Основы утверждения социального характера гениальности

Бескомпромиссную позицию в вопросе превалирования социального над биологическим отстаивают отечественные сторонники «узкой трактовки личности» (А.Н. Леонтьев, Э.В. Ильенков, В.В. Давыдов и др.) Согласно этой позиции, при становлении человека личностью природное прекращает оказывать свое решающее влияние на его жизнь. Этим не отменяется, что человек должен есть пить и т.д., но что человек из идейных побуждений может объявить голодовку и умереть от голода, когда рядом находится пища. Насколько нам известно, большинство специалистов, не отрицая примата социального, все же пытаются брать отношения между природным и социальным более тонко. К примеру, как это делают представители отечественной «широкой трактовки личности» (Б.М. Теплов, В.Д. Небылицын и др.). У них природное, например, темперамент, при всех равных условиях, будет склонять человека подстроить свою жизнь под его специфику (т.е. меланхоличный темперамент делает для человека более комфортным ту работу или общество, ритмика которого либо соотносится, либо настраивается в соответствии с ритмикой меланхолического темперамента), но высшие проявления психики не зависят от биологии.

Доказательства первичности в гениальности социальности или научения можно свести к следующим четырем. Во-первых, прямая связь и определяющая роль биологического в высших, сложных проявлениях человеческого поведения (любовь, гениальность, преступление и т.п.) недоказуема из-за сложности ситуации. Всегда можно сомневаться в том, что вот это связано с природой, а не с социальными влияниями. Кроме того, всегда находятся контр примеры на все доказательства примата биологического, например, если в роду Бахов была такая замечательная плеяда творческих людей, то ее не было во многих и многих других случаях. Во-вторых, сила воли, мотивация – пересилит любые исходные данные (случая Демосфена, А.В. Суворова). В-третьих, гений есть функция огромных задач стоящих перед обществом, т.е. не общество случайно совпадает с гениальными действиями, а общество предоставляет такие возможности, которые кто-нибудь должен реализовать. Эту точку зрения прекрасно доказывают так называемые повторные, одновременные открытия и изобретения (дифференциальное и интегральное исчисление – И. Ньютон и Г. Лейбниц; эволюционная теория – Ч. Дарвин и Уоллес; суда на воздушной подушке: В. Левков, К.С. Коккерелл, Р.Е. Алексеев). В-четвертых, гении стали символом величия нации и их всячески выдвигают на первый план, затеняя все неясности и проблемы, связанные с ними.

В заключение обратим внимание на воодушевляющий гуманистический вывод сторонников понимания творчества как социального процесса: любой из нас может быть талантом и творцом, а если общество поставит великие задачи, то в будущем нас могут назвать и гениями.

О «гениях по природе бессознательного»

Бессознательные феномены психики могут служить основой гениальности так же, как природные основы человека. Не исключена возможность того, что не биологические, а именно, бессознательные феномены являются настоящей основой творчества. Учитывая все это, проблему бессознательных основ гениальности, с одной стороны, нужно давать отдельно, самоценно. Это мы и попытаемся сделать в этом параграфе. С другой стороны, нельзя отрывать тему бессознательных основ гениальности от биологических. Это заставило расположить данный материал сразу же за рассмотрением проблемы соотношения биологического и социального, и искать ему соотносительного названия. Последнее привело от «гениев по природе» к «гениям по природе бессознательного».

Началом отражения проблематики «гениев по природе бессознательного» следует брать творчество З. Фрейда. (Все существовавшие до него взгляды на бессознательное, практически, не дают ничего важного для нашего поиска.) Согласно психоанализу З. Фрейда (точнее, его первой модели психики человека, до выхода в свет работы «По ту сторону принципа удовольствия»), родившийся ребенок ориентируется на принцип удовольствия (хочу все и сразу). Задача общества переориентировать его на принцип реальности, т.е. заставить действовать в согласии с общими законами и ценностями (процесс сублимации). Изначальное стремление к удовольствию, все победы и поражения на этом пути не исчезают бесследно, они остаются в активном состоянии в бессознательном, готовые в любой момент проникнуть, повлиять на сознание человека. В целом, детский переход от принципа удовольствия к принципу реальности выступает для психики основополагающим явлением, определяющим всю его дальнейшую жизнь. Переориентирование человека на общественные значимые ценности, объективно, формирует человека в согласии с последними, в целом, как нетворческого человека. Из всего этого логично вытекает, что чем больше творчества, новизны в деятельности человека, тем больше человек открыт к истинному источнику непокорности и новизны – своему бессознательному. Иллюстрацией этой модели появления новизны можно взять концепцию, изложенную в работе З. Фрейда «Остроумие и его отношение к бессознательному». В этой книге Фрейд, в частности, пытается показать, что остроумие теснейшим образом связано с запрещенной в культуре сексуальностью, что смех после скабрезных анекдотов – это форма влияния и облегчения от бремени бессознательного, которое таким образом получает определенную разрядку. Гениальность, по Фрейду, свидетельствует о том, что человек балансирует на грани, он предельно близок к тому, чтобы подчиниться, отдаться, встретиться и до смерти ужаснуться запрещенной бессознательной стихии. Отсюда, чем больше бушует бессознательное, тем больше гениальности (ошеломляющей других новизны) в творениях человека, который таким образом излечивается, выпускает пар. Именно об этом можно прочитать в небольшой работе «Достоевский и отцеубийство». Величие «Братьев Карамазовых» – синоним/симптом невозможности Ф.М. Достоевского избавиться от формирующегося в детстве комплекса Эдипа (любовь к своей матери и ненависть к своему отцу), который ему не удалось, как всем другим нормальным людям, крепко забыть или благополучно сублимировать.

Психоанализ З. Фрейда оказал значительное влияние на культуру и послужил основой для появления многочисленных других подходов к бессознательному. Среди них отметим два, обогащающих и уточняющих тематику о «гениях по природе бессознательного». К.Г. Юнг, в отличие от Фрейда, считал, что в нашей психике есть коллективное бессознательное, основное содержание которого – архетипы, память поколений (архетип Самости, Великой Матери, мудрого Старца и др.). В этом плане Юнг, практически, соотнес, уравнял во временном, историческом плане биологическое и бессознательное. А. Адлер и вслед за ним неофрейдисты (Э. Фромм, К. Хорни) старались показать, что человека определяет не прошлое, а будущее, что будущее сильнее прошлого, что у человека есть силы по преодолению прошлого в заинтересованном решении настоящих и будущих задач. В этом случае, несомненно, детское бессознательное по З. Фрейду, уже не является определяющим для нашей взрослой жизни и творчества.