Морской бой

…Встретились они на морских волнах,

И тогда сказал Ингкел:

– Да не свершится это,

И да не нарушится правда мужей,

Ибо вас больше!

– Не бывать ничему, кроме битвы! –

Ответили ирландцы…

Из ирландской саги

– Паруса! Впереди паруса!!! – Хирдман, сидевший в «вороньем гнезде» на верхушке мачты, свесился вниз, указывая рукой в северо‑восточном направлении. Хаген, стоявший возле носовой фигуры своего драккара, прищурившись от ветра, посмотрел туда. Большая волна подняла корабль на своем пенном хребте, и зоркие глаза молодого вождя различили на грани окоема несколько пестрых пятнышек.

«Прав был Сорвиголова! Эти халогаландцы все же опередили нас!» Он, в свою очередь, указал кормчему в ту же сторону.

– Правь на паруса!!! – прокричал он. – Хирд, к оружию!

Воины бросились к скамьям, потянули из‑под них кожаные чехлы с доспехами. Лязг, звон. На мачте подняли красный щит. Остальные драккары, завидев сигнал, тоже стали готовиться к бою.

– Хевдинг! – Наблюдатель снова свесился со своего насеста. – Они кого‑то преследуют!!!

«Кого‑то?! – Хаген мрачно смотрел вперед, туда, где уже ясно видны были полосатые паруса кораблей халогаландских ярлов. – Кого они еще здесь могут преследовать? Конечно, шнеккер отца!» Он вдруг вспомнил, как низко сидела в воде «Рысь», когда они шли вдоль берегов Биярмии. Сейчас на ней гораздо меньше людей, но на ходу она все равно тяжелее переполненных воинами «халогаландцев». Слишком велика добыча.

«Как бы кусок, который на этот раз отхватил отец, не оказался великоват!»

Хаген недолюбливал эту черту отцовского характера. Стурлауг был жаден, хотя и не скареден, – на воинов не скупился. Молодой вождь, которого хирдман только что открыто назвал хевдингом (будто отец уже умер!), прикинул, как он сам поступил бы на месте Стурлауга. Он стал бы прорываться домой мористее, вне видимости берегов, причем добычу оставил бы в укромном месте на берегу, а с собой взял побольше воды и пищи и лишь малую часть сокровищ. А уж потом бы вернулся с большим хирдом и спокойно увез остальное. Отцу, наверное, такая мысль и в голову не пришла… Он выбрал самый сложный и опасный способ, из тех, что сулили хоть какой‑то успех… И теперь он может потерять все.

Стурлауг в это время стоял на корме «Рыси» в полном вооружении и смотрел, как враги постепенно настигают его. Скоро проклятые воры смогут обстреливать его людей из луков, и тогда у него не останется почти никакой надежды. Хевдинг нахмурился. Что ж, он или спасется вместе с сокровищем, или пойдет с ним ко дну. Это самая большая добыча в его жизни, так пусть, если нет другого выбора, она станет последней.

Стрела свистнула и почти без всплеска ушла в воду рядом с бортом. «На излете. Но уже почти достают!» Стурлауг поднял щит, воины сгрудились за его спиной, готовясь к бою. Все испытанные в схватках, покрытые шрамами. Каждый успел за то время, что служит ему, обзавестись боевым снаряжением на зависть воинам других хевдингов. Среди тех, что преследуют их сейчас, половина – в простых кожаных куртках.

Новая стрела ударила в борт, рядом с тем местом, где стоял хевдинг. Стурлауг равнодушно проследил за ней, думая о своем. Да, его воины сильны! Они еще возьмут с врагов кровавую дань!

Стурлауг хмыкнул и крепче перехватил рукоять секиры. Уже скоро! За спиной заскрипел натягиваемый лук…

А ветер мчал над водой клочья облаков. И те неслись вперед, словно авангард наступающей армии, а на горизонте уже громоздились мрачной зубчатой стеной легионы тяжелых туч. И под ними почти незаметны были черные паруса драккаров Хагена. Зато яркие ветрила русов и полосатые полотнища халогаландских ярлов вдруг вспыхнули, словно подожженные случайными солнечными лучами, прорвавшимися через просвет в облаках. Но стена туч неумолимо приближалась, будто норовя подмять под себя пестрые паруса кораблей. Быть буре!

Когда на горизонте показались яркие пятна чужих парусов, на «Змиулане» проревел рог. Дружина бросилась к оружию. Сашка нырнул в стальную чешую кольчуги, нахлобучил подшлемник, сверху – шлем, пристегнул к поясу ножны с мечом. Щит привычно лег в левую руку, правая ухватила древко сулицы.

«Это ж надо! Еще год назад, так скажем, субъективного времени я так же привычно влезал в „чертову кожу“,[15]надевал унты, шлемофон, парашют, хватал планшет, пистолет и бежал к самолету! Какая все‑таки уникальная скотинка – человек, – ко всему приспособится… Расскажи мне кто год назад, что я упаду в море и окажусь в десятом веке от Рождества Христова… Послал бы на хрен или посмеялся, в зависимости от настроения… А вот теперь, спрашивается, кого и куда посылать? А смеяться что‑то не хочется. Беспричинный смех перед боем – дурная примета…»

Тем временем семь лодей Ольбарда развернулись широким фронтом, и Сашкин «Медведь» оказался в середине. Крылья строя слегка выдались вперед. Слева «Пардус», справа «Змиулан». Сашка пробрался на нос своего корабля. С такого расстояния он без особого труда узнал кроваво‑красный корпус Стурлауговой «Рыси». Она удирала полным ходом от драккаров под полосатыми парусами.

«Это, надо думать, ребятишки из Халоги, про которых Хаген рассказывал. – Савинов, прищурясь, разглядывал чужие корабли. – Идут бодро. Не видят нас, что ли? До нас же не больше десяти кабельтовых![16]Да и паруса яркие…»

Но халогаландцам, похоже, было наплевать на новых противников, хотя они их, конечно, заметили. В конце концов, не у одного же Сашки здесь отличное зрение! Заметить‑то заметили, но проигнорировали.

«Что это – самоуверенность? Или трезвый расчет?»

А с головного драккара стрелки халогаландцев уже вовсю осыпали «Рысь» стрелами. С нее отвечали в два лука. Воины Стурлауга сбились на корме в подобие «черепахи», прикрывшись щитами спереди и сверху. Похоже, собираются отбивать абордаж. Головной драккар под полосатым, как носок, парусом почти настиг беглецов.

Савинов отметил про себя, что воспринимает происходящее как‑то отстраненно, словно рассматривает цветное батальное полотно. Не потому ли, что Сашка не принимал судьбу Стурлауга близко к сердцу? Ну не нравился ему рыжий норманнский вождь – и все тут! Но он – отец Хагена. А Хаген – друг! Так что никуда не денешься – придется поратоборствовать за его златолюбивого папашу…

Сашка на глаз оценил дистанцию до второго драккара под полосатым парусом. Она все сокращалась. Семь‑восемь кабельтовых. Для пристрелки уже годится.

Савинов оглянулся на «Змиулан» и увидел на его мачте поднятый до самого верха круглый красный щит. «Ага! К бою!» Савинов устремился на корму, по пути приказав расчетам метательных машин приготовиться к стрельбе. Кормщик, седоусый русин[17]по имени Ратимир, завидев Сашкино возвращение, хитро прищурился. Савинов прищурился в ответ: тот еще лис, но дело знает!

Кормщик ему нравился. На таких вот седоусых, знающих свое дело «сержантах» и держится любая армия. Сержантах, или там десятниках и центурионах. Не в названии суть.

Сашка не стал занудствовать и повторять инструкцию. Все уже давно, еще в Белоозере, отработано от и до. Он только спросил:

– Готов?

Ратимир свирепо пошевелил усами и свел брови.

– Ну, тогда… Давай!!! – скомандовал Савинов. Седоусый с каменным выражением лица переложил кормило. И «Медведь» с глубоким креном вошел в левый разворот. Едва крен выровнялся, как Сашка отдал следующую команду: – Целься по второму справа!.. Бей!!!

И пороки с лязгом швырнули во врага первые каменные ядра.

Очередной водяной вал вдребезги разбился о нос «Мунина», окатив Хагена холодными брызгами. Но молодой вождь только моргнул, стряхнув с ресниц капли, мешавшие смотреть. Холодные струйки, стекая по щекам, забирались за ворот, вдобавок с небес зарядил мелкий дождик. Но Хагену было все равно. Сквозь частую сетку дождя он смотрел туда, где за краем туч море сверкало под солнцем. И в этом сверкании вождь видел яркие крылья множества парусов. Один из них был «Рыси», а остальные…

Взлетели крючья, готовые вонзиться в борта «Рыси» и намертво связать ее с драккаром халогаландцев. Стурлауг смахнул один из них секирой. Бессильная веревка шлепнула по борту и ушла в воду. Но другие крюки впились в доски. Тугие концы натянулись. Хирдманы бросились обрубать их, прикрывая друг друга щитами. Браги с Греттиром стреляли, не целясь. На таком расстоянии не промахнуться.

С драккара летели вопли и проклятия. Ярл, в длинной кольчуге и позолоченном шлеме, свирепо рыча, заставлял своих дренгов плотнее сбивать щиты. Те метали копья и дротики. Топор со звоном вонзился в корму «Рыси». В воздухе между кораблями стало тесно, будто вдруг хлынул железный смертоносный дождь, идущий сразу в обе стороны.

Даин переложил кормило на левый борт. «Рысь» вильнула вправо. Необрубленные концы загудели от напряжения, пара со звоном отлетела. Драккар оказался почти за кормой. Поток стрел и дротиков оттуда сразу ослаб. Халогаландцы яростно взвыли. Но ход у них был лучше, и они снова стали обходить шнеккер Стурлауга с левой стороны. А справа на него нацелился второй драккар. Он быстро приближался, и стрелы с него уже долетали до бортов «Рыси». Воин, прикрывавший Даина щитом, упал. Стрела угодила ему в щеку. Тут же в спину кормчего полетела пара дротиков… Тот уклонился так резко, что халогаландцам на миг почудилось – попали! Они разразились радостными воплями. Но Даин уже снова стоял на ногах, прикрывшись щитом убитого. Второй драккар настигал! Вот видны уже доспехи выстроившихся вдоль борта врагов… Вдруг полосатый парус над их головами с треском расселся. Мачта покачнулась и с гулом обрушилась на палубу. А перед носом драккара взметнулся высокий водяной столб.

– Хевдинг! – Стурлауг обернулся на крик. – Погляди на восход!

А на восходе море пестрело парусами. Семь разноцветных ветрил, и впереди всех – белое с алым солнечным знаком.

– Русы! Русы идут! Это «Змиулан»!

– Нечему радоваться! – прорычал хевдинг. – Они тоже наши враги!

Лодьи русов были уже недалеко – перестрела два‑три. Их до сих пор не заметили только потому, что воины Стурлауга готовились к битве с халогаландцами. Внимание хевдинга вдруг привлек один из кораблей русов, с парусом, на котором был изображен вставший на дыбы бурый медведь. Тогда как остальные лодьи стремительно неслись прямо к кораблю Стурлауга, «медвежий» парус двигался в том же направлении, что и «Рысь». Вдруг над его бортом что‑то мелькнуло. Раздался свист, и камень размером с хороший кулак с хряском вломился в борт драккара со срубленной мачтой. Послышались отчаянные вопли. Драккар осел в воду, окончательно потеряв ход. Волны захлестнули борта корабля, и халогаландцам стало не до преследования. Стурлауг видел, как они пытаются сбросить за борт остатки мачты и вычерпывают заливающую драккар воду.

«Рысь» вдруг круче взяла вправо. Хевдинг оглянулся. Даин явно держал поближе к русам!

– Что ты делаешь?! – зарычал Стурлауг. – Они прикончат нас даже вернее, чем эти! – Он указал секирой на первый драккар, который подобрался уже почти вплотную к его шнеккеру. Остальные корабли халогаландцев повернули навстречу русам. Ярлам нельзя было отказать в храбрости.

– Русы не станут стрелять в нас из своих камнеметов, – Даин невозмутимо налег на кормило, – а нам от них не уйти. Ольбард справится с халогаландцами, даже если отправит за нами три лодьи. А ежели мы сами придем к нему, то докажем этим, что не видим за собой вины… Ну, а побежим…

Стурлауг зло сплюнул и отвернулся. Даин был прав. Но мысль, червем‑древоточцем грызшая сердце, не отпускала. «Русы слишком сильны. Ограбят запросто…» По крайней мере сам хевдинг так бы и поступил…

Настырный драккар тем временем снова настиг «Рысь» и шел с ней почти борт о борт. Халогаландцы осторожничали. Хирдманы Стурлауга, хоть и малочисленные, внушали им опасения. О хирде Ингольвсона сложена уже не одна сага. Ярл в позолоченном шлеме, которого Стурлауг заметил раньше, заставил своих воинов образовать вдоль борта стену из щитов, из‑за которой стрелки осыпали «Рысь» стрелами, дротиками и камнями из пращей. Щиты гремели громом… Ярл хотел ослабить, насколько возможно, дружину Стурлауга обстрелом, а затем перебить выживших в одной стремительной атаке. Русов ярл в расчет явно не принимал – их отвлекали оставшийся драккар и шнеккер.

Ингольвсон прикинул число врагов. Около восьмидесяти. У него же на борту осталось восемнадцать человек, если считать вместе с ним самим и Даином, стоящим у кормила. Даже если каждый из хирдманов стоит двоих, а то и троих… Нет, если принять бой здесь, на борту своего корабля, враги просто задавят числом. Палуба «Рыси» слишком просторна. Значит…

Ветер гудел в туго натянутых снастях. Волны с гулом поддавали в днище, осыпая людей каскадами холодной воды. Низкие тучи стремительно неслись над темной водой. «Шторм близится… Если повезет, он спрячет нас от врагов. Но надо выдержать этот последний удар».

Очередная стрела ударила в щит Ингольвсона, пробив твердые доски и высунув сквозь них свое хищное жало. «Один! Не оставь меня в этот миг! Пошли победу, и я отплачу сторицей!!!» Хевдингу почудилось, что в облаках мелькнул всадник на чудесном восьминогом коне.[18]«Это знамение!»

– Один!!! – взревел Стурлауг, воздев к небесам сияющую секиру. Его воины подхватили клич. В этот самый момент халогаландцы наконец решили напасть.

Date: 2015-07-22; view: 303; Нарушение авторских прав