Глава 4. А причем здесь матриархат?

Только бы наше дело не посрамить – то‑то оно, дело‑то!.. Как есть одному без другого никак не устоять… А ежели у вас кисель пойдет – какая она будет война?… Надо, значит, идти – вот и весь сказ, такая моя командирская зарука…

Виктор Пелевин.

Чапаев и Пустота.

Казалось бы, совсем недавно…

В третье тысячелетие наш мир вступил с напряженным ожиданием близких и стремительных перемен и с ясным пониманием того, что этих перемен избежать не удастся.

В коллективном сознании наступил перелом, предвещающий предстоящую смену общественных формаций. Слово «матриархат» все чаще начало всплывать в умах наших с вами современников, мелькать в газетах и журналах, звучать с экранов телевизоров. И это неудивительно. Ведь отношения между полами стали настолько непривычными, социальные роли так перепутались, общественная мораль изменилась до такой степени, что большинство мужчин и женщин, проживающих в цивилизованных странах, с трудом понимает, по каким правилам и законам строится теперь их жизнь, и отчего она, несмотря на все их старания, приносит так мало счастья и удовлетворения.

Что же случилось с веками отлаженным, всем понятным и, казалось бы, навсегда установленным порядком вещей?

Для того чтобы получить вразумительный ответ на этот вопрос, давайте попробуем разобраться, какие же перемены произошли в нашем обществе на рубеже тысячелетий.

Некоторое время назад мысли, излагаемые мной, не нашли бы отклика в сердцах людей. По сути, наши родители лишь готовились к тому периоду, в который мы с вами вступили сейчас. Первая половина двадцатого века ознаменовалась стремительным завоеванием женщинами новых позиций, причем, мужчины наблюдали за этим процессом, снисходительно похлопывая женщину чуть‑чуть пониже спины и по‑отечески умиляясь ее наивным успехам.

И правда, никто, в первую очередь, сами женщины, не верили всерьез в то, что меняется сама модель общественного устройства. Получалась двоякая ситуация – с одной стороны, женщина завоевывала все новые и новые позиции, а с другой – делала это исключительно на отведенной ей мужчинами территории.

Никто не протестовал против того, что моя мама, работавшая не меньше отца, получала зарплату в два раза ниже, чем глава семьи. Никому не приходило в голову удивиться тому, что, работая полный рабочий день, мама везла на себе все домашнее хозяйство, делала с детьми уроки (а нас у нее было ни много, ни мало – четверо), думала о будущем, налаживала связи с родственниками, хранила семейные традиции. При этом она была в курсе всех литературных новинок и умудрялась оставаться привлекательной женщиной.

По воскресеньям отец, надев белую рубашку и галстук, к 8:30 утра был готов принять праздничный воскресный завтрак, состоявший из трех блюд, с обязательными пирогами к чаепитию. Это означало, что мама вставала на три часа раньше отца и в поте лица жарила, парила, пекла и готовила, а вечером в воскресенье начиналась большая стирка. Папа в это время читал газету.

Мужчина во ту пору властвовал на вполне законных основаниях, и это никого не удивляло. Подрисовать знак вопроса к безграничному, как сибирская тайга, патриархату никому не приходило в голову.

Подруги и родственники считали, что моей маме очень повезло с мужем (что там говорить, я до сих пор так считаю). У отца была светлая голова и золотые руки, он получал достаточно для того, чтобы прокормить нашу ораву, мог смастерить и починить любую вещь, не пил и не был самодуром.

Повсюду же женщины терпели пьяненьких и убогих мужей, к тому же обладавших отвратительным характером и руками, заточенными под карандаш, страдали от них, но считали, что как женщины они состоялись – они были замужем. Какой никакой, а у них есть кормилец, защитник, господин и повелитель – да вон он, сидит и пьет портвейн на продавленном диване.

Говорю ли я о том, что женщины порабощены? Возможно. Утверждаю ли я, что в один прекрасный момент одну из нас ударили по голове камнем, связали и заставили работать, с чего, собственно и начался патриархат как таковой? Ни в коем случае.

Игра в порабощение складывалась на протяжении долгих веков и была парной. И доигрались мы все до того, что женщине для избежания нестабильности, общественного осуждения, ярлыков, печали, страдания, неудовлетворения и распада личности достаточно было выйти замуж. Неважно, давал ли ответы на все вопросы подобный шаг. Важно было другое – формально он должен был их давать.

Принципы построения патриархата все расставляли по своим местам – женщина слаба и несовершенна, а потому о ней позаботится мужчина. За эту заботу она должна его целиком обслуживать, безгранично подчиняться и поклоняться своему повелителю – существу другого, более высокого порядка.

Подведем итоги:

Патриархат привел к порабощению женщин, которые оказались в плену своего мифического чувства вины. На протяжении долгих веков игра в порабощение была парной – в ней участвовали как мужчины, так и женщины.

Принципы построения патриархата были таковы: женщина слаба и несовершенна, а потому о ней должен позаботиться мужчина, которому она будет платить поклонением и покорностью.