Глава 10. Смерть равняет по себе

Дым

Испокон веков земля

Усмиряла миг,

Укрывала тишиной

Крик.

Каждому свои пути,

Каждому свой час.

Смерть равняет по себе

Нас…

Константин Кинчев

Враги возникли из темноты как призраки. Тускло блеснули обнаженные клинки. Эйнар быстро пригнулся. Стрела со звоном ударила в стену башни. Древко рассерженно дрожало. «А ведь попал бы, – подумал старый воин о неведомом стрелке, – не знай я заранее…» Он не стал подниматься, а присел, скорчившись, за забралом стены и приготовил меч. Вслушиваясь, он хорошо различал топот ног, бегущих по траве. Вот сейчас они разматывают веревки… Бзз‑зынь! Крюк‑кошка перелетел через край стены и вонзился в толстые бревна. Веревка натянулась и задергалась. Кто‑то взбирался наверх. Эйнар метнулся туда и, выждав несколько мгновений, резким ударом перерубил веревку. Снаружи раздался сдавленный крик и шум упавшего тела, перешедший в протяжный стон. «Прямо на колья!» – подумал воин… Бзынь! Бзынь‑бзынь! Сразу три крюка перекинулись через край стены…

Свейни подоспел к месту, где нападающие начали перелезать через стену, одним из первых. Страж, охранявший этот участок, лежал со стрелой в глазу. «Ведь предупреждали быть наготове!» Свейни выругался, и тут же перед ним из темноты возникла фигура с обнаженным мечом. Блеснули глаза, и противник бросился на Свейни. Тот отразил удар, шагнул в сторону, и его меч прочертил на теле врага руну «Сиг».[30]Неприятель сложился пополам и упал. Его оружие с звоном покатилось в сторону. Тут же через стену перемахнуло еще несколько врагов с зачерненными сажей лицами. Свейни засмеялся и ринулся в бой.

Кетильмунд перескочил через стену следом за кем‑то из своих. В темноте – факелы на башнях внезапно погасли – слышался звон оружия и сдавленные проклятия. Воин помнил, что надо открыть ворота. До ближайшей башни рукой подать. Он откроет ворота, дренги захватят борг, и тогда он возьмет себе самую красивую и непокорную девку…

Кетильмунд бросился к смутно темнеющей впереди громаде башни, на ходу перебросив щит из‑за спины на руку. Споткнулся о чье‑то тело, поскользнулся в луже крови и навзничь упал на мертвеца. Вскочил, надеясь, что никто не видел его позора, и побежал дальше. Дверь из башни, ведущая на стену, была почему‑то открыта. В косяке засело сразу три стрелы. Внутри было темным‑темно, но юноша выставил перед собой щит и отважно бросился внутрь. Острие копья вошло ему прямо в пах…

Эорвис ногой столкнула с наконечника копья бьющееся тело и перерезала глотку раненого халогаландца ножом. Он забулькал и испустил дух. Женщина подхватила тяжелое тело под мышки и отволокла его в угол башни, к другим мертвецам. Надо было освободить проход… Позади лязгнуло, кто‑то выругался, и послышался шум падения. Эорвис мгновенно обернулась, но все уже было кончено. Сигурни выдернула топор из тела очередного врага. Эорвис показалось, что глаза невестки светятся как у кошки. «Ну и женушку нашел себе Хаген! – подумала женщина и подобрала копье. – Знатных сынов ему нарожает. Если жива останется…» По гребню стены снова приближался топот ног. «Сейчас начнется!»

Очередной воин, ворвавшийся в башню, вдруг выгнулся и попятился, цепляясь руками за древко копья, пробившее ему шею. Рагнвальд прыгнул вперед и рванул воина к себе, надеясь вытянуть копейщика наружу… Противник оказался умнее и бросил копье. В тот же миг ярл наугад ударил мечом в темноту. Удар был отбит. Ответный выпад едва не лишил Рагнвальда глаза. Он отступил назад и поднял повыше щит, в который тут же с гулом ударил топор. В темноте кто‑то звонко выругался. «Мальчишка? – подумал ярл. – А может, баба…» Он хищно ощерился. «Ну‑ну!» Над плечом шумно задышали.

– Кто? – спросил Рагнвальд.

– Торфин…

– Лук с собой?

– Ну…

– Подковы гну! Стреляй в проем!

Одна за другой несколько стрел влетели в дверь. Там было тихо.

– Стреляй, пока я не войду внутрь, – шепнул ярл, – а как войду – живо за мной! Да прихвати факел!

Эйнар не успел обрубить все веревки с кошками, и на стену взобралось двое халогаландцев. Они оттеснили воина от края, и, пока он отбивался, через забрало перевалило еще с десяток. Тут пришла подмога: трое пожилых, но еще крепких хирдманов. И старики показали, что молодость и сила – еще не все… Теперь их было четверо, против шестерых врагов, а еще шестеро нападавших уже лежали мертвыми. Остальные не ожидали такого напора и попятились по гребню стены.

Но тут по веревке взобрался еще один противник. И старикам пришлось туго. Новый враг держал в каждой руке по топору, и топоры эти, казалось, жили собственной жизнью. В мгновение ока они разрушили маленькую стену щитов, составленную старыми хирдманами, и их осталось трое… С‑с‑с! Крак! С‑с‑са! Уже вдвоем они отбивались от страшного, обоерукого противника. Еще несколько ударов, и Эйнар остался один. Он понял, что это его последняя битва, и ринулся вперед… Темные фигуры за спиной обоерукого восторженно взвыли. С‑сс! Крак!!!

Сразив очередного врага, Свейни побежал по гребню стены. Впереди раздавались лязг железа и крики. За воином спешило несколько хирдманов из его десятка и здоровенный трэль с секирой в руке. Трэля звали Брандом, и был он кузнечным подмастерьем. Свейни ловко перепрыгивал через убитых. Наконец за поворотом он увидел врагов, столпившихся в проходе. Там, впереди, кто‑то сдерживал их натиск. Стоявший сзади халогаландец даже не успел обернуться. Клинок Свейни располовинил ему череп. Воин ударил следующего навершием щита. Тот упал, толкнув впереди стоящего. Враг начал оборачиваться, но руна «Сиг» опрокинула его, и халогаландец сорвался со стены. Шлеп!.. Опрокинутый щитом закричал и попытался встать. Кто‑то из хирдманов заткнул ему рот железом. Враги опомнились и повернулись навстречу опасности. Свейни ворвался в их толпу, как ястреб в стаю уток. Крики умирающих слились с лязгом клинка и хлюпаньем крови. Хирдманы следовали по пятам за своим предводителем. Ор, хрип, стон! Над плечом свистнуло копье…

Эорвис выпустила копье из рук и отразила удар мечом. Противник бил на звук. Опытный, пес! Но она едва не достала его в глазницу шлема. Враг отступил и, словно по наитию, поднял щит. В то же мгновение над ухом Эорвис пронесся топор Сигурни. Щит загудел, но выдержал. «Ну и девка!» – восхитилась Эорвис. И услышала скрип тетивы. Женщина схватила свою невестку за плечо и рванула в сторону. В то же мгновение в дверь влетела стрела. А за ней еще несколько.

«Понятно, что ты задумал, халогаландская свинья!» Эорвис зло улыбнулась и взяла в левую руку заранее приготовленный щит. Сигурни молча присела рядом. Похоже, она действительно видела в темноте, как кошка.

Стрелы продолжали влетать в проем. Одна, другая, третья… «Ну, давай же!» Эорвис напружинила ноги. И враг, словно услышав ее, стремительным вихрем вкатился внутрь. Воительница полоснула его наискось…

Рагнвальд колобком вкатился в башню. Чутье не подвело и на этот раз. Удар обрушился, стремительный, точный. Но сила вращения и меч, который ярл держал чуть сбоку, сотворили на миг щит из крутящейся стали! Кланг! Удар прошел мимо, а ярл уже вскочил на ноги и отступил от входа. Наитием он почувствовал новый удар и уклонился. «Смердящий хорек!» – прошипела темнота. В это мгновение Торфин зажег‑таки факел и с бычьим топотом устремился следом за своим вождем. Багровые сполохи прогнали темноту, и Рагнвальд увидел перед собой двух женщин в доспехах и трупы его дренгов, грудой валяющиеся в углу. «Проклятые ведьмы оттаскивали их, чтобы не насторожить следующих!» – понял Рагнвальд.

– Ну, течные суки, прощайтесь с жизнью! – рявкнул он. – Только сначала мы оприходуем вас всем хирдом!

– Гы!.. – невнятно подтвердил Торфин. Его пугала куча в углу.

– Ты сначала отрасти то, чем приходовать собрался, Рагнвальд! Детей‑то у тебя нет! – спокойно сказала старшая из женщин, а младшая звонко рассмеялась.

– Э! – Ярл удивленно посмотрел на старшую. – Да это никак Эорвис, вдова Стурри Злосчастного! Ты‑то мне и нужна!

Его первый удар был стремителен. Второй – неотразим, третий – смертелен. Но проклятая валькирия отразила все три, крича:

– Ты!.. Его!.. Не хоронил!..

Свейни трудился, как жнец на уборке урожая. Десятник уже давно потерял счет убитым им врагам. Он только краем глаза увидел несколько теней, спускающихся по веревкам с внутренней части стены. «Что ж, там их встретят бонды! Олав знает свое дело!» Внизу тотчас загремело железо и послышались крики…

Вдруг враги расступились перед Свейни, и из темноты, изредка озаряемой багровыми сполохами, возник воин с двумя топорами. Свейни ясно увидел, как с их лезвий медленно капает кровь. «Это как в том сне», – подумал десятник и поднял щит…

Кажется, он все‑таки ранил этого, обоерукого. Но топоры сказали: с‑с‑сса! И тьма стала кромешной…

Бранивой, которого нурманы звали Брандом, увидел, как упал Свейни. Противник с двумя топорами медленно перешагнул его и взмахнул оружием.

– Я Бранивой из Рарога![31] – крикнул бывший трэль, а до того бывший воевода бодричей и медленно поднял секиру.

– Синфьетли! – прошипел обоерукий и, не останавливаясь, стремительно атаковал…

Эорвис сражалась со спокойной усмешкой на лице. Рядом гремела сталь. Сигурни схватилась со вторым халогаландцем.

Этот Рагнвальд оказался непрост. Даже без щита он не уступал Эорвис в бою на мечах.

«Спасибо, Сигурни, – подумала воительница, принимая очередной удар оковкой щита, – твой топор заставил его бросить щит!» Эорвис сделала быстрый шаг, заходя к ярлу с незащищенного бока. Нога отозвалась резкой болью. «Только не сейчас!» – подумала женщина, нанося один за другим три быстрых удара…

Рагнвальд начал уставать. «Эта сука, похоже, сделана из железа!» Он никак не мог пробиться сквозь ее защиту. Такого мастерского владения мечом ярл не встречал и у мужчин.

«Ничего! – он ускользнул от очередного коварного выпада. – Должна же ты ошибиться, подстилка!»

Сигурни ловко пригнулась, пропуская над плечом лезвие топора. Факел в левой руке Торфина едва не угодил ей в лицо. Она крутанулась на пятке, снова ускользая, и ударила в ответ. Здоровяк удивленно вкрикнул. Меч Сигурни вспорол ему бедро…

Топоры врага пели песнь смерти. Бранивой спокойно уклонялся, изредка отбивая самые опасные удары обухом секиры. Мощный обнаженный торс славянина блестел в кровавых сполохах пламени. Вновь став воином, Бранивой ждал своего мгновения…

Когда клинок врага пробил ее кольчугу, Эорвис даже не вскрикнула. Багровые тени заметались по стенам. Несколько ударов сердца ничего не происходило. Потом…

Рагнвальд нашел‑таки лазейку в защите безумной валькирии. Вот она чуть опустила меч, собираясь атаковать. Край щита пошел вбок.

– Получай! – вскричал он, чувствуя, как меч разрывает плетение стальных колец! Затем… что‑то вдруг вспыхнуло в левом глазу ярла! Он попытался отдернуть голову, но ее словно держало. Рагнвальд скосил правый глаз и увидел… торчащий из его собственной головы клинок! Клинок резко провернулся и… ярла Рагнвальда не стало…

Торфин обезумел от ярости. Воздух выл под ударами его топора, но проклятая ведьма была неуловима. Воин зарычал, как медведь, которого разбудили среди зимы. Его топор снова устремился вниз… но тонкий бабский клинок внезапно вонзился в левую руку Торфина. От боли воин выронил факел, и пламя, зашипев в луже крови, погасло. Торфин, мгновенно ослепнув, еще несколько раз наобум рубанул топором. Тщетно! Но вдруг он увидел… Глаза ведьмы! Они светились в темноте!!! Воин взвыл от ужаса и попытался ударить проклятое чудовище. Глаза погасли… Чтобы вспыхнуть сбоку! Удара в шею Торфин не почувствовал…

Бранивой дождался своего мига… и шагнул прямо под топоры. Враг не успел ничего сделать. Его руки судорожно дернулись, выпустив оружие. Секира Бранивоя разрубила тело обоерукого от паха до грудной клетки…

Славянин вырвал оружие из тела убитого и оглянулся. На стене, кроме него, оставался только один воин, совсем еще мальчишка. И он был из своих… «Да, теперь это свои! – подумал Бранивой. – А, здесь все кончено…» Зато внизу, под стеной, бой продолжался с все нарастающей силой. «Видать, немало их смогло прорваться!» Славянин махнул рукой юному хирдману и направился к ближайшему спуску.

Сигурни посмотрела вслед великану и нехотя вернулась в башню. Она не могла оставить Эорвис одну…

Еще с моря они увидели столб жирного черного дыма, поднимающийся над фьордом. Хаген даже не успел толком рассмотреть его, а руки уже привычно застегнули подбородочный ремень шлема и взялись за оружие. Сердце застыло в груди ледяным комом, и откуда‑то издалека он слышал свой, почти неузнаваемый голос, отдающий приказы. Грохотал барабан, и сотни весел пенили воду. Драккар Хагена, а за ним и весь отряд входили в устье фьорда. А хевдинг стоял на носу своего корабля и смотрел, как жарко полыхают корабельные сараи на берегу. Как летит в синеву неба пепел родного дома. И как воет где‑то потерявшая хозяина собака… Нет, не собака! Волк воет на руинах! И Хаген прыгнул на берег, чтобы сразиться с волком, обгладывающим тела его любимых. Не понимая, что вой рвется уже из его собственной груди! Мечи визжали в руках, требуя крови, и тут он увидел Врага. Тот был малоросл, но в вороненой кольчуге, а в руке Враг держал любимый клинок матери Хагена. Мечи молодого хевдинга внезапно ожили, рванувшись вперед. И за ничтожный миг до удара он успел узнать лицо… Это была Валькирия. И Хаген понял, что умирает…

Date: 2015-07-22; view: 405; Нарушение авторских прав