Очередной выкрутас

Пятьдесят лет пролетели, можно сказать, незаметно. Когда есть чем заняться, время просто бежит. А у нас с мужем дел было невпроворот.

Я почти сразу поняла, что помогать кому-либо – занятие крайне неблагодарное. Постоянно сталкиваясь с недоверием, страхом, злобой, я была оскорблена в лучших чувствах. Да что с ними не так? Почему они не хотят мне верить?

- Ты забываешь, что коварство Вольтури видела на самом деле малая часть вампиров, - успокаивал меня Пол. – Остальные, наверное, думают, что они на самом деле имеют благие намерения. Помнишь, об этом упоминал Эдвард – гадости о Вольтури говорят только преступники.

- Но не могу же я тащить их за волосы?

- Ты ведь знаешь, когда спасают утопающих, тащат за что попало!

- И это говоришь мне ты?! Защитник от вампиров?

- Я уже давно знаю, что есть вампиры, и есть вампиры. Среди людей тоже разные встречаются, вспомни того помещика или Богдана. Вольтури – зло, но не все об этом знают.

Короче, мне хватило ума не показываться никому самой, я только подкидывала им материалы о планах итальянцев, а потом наблюдала реакцию. Частенько я не слышала о себе ничего хорошего. Вампиры возмущались на того, кто распространяет грязные инсинуации о прекрасных правителях, уничтожали документы, а я тихо бесилась. Но некоторые удивляли меня.

Одна семья в африканском буше, просмотрев материалы, сразу ушла в глубокое подполье. У них был парень с просто потрясающим даром. Он был Проводником, через него можно было передавать талант от одного вампира к другому, для Вольтури он был бы просто кладом. И на свое счастье, африканцы это понимали.

Но, конечно, не только спасательная миссия занимала все наше время.

Я решила учиться. Дипломы Калленов не давали мне покоя, проклятое мое честолюбие! И первым учебным заведением был, конечно, Гарвард, как хотела моя мама.

Я вошла во вкус. Потом была Сорбонна, а потом и МГУ. И Пол сломался.

Однажды, вернувшись из библиотеки, я застала мужа за ноутбуком, увлеченно листавшего образовательные сайты.

- А что? Еще один твой диплом и я начну чувствовать себя дундуком при такой образованной жене.

- Ты и есть дундук, если у тебя такие мысли. Ну, какую получишь первую специальность?

- Первую? – опешил муж. – Это что, нужно не одну?

- Как минимум три! – отрезала я.

- Придется постараться! – вздохнул он.

Пол выбрал биологию.

Мы ревностно следили за временем и не задерживались подолгу на одном месте. Довольно часто, не реже раза лет в пять навещали Бельских. Быть в кругу знакомых хоть некоторое время – это такая отдушина!

Мы с Ириной совершали «кругосветки», а Глеб с Полом, соскучившись за долгое время, пропадали вместе неизвестно где, возвращались грязные, помятые, но довольные друг другом до невозможности. Подозреваю, они занимались регулированием численности вервольфов на отдельно взятой территории.

Если бы не эти редкие свидания, не знаю, выдержала бы я разлуку с Калленами. Как и прежде, я не смела никак с ними пересечься. Я была абсолютно уверена, что Вольтури не спускают с них глаз.

Сейчас мы жили в Австралии. Пол учился в Мельбурне, я носилась на занятия в Токио, а жили мы в Хобарте, столице острова Тасмания. Климат здесь мне подходил, с июля по октябрь шли затяжные дожди. А охотилась я в самых диких местах тасманских национальных парков и заповедников, занимающих площадь более десяти тысяч квадратных километров. Природа Тасмании на весь мир славится своей нетронутостью и, хотя сюда постоянно прибывало много туристов, места хватало всем. Я могла исчезнуть, а Пол был волком и находился под защитой, как «объект дикой природы».

В солнечные дни я коротала время в прибрежной полосе дождевого леса, в самой глухой его части мы соорудили небольшую хижину, где проводили много времени нашего непрекращающегося медового месяца. Пол даже гамак привесил между двумя удобно стоящими эвкалиптами и, бывало, спал там, пока я сторожила его покой.

Как обычно, домик наш располагался на самой окраине города, около большого природного парка, чтобы удобно было скрываться там в любое время. А совсем недалеко, всего через два квартала, начинались многоэтажные дома, построенные в очаровательном нео-готическом стиле, что в сочетании с прекрасным гористым ландшафтом окружающих город районов, придавало ему неповторимое очарование.

Здесь было много чем себя занять. Мы ходили на площадь Франклина играть в гигантские шахматы, или бродили по Королевскому Ботаническому саду, да и весь город, его атмосфера не давала повода для скуки.

Возвращаясь домой, мы каждый раз проходили мимо небольшой лавочки, где молоденькая девчушка продавала свежевыжатый фруктовый сок. Я сразу обратила на нее внимание, вернее на ее огненную шевелюру, почти как у меня, только больше в красноту. Девушке было на вид лет шестнадцать, и она успевала заговорить нас до смерти, пока аппарат выжимал сок для Пола. Мы узнали, что девушка сирота и живет в этом доме (она махнула рукой на стену, около которой притулилась лавочка) со своим братом, что родители их погибли во время урагана почти двенадцать лет назад, они долгое время жили в приютах, пока брату в прошлом году не исполнилось восемнадцать, он начал работать и снял для них небольшую каморку здесь, в полуподвале.

Девушку звали Соланж. И правда, восхитилась я, настоящий ангел солнца! От нее на самом деле будто исходили волны света, настолько она была приятной в общении. И если шла одна, я задерживалась около лавочки надолго. Не знаю, настораживало ли девушку то, что ее собеседница никогда не заказывает сок, но она казалась мне довольно простодушным созданием, что еще больше очаровывало в ней. В ее потрясающе чистых голубых глазах сверкали белые искорки, когда она смеялась. Иногда меня окатывали волны боли – так могла бы выглядеть моя дочь. Странно, несмотря на то, что внешне я выглядела старше не более чем года на два, Соланж всегда говорила мне «вы», разговаривала очень уважительно, будто чувствовала, сколько на самом деле мне лет. Я понимала, что мне трудно будет покинуть это место именно из-за нее.

Пользуясь тем, что Пол уехал на два дня в Мельбурн сдавать экзамены, я поохотилась не очень далеко, а когда вернулась, почувствовала беду. Жутко воняло дымом. Заледенев от страха, я побежала на запах.

Дом был разрушен до основания. Развалины горели, по ним сновали спасатели с шлангами, вокруг стояли машины скорой помощи, и постепенно одна за другой отъезжали в ближайшие больницы. Пульсируя между людьми (на улице белый день и солнце изредка выглядывает), я услышала слова «взрыв газа». И будто меня Кейт шибанула – это же ее дом! Не Кейт, а Соланж… Чуть не зарыдав, я ринулась в дымящиеся развалины.

Подвал, она говорила про подвал. Взрыв произошел рано утром, многие еще не вышли из дома. Они с братом скорее всего тоже…

Я нашла их в самом низу, практически раздавленными упавшими плитами потолка. Два почти бездыханных тела на кроватях, полностью покрытые кровью. Запахи кондитерской окутали меня. Вот надо же, больше пятидесяти лет прошло, а все как в тот день в лесу близ Форкса. Но, в отличие от того раза, сейчас не возникало никакого желания танцевать.

Брат ее оказался очень крупным, рослым брюнетом. И они, несмотря на многочисленные травмы и стелящийся вокруг дым, были еще живы. Еле-еле, но живы. Решение пришло мгновенно.

Не знаю, что руководило мной тогда, сплошные эмоции, наверное. Ну кто, кто нормальный, в моей ситуации постоянных скитаний, постоянной беготни, имея оборотня-мужа, кто решится на то, что делала сейчас я? А я действительно уже делала.

Подхватив неподвижные, почти обескровленные тела, я перенесла их в нашу с Полом хижину в лесу. Уложила на ложе из веток и травы, потом наклонилась над Соланж. Я смогу, я знала это. Не так уж притягательна для меня людская кровь, чтобы не остановиться во время. И я остановилась.

Неподвижно сидела я около двух тел, горевших сейчас в огне. Мне Белла рассказывала, сама я ничего не чувствовала, будучи в отключке, а вот ее Эдвард накачал морфием, хотел облегчить страдания, но они с Карлайлом ошиблись, и она ощутила всю боль в полном сознании. Конечно, Эдварду она не сказала, не хотела волновать, и я ее прекрасно понимала. О чем мужья не знают, о том они не беспокоятся. Но вот об этой моей выходке Пол узнает, это точно! Как он отреагирует? В любом случае, скоро это станет известно.

Я почувствовала его, когда он еще волком бежал к хижине. Вот он остановился, легкие звуки, вот уже человеческие ноги идут к тайнику, шорох надеваемых штанов, а вот он вошел… Я съежилась. Тишина. Долго.

- Я так надоел тебе, что ты уже начала кусать детей?

Какой тихий у него голос. И безжизненный. Неужели я, наконец, его доканала? Это, наверное, последняя капля, и она упала в чашу.

- Пол…

- Я опасался этого, что тебе станет скучно со мной, тебя потянет к своим. Дьявол, Вика, я тоже привязался к этой девочке! У меня сердце щемило от ее истории, но нельзя же…

- Пол, ну посмотри на них! – снова никакого солнца, так уже было однажды, плохой знак! – У них умерли родители, они скитались по приютам, и умереть вот так, в завалах разрушенного дома, когда все только начинается! Это так нечестно!

- Благодаря тебе, теперь у них никогда ничего не закончится. И честно ли обрекать их на такую жизнь? Ты сама-то не прыгала от радости, когда обратилась! А вдруг они тоже начнут убивать себя?

Я замерла. Прав Пол, тысячу раз прав! У меня, наверное, мозги отключились, когда я решилась на это. Но самое страшное, я знала, что повторись все, будучи в курсе его реакции, я сделала бы то же самое.

Пробормотав что-то о том, что он мне теперь не нужен, Пол метнулся к двери и исчез.

Вот и все. Кончилась моя история. Без него мне не жить, я давно это знала. Вот очнутся ребята, расскажу им все, получу очередную порцию презрения, злости, ярости, переправлю к Бельским, получу от тех на орехи, и забьюсь куда-нибудь подальше, как Ирина, например, в мире холода и льда. Может, и помру. Ага, помечтай!

Я довольно долго убивала себя такими мыслями. Он ушел, и я могу только выть вдогонку о том, как он мне нужен. Но слова словами, а на деле я показала ему совершенно обратное. Будто мне скучно с ним. Будто мне рядом кто-то нужен, кто-то еще кроме него. И куда вообще ему деваться теперь, когда я оторвала его от мира, от жизни, от родного дома, понукаемая только своим эгоистичным желанием всегда видеть рядом этого человека. Ему некуда идти…

Господи, да что ж я сделала-то! Я вскочила на ноги. Зачем я отпустила его? Куда я его отпустила? Вот дура, мне надо было на коленях перед ним валяться, в ноги вцепиться, только не отпускать!

Я повела носом. Его запах обжигал горло, так насыщен им был воздух хижины. Может, он не успел далеко уйти? Может, я еще смогу уговорить его вернуться?

Покосившись на тела, я прикинула, что гореть им еще чуть больше суток, здесь их никто не найдет, а я постараюсь вернуться поскорее. Не оглядываясь, я ринулась наружу и…

Я успела отмахать немалое расстояние, когда до меня все же дошло. И я вернулась.

Пол, приподнявшись на локте, лежал в своем гамаке. Он смотрел на меня настороженно, спросонья моргал глазами. Как я не услышала биение его сердца? Слегка припухшее лицо, взъерошенные волосы. Самое родное существо на свете. Я медленно пошла к нему.

Он успел выпрыгнуть из гамака, и когда я подошла и уткнулась лбом в его плечо, обнял меня и прижал к себе.

- Трудно тебе со мной, солнце? Пр…

Я резко отодвинулась от него.

- Не смей! Не смей просить прощения! Только не в этот раз! Я, только я виновата, мне и виниться! Ты нужен мне. Ты очень нужен мне! И если у меня не останется ничего, а ты будешь рядом, я буду счастлива! Прости меня, прости, любимый! Ты полностью прав, не надо было этого делать! Просто я…

- Ну, что ты! Ведь это и правда, нечестно, когда так умирают. Не знаю, смог бы я сдержаться на твоем месте. Вряд ли.

Мы долго так простояли обнявшись. Можно ли любить его сильнее? Да, в тысячу раз…

Пол помог мне оттереть ребят от крови. Обращение заканчивалось, кожа их уже была тверда и холодна, сердце билось все реже. Третий день на исходе, уже скоро.

- Я, наверное, сначала не буду показываться. Вдруг у них такая же реакция на меня, как у тебя. Вот сводишь их на охоту, а там и проверим. Но я буду поблизости, и если что…

- Никогда! Отойдешь подальше, они не должны почуять…

- Ага, так я и оставил тебя с двумя новорожденными!

- Ну, что ты! Я же могу просто исчезнуть, замерцать, они не смогут мне ничего сделать.

- Ладно, но потом я приду.

- Только лет через пять! – твердо сказала я.

Не хватает еще им так рисковать!

- Не глупи, солнце! Какие пять лет? Да и как…

- Ничего, я расселю вас на разных концах земли, а сама буду то там, то тут!

- Где тут, ты вообще соображаешь, что говоришь? Что за глупости, солнце! Взрослый вампир, а будто бредишь, прекрати! Может, они вообще не захотят с нами жить. Мы ведь их совсем не знаем.

Он прав! Я в ответе за них, но я им не хозяйка! Не буду уподобляться Амону из Египта, это он относился к Бену как к собственности. Все будет, как они решат.

Две пары алых глаз с ужасом смотрели на меня. Они с трудом дышали, очумело оглядывались вокруг. Ну что ж…

Было очень тяжело объяснить людям, не видевшим вампиров и не знавшим об их реальном существовании то, что они и сами стали этими несуществующими. Даже я, близко общаясь с ними еще человеком, некоторое время не верила в свое обращение. В ход пошли все доводы, но убедили ребят именно физические изменения. Плотность кожи и ее сияние на солнце. Горевший в горле огонь. Стократно обострившиеся чувства.

Соланж сразу меня узнала. Только поэтому она не кинулась сразу бежать, только поэтому они слушали меня, и брат ее не затеял драку. Хотя, о драке не шло и речи. Я была удивлена, но парень воспринял рассказ спокойно, слишком спокойно. А ведь боялась я именно его реакции.

Я рассказала, как увидела развалины дома и нашла их. Потом немного о себе. О нас. Видя их мучительные судорожные вздохи, я поняла, что они страшно голодны и показала новый способ питания. Беготня по лесу развлекла ребят, и первая охота прошла довольно успешно, хотя особого восторга они не демонстрировали.

- Я не жду от вас благодарностей, скорее, прошу прощения за свое вмешательство. Это решение я принимала самолично, даже с мужем не посоветовалась. Он был бы против, но не потому, что не хотел вас спасти, а потому что является противником такого… метода.

Мы снова сидели в хижине. Ребята вели себя поспокойней.

- Это был, насколько понимаю, самый крайний вариант? – спросил парень.

- Крайнее не бывает! – прошептала я. – У тебя – перелом основания черепа, множественные внутренние кровоизлияния, разрыв селезенки, переломы почти половины костей, многие просто в пыль раздроблены, и большая дыра в области правой лобной доли. У тебя, - я кивнула на девушку, - несколько переломов позвоночника, каждый из которых влек пожизненный паралич, раздавленная грудная клетка. В то время как я тебя вытаскивала, осколок ребра проткнул одно из предсердий. Перед укусом твое сердце уже не билось.

- Ясно!

Мы молчали долго.

- Вы… вы ведь не бросите нас? – вдруг жалобно спросила Соланж.

- Даже если вы захотите, не брошу. Я теперь вроде вашей воспитательницы. Меня зовут Виктория Эльвада, для краткости Вика.

- Я Соланж, вы знаете, а это…

- Я Кевин.

- Ты не шутишь? – я в шоке смотрела на парня. – Серьезно, Кевин?

- Дааа… а что? – тот непонимающе смотрел на меня.

- Я просто обожаю это имя. Если бы у меня был сын, я назвала бы его именно так.

О кальмаре-тезке рассажу ему попозже.

Парень смущенно улыбнулся.

- Вот, а ты говорила мне, что я занимаюсь всякой ерундой! – сказал он сестре, потом пояснил мне, – я люблю всякие ужастики, особенно про вампиров, фильмы, книги. А Сол смеялась надо мной! Вот тебе, получи!

Теперь я поняла, почему он был так спокоен. Тут и обрадуешься, что культ вампиризма всячески пропагандируется в последнее время.

- Сколько вам было лет?

- Мне восемнадцать, а Сол через месяц исполнится семнадцать. А что?

- Не исполнится, - сказала я. – Так получилось, что вы теперь бессмертны и больше, чем вам есть на данный момент, уже не будет.

- Да, точно, бессмертны! – воскликнул Кевин. – Я не должен был этого забывать! И чем же мы будем заниматься все это время?

Он прямо пылает энтузиазмом, а мне придется его обломать.

- Вообще-то мы в бегах последние пятьдесят лет.

- В бе… пятьдесят?! – заорали они хором. – Вам пятьдесят лет?

- Даже больше, - я пожала плечами, - но на самом деле девятнадцать, хотя уже и давно.

- Виктория, вы что-то говорили о том, что замужем. Кто ваш муж, тоже вампир?

- А может он человек, и вы меняете мужей каждые десять лет? – высказал предположение Кевин.

- Нет, он не вампир, но и не человек.

- А кто же? – поразился Кевин. – Инопланетянин?

Ну, вот, теперь надо рассказывать об оборотнях.

Ситуация складывалась непростая. Раскрывая двоим новорожденным, с неизвестными талантами или с их отсутствием, все о себе и о муже, я подставляюсь, и довольно конкретно. Но, сохранив остатки здравого смысла, я не поведала всей правды. Думаю, они все узнают… постепенно. Когда будут готовы. Когда-нибудь.

Около года Соланж и Кевин прожили в лесу, в хижине, привыкая к своей новой сущности, подальше от Пола и нашего с ним дома в Хобарте, а я носилась между ними, как полоумная наседка. И хотя ребята практически с первых дней зарекомендовали себя очень хорошо, я долго не решалась познакомить их.

И еще. Я не знала, как они отреагируют на мою диету. В первый раз я показала им охоту на кенгуру и тасманского дьявола, и вроде не было никаких вопросов. Но я решила предвосхитить их любопытство.

Я не поняла реакции Кевина, но Сол обрадовалась тому, что мы не охотимся на людей. Она чуть не запрыгала и не захлопала в ладоши, так была счастлива, что не придется их убивать. А Кевин подошел ко мне и преклонил колени.

- Я думал об этом. И я боялся, не за себя, за сестру. Она очень ранима. Если бы ей пришлось это делать, боюсь, она бы не смогла. А этот способ… В общем, спасибо, что вы такая…

- Ладно, вставай, - я потянула его за руку, - и прекращайте «выкать», я почти ваша ровесница. Зовите меня Викой, как все мои друзья. Пойдемте, я расскажу вам о моей семье, о тех, кто научил меня всему…

Все-таки я выждала почти год, прежде чем представить ребятам Пола. Они уже неплохо контролировали себя, и мы даже пару раз встречали в лесу туристов и егерей, но катастрофы не произошло. Глаза их уже стали золотистыми, они были настоящими вегетарианцами, и я надеялась, что ими и останутся.

Знакомство прошло успешно. Соланж хорошо помнила Пола, Кевин впечатлился его ростом и мускулатурой, хотя и сам не был маленьким и тщедушным. Самое смешное, мы и правда напоминали семью. Рыжие мама и дочка, здоровяки отец и сын. Еще собачку завести, и будет полный набор. Хотя, конечно, на родителей таких взрослых детей мы с Полом не тянули. Ведь нам было по девятнадцать, именно в таком возрасте я стала вампиром, а Пол перестал стареть.

Мы выглядели их старшими братом и сестрой, и именно с такой легендой мы приехали в Пиллинджер, другой город Тасмании, который находился на северо-западе от Хобарта, на берегу залива Макуори. Там мы прожили еще год, прекрасный год, наслаждаясь природой, погодой и друг другом.

Кевин и Соланж оказались очень интересными. Детская непосредственность Сол граничила бы с инфантильностью, если бы она не обладала таким жадным умом, познание нового было ее наркотиком и много освободившегося времени, новые возможности позволяли ей усиленными темпами добиваться желаемого.

Балагур Кевин был, на самом деле, очень серьезным парнем. Привыкший с детства заботиться о младшей сестре, он продолжал это делать и сейчас, характером обладал спокойным и довольно легким, был рассудительным и, если его все устраивало, покладистым.

С Полом у ребят сложились достаточно ровные отношения, они нормально общались, но, я подозревала, не воспринимали его всерьез, как Глеб когда-то, думая, что он обычный человек при жене-вампире. Ну что ж, время покажет им, каков на самом деле мой любимый. Ведь Глеб все-таки стал его лучшим другом.