ГЛАВА б. Да, Шурочке надо было быть, «как все», но поначалу ей было трудновато

Да, Шурочке надо было быть, «как все», но поначалу ей было трудновато.

«Однако, поначалу трудновато, — подумала Шурочка — Машка ушла, но я же не могу уйти... Это же моя кварти­ра... Нет, ерунда! Я же всё решила. Нельзя отступать!»

И Шурочка заглушила всё то, что Машка расшевелила в её сердце, повернулась и вошла в комнату. Кое-кто тан­цевал, а человека четыре просто валялись на старой крова­ти, курили и сбрасывали пепел на пол. Шурочка вплелась в круг танцующих. Мужские руки обняли её за талию. Му­зыка гремела.

После танца девчонки позвали Шурочку на кухню. — Шурка, иди к нам! Иди, покурим!

Курили в группе трое девчонок. Стриженная очень ко­ротко, худая, «поджарая» Настя Петровская, была в этой маленькой группке заводилой.

— Да я же не курю! — Шурочка открыла на кухне фор­точку. От табачного дыма щипало глаза.

— Ну, и зря! — сказала Настя, картинно затягиваясь длинной чёрной сигаретой. — В курящей женщине есть шарм. И независимость.

— Это точно, — поддакнула пухленькая и румяная Ве­рочка. — И фигуру сохранишь!

— Ладно, ладно! — Шурочка засмеялась на Верочкино «про фигуру». — Я попозже, попозже!

И Шурочка выбежала из кухни.

Веселье продолжалось.

Расходились близко к полуночи. Может, и ещё бы сиде­ли, да родители стали звонить по мобильникам. То одному, то другому.

— Всё, Шурка, ты как хочешь, а я в следующую пятни­цу к тебе снова прихожу! — сказал Славка. Он был пьянее остальных, и смешно качался в маленьком Шурочкином ко­ридорчике, пытаясь натянуть ботинки.

— Все, все приходим! — поддержал Славку Вадик Се­ливерстов, толстоватый «маменькин сынок».

Ух, как хотелось Вадику хоть немного свободы! Как он завидовал Шурочкиной отдельной квартире! Но и пил Ва­дик из всей компании — меньше всех. Боялся, что дома по­падёт.

— Все собираемся! — верещали и девчонки. — Клуб! Клуб будет у тебя, Шурочка! Клуб — «По пятницам!»

— Клуб — «Зелёная пятница»! — с важным видом про­тянул Арсений, или, по-просту, Аре. Аре был личностью по­этической, эстетической, политической, гомерической и ещё Бог знает какой, но явно не простой, а с закидона­ми. И внешность у Арсика была соответствующей — он был высок, худ и бледен. Ходил зимой без шапки, закутав гор­ло длинным зелёным шарфом.

Если Славка пыжился, чтобы быть лидером, то Арсик был им, видимо, по рождению. И поэтому он ни приклады­вал никакого труда к тому, чтобы завоевать всеобщее вни­мание. Он просто произносил фразу, иногда и тихонько. Но, почему-то, слышна она становилась всем, и сразу.

Вот и сейчас стоял он в коридоре — высокий, прямой, бледный, с кругами под глазами. Круги, по цвету, были поч­ти одинаковы с его зелёным шарфом. Сигарета дымилась во рту Арсика, и пепел падал на пол прихожей. Арсик брил­ся редко, и щёки его были втянуты и темны.

— «Зелёная пятница», — повторил Арсик со значитель­ным видом.

— А почему «зелёная»? — спросила Людочка Переви-тинова, крашеная блондинка с губками «под Мерлин».

Арсик не удостоил Людочку ответом. Он тряхнул воло­сами, которые обрамляли его лицо, как на портрете у писа­теля Н. В. Гоголя. Потом он попытался поцеловать на про­щание руку Шурочки, не вынимая, при этом, сигареты изо рта. Это ему долго не удавалось.

И, наконец, он открыл входную дверь, и вывалился на площадку вместе со своей сигаретой и своим длинным шарфом.

— Заседание продолжается! — крикнул Арсик и взмах­нул руками.

— Ура! Ура! Да здравствует «Зелёная пятница»! — шум­ная компания скатилась по лестнице, и всё затихло.

Шурочка вернулась в свою новую квартиру. Грязь была кругом. Валялись пустые бутылки, окурки, пепел. За кро­ватью Шурочка нашла две длинные чёрные сигареты. Вид­но, Настя выронила. Шурочка подняла сигареты и положи­ла их на стол.

Остатки еды, стоящие на столе, имели вид совершенно неприглядный. В одной из бутылок осталось немного вина. Шурочка взяла первый попавшийся стакан и вылила в не­го вино из бутылки. Потом залпом опрокинула стакан и вы­терла губы рукавом свитера.

Была она, как ей казалось, совершенно трезва.

И тогда Шурочка взяла чёрную сигарету, спички...

«Может, не надо?» — спросила она себя.

«Нет, надо. Шарм... Независимость...» И Шурочка зажг­ла спичку, поднесла к сигарете...

Рот обожгло, лёгкие отреагировали болезненным спаз­мом. Голова закружилась...

Прокашлявшись, Шурочка погасила сигарету в тарелке с недоеденным тортом. Да...

— Да... — сказала Шурочка вслух, обращаясь непонятно к кому.

Икона упала лицом вниз — видно, столкнул кто-то. Шу­рочка подошла к комоду, подняла икону, посмотрела в гла­за женщине, потом — ребёнку.

— Да, видишь, как всё получается... — снова сказала она вслух.

«Вот я и была, как все, — подумала Шурочка, — вот я и была, как все. А теперь вот — пьяная стою. И курить по­пробовала. И что? И ничего! И даже — всё прекрасно! И танцевала, и целовалась... И со Славкой, и с Арсиком... И что? И ничего! И ничего мне не плохо, и не паскудно... Только самую малость... Я и так... засиделась в девках. Уже на первом курсе, а ещё и не была ни с кем... Нет, всё хо­рошо, всё прекрасно! Прекрасно!»

И Шурочка снова посмотрела на икону. Брови женщи­ны были нахмурены, но злости не было в её взгляде.

— Ладно, посмотрим! — сказала вслух Шурочка, вздохнула и отправилась на кухню за мусорным ведром, чтобы смести в него остатки новоселья.

Date: 2015-07-23; view: 303; Нарушение авторских прав