Австро‑Венгрия

Австро‑венгерской армии было брошено много несправедливых обвинений относительно ее поведения в войне, несправедливых постольку, поскольку у единичных верных монархии войсковых частей не было недостатка в мужестве и в верности своему долгу. Однако все здание армии не соответствовало задачам мировой войны. Так как каждая армия является лишь составною частью народа, никакая армия не может [143] существовать, когда народ разбит на партии или на отдельные нации. Уже до войны крупные силы ставили себе целью распад Австро‑венгерского союза государств. Для того чтобы правильно оценить влияние этого явления на армию, следует знать его предыдущее развитие. Начиная уже с 1908 г., разлагающая пропаганда велась живым темпом. Контрразведкой должны были заниматься гражданские власти.

Высшие военные власти ограничивались тем, что старались, по возможности, оградить от этого разлагающего влияния войсковые части. Хотя они и делали в этом направлении все возможное, все же обезвредить многолетнюю работу этой пропаганды они не были в состоянии. Военною школой ее можно было, правда, ослабить, можно было не допустить открытой вспышки, но искоренить ее было невозможно. Вражеская пропаганда не ограничивалась при этом населением, но проникала и в казарму, и является доказанным тот факт, что она работала в тесной связи с генеральными штабами государств, враждебных монархии. Уже до войны она, следовательно, являлась частью разведки; во время же войны она в ней растворилась целиком.

Военные учреждения, уже в мирное время предпринимавшие борьбу с этим злом, были обвинены в сгущении красок и подвергались нападкам тех политических кругов, которые работали в интересах противников монархии.

Россия вела шпионаж в Австро‑Венгрии, начиная с 80‑х годов прошлого столетия, когда война с Австрией казалась неминуемой. После русско‑японской войны русский шпионаж УСИЛИЛСЯ как против Германии, так и против Австро‑Венгрии. Разница заключалась лишь в том, что против Германии движущей силой была Франция, против Австрии же у России были собственные политические побуждения. Русский шпионаж в Австрии был, пожалуй, еще интенсивнее, чем в Германии. В 1910 году удалось предать суду 19 русских шпионов, в 1913 их было уже 34, в 1914, до возникновения войны – 36. Так как Россия находила много пособников среди различных национальностей, то шпионаж ее характеризовался всегда образованием целых [144] групп, из которых некоторые охватывали до 20 агентов. Русская шпионская сеть простиралась по всей монархии, от Карпат до Тирольских гор и до плоскогорий Боснии. Во всех крупных городах имелись агенты. За последние 30–40 лет почти все аккредитованные в Вене военные атташе России принуждены были покинуть свои посты, вследствие их обнаружившейся шпионской деятельности. У полковника Марченко, которому пришлось уйти с поста военного атташе, состоял, между прочим, на службе один австрийский военнослужащий, занимавшийся в течение 20 с лишком лет шпионажем в пользу России. Полковник Занькевич, ушедший в 1913 году, был особенно скомпрометирован своими связями с одним обер‑лейтенантом военной школы, другим офицером и с несколькими военными. Наряду с русскими военными атташе, деятельными центрами шпионажа являлись и русские консульства. Было доказано, что в шпионаже принимали участие и послы и другие служащие посольств. В Восточной Галиции русскому шпионажу охотно оказывали услуги родственные по племени русины. Ему помогали духовные лица, депутаты, адвокаты и судьи. Русинские школы и союзы являлись центрами панславистской и великосербской пропаганды и давали приют агентам.

Русские агитаторы одинаково разъезжали не только по Галиции, но и по остальным славянским областям монархии, и выдающиеся деятели последних предлагали свои услуги в Москве и в Петербурге. Это были те же лица, которые во время войны поддерживали революционные комитеты, саботировали военные займы и считали позором военную службу Австрии. В течение первых двух лет войны пришлось вынести 140 смертных приговоров одним лишь русским агентам внутри страны. Были приговорены к смертной казни и политические вожди, как Крамарж и Рашин, но затем были по амнистии помилованы.

Несмотря на свою принадлежность к тройственному союзу, Италия вела обширный шпионаж против Австро‑Венгрии. До 1902 года шпионаж этот был обращен почти исключительно против Франции. С указанного же года главной целью его стала Австро‑Венгрия. Количество пойманных и осужденных [145] итальянских агентов было сравнительно невелико; объясняется это тем, что их укрывало ирредентистски настроенное население юго‑западных пограничных областей. Особенно занимался поддержкой ирредентизма союз «Данте Алигиери». Его официальной целью была защита и распространение итальянского языка. В Австрии он был, правда, запрещен, но все же многие австрийские граждане принадлежали как к центральному союзу в Риме, так и к местным организациям северной Италии. Союз находился в теснейшей связи с разведкой итальянского Генерального штаба. Он имел доверенных людей в Триесте, Роверето, Триенто, Пола, Герце и других городах. Так как он доставлял итальянскому генеральному штабу также и секретные документы австрийской армии, было ясно, что членами его состояли и проитальянски настроенные австрийские военнослужащие. Они назывались «amici», т. е. друзья, так как работали с союзом не из‑за денег, а идейно.

До войны успешно занимались мелкой разведкой шпионы, находившиеся среди итальянских рабочих, ежегодно тысячами работавших в монархии. Итальянского происхождения были также и многочисленные чиновники. Ряд происходивших во время войны процессов по обвинению в государственной измене выявил действительный образ мыслей многих членов «Lega nationale», «Geovanni Fiume» и других союзов, преследовавших, якобы, лишь культурные цели. Захваченные во время войны Документы одного итальянского армейского штаба доставили список ряда лиц, происходивших, по большей части, из южного Тироля и сообщавших осведомительному бюро в Вероне про все, Достойные внимания, военные происшествия в Тироле.

Подобно тому, как Россия проникла в монархию до итальянской границы, так и Италия доходила до Будапешта и Боснии.

Ввиду союзных отношений, итальянские консульства щадились, хотя они и принимали участие в разведке. С тех пор, как 1906 году скомпрометированный шпионажем майор Дельмастро принужден был покинуть Вену, итальянские военные атташе больше не принимали участия в разведке. Запрет этот не [146] распространялся на итальянского морского атташе.

К области итальянской ирреденты примыкала зараженная великосербской пропагандой область Сербии. Она находила, в свою очередь, свое продолжение в ирреденте румынской, а последняя – в чехословацкой. Монархия была, таким образом, окружена поясом, прерывавшимся лишь на границе с германской областью – с Баварией. Великосербская пропаганда, простиравшаяся на Хорватию, Славонию, южную часть Венгрии, Боснию, Герцеговину и Далмацию, после аннексии Боснии и Герцеговины, пустила в ход обширный шпионаж, служивший целям непосредственной подготовки к войне. Подготовка эта была частью национальной программы, осуществление которой было долгом каждого хорошего серба, независимо от того, жил ли он в Сербии или в Австро‑Венгрии. Пропаганда воплощалась в «Narodna Otbrana», во главе которой находился генерал Боцо Янкович, и конечною целью которой было восстание, а в случае войны – помощь сербской армии. Школы комитаджей в Куприи и Прокуплие выпускали предводителей банд, состоявших из бывших солдат, учителей и православных греческих священников. Сербские разведывательные офицеры были одновременно членами «Narodna Otbrana», служившей с виду лишь скромной цели распространения высшей культуры среди живших в монархии сербов – наподобие общества «Данте Алигиери» для итальянцев. В тесной связи с «Narodna Otbrana» находились другие культурные организации внутри монархии – антиалкогольные, спортивные и студенческие союзы. Борьба с великосербской пропагандой была еще труднее, нежели с итальянской или русской, так как затруднялась необразованностью лояльных элементов и равнодушием магометанского населения Боснии и Герцеговины. Когда во время войны были захвачены документы сербского разведывательного учреждения, то лишь тогда удалось предать суду многих шпионов и государственных изменников, которые и были осуждены.

После возникновения войны велико сербская пропаганда была перенесена за границу. Вождям вроде д‑ра Трумбик, бургомистра Спалато удалось своевременно уехать из монархии. [147]

Образовался Юго‑Славский комитет, состоявший почти исключительно из австро‑венгерских граждан. Он находился сначала в Риме, затем в Париже и, наконец, в Лондоне. Он считал себя единственным народным представительством всех южных славян. В 1917 году он изложил в договоре Корфу свою политическую программу, согласно которой будущее южнославянское государство должно было быть образовано под скипетром сербского королевского дома.

Пропаганда за это велась особенно интенсивно в Америке, среди военнопленных и в Швейцарии. В Америке были созданы три больших союза; центральные союзы хорватов, сербов и словен. Во главе их стоял югославский национальный совет в Вашингтоне. Он работал в тесном контакте с южнославянским клубом в австрийском рейхстрате, признавшим программу Корфу. Следствием этой пропаганды были многочисленные случаи дезертирства. Черногорцы смогли сформировать из дезертиров три батальона, сербы – адриатический легион. В Одессе даже можно было составить две дивизии, а в Америке формировались военные транспорты из австро‑венгерских южных славян. Само собой понятно, что интенсивная пропаганда была развита и среди военнопленных, размещенных во Франции после сербского отступления.

Шпионаж и пропаганда в Австро‑Венгрии так тесно переплетались между собой, что невозможно мыслить одно без другого. Само собой понятно, что союзный фронт против русских, сербов и итальянцев должен был иметь, при этих обстоятельствах, много слабых мест. Подобно государственному организму, армия была также разъедена этой работой вражеской разведки. Семя, бросавшееся годами в мирное время, давало свои всходы во время войны. Подобно Болгарии, Австро‑Венгрия является грозным примером того, как действует планомерная подготовка войны через разложение народов.

Крушение обоих стран было ускорено тем, что и в Германии появились признаки разложения. [148]

Date: 2015-07-22; view: 330; Нарушение авторских прав