорителя: - ЗАКРЫТЬ ГРАНИЦУ! ОЦЕПИТЬ ГОРОД ПО ПЕРИМЕТРУ! ОНИ НЕ ДОЛЖНЫ УЙТИ!

Поздно. Вот и граница города. Дальше – непроглядная чаща. От нее нас отделяет только высокий забор из сетки, с намотанной сверху колючей проволокой. Мы проползаем под ограждением. Возможно, этот лаз сделала собака или какое-то дикое животное. Я не чувствую ног, но все равно бегу. Когда перед глазами темнеет, я понимаю, что падаю.

Я падаю. Лечу сквозь темноту. В небытие. Я ничто. Меня больше нет. Но меня вытягивают чьи-то слабые холодные руки. Я открываю глаза. Лира. Солнце уже окрасило верхушки деревьев в золотисто-красный цвет. Я смотрю на ее лицо. Пытаюсь запомнить каждую черточку лица, каждую крохотную морщинку, синие глаза с серебристыми крапинками, прозрачные волоски на шее у края роста волос, длинные ресницы, как порхающие бабочки…

- Что нам делать? – спрашивает она. Ее ресницы влажные, но она старается держать себя в руках. – Что делать?

- Не знаю… - мой голос дрожит от холода, а может и от страха. – Сколько я проспал?

- Пару часов. Я думала, что потеряла тебя…. Пыталась перевязать твое плечо…. – говорит Лира, указывая на кусок тряпки на моем плече. – Приложила кое-какие травы к ране, чтобы не было заражения…

Мне плевать на плечо.

- Я же говорил, что не оставлю тебя…. Я буду о тебе заботиться…

- Куда идти? – спрашивает она, смотря поверх меня.

У меня нет ответов на ее вопросы. Я продолжаю смотреть на нее. На ее бледные щеки и синие от холода губы. В этот момент я все осознаю.

«Я люблю тебя», - хочу крикнуть я, но что-то внутри меня сдерживает.

Она прижимается губами к моему лбу. Я закрываю глаза. Хочу запомнить этот момент. Она сдавливает меня в объятиях.

- О! – вздрагиваю я, когда она сильно сжимает плечо.

- Прости! Ты как девчонка! – смеется Лира.

- Ага!

- Идти надо, - говорит она. Я медленно встаю, опираясь о ствол дерева. Лира кутается в безразмерный свитер, но это не спасает от холода. Мы идем очень долго. Может, час, может, больше. Я периодически останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Мое плечо ужасно ноет. И, кажется, рана снова открылась. Наконец, я улавливаю звуки движущихся машин. Видимо, недалеко есть шоссе. Мы выскакиваем на проезжую часть. Нас чуть не сбивает грузовик. Он проезжает несколько сотен метров, и возвращается обратно.

- Вы совсем сума сошли?! – кричит водитель, поравнявшись с нами. – Куда это вы направляетесь, ребята? – уже более мягким тоном спрашивает мужчина.

- Куда угодно, - отвечаю я.

Видимо, мой ответ развеселил водителя, потому что он улыбается во весь рот, показывая гнилые зубы.

- Садитесь! Я на север еду. В ближайшем городе вас и высажу. Договорились?

Я одобрительно киваю. Мы с Лирой забираемся на сиденье. Водитель изучает нас с ног до головы.

- Так вы откуда? – спрашивает он.

- Эм… из Иллирии, - отвечаю я.

- Ого! Через лес шли? Как вы пересекли границу? По радио передавали, что там что-то произошло. Карантин, вроде…. Никого не впускают, никого не выпускают.

Знал бы он, что там на самом деле…

- Да…

- Это ж целых десять миль! Наверное, устали и есть хотите?

- Да, жутко как хотим есть, - говорит Лира, поглаживая живот.

- Я Форест Флетчер.

- Я… Николас, а это Лира.

- Ага…. Сзади пакет с сэндвичами. Берите! Можете все есть! Я налопался…

Я неуверенно достаю пакет. Сэндвичи еще теплые. Откусываю мягкий хлеб и жую, наслаждаясь вкусом. Смотрю на Лиру. Она жадно разрывает зубами сэндвич, все лицо и волосы в грязи, на руках и ногах ссадины, на щеке кровоподтек. Я выгляжу намного хуже.

- Думаю, мне не стоит задавать лишних вопросов…

- Нет, не стоит, - говорю я, разглядывая проносящиеся мимо деревья. – Нам нужно уехать подальше отсюда…

- Мммм…

Почти всю дорогу мы молчим. Форест заезжает на дозаправку в ближайший городок в ста пятидесяти милях от того места, где нас подобрал.

- Эй, - говорит Форест. – Возьмите. Здесь немного, но на первое время должно хватить… - произносит он, протягивая две мятые купюры ценностью в сто иллириков.

- Спасибо… - говорю я. – Идем, Лира!

Она стоит напротив витрины с пластмассовыми заколками. Я хватаю ее за руку. Лира шарахается от меня.

- Идем!

- Отпусти меня! – кричит она.

- Тихо-тихо.

Я трясу ее за плечи, пытаясь привести в чувства. Ее отсутствующий взгляд меня пугает.

- Нии…ик…

- Да. Это я.

Она корчит рожицу, как маленькая обезьянка и тихонько всхлипывает. Я крепко обнимаю ее хрупкое замерзшее тело. Лира легонько касается пальцами той области, где находится сердце и шепчет:

- Тук, тук, тук…

Мы находим заброшенный придорожный мотель в пяти километрах от заправки. Находим единственный номер с незапертой дверью. В комнате пахнет сыростью, плесенью и потом. Здесь давно никого не было, поэтому все покрыто пылью. Всюду валяются бумаги, пустые пивные банки. Окна заколочены, поэтому мои попытки открыть форточку не увенчались успехом. На тумбочке у окна стоит старая керосиновая лампа, на стене висит картина с изображением голой женщины, лежащей на кровати среди груды тряпья. Я захожу в ванную в поисках воды, но трубы давно проржавели, а кран вот-вот рассыплется в руках. Я нахожу почти целую аптечку в шкафчике в ванной. Пытаюсь перевязать рану на плече, но делаю только хуже.

- Я помогу… - говорит Лира, выхватывая у меня из рук бутылочку с антисептиком. – Будет немного щипать…

Она выливает добрую долю антисептика в рану и перевязывает чистыми бинтами.

- Стало намного лучше…, чем было…

Я пристраиваюсь в кресле у окна и наблюдаю за Лирой. Она медленно снимает ботинки, потом откидывает одеяло и ложится. Я закрываю глаза.

- Если хочешь, можешь лечь на кровать…. Я не против, - говорит она. – В кресле неудобно…

Я ничего не отвечаю. Медленно встаю и ложусь на край кровати. В полной тишине я слышу стук ее сердца. Как маленький барабан. Тук, тук, тук…

Она меня боится. В этот самый момент, когда нас разделяет несколько сантиметров, когда мы немного не одеты… ей страшно. Но с каждой минутой ее дыхание становится глубже. Она засыпает. Кладет голову мне на грудь и вздыхает. Мое сердце бешено колотится. Мне кажется, что я ощущаю, как эндорфин проникает в каждую клеточку моего тела. Я засыпаю. Впервые мне не снятся ужасы пережитых дней. Мне снится ОНА. Ее имя тает на языке как сахарная вата. Я готов бесконечно его повторять. Теплое дыхание лиры щекочет мне ухо. Я открываю глаза. Она смотрит на меня. Смотрит так, будто видит что-то внутри меня. Ее радужки мерцают, а зрачки подрагивают в такт биения сердца.

- Что? – спрашиваю я.

- Мы должны…

- Да?

- Идти…

Когда мы готовы идти, Лира спрашивает:

- Куда мы пойдем?

- Я.., я не знаю…

Мы выходим на заросшую травой парковку. Я вглядываюсь вдаль, прикрывая глаза ладонью. Солнце высоко в небе, но на улице довольно прохладно. Дорога к городу заняла около часа. Я никогда не видел ничего подобного. Может, я жил в одном из таких полуразрушенных домов в прошлой жизни. Возле одного из таких домов мы замечаем двух мальчишек, играющих консервной банкой в футбол.

- Отсюда мы можем куда-нибудь добраться? – спрашиваю я, обращаясь к мальчику постарше.

Он смотрит на меня удивленными глазами, переминается с ноги на ногу.

- Здесь есть вокзал? – неожиданно спрашивает Лира, вглядываясь в лицо мальчика.

- Да. Но здесь проходят только два поезда. Один – в Иллирию, второй – в Дикую зону...

- Что такое Дикая зона? – спрашиваю я. Нам никогда не говорили, что есть еще что-то кроме Империи. Все их слова были ложью…

- Это была страна…. Называлась – Мексика…

- Спасибо… - говорит Лира. Она, не отрываясь, смотрит в глаза мальчику. Тот стоит неподвижно. Его будто парализовало.

- Идем-идем, - говорю я, хватая Лиру за руку.

Мы проходим несколько кварталов, и оказываемся на небольшой площади, вокруг которой расположились такие же ветхие двух- и трехэтажные здания. На одном из них большими буквами написано «ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНАЯ СТАНЦИЯ». Людей не так много – всего с десяток человек. Я с усилием толкаю дверь, и мы входим внутрь.

- Посиди здесь! – говорю я, усаживая Лиру в крохотном зале ожидания.

Я подхожу к маленькому окошку в стене. Пару секунд собираюсь с мыслями, а потом говорю:

- Простите, сколько стоит билет… до… Мек…сики?

- Куда именно? – грубо спрашивает женщина в очках и с сальными волосами, собранными в пучок.

- Неважно…

- Десять иллириков!

Я ищу по карманам деньги, которые нам дал водитель. Небольшая группа из нескольких человек собралась в центре зала, образовав неровный круг. Я покупаю два билета и иду к образовавшемуся кругу. Локтями прокладываю себе дорогу. Лира стоит в центре круга. Точнее, не стоит…. Она кружится. Кружится, как волчок. Я хватаю ее за руку. Она смотрит на меня так, будто видит в первый раз. Кто-то поворачивается в сторону информационного экрана, а потом указывает на нас. Я смотрю на экран и вижу наши фотографии, а под ними надпись «РАЗЫСКИВАЮТСЯ БЕГЛЫЕ ПРЕСТУПНИКИ! ЕСЛИ ВЫ ИХ ВИДЕЛИ, ТО НЕМЕДЛЕННО СООБЩИТЕ В ПОЛИЦИЮ!». Мы выбегаем к поезду. Я пытаюсь растолкать пассажиров столпившихся у дверей. Они кричат ругательства нам вслед.

- Эй, стойте! – кричит проводник, загораживая нам путь. – Ваши билеты и документы!

- Нам надо..., - говорю я, показывая билеты.

- Документы!

Я достаю из кармана пятидесятидолларовую купюру и протягиваю ее проводнику.

- Этого хватит?

Он смотрит на меня из-под густых черных бровей, вытирает пот со лба, одобрительно кивает и пропускает нас внутрь. Мы протискиваемся через толпу потных, немытых тел. Хотя, наш запах ничуть не лучше. Я нахожу наши места почти в конце вагона. Мы усаживаемся у окна.

- Ты все бросил из-за меня, - говорит Лира. Она кладет голову мне на плечо.

- Что? Ты о чем?

- Ты жил в своем тихом мире, а я…

- Нет!

- Я все понимаю. Ты думаешь, что я ничего не понимаю. Но я…. Я все помню. Все. Слишком много помню. Чего-то никогда не существовало, но это в моей голове…

- Тебе лучше отдохнуть.

- Тебе очень трудно со мной. Иногда в моей голове царит хаос, а иногда – все ясно, как днем! Но я это ненавижу! Я знаю, что все станет, как было…

Она отворачивается к окну. Я замечаю на ее шее небольшой шрам. Тонкая бледно-розовая полоска. Я слегка прикасаюсь к шраму кончиками пальцев. Лира вздрагивает.

- Что это?

Она пожимает плечами. Я отдергиваю руку. Мы сидим молча, пока не становится совсем темно.

- Я Монолит, Монолит…

- Что? – спрашиваю я Лиру, но когда вглядываюсь в ее лицо сквозь темноту, замечаю, что она спит. Лира уткнулась лицом здоровое плечо. Она тихо посапывает, будто все проблемы уснули вместе с ней.

Мне снится огонь. Все в огне. Я оглядываюсь по сторонам и вижу Лиру. Ее хрупкое тело, одетое в тоненькую рубашку горит синим, и пламя разносит ветер. Горят здания, деревья, машины…. Темные силуэты в огне…. Они то появляются, то исчезают.

- Нашшшаа! Онаа! Нашшшша! – шипят они.

Я смотрю на Лиру. Она открывает рот и в этот момент раздается звук аварийной системы. Я открываю глаза. Все вокруг окрасилось в синий и красный, а ночь разрывает звук сирены. Я смотрю в окно, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Но из-за слоя грязи и пыли это невозможно. Мы стоим на одном месте…. Это не к добру…

«ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЕ НОМЕРА IDG6, IDG3 ОБВИНЯЮТСЯ В ПОБЕГЕ И ВООРУЖЕННОМ НАПАДЕНИИ! ПОДЛЕЖАТ НЕМЕДЛЕННОМУ АРЕСТУ! ЕСЛИ ВЫ УКРЫВАЕТЕ ПРЕСТУПНИКОВ, ВЫ ТАКЖЕ БУДЕТЕ АРЕСТОВАНЫ!»

Громкоговорители замолкают. Я с ужасом смотрю на Лиру. Но в ее взгляде нет страха. Нет ничего…

…3…

Я отчетливо чувствую, как сжавшийся в комок пустой желудок ухнул вниз. Лира смотрит на меня удивленными глазами. Я встаю и пытаюсь размять ноги.

- Давай договоримся: ты сидишь здесь и никуда не уходишь. И ты никого не бьешь без надобности!

- Хорошо, - беспечно отвечает она.

Я выхожу в тамбур и выглядываю в открытое окно. Возле поезда выстроились патрульные машины и с дюжину мотоциклов с хромированным корпусом. Над поездом кружит вертолет, освещая светом прожектора железнодорожные пути. От ужаса я забываю, что нужно дышать. Я бегу в купе, захлебываясь собственной слюной.

- Там… куча солдат…

Лира смотрит на меня, а я на нее. Почему она молчит? Почему? Она подходит ко мне, достает пистолет из-за пояса моих брюк. Я отобрал его у нее в целях ее и моей безопасности.

- Я их отвлеку, - шепчет Лира. Она протягивает руку и касается моей щеки. – Все будет хорошо….

Я хочу возразить, но слова застревают у меня в горле. Через долю секунды Лира уже бежит по узкому коридору, протискиваясь сквозь толпу зевак-пассажиров, прилипших к грязным окнам вагона.

- Лира, нет! – кричу я, осознав ужас всего происходящего. Я не успеваю схватить ее за руку. Лира ловко спрыгивает с последней ступеньки и приземляется на ноги. Ее бледное лицо освещает прожектор. Байкеры в блестящих шлемах-черепах наставляют на нее оружие.

- Бросай пистолет на землю! – кричит байкер в центре. Лира подняла руки вверх, но оружие не бросила. – Я сказал бросить пистолет! Бросай его!

- Двенадцать на двенадцать… конец… - шепчет Лира.

«Что это значит?» - проносится у меня в голове. В ту же секунду все двенадцать байкеров падают на гравий, как срубленные деревья. Лира бросает пистолет с пустым магазином. Двенадцать человек, двенадцать патронов в магазине…

Все происходит, как в замедленной съемке: вертолет завис у нас над головами, волосы Лиры колышутся от легкого ветерка. Я трясу головой, чтобы прийти в себя. Хватаю пистолет одного из байкеров, истекающего кровью от смертельного выстрела в голову, хватаю Лиру за руку, и мы несемся прочь от этого места. По нам стреляют с вертолета, щебень разлетается в разные стороны от мощных выстрелов.

Мы бежим вдоль вагонов, накрытых сверху брезентом. Эта погоня кажется мне бесконечной, и я ныряю под вагон. У меня нет никакого плана, я просто следую своему инстинкту выживания. Я чувствую раздирающую боль в груди, но продолжаю бежать. Мы проползаем под вагонами. Я оглядываюсь. Никого не видно, но звук бегущих по гравию ног в тяжелых ботинках достигает моих барабанных перепонок. Один из товарных поездов двигается с места. Проскочить не удастся. Я на ходу хватаюсь за ржавую железную ручку. Лира по-прежнему держит мою руку. Я слышу звук лопастей приближающегося вертолета и утягиваю Лиру за собой вглубь вагона. Проходит несколько минут, пока наши глаза не привыкают к темноте. Мы стоим так близко, что стук ее сердца отдается у меня в голове. Я делаю неуверенный шаг вперед и обнимаю Лиру за плечи. Она напрягается. Я намного выше Лиры, и мне приходится горбиться. Она толкает меня, и я ударяюсь о стену вагона. В этот момент вижу дуло пистолета, направленного мне в лицо.

- Ты же не выстрелишь, Лира, - говорю я, пытаясь за словами скрыть страх. – Ты ведь не убийца?

- Они убивают, потому что забыли другой способ жить. Он был, но его у них отняли. Теперь они торопятся убить….

Ее глаза ничего не выражают. Будто душа покинула тело, а голос совсем чужой. Я замечаю, что палец Лиры задрожал на курке. Несмотря на ловкость, скорость и запредельные физические способности, Лира оставалась хрупкой девочкой. Я больше и выше ее. Неожиданно для самого себя, я притягиваю ее к себе и целую в губы. Она роняет пистолет на пыльный пол. Я усаживаю ее обмякшее тело в углу. Сползаю по стене, и обхватываю ноги руками. Я не имею ни малейшего понятия, что делать дальше. У меня нет никакого плана.

- Я не хочу возвращаться обратно! – говорит Лира. По щекам текут слезы. Я вытираю их рукавом рубашки. Он становится мокрым. Я обнимаю ее и повторяю слова: «Тихо, все будет хорошо». Я сам в это не верю.

- Эти слова ничего не значат…. Просто звуки….

Иногда ее речь похожа на неотфильтрованный поток мыслей. Но иногда она говорит совершенно внятно.

- Монолит…

Она говорит что-то еще, но я не могу разобрать слов. Какой-то тарабарский язык. Я уже не слушаю, а просто смотрю на Лиру. Она похожа на призрак с огромными всезнающими синими глазами, в которых скрыта тайна вселенной.

Плечо ноет, но кровь больше не сочится. Я боюсь заснуть. Нас могут обнаружить в любой момент и тогда…

- Мы не умрем…

- Что? – переспрашиваю я, вглядываясь в лицо девушки.

- Мы не умрем…. Не сегодня…

- Откуда ты…

- Я прочитала. Твои мысли.

- Что?

- Я смотрю на человека и вижу, что он думает…. Просто чувствую. Это заметно. По глазам…

- Хм..., - тихо произношу я, стараясь скрыть нахлынувшие эмоции.

- Но я не подслушиваю. Это лежит на поверхности…. Ты слишком громко думаешь. Я не копаю так глубоко…

- О!

- Да… и прости за то, что пыталась тебя убить…

- Ты же понимаешь…

- Я понимаю, только…

- Только что?

- Бесконечный поток мыслей и воспоминаний..., но они не мои! Они слишком громкие! Слишком отчетливые! Их не заглушить! – говорит Лира сквозь слезы. Ее волосы падают вперед и снова рассыпаются по плечам, когда она вскидывает голову.

- Тихо, тихо…

- Они… думают…. У них есть мысли…

- У кого? У солдат? У наемников?

- Нет! У тех… других! Слишком много смертей. Надо остановить. Прекратить… - тихо прошептала Лира.

«Ну вот опять началось...» – проносится у меня в голове.

- Лира, все хорошо. Здесь только мы. Они нас не найдут, - мягко произношу я.

- Ты считаешь меня сумасшедшей…

- Нет. С чего ты взяла… - интересуюсь я и тут же понимаю всю глупость сказанного: Лиру очень сложно обмануть.

Она как-то многозначительно смотрит на меня.

- Извини, я забыл…

- Ты меня боишься, - продолжает она. – Это правильно…

- Занятная мысль…. Но я не боюсь тебя, пусть ты и пыталась меня убить.

Она мотает головой, а потом сворачивается клубочком у меня подмышкой как котенок. Котенок, у которого есть когти. Я закрываю глаза. Мне кажется, что прошло пара минут, но когда просыпаюсь, то вижу, что сквозь щели пробивается солнечный свет. Я аккуратно приоткрываю тяжелую дверь. Мы стоим посреди полупустынной местности. Вокруг высохшие деревья и руины, а солнце стоит уже высоко в небе. Только сейчас я понимаю, как хочу есть и пить. Спрыгиваю на землю, пытаюсь размять ноги, и вдруг чья-то рука ложится мне на плечо. Я оборачиваюсь в надежде, что это не один из стражей порядка. Лира. Я облегченно выдыхаю.

- И зачем это ты подкрадываешься ко мне?

- Я и не подкрадывалась, – говорит девушка, поправляя волосы. – Я просто очень тихо хожу.

- Ну да, ну да.

В нескольких сотнях метров от нас послышались неторопливые шаги и мужские голоса, переговаривающиеся на странном языке.

- Это…

- Нет. Они не причинят нам вреда, - ответила Лира, сделав шаг вперед.

- Надеюсь, что ты права…

Невнятные звуки постепенно превратились в слова. Я отчаянно пытался понять их разговор, но так и не смог разобрать ни слова. Два силуэта вывернули из-за угла.

- Эй, кто вы такие!? – с явным акцентом произнес мужчина в выцветшей футболке песочного цвета и армейских брюках, наставляя на нас ствол винтовки. Лира отпрянула. Я поднял вверх руки.

- Кто вы такие? – снова спрашивает незнакомец.

- Мы… у нас…

- Беглецы?

Я одобрительно киваю.

- А за что разыскивают?

- Не в ладах с законом…

Второй мужчина внимательно осматривает нас. Потом что-то шепчет первому и отходит назад.

- Так вы те самые? Renegado, значит…

- Что? – переспрашиваю я.

- «Отступники», которых вся Империя разыскивает…

В набедренной кобуре второго незнакомца приютился большой пистолет, на поясе – ножны. И он дает нам понять, что с ним шутки плохи, поправив оружие.

- Да не бойтесь! Мы вас не сдадим… пока. Я Родриго Гонсалес.

- Итан…, просто Итан.

- Ага, а ты кто такая, милка? – спрашивает Родриго, обращаясь к Лире.

- Лира…

- Красивое имя…, а это мой младший брат Педро.

Педро оглядывает Лиру с ног до головы. Он смотрит на нее так, как мужчина смотрит на женщину…. Я крепко сжимаю ее руку. Мне не нравится его взгляд.

- Далековато вы забрались! – говорит Родриго, немного разрядив напряженную обстановку.

- Да? А где мы? – спрашиваю я.

- Дикая зона! Но во времена моих предков это были…

- Мексика, - продолжает Лира, - Гватемала, Гондурас, Никарагуа…

- Точно! И все страны бывшей Южной Америки.

- Так вы мексиканец? – спрашивает Лира, когда мы идем вдоль поезда.

- Мои предки из Мексики. Так что, да. Получается, что я мексиканец! – смеется Родриго. - Encantado de conocerle[1]!

- Para mí también es un placer conocerte![2]

- Ubicación tú sabes español?[3]

- Yo mucho de lo que sé...[4]

- Así es como...[5]

Откуда Лира знает испанский язык? Похоже, что у нее еще очень много тайн, которые скрываются под маской хрупкой девочки. Сколько еще мне предстоит узнать о ней?

Мы идем по выжженной под палящим солнцем траве. Через некоторое время показываются ветхие домики с заколоченными окнами и трейлеры. Родриго говорит, что это одно из поселений в Дикой зоне. Всего их около пятидесяти семи. Из землянок стали выглядывать головы женщин и детей. Мужчины же наоборот вышли из домов с оружием. У одних я замечаю винтовки, у других – палки и ножи. Когда они замечают своих сородичей, то немного расслабляются.

- Quien te ha traído a nuestro pueblo, Rodrigo?[6] – спрашивает старик, вышедший вперед. Судя по тону, он, скорее всего, самый главный.

- Estos niños no causará ningún daño a nadie, padre,[7] - отвечает Родриго, положив руку старику на плечо.

- Я надеюсь, сынок.

- Они наши друзья! – громко произносит Родриго, обращаясь к остальным. Все стали возвращаться к привычным для всех делам. - María, ven acá![8]

Девчонка лет четырнадцати подбегает к Родриго. Тот что-то произносит по-испански и делает жест рукой, обращаясь к нам с Лирой.

- Vengan...[9] – произносит девочка. Она такая худая, что кости торчат, а платье настолько широкое, что она в нем, как карандаш в стакане. Она проходит в глиняную землянку без окон, похожую на сарай.

- Здесь…можно…помыться, - говорит она на ломаном английском, приглашая нас войти. На полке стоит огарок свечи в банке из-под каких-то консервов, а в углу корыто с водой и несколько ржавых ведер.

- Думаю, мне стоит подождать снаружи… - говорю я, отпуская руку Лиры.

Я жду, когда Мария поможет Лире отмыться. Мария выходит из бани, а когда возвращается, то у нее в руках какая-то одежда. Проходит довольно много времени. Дверь слегка скрипит, и Лира показывается в дверном проеме. Прядь мокрых, золотистого цвета волос приоткрывает нежную шею. Взгляд ясный, будто вместе с грязью с нее смылись все ужасы прошедших дней. Меня поражает ее безмятежность. На Лире светло-серая футболка и старый джинсовый комбинезон, а на ногах все те же ботинки.

- Я и для вас одежду принесла, - робко произносит Мария.

Я наливаю в корыто теплую воду, заботливо приготовленную Марией, скидываю грязную одежду и погружаюсь в воду. Поднимаю с пола кусок мыла и натираю кожу так, что начинает щипать.

- Это хорошо, - внезапно произносит голос.

- Господи! Лира, что ты здесь делаешь? – кричу я, пытаясь прикрыться.

- Это хорошо…

- Нехорошо заходить, когда я не одет!

- Это… - говорит Лира, указывая на мое плечо.

- Что не так?

Она садится рядом и снимает бинт с моего плеча. Рана почти затянулась.

- Заживает, - произносит Лира одними губами, а потом выбегает из бани.

Пока не зашел кто-нибудь еще я поспешно одеваюсь. Собираю грязные тряпки, которые были на мне. Лира хватает меня за руку и тащит за собой, когда я выхожу на улицу.

- Что такое, Лира? – с легким налетом раздражения спрашиваю я. Иногда ее беспечность и детская непосредственность злят меня не на шутку.

- Es hora de comer![10] – радостно сообщает Лира.

- Я не понимаю!

- Обед! – повторяет она уже по-английски.

Я иду за ней, стараясь не отставать, потому что Лира бежит вприпрыжку. Мы заходим в старое двухэтажное здание с заколоченными окнами, которое, кажется, вот-вот рухнет и похоронит под обломками всех жителей. Все оборачиваются, когда мы входим внутрь. Но это длится всего пару секунд и все продолжают свои дела.

- Обед еще не подали! – говорит молодая женщина с большим животом.

- Ох, это моя жена, Сильвия! – Родриго встает из-за стола и подходит к нам. Он гладит ее раздувшийся живот и на лице появляется счастливая улыбка.

- Кто там? – спрашивает Лира, пытаясь прикоснуться к животу, но отдергиваю ее руку.

- Ребеночек! – восклицает Сильвия и прикладывает руку Лиры к своему животу. – Когда-то ты тоже была в животе у своей мамы…

Лира ненадолго замирает, и я беру ее за руку. Нас усаживают на свободные места за столом. Нам подают миски с фасолью, фахита[11] и кукурузные лепешки.

- Отец, может, ты прочтешь молитву? – спрашивает Родриго, обращаясь к старику, сидящему напротив.

Все берутся за руки, и он начинает читать молитву на испанском языке:

- Bendice, oh Dios, nosotros y estos dones, que, por Tu misericordia vamos a comer, y tu nombre, para que todas las personas tenían el pan de cada día. Amén.[12]

После сытного обеда каждый убирает за собой со стола. Сильвия подходит к нам и гладит Лиру по голове, расправляя пальцами спутавшиеся волосы.

- Я постелила вам в гостевой комнате в нашем доме, - говорит она.

- Спасибо, - искренне отвечаю я.

- Детка, идем со мной. Хочу тебе кое-что показать.

Когда Сильвия и Лира выходят из кухни, Родриго подходит сзади и кладет свою волосатую руку мне на плечо.

- Эй, может, поговорим?

- Да, конечно! – отвечаю я.

Родриго садится в старое деревянное кресло на крыльце и начинает набивать курительную трубку табаком.

- Не стесняйся. Садись.

Я сажусь на ссохшиеся ступеньки и смотрю на Родриго. Он протягивает трубку, а я отказываюсь и говорю, что не курю. Мы молчим. Каждый из нас ждет, что другой заговорит первым.

- Итак, - начинает Родриго, - вы преступники, значит?

- Не совсем так. Мы никого не убивали…. Почти…

- Так чего же вас разыскивают? Думаю, вся Империя на ушах стоит? – смеется Родриго.

- Скорее всего.

- А что с девочкой?

- Она немного не в себе, - отвечаю я.

- У нее какое-то психическое заболевание? – спрашивает мужчина, вглядываясь в пустынную долину, над которой сгущаются грозовые тучи. – Давненько у нас не было дождя. Все высохло на огороде… - пытается сменить тему Родриго.

- Мы отдохнем, а завтра же отправимся в путь, - тараторю я.

- И куда же? Вас даже в Дикой зоне достанут! От них нигде не скрыться…

- Что же делать?

- Что-нибудь придумаем… - отвечает Родриго, медленно закуривая трубку.

Лира выбегает на крыльцо с радостными криками. Я вскакиваю от неожиданности.

- Итааан! Сильвия научила меня плести браслеты из бусинок! – запыхавшись, произносит девушка.

- Отдышись и объясни по-человечески! – говорю я, улыбаясь уголками губ.

- Я… сделала для тебя… кое-что! Вот! – говорит Лира, протягивая браслет из облезлых бусинок.

- Очень красивый! – я киваю головой в знак утверждения.

- Никогда его не снимай. Это наудачу…

Лира смеется, и в глазах играют озорные огоньки. В этот момент мне кажется, что все будет хорошо.

Темнеет. Все разбредаются по домам, чтобы готовиться ко сну. Я долго не мог сомкнуть глаз, хотя и очень устал. Голова Лиры лежит у меня на плече, и она тихонько посапывает. Ее дыхание щекочет мне ухо. Под умеренное дыхание Лиры и стук капель дождя по крыше я засыпаю.

- Кто ты?

- Никто…

- Откуда ты?

- Ниоткуда…

- Зачем ты пришел?

- Я не знаю…

Она снова и снова задает те же вопросы. Я отвечаю. Ее глаза… серо-голубые. Она гладит меня по щеке. Кожа на ее руках жесткая и сухая от работы. На пальцах мозоли. Она плачет….

Мой сон прерывает чей-то истошный крик. Я открываю глаза. Лира сидит на корточках, забившись в углу. Педро стоит посреди комнаты и смотрит на Лиру с ужасом в глазах.

- Что случилось? – спрашиваю я.

В комнату вбегают Родриго и еще несколько человек.

- La criatura! Ella me mordió![13] – кричит Педро.

- Как она могла тебя укусить? – спрашивает Родриго, осматривая истекающую кровью руку брата.

- Ужасные мысли! Так много! – бормочет Лира, схватившись за голову руками.

- Что он сделал? – спрашиваю я.

- Он трогал…меня…

- Что?

- Он гладил мою ногу…

- Она лжет! Тупая стерва!

Я вскакиваю на ноги как ошпаренный и бросаюсь на Педро. Он валит меня на пол и ударяет в лицо. Чувствую, как из носа идет кровь. Я наношу ответный удар. Родриго и еще какой-то темнокожий парень пытаются нас разнять. Он снова и снова ударяет меня в лицо. Рассекает левую бровь.

- Я ничего не делал! – кричит Педро, размахивая руками в воздухе. – Я услышал, как она разговаривает и решил посмотреть! Я просто хотел ее разбудить, потому что твоя подружка говорила во сне всякую ерунду! Вот и все!

- Извини! Если это так… - говорю я, вытирая кровь со лба.

- Нет, ты меня извини. Прости, что ударил…

- Думаю, нам стоит уйти! – я сажусь рядом с Лирой.

- Подождите до утра. Попрошу Марию собрать все необходимое… - говорит Родриго, выходя за дверь.

Когда все ушли, и мы остались вдвоем с Лирой, я обнимаю ее за плечи.

- Руки красные…, все в крови, кусочки раскиданы, разбросаны по дому. Мелкие части. Кусочки. И все в крови. И руки… - она бормочет, уставившись в черную пустоту комнаты.

Дневной свет освещает часть пола и противоположную от окна стену, пытаясь пробиться сквозь пелену дождя. Я наблюдаю за пылинками, парящими в воздухе. Две недели назад все было так просто. Я ни о чем не задумывался. Жил по расписанию. Мне казалось, что так и должно быть. Но все изменилось. Она появилась в моей жизни внезапно и все перевернула с ног на голову. Та, которая живет в своем мире. Та, которую любишь, но боишься признаться из-за ее непредсказуемого поведения. Лира уткнулась лицом мне в плечо. Я знаю, что она не спит. Мария тихо входит в комнату, рассекая гробовую тишину звуком своей шаркающей походки.

- Эм, Родриго сказал, что вы уходите. Просил кое-что для вас собрать…

- Спасибо, - отвечаю я.

- Здесь немного хлеба, сыр, вода…

- Спасибо, - повторяю я. Я вешаю сумку через плечо и шагаю к двери. Спускаюсь по скрипучей лестнице вниз. Лира медленно следует за мной. Дождь шел всю ночь и по-прежнему с крыши капает вода, а небо затянуто темно-серыми тучами. Но кое-где проглядывают кусочки голубого. Мы выходим под дождь и тут же намокаем.

- Они уже здесь… - тихо шепчет Лира. И я понимаю, что она имеет ввиду. Серое небо и мокрую землю озаряют десятки прожекторов, направленных с разных точек. В небе зависли вертолеты и огромные светящиеся планолеты, повсюду снуют байкеры в своих устрашающих шлемах. Отовсюду слышатся крики, выстрелы и звук бьющегося стекла. Все выскакивают на улицу из пылающих домов. Даже дождь не способен потушить огонь, вырывающийся из окон. Раздаются выстрелы и несколько человек оседают на землю. Педро хватаясь за окровавленный бок, ползет в нашу сторону. С неба падает серебристая капсула в форме яйца. Она приземляется рядом с Педро, ее края слегка раздвигаются, и, в следующую секунду мощная волна разрывает тело Педро и еще какого-то мужчины, находящегося рядом с ним. На мгновение, все еще глядя на то, что осталось от него, я теряю способность говорить. Лира тычет меня локтем. Мы с Лирой бросаемся в сторону улицы, пробегаем девять ярдов до ближайшего двухэтажного строения и прячемся за пыльными стойками, выставленными снаружи. Видимо, раньше здесь был какой-то магазин. Повсюду крики, кровь, трупы. Стиснув зубы, я бегу, перепрыгивая через разбросанные тела, скользя в грязи, смешанной с кровью и внутренностями. Большинство людей умирают мгновенной смертью, другие же лежат в агонии на мокрой земле. Некоторые бродят вокруг оглушенные, контуженные, с оторванными конечностями.

- Беги! – кричу я Лире.

Я прижимаюсь к стене так, чтобы никто нас не увидел, увлекая за собой Лиру. Она смотрит на меня, будто хочет что-то сказать.

- Нужно уйти. Незаметно, - утверждаю я, оглядываясь по сторонам.

Лира проводит по моей небритой щеке своей ладошкой. По ее лицу стекают капельки дождя. А может, это совсем не дождь…. Она прикасается своими губами к моим губам, и по телу разливается тепло. Оно проникает прямо в сердце, разливается по сосудам и ударяет в мозг. По телу бегут мурашки, а кончики пальцев покалывает. Она отстраняется, и я вижу, как ее зрачки расширяются и пульсируют. Волоконца радужки приобретают серебристый оттенок, как и тогда. В лабораториях…

- Ты должен кое-что для меня сделать. Ты должен быть смелым… - говорит она.

- Я не понимаю…

- Такие опасные, как я…. Нельзя контролировать, нельзя доверять. Ты будешь тем, кем захочешь…. Жить будет просто. Больше никаких секретов.

- Нет, Лира…

- Со мной все будет хорошо…. Я стану их добычей. Уйду вместе с ними. И просто исчезну….

- Нет! Ты не можешь так поступить! Должен быть другой выход! Я не могу позволить тебе это сделать! Я же…

- Я знаю. Я тоже, - Лира прерывает меня. – Мне страшно. Я буду скучать по тебе больше, чем ты думаешь…

Она вырывается из моих сильных рук и бежит навстречу двум байкерам. Сквозь пелену дождя и дыма я пытаюсь разглядеть, что происходит. Ее движения быстрые и стремительные. Это похоже на танец. Оба байкера медленно оседают в грязь. Я, замерзший и промокший до нитки, с трудом передвигаю ногами. Я иду за ней. С неба сыплются взрывные капсулы. Деревня превращается в руины, становится братской могилой, похоронив под слоями пепла сотни невинных жизней. Толпа наступает. Ей не справиться…. Лиру хватают, заламывают руки. Она встречается со мной взглядом и произносит что-то одними губами, но я не могу понять, что именно. Я не знаю, что делать. Я не могу бросить ее. Я превращаюсь в дикого зверя, пуму или средних размеров медведя, дерущегося, кусающегося, пытающегося оторвать кусок от плоти противника. Я пытаюсь сделать всё, чтобы вырваться из паутины рук. Я начинаю истошно кричать. Меня с силой ударяют по голове рукояткой пистолета, и игла вонзается в левое плечо. Я отключаюсь…

…4…

- Что ты здесь делаешь, сынок? – спрашивает женщина с серо-голубыми глазами.

- Не знаю.

- Ты должен идти…

- Но я хочу остаться с тобой. Меня там больше ничего не держит…

- Не правда…, не лги мне.

Она гладит меня по голове. Задувает свечу. Меня окутывает одиночество и мгла. Непроглядная мгла. Я пытаюсь выбраться из нее, разбивая костяшки пальцев в кровь.

Почему я не умер? Почему они не убьют меня? Почему они не казнят публично на глазах у всей страны? Возможно, у них на меня совсем другие планы…

Открываю глаза. Яркий белый свет режет глаза, конечности пристегнуты защитными ремнями. Пытаюсь высвободиться, но это лишь усугубляет ситуацию. Натираю запястья до крови. Я почти голый. На мне только тонкий бумажный халат и все…. Возможно, Лира уже мертва. Хотя, наличие медиума и убийцы в рядах обороны им весьма на руку. Ее обучат, сделают совершенного солдата. Превратят в тайного агента или заставят искать предателей, продающих информацию враждебным странам. Мне же светит только смерть…. Может, это и к лучшему.

Несколько дней в палате появляется только медсестра. Она кормит меня, вводит какие-то лекарства в вену предплечья и уходит. Так проходят дни моего существования. Да. Я больше не живу. Я существую. Но в один из дней, похожих на все предыдущие, проведенные в белоснежной палате, ко мне приходит «гость». Он дает мне понять, что я не буду лежать здесь вечно. Дексус. В неизменном черном костюме, как и всегда.

- Мда, много вы натворили, юноша. Ничего уже не исправить. Жаль. Вы подавали большие надежды.

- На что? – фыркаю я.

- Собирайтесь. С вами кое-кто хочет поговорить, - произносит он, и, стуча металлическими набойками на каблуках, выходит за дверь.

Меня моют, бреют, расчесывают и одевают для важной встречи. Двое охранников надевают на меня наручники и ведут по ослепительным белым коридорам. Я уже и забыл, какое все здесь унылое…. А раньше эти коридоры, комнаты, похожие друг на друга как две капли воды, казались мне вполне привлекательными. Мы заходим в лифт. Он поднимается на самый верх главного здания. Двери открываются, и мы попадаем в огромное помещение с окнами под потолок. Напротив стоит серебристый стол и кожаное кресло. Президент Айлин Уиллард. Я видел ее обращения к народу по телевизору, когда жил здесь. Невысокая женщина в кипенно-белом костюме на металлических застежках, таких же перчатках и серебристых туфлях на шпильке. Золотистые волосы собраны в строгий пучок, голубые глаза слегка подведены серебристым карандашом, на губах прозрачный блеск. Ее черты кажутся мне до боли знакомыми…. Золотистые локоны, синие глаза…. Только эта женщина старше. Ей пятьдесят, может, чуть больше. Она стоит, скрестив руки на груди.

- Значит, это ты тот самый мятежник? – спрашивает она.

- Если вам так угодно.

- Ты наглый. Люблю таких. Присаживайся, - говорит президент Уиллард, указывая на мягкий диванчик в углу. – Снимите наручники, - приказывает она охране. Охранники переглядываются.

- Думаю, наш гость не станет совершать опрометчивых поступков, которые могут привести к неминуемым последствиям.

Когда наручники снимают, становится немного легче. Президент садится в кресло.

- Хочу рассказать вам одну историю.

- Надеюсь, она не будет очень утомительной, - произношу я, оглядывая комнату.

Она смеется. Вокруг глаз появляются глубокие морщины. Она снимает перчатки, кладет их на край стола.

- Двадцать два года назад, когда я была молодой и очень красивой со мной произошла одна история. Я познакомилась с одним мужчиной. Он работал в лаборатории по тестированию лекарств. Через некоторое время у меня появилась дочь. Это было самое прекрасное создание на свете. Но мой отец был против незаконнорожденного ребенка, да еще и от бедного лаборанта. Когда я родила, мне сказали, что мой ребенок умер. Мой отец оставил ее в лаборатории. Он отдал приказ испытать новый способ…. Исследования на головном мозге.

- Что вы там исследовали? – спрашиваю я.

Президент Уиллард нажимает кнопку на пульте управления и на противоположной стене появляется изображение. Герб Империи – змея, обвивающая меч. Далее появляются картинки и какие-то лица. Мужчина в белом халате дает пояснения каждой фотографии:

«Проведя длительные исследования, наши ученые пришли к выводу, что при нейропсихологических методах на различных отделах головного мозга появляются синдромы, характеризующиеся особыми нейропсихологическими симптомами. Исследованиям были подвергнуты важнейшие отделы лимбической системы – гиппокамп. Наиболее важная функция гиппокампа – запоминание, перевод кратковременной памяти в долговременную. Пересечение связей, соединяющих лобные доли с передними базально-медиальными структурами, ведет к выраженным эмоциональным нарушениям. Таким образом, при испытании на лобных долях изменяются все три уровня эмоционально-личностной сферы - уровень эмоциональных реакций, эмоционального состояния и эмоционально-личностных качеств. Миндалевидное тело. Этот отдел, называемый также миндалиной или амигдалой, обеспечивает хранение информации о значимости условных раздражителей».

- Что это значит? – спрашиваю я.

Президент кивает в сторону экрана, как бы говоря, что нужно продолжать смотреть.

«Мы изменяли вышеназванные структуры мозга или же удаляли их. Например, миндалевидное тело. Тем самым, мы хотели добиться повышения порога страха, увеличить мышечную силу, обострить восприятие, чтобы создать совершенное оружие, совершенного солдата…. Образец, над которым проводились исследования, показал отличные результаты».

- Почему вы мне это рассказываете? – интересуюсь я, обращаясь к президенту Уиллард.

- Чтобы ты не питал иллюзий на счет моей дочери.

- Для вас она просто эксперимент, не так ли?

- Не смей говорить со мной в таком тоне! Помни, где ты находишься! – говорит президент, переходя на крик. – Лира выросла и стала очень наблюдательной девочкой, и она замечает то, чего не видят другие. Это делает ее особенной и довольно трудной для общения. Более того, выяснилось, что Лира отлично владеет оружием, что делает ее еще и очень опасной. Отец Лиры уничтожил все наработки и похитил мою дочь. Он исчез. На протяжении двадцати лет я искала ее. Ученым пришлось начинать все сначала! Создать новую сыворотку! Но что-то пошло не так…. Испытуемые стали меняться… - продолжает Уиллард более спокойным тоном.

«Так вот что это были за твари…» - проносится у меня в голове. Она прекращает говорить и замирает на несколько секунд.

- Почему я? Почему вы рассказываете все это мне? Вы так и не ответили…

- Лира исчезла.

- Но… я видел, как ее схватили…

- Видимо, вы видели недостаточно.

- Значит, вы хотите ее найти? – спрашиваю я.

- Да. Она доверяет только вам.

Телохранители немного расслабились. Сейчас самое время…. Я вскакиваю на ноги, выхватываю оружие из кобуры у одного из охранников. Два выстрела – два трупа. Кровь растекается по белоснежному мраморному полу. Президент Уиллард бежит к двери, но я вовремя ее настигаю. Ударяю президента по лицу. Кровавая струйка бежит вниз по ее подбородку, а в глазах страх. Пистолет снят с предохранителя, курок взведен, в магазине не хватает двух патронов. Мне осталось только нажать на спусковой крючок и привести механизм в действие. Мой палец давит на хвост спускового крючка…. Я чувствую, как под давлением газа пуля выбрасывается из канала ствола пистолета. И президент Уиллард падает на пол. Мёртвая.

- Мой ответ – нет, - говорю я.

Кто я теперь? Ответ прост. Я – убийца президента. На меня объявят охоту. Но теперь моей главной целью является поиск той, которая живет в своем мире. У меня большие планы. Очень большие. И пусть я бреду, как слепой котенок, но зато не стою на месте. Однажды, один голубоглазый ангел сказал мне: «Неважно за что ты борешься, главное – борись…».

[1] Приятно познакомиться - (испанск.)

[2] Мне тоже приятно познакомиться – (испанск.)

[3] Откуда ты знаешь испанский? – (испанск.)

[4] Я много чего знаю… - (испанск.)

[5] Вот как… - (испанск.)

[6] Кого это ты привел в нашу деревню, Родриго? – (испанск.)

[7] Эти дети никому не причинят вреда, отец

[8] Мария, подойди сюда!

[9] Идемте...

[10] Пора кушать! – (испанск.)

[11] Говяжья покромка (отруб с нижней части туши) обжаренная на гриле.

[12] Благослови, Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Аминь. – (испанск)

[13] Тварь! Она меня укусила! – (испанск.)