Лечение. Врач рассказывает фон Румпелю про удивительные эксперименты с горчичным газом

Врач рассказывает фон Румпелю про удивительные эксперименты с горчичным газом. О том, что сейчас изучают противоопухолевые свойства самых разных химикатов. Результаты обнадеживают: у многих пациентов в тестовой группе лимфомы уменьшились в размере. Однако от уколов у фон Румпеля слабость и головокружение. В следующие дни он едва находит силы причесаться, еле заставляет пальцы застегнуть пуговицы. Сознание играет с ним глупые шутки: он входит в комнату и забывает, зачем туда шел. Смотрит на вышестоящего и не помнит, что тот сейчас сказал. Звук проезжающих машин – будто зубьями вилки по нервам.

Сегодня он завернулся в гостиничный плед и заказал суп в номер. Перед ним посылка из Вены. Бурая мышка‑секретарша прислала Тавернье, Стритера и даже – что еще лучше! – факсимильную копию «Gemmarum et Lapidum Historia»[33]Ансельма де Боодта, 1604 года, написанную целиком на латыни. Все, что удалось найти о Море огня. Общим счетом девять абзацев. Очень трудно собраться с мыслями и вникнуть в текст. Богиня земли полюбила морского бога. Царевич излечился от страшных ран и правил, окруженный слепящим облаком света. Фон Румпель закрывает глаза и видит, как огненновласая богиня бежит по глубоким пещерам, роняя за собой капли пламени. Слышит, как безъязыкий жрец произносит: «Владелец камня будет жить вечно». Слышит слова своего отца: «Смотри на препятствия как на ступеньки к победе, Рейнгольд. Черпай в них вдохновение».

Рай

В следующие недели мадам Манек лучше. Она обещает Этьену, что будет помнить про свой возраст, не станет делать все за всех и в одиночку освобождать Францию. Как‑то в начале июня, ровно через два года после начала оккупации, они идут через луг, заросший дикой морковью, к востоку от Сен‑Мало. Мадам Манек сказала Этьену, что хочет узнать, не появилась ли на рынке в Сен‑Серване клубника, но Мари‑Лора почти уверена, что женщина, с которой они поздоровались по дороге, уронила конверт, а мадам Манек его подняла и оставила взамен другой.

Мадам предлагает полежать в траве. Мари‑Лора слушает копошение пчел в цветах и пытается вообразить то, что рассказывал ей Этьен: каждая работница летит по ручейку запаха, оставленному товарками, высматривает ультрафиолетовый узор лепестков, наполняет корзинки на задних лапках шариками пыльцы, а потом, пьяная и отяжелевшая, отыскивает дорогу домой.

Откуда они знают свои обязанности, эти пчелки?

Мадам Манек снимает туфли, закуривает и блаженно стонет. Гудят насекомые: осы, журчалки, одинокая стрекоза. Этьен научил Мари‑Лору отличать их по звуку.

– Что такое ротатор, мадам?

– Машинка для листовок.

– А как он связан с женщиной, которую мы встретили по дороге?

– Пусть тебя это не волнует, золотко.

Ржут лошади; прохладный ветерок с моря несет множество запахов.

– Мадам, как я выгляжу?

– У тебя тысячи веснушек.

– Папа говорил, они как звезды на небе. Как яблоки на дереве.

– Просто маленькие бурые пятнышки. Тысячи маленьких бурых пятнышек.

– Как ты рассказываешь, они некрасивые.

– У тебя они прекрасны.

– Как вы думаете, мадам, в раю мы правда увидим Бога лицом к лицу?

– Может быть.

– А слепые?

– Думаю, когда Бог хочет, чтобы мы что‑то видели, мы это видим.

– Дядюшка Этьен говорит, рай – это вроде одеялка, за которое держится младенец. Что люди поднимались на самолете на десять километров в небо – и там ничего нет. Ни врат, ни ангелов.

Мадам Манек разражается приступом кашля, от которого Мари‑Лору пробирает дрожь страха.

– Ты думаешь про своего папу, – говорит она наконец. – Ты должна верить, что он вернется.

– А вы никогда не уставали верить, мадам? Не хотели доказательств?

Мадам Манек кладет ей на лоб тяжелую ладонь, про которую Мари‑Лора когда‑то подумала, что это рука садовника или геолога.

– Обязательно надо верить. Это главное.

Дикая морковь колышется на клубнях, пчелы заняты своей работой. Вот бы жизнь была как роман Жюль Верна, думает Мари‑Лора, чтобы можно было пролистать страницы и узнать, что дальше.

– Мадам?

– Да, Мари.

– Как по‑вашему, что в раю едят?

– Я сомневаюсь, что там едят.

– Не едят! Вам там не понравится!

Однако мадам Манек не смеется шутке. И не отвечает. Слышно только ее тяжелое дыхание.

– Я обидела вас, мадам?

– Нет, золотко.

– Мы в опасности?

– Не больше обычного.

Трава клонится и шуршит. Лошади ржут. Мадам Манек говорит почти шепотом:

– Теперь, когда ты спросила, мне подумалось, что в раю примерно как здесь.

Date: 2015-07-23; view: 299; Нарушение авторских прав