По благодати и без нее

Напомню: некоторые считают, что болезнь, как форма страдания, есть искупление, погашение зла, совершенного человеком в этом или в прошлом его рождении.

С величайшим уважением и симпатией относясь к этой точке зрения и к людям, которые ее разделяют, я чувствую все-таки, что что-то не дает мне принять ее до конца.

Это как бы дверь, я вижу ее, она открыта, но войти в нее я не могу. И я пытаюсь понять, что мне мешает.

Мне кажется, я начинаю понимать: это сама готовность таким образом все объяснить и ответить на все вопросы. В реальности, встающей за этой точкой отсчета, я присутствую лишь частично. Там же, где пребываю я, царят скорее "произволы Господни". Кто чувствует, как я, легко поймет, что я имею в виду.

Почему и зачем я вообще заговорил здесь об этом?

Только чтобы сказать о тех целителях, которые делают свое дело вне понятий кармы, не видя в болезни ни воздаяния, ни искупления за прошлое зло.

Таковы целительства многих христианских святых.

Московское княжество уже много лет платило тяжелую дань Золотой Орде, и не было случая, чтобы посланец хана привез весть, которая означала бы что-то, кроме новых тягот и горя. Так было и на этот раз. Хан Чанибек Тайдула прислал Московскому Великому князю Иоану Иоановичу письмо, в котором требовал от князя прислать к нему "человека божьего", Московского митрополита Алексия*, чтобы тот помолился о даровании прозрения его жене. Жена же его была слепа к тому времени уже в течение трех лет. Но главное, письмо хана содержало важное политическое условие. Вернее, угрозу: "Если, — писал хан, — по его молитве исцелится моя жена, то ты в мире со мною, будешь, если не пошлешь его ко мне, то со огнем и мечем пройду по твоей земле."

Само то, что сохранение мира связывал хан с исполнением задачи, которая заранее должна была бы казаться невозможной и невыполнимой, говорит о том, что целью этой его акции, очевидно, был просто набег. Но коль ско ро княжество все время исправно платило дань, хану нужен был предлог. Не исключено, что такой ход мог быть подсказан хану и кем-то из других русских князей, соперников великого князя Московского.

В такой обстановке, в таких обстоятельствах святой Алексий в сопровождении клира отправился в Золотую Орду. То, что последовало, можно комментировать и пытаться объяснить как угодно. Когда митрополит совершил молебен и окропил женщину святой водой, она прозрела. Москва была спасена. Осыпав дарами святого и прибывших с ним, хан с миром отпустил их обратно.

Перстень, которым хан наградил святого, хранился с тех пор в патриаршей ризнице. Цел ли он сейчас, сохранился ли, пройдя жестокое время, не знаю.

Бессмысленное и неблагодарное дело, как видится мне, пытаться понять, найти объяснение, почему одним молитва во исцеление помогает, а другим — нет. Не только с каким-то злом, совершенным или несовершенным когда-то, но даже с верою или неверием болящего оказывается трудно и невозможно это связать. И нет этому, как и многому другому, как видится мне, иного слова, кроме как все того же: "произволы Господни".

Не привожу здесь длинного перечня других целительств и чудес, совершенных святыми. Упомяну только одно, более близкое к нам по времени. Это "исцеление по телеграфу" Иоанном Кронштадтским наследника болгарского престола Бориса*, от которого отступились было уже все светила тогдашней медицинской науки. Иоанн награжден был болгарским орденом.

Всегда ли, однако, святость и благодать были условием такого целительства?

Как-то великая княгиня Анастасия с сестрой гостили в Киеве в подворье Михайловского монастыря. Проходя по монастырскому двору, они заметили монаха, занятого колкой дров. Подошли, разговорились. Оказалось, монах дважды пешком совершал паломничество в Иерусалим, побывал во многих русских обителях. Во всем этом не было, правда, ничего примечательного. В те времена на Руси было немало таких людей, ищущих Бога. Но сам разговор с монахом, его суждения показались великой княгине любопытны. Она спросила его имя, он был приглашен княгиней в Петербург и какое-то время спустя оказался представлен царской семье. Как вы уже догадались, я говорю о Распутине.

Об этом человеке написано и сказано очень много. Об удивительных его способностях, равно как и о пороках.

Не буду повторять ни того, ни другого — это было бы невозможно, да и ни к чему. Замечу только, что, в отличие от целителей, о которых говорилось выше, претендовать на благодать оснований у этого человека было крайне мало. Но тем не менее он лечил. Лечил не только тех, кто верил ему слепо, но и тех, кто исполнен был скепсиса к его способностям и к нему самому.

Вот как описывал это один из современников и свидетель происходившего: "Болел кто-нибудь головой и лихорадкой — Распутин становился сзади больного, брал его голову в свои руки, нашептывал что-то, никому непонятное, и толкал больного со словом "Ступай!". Больной чувствовал себя выздоровевшим. Действие распутинского нашептывания я испытал на себе и должен признаться, что оно было ошеломляющим".

Небезынтересно привести в этой связи рассказ секретаря Распутина об исцелении его сына. "Мой второй сын уже долгое время страдал болезнью, которая считалась неизлечимой. Его правая рука постоянно тряслась, и вся правая сторона была парализована. Он ежегодно несколько месяцев должен был проводить в кровати. Когда я услышал от Вырубовой и других дам о способности Распутина излечивать болезни, я его несколько раз просил по- мочь моему сыну. Но он не соглашался на исполнение моей просьбы и всякими путями изворачивался. Во время одного из его деловых посещений он увидел на моей квартире в очень жалком положении моего сына, и его, наверно, охватило сострадание к нему. Не спуская с него глаз, он предложил мне привести его рано утром, пока он еще не встал, к нему. Мой сын должен был поджидать Распутина в одной из комнат, а я разбудить его, но так, чтобы он меня не видел.

Я привез моего больного сына на квартиру Распутина, посадил его в кресло в столовой, сам постучал в дверь спальни и быстро покинул его квартиру. Мой сын домой вернулся через час. Он был излечен и счастлив. Болезнь больше не возобновилась. Он рассказывал, что его лечение производилось Распутиным следующим образом:

Распутин вышел к нему из своей комнаты, сел против него в кресло, опустил на его плечи свои руки, направил свой взгляд ему твердо в глаза и сильно затрясся. Дрожь постепенно ослабевала, и Распутин успокоился. Потом он вскочил и крикнул на него: "Пошел, мальчишка! Ступай домой, иначе я тебя выпорю." Мальчик вскочил, засмеялся и побежал домой." Но если Распутин, следуя нормам своего времени и своего круга, иногда прибегал хотя бы к поверхностным, внешним формам благочестия, современные экстрасенсы-целители, как правило, не видят нужды делать этого.

Одно время по первой программе Центрального телевидения ровно в 7.15 утра в самой популярной передаче, которую смотрят миллионы людей, появлялся человек в легкой спортивной безрукавке, который говорил примерно следующее:

— Сегодня я постараюсь помочь тем, кто... (далее он называет область заболевания или его симптомы). Сядьте удобно. Приготовьте стакан или чашку с водой. В ходе сеанса я заряжу ее, вы будете пить в течение дня и почувствуете облегчение. Боли пройдут. Разомкните руки и ноги, закройте глаза. Смотреть на меня не обязательно.

Старайтесь прислушиваться к тому, что в это время будет происходить с вами.

Это известный экстрасенс и целитель Аллан Чумак.

Если вы не закрыли глаза, вы могли бы увидеть на экране, как, делая пассы руками, временами беззвучно шепча что-то, он снимает боль, исцеляет суставы или сосуды и, судя по письмам, по десяткам тысяч писем, действительно помогает многим. С благодарностью пишут люди, страдания которых многие годы не могла облегчить медицина, люди, потерявшие было надежду.

Другой целитель, человек исключительной сенситивной силы — Кашпировский. Он также часто появляется на экранах телевизоров и удивительным, необъяснимым исцелениям, связанным с его именем, нет числа. При этом наблюдателю со стороны может показаться, будто он почти не прилагает или вообще не прилагает никаких усилий.

Не стану приводить здесь ни рассказов о самих этих случаях, ни комментариев коллег-медиков, состоящих либо из изумленных восклицаний, либо из неодобрительного бормотания, в котором очень уж явно просматривается профессиональная зависть.

Впрочем, речь здесь о другом — не о том или ином экстрасенсе-целителе, а о том, как соотносится сама эта способность с дарами духовными и тем, что называют благодатью.

Я знал священника, который попробовал развить в себе эту способность — целительство, и у него это стало получаться. Прихожане начали замечать, что после благословения у некоторых исчезла боль, у других проходили болезни. Об этом стали говорить. Однако, когда разговоры дошли до него, он после мучительных раздумий и колебаний прекратил эту практику.

— Они ведь полагали, что это от благодати, — пояснил он мне, — и думали обо мне невесть что. Получалось, что я невольно обманывал их.

Совершенно особый вопрос — нравственные стимулы действий целителя, та черта, от которой ведет он отсчет.

Ведет ли он этот отсчет от больного или от себя самого?

И если от больного, всегда ли может он тому, кто пришел за помощью, сказать "нет"?

Скажем, ты видишь знаки, — говорит Т. П. Борисова. — Словом, знаешь, когда можно целить, а когда — нет.

А приходит больной к целителю, скажем, низшего уровня, который не понимает, не видит этого. На пациенте знак, что болезнь кармическая. А он, целитель, старается, энергетику ему правит. К чему может привести это? Может, и будет небольшое сиюминутное облегчение больному, как утешение целителю, но коли болезнь кармическая, потом все всё равно вернется обратно. Хуже, когда целитель, видя знак, все-таки берется делать что-то. В этом случае воздаяние может быть для него достаточно болезненным: целитель заболевает той же болезнью, которую он пытался лечить. Я имею в виду случай, когда он знал, что делает недолжное.

Каков побудительный стимул, что движет целителем в каждом случае: сострадание и желание помочь, корысть или некое сочетание того и другого? Среди тех, кто занимается целительством, можно видеть как святых, так и людей весьма мирского плана, порой с полным набором не лучших человеческих качеств.

Однако противоречия в этом, возможно, и нет. Прав, безусловно, был тот священник, которого я упомянул.

Есть паранормальные способности, в том числе способность к целительству. И есть благодать, дары духовные. И не нужно их ни путать, ни принимать одно за другое.

Иногда они могут совместиться, сойтись в одном человеке, что вовсе не обязательно. Так, блондин, скажем, может оказаться скрипачом, а брюнет шахматистом. Но из этого вовсе не следует, чтобы каждый скрипач был блондином или каждый блондин скрипачом.

Точно так же способность к целительству может существовать, очевидно, обособленно, отдельно от даров духовных. Хотя и жаль, конечно, что это так. И даже более того — способность к целительству может не столь уж обязательно сочетаться с высокими нравственными качествами. Что не менее прискорбно.

Date: 2015-07-22; view: 287; Нарушение авторских прав