Ареал, Желтая Зона, База ОСОП, 14 июля 2012 года, 10 часов 45 минут 11 page

– Так точно, – Наёмник демонстрировал полное спокойствие. – Чем могу помочь?

– Будь хорошим мальчиком, возьми УИП под тем кустом, – здоровяк движением подбородка указал на пока ещё чахлый клок Бритвенной Удушайки. – Держи осторожно, двумя руками! Прибор частично разобран.

Торговец-опер послушно подошел к кусту и осторожно, чтобы не порезаться об острые бритвы побегов, вытащил из-под листьев экранированный УИП.

– Он работает? – уточнил Медведь.

– Да, – Короб всматривался в мерцание индикаторов.

– За кустом, в углу, ямка, – замогильным голосом продолжил майор. – Там Студень. Подойди к нему. Не торопись.

Наёмник сделал несколько шагов в указанную сторону, и УИП тихо запищал предупреждающим сигналом. Короб, вглядываясь в экран прибора, шагнул ещё, и писк усилился.

– Радиус действия УИПа в условиях Желтой Зоны – два метра, – Медведь скользнул взглядом по собравшимся. Почти все не сводили глаз с УИПа в руках Наёмника, и только четверо Вольных, которых здоровяк определил для себя, как шпионов, незаметно разглядывали своих спутников и самого Медведя. – В Зеленой Зоне функционирует как обычный УИП, разницы нет. Можешь походить вокруг Студня, пусть наше научное собрание убедится, что прибор работает исправно.

Короб послушно обошел ямку по дуге, то удаляясь, то приближаясь к аномалии, и в стоящей на торговой поляне тишине было хорошо слышно, как писк УИПа меняет частоту и интенсивность в зависимости от расстояния до Студня.

– Как видите, прибор работает, – подытожил Медведь тоном голодного каннибала. – Теперь рассмотрим, как это ему удается. Короб, верхняя крышка УИПа не закреплена. Осторожно сними её. Молодец! Что ты там видишь?

– В конструкцию внесены изменения, – доложил Наёмник. – Начинка сдвинута по сторонам, в центре находится что-то типа оправы, в которую зажат камень… Это осколок метеорита?

– Догадливый! – одобрительно прорычал Медведь. – Не хочешь у нас поработать? Нам в Эпицентре сообразительных не хватает. Народ почему-то теряет пытливость ума.

Короб от неожиданности замялся, и здоровяк слегка повысил голос:

– Покажи всем, чтобы никто ничего не пропустил. Пронеси мимо каждого, пусть посмотрят. Обращаю внимание ученого сообщества на место установки осколка: точно посреди ширины УИПа, но со смещением по длине и глубине. Осколок закреплен на одинаковом расстоянии между процессором и выходами подачи питания, то есть равноудален от этих трех точек. Это оптимальное место крепления. Если закрепить осколок с ошибкой, радиус действия прибора в Желтой Зоне уменьшится. Особо следует отметить, что УИП бесполезен в работе с Соленоидом. Соленоид, в зависимости от своих размеров, бьет разрядом на расстояние от четырех до девяти метров, и УИП здесь не поможет. Поэтому владельцу УИПа имеет смысл не забывать приметы, по которым определяется присутствие Соленоида. Все остальные аномалии прибор определяет в штатном режиме.

Медведь проводил взглядом Короба, показывающего прибор каждому по очереди, и вновь покосился на разведчиков от Вольных. Один из них смотрел на вскрытый УИП, других больше интересовала реакция окружающих. Интересно-то как… Кто не станет смотреть на чудо света, затаив дыхание? Правильно – тот, для кого оно не чудо. А ведь пришли они в качестве Вольных.

– Короб, извлеки осколок из оправы, – велел здоровяк. – Только не сломай ничего. Там есть стягивающий винт, ослабь его. Оправа разойдется, и осколок станет возможным вынуть. Это ещё одно правило: осколок внутри оправы должен быть надежно закреплен. Он не должен болтаться или смещаться при беге или прыжках. Можно затягивать потуже, минерал выдержит. Для того чтобы избежать саморазвинчивания от долгой эксплуатации, рекомендую применять контргайки.

Наёмник аккуратно выполнил полученные инструкции и двумя пальцами извлек из оправы осколок метеорита. УИП в его руках тотчас погас.

– Как видите, без осколка прибор не работает, – прокомментировал очевидное здоровяк и негромким маниакальным басом протянул: – Короб, подойди ко мне! Ближе… Боюсь промахнуться… – Короб невольно остановился, опешив, и Медведь добавил: – …Если не отдашь осколок…

Он протянул к оперу-торговцу свободную руку ладонью вверх. Наёмник поспешил положить осколок в здоровенную ладонь. Майор немедленно сжал кулак и убрал осколок в подсумок, безумно сверкая глазами, и тихо пробубнил:

– Моя прелесть… – Медведь сдвинул брови на лоб, словно подозревая Короба в нечистых на руку намерениях, и заявил: – Наша презентация окончена, мне нечего добавить к вышесказанному! УИП можешь оставить себе при одном условии: как только все выйдут в Зеленую Зону, ты предоставишь каждому желающему возможность зафотографировать прибор и снять с него все интересующие размеры. Использовать более старые модели УИПов не рекомендуется. Господа ученые, я вас больше не задерживаю! Если кто-то желает приобрести наши медикаменты, магазин будет работать ещё час, прием по одному каравану в порядке живой очереди. Напоминаю, что с сегодняшнего дня мы принимаем только осколки метеорита и «Шестое Чувство». Цены те же. Сами решайте, что вам дороже: здоровье или работающий в Желтой Зоне УИП. И слушайте наше популярное радио! Сегодня вечером мы начинаем серию увлекательных передач, которые расскажут вам о том, как Ареал стал таким, каков он сейчас. Не пропустите! А если пропустите, не волнуйтесь, будет повтор.

Здоровяк присел на колено, демонстративно пошарил свободной рукой по битой штукатурке, извлек из-под неё тросик, ведущий к взрывателю размещенного в куче щебня фугаса, и тоном заправского зазывалы произнес:

– Расходитесь! Расходитесь! Здесь нет ничего интересного! Не мешайте работе магазина! Под вашими ногами заложен фугас! Он очень нервный! Может взорваться от обилия праздношатающихся дол… людей, не занятых ничем полезным!

На лицах присутствующих ясно отразилась мысль о том, что никто не сомневается в полной отмороженности и абсолютной ненормальности не то полу-Зомби, не то получеловека, и группы караванщиков одна за другой потянулись к выходу. Первым ушел Короб, сжимая в руках подаренный УИП. На выходе было хорошо заметно, как он сунул руку в карман, извлек оттуда небольшой минерал и вложил его внутрь оправы. Сразу же раздался тревожный писк: прибор среагировал на разлитый под ближайшими руинами Студень. Наёмники сомкнулись вокруг своего опера, и представители Военсовета дружно прибавили шаг. Остальные старались не отставать, явно будучи твердо намеренными потребовать от Короба в Зеленой Зоне выполнения поставленных Медведем условий. Спустя три минуты на торговой поляне не осталось никого, ещё через полчаса в эфире последовал доклад Раса, что к магазину по торговой тропе возвращаются те двое торговцев Вольных, что действительно были похожи на торговцев, и пятерка боевиков охраны вместе с ними.

– Водяной, действуем по плану! – скомандовал Медведь. – Я за стеной, за проломом.

Здоровяк быстро выскочил в дыру в полуразрушенной стене и занял позицию за ближайшим чистым кустом. Спустя минуту из развалин прибежал Водяной, запросто скачущий по размозженным железобетонным руинам между целого вороха роящихся вокруг аномалий. Майор лишь покачал головой. Только сейчас, с «Ариадной» в руке, можно было полностью оценить чудеса, которые он вытворяет просто на ходу, так, между прочим. Тем временем Водяной одному ему понятным маршрутом добрался до пролома и занял место на торговой поляне перед коробкой с медикаментами. Через полминуты со стороны торговой тропы появились Вольные. Они вошли на поляну и недоуменно остановились, увидев Водяного.

– Уважаемые покупатели, мы рады приветствовать вас в нашем магазине, – вежливо произнес Водяной. – Чем я могу быть вам полезен?

– Это… – один из торговцев настороженно оглянулся: – Медведя нет? Слава тебе, господи…

Вольные заметно успокоились и поинтересовались наличием товара. Выяснилось, что они пришли за некоторыми медикаментами и в качестве оплаты готовили пару осколков и «Шестое Чувство». Однако в силу только что изменившихся обстоятельств они хотели бы оставить осколки при себе, и потому хотят обменять на препараты только мет. Несколько минут ушло на согласование цены, после чего меняла немного помялся и задал вопрос:

– Водяной… это… насчет УИПа, который в Желтой Зоне пашет… а есть ещё такие? Мы заплатим…

– Я не имею отношения к технике, – Водяной продемонстрировал ему свои предплечья, лишенные каких-либо приборов. – Я занимаюсь торговлей. Всё, что я могу вам предложить, находится на прилавке. Желаете приобрести что-нибудь ещё?

– Нет, – меняла вздохнул, Вольные забрали товар и покинули магазин.

Спустя четверть часа после их ухода на поляну вернулись Нефтяники с тем же вопросом, ещё через полчаса – Городские. Присутствие вместо Медведя Водяного, не желающего даже слышать о технике, поставило их в тупик, и просителям пришлось удалиться ни с чем. Под закрытие магазина вернулся караван Общаковских. Их меняла оказался более предприимчив, и долго пытался убедить Водяного продать ему несколько готовых УИПов в обмен на партию женщин из свежей поставки. Так и не добившись своего, Общаковские ушли, не скрывая недовольства. Ещё час ОСОП выжидал, потом вернулся на Базу. Кварц, едва закончились дегазационные процедуры, умчался к себе в кабинет, впервые нарушая свою же традицию тщательно опрашивать Водяного о покупателях. Следом за ним отбыл Айболит, готовить препараты для поездки к Непрам, и Медведь отозвал в сторонку Болта.

– Болт, я с вами за Лавандой не поеду, – едва слышно произнес майор, косясь на подкрадывающегося к нему Фантика, – Ещё две поездки я не вынесу, сил моих больше нет. Возьми с собой, кого хочешь, хоть всех. Непры теперь тебя в лицо знают, Айболита так вообще обожают, рация у Лаванды есть. Справитесь запросто, главное заберите её прежде, чем Тимур вернется. На всякий случай. Кто знает, как там всё прошло. В тех секторах Нейтралки патрули имеют право открывать огонь на поражение без предупреждения.

– Тебя в машину больше брать нельзя, – так же тихо ответил сталкер. – Придумай что-нибудь для остальных, чтоб не задавали вопросов.

– Нельзя? – Медведь иронически шевельнул бровями. – Вот так даже? Я наказан за непослушание? – Он понимающе хихикнул: – И на сколько дней меня оштрафовали?

– Теперь у тебя осталось двадцать шесть дней, – Болт невесело поморщился. – Извини, Коля, тут ничего не изменить. Оно внутри тебя стало больше, до диафрагмы дошло. Как до сердца дотянется – всё.

– Ну, это много, – здоровяк повернулся спиной к гипнотизирующему его Фантику и весело улыбнулся: – Я думал, всё будет хуже. Скоро начнется самое интересное, было бы очень обидно пропустить. А так у меня есть все шансы посмотреть хотя бы на начало! Отставить уныние!

Он легонько хлопнул угрюмо хмурящегося Болта по плечу и направился к Кварцу. Тот сидел за столом в окружении кипы бумаг и возился с ноутбуком Степанова, к которому был подключен внешний жесткий диск Рентгена. Судя по мигающему индикатору, диск функционировал вовсю.

– Работает без осколка? – здоровяк поискал глазами стул. Таковой обнаружился под кипой бумаг.

– Угу, – промычал Кварц, не отрываясь от дисплея. – Чудо враждебной техники… – Он сосредоточенно умолк, щелкая клавишами и недовольно хмыкнул: – Очень много информации. Слишком мало времени на поиск. Придется ограничиться самым необходимым, остальное буду искать в процессе.

– Что ты хочешь там найти? – Медведь с интересом заглянул в ноутбук. – Ого! Видеофайлы!

– Угу, – снова протянул контрразведчик. – Данные с камер скрытого наблюдения. Но своей телестудии у нас нет, поэтому для начала ограничимся звуковыми дорожками. Здесь есть даже перехват разговора Совета Директоров РАО с президентом Воробьевым, когда принималось решение о проведении «Дезинфекции». Фрагмент записывал всё подряд вплоть до удара. Когда приказ на запуск ракеты был отдан, он прервал всю внешнюю активность и занялся своими делами. Вот тогда Рентген мне и позвонил. Это было последнее, что Фрагмент согласился сделать для него. В общем, запись переговоров с президентом у нас есть. И она крайне любопытна.

– Бывшим президентом, – уточнил майор. – Теперь он премьер-министр. Догадайся, кто недавно выиграл выборы? Ни за что не угадаешь, лучше сразу сдавайся.

– Крабский? – усмехнулся Кварц. – Опять? Наверняка, совершенно неожиданно?

– Тебе кто-то подсказал! – обиделся здоровяк. – Ты не мог догадаться сам! Это невозможно!

– Надеюсь, что это к лучшему, – контрразведчик потер виски. – Он за борьбу с коррупцией.

– Хочешь сказать, что он посадит сам себя и всех своих приятелей-олигархов? – Медведь сделал донельзя удивленное лицо. – Или только Лозинского с Беловым? Они входят в круг приближенных.

– Даже если и «только», то это будет нашей победой, – Кварц бросил на здоровяка хмурый взгляд: – Это лучше, чем ничего, мы на данную тему уже говорили. – Он вернулся к возне с бесконечным количеством файлов: – Так… Вот это… и это тоже… и вот здесь… Будем надеяться, что голоса Лозинского и Белова люди узнают, все же сии господа регулярно вещают с голубых экранов. По крайней мере, в Сателлите и Приемных Пунктах точно. Совсем никто не слышать их не мог.

– Когда планируешь начать трансляцию? С утра?

– Сегодня, – решительно заявил Кварц. – За час до окончания вечерних сумерек. Многие будут возвращаться с промыслов, не пропустят. Вспыхнет интерес, промчится слух. С утра будут слушать все… – Он снова пощелкал клавишами: – После сегодняшних торгов с этим затягивать не стоит. Мы пошли ва-банк, и все уже об этом знают. Противодействие неизбежно.

– Ты имеешь в виду тех четырех торгашей от Вольных, которые не были Вольными? – здоровяк усмехнулся: – Грубовато сработали. Это были люди Меркулова или Белова?

– Белова, – уверенно ответил контрразведчик. – Им не было особого смысла напрягаться. Формально они пришли от Вольных, значит, их просто включили в состав настоящих караванов за деньги или за другую плату, не важно. У Сателлита найдется, чем привлечь интерес торгашей. Их задачей было получить информацию для сравнения, а в большей степени – пронаблюдать за реакцией остальных: кто пришел, откуда, что будут говорить до и после. Белов взялся за нас всерьёз, раз его люди самостоятельно проводят такую операцию. Раньше к нам в Желтую представители Сателлита не заглядывали. – Он хмуро вздохнул: – Некоторое время придется ждать удара с двух сторон.

– Думаешь, Меркулов не оставит нас в покое после радиотрансляции? – здоровяк посмотрел на схему Кварца, где в центре паутины из карандашных черт, означающих логические связи, сидел полный человечек с гипертрофированной улыбкой. – Мы же планируем заявить, что он мертв.

– Наоборот, он ускорит свои действия, – Кварц покачал головой. – Как только Меркулов поймет, что Рентген вернулся, он быстро придет к выводу, что его либо раскрыли, либо раскроют в ближайшее время. И у него не останется выбора. Либо он получает в свои руки наши секреты и становится труднодосягаемым, плюс особо ценным для своего правительства. Либо с ним будет покончено, потому что даже если уголовники встанут за него горой, мы всё равно его достанем. Не мытьём, так катаньем. Как резидент он будет засвечен, и его организация потеряет интерес к финансированию проваленного агента. Тэбук у его банды мы отберем. Кто его получит, сейчас неважно, но Меркулову он не светит. В крайнем случае, государство подтянет на Нейтралку дивизион тяжелых гаубиц и будет бомбардировать Нижний Одес до тех пор, пока его зеки сами не разбегутся. А разбегутся они быстро. Потом будет проведена оперативная игра с вербовкой его людей и их мотивацией, и так далее. В общем, жизни ему не дадим, и он это понимает, ведь с Зависимостью домой за океан не уедешь. Не исключено, что сам сдастся в обмен на комфортную камеру в Сателлите, чтобы не быть убитым своими же отморозками. Хотя это маловероятно.

– Когда он начнет действовать? – Медведь запоздало подумал, что можно было заказать Непру канистру алкоголя, все равно налегке возвращаться будет. – Мы так и не выстроили укрепрайон.

– Сложно сказать, – контрразведчик на мгновение задумался. – Всё будет зависеть от того, как станут развиваться события. Он ведь не знает, что Рентген вернулся и находится на пути в Москву… – Кварц посмотрел на часы: – точнее, уже в Москве. Но он это вычислит. Вопрос: как быстро? И как быстро Рентген вернется сюда с экстренными полномочиями. Нам ведь действительно повезло, что Совет Директоров находится вне Ареала. Всех можно арестовать одновременно и без проблем. Их марионетки здесь будут оказывать противодействие, но без хозяев они долго не продержатся. Половина сама придет с повинной, чтобы минимизировать наказание или вовсе отделаться испугом. Многие захотят заключить сделку со следствием.

– Зачем тогда всё это нужно, если оставлять безнаказанным ворьё? – скривился Медведь. – Чтобы через пару месяцев на трон Сателлита уселся очередной Лозинский? И новые Прокопенки продолжат доить людей вместо старых?

– Ты же понимаешь, что это неизбежно, – поморщился Кварц. – Здесь, в Ареале, у государства не хватает сотрудников, и всем подряд головы сносить не станут. Кто работать будет?

– Нет, не понимаю! – возразил здоровяк. – Работать будут люди! Кварц, в Ареале полно людей! Тридцать две тысячи человек уже! И даже если половина из них, это беглые зеки и облаченное в деловые костюмчики жульё а-ля Прокопенко, то остальные никуда не пропали! Создайте людям человеческие условия, и они придут! В Ареале можно наладить жизнь, если в первую очередь думать не об «Иксе», а о людях, которые надрываются на его добыче!

– Я не экономист, и не политик, – насупился контрразведчик. – Я делаю свою работу. И делаю её честно!

– А если экономисты и политики не желают делать честно свою?! – возмутился здоровяк. – Что, так и будем жить в дерьме только из-за того, что других нет? Этого основания достаточно, чтобы добровольно оставаться рабами?

– Что ты предлагаешь? – Кварц отодвинул ноутбук и посмотрел на майора: – Конкретно? Посадить всех виновных до единого, включая клерков, выполнявших мелкие приказы просто потому, что они не хотели лишиться работы и оставить своих детей без хлеба? Сделать из Сателлита тюрьму? Провести выборы? Ты что, не понимаешь, что так устроена система?! Выбирай кого угодно – через какое-то время они станут Лозинскими и Беловыми. Потому что так устроен мир. Не лучше ли для начала избавиться от Меркуловых и Прокопенок, и облегчить жизнь стране?

– А страна – это что? – не унимался Медведь. – Руководящие должности? Система, поощряющая стяжательство тем, кто на них сидит? Добыча «Икса» ради продажи его за бугор в обмен на деньги, которые идут на благо страны, то есть в карманы всё тех же чиновников, потому что народ этих гор бабла особо не видит? Пограничные линии на карте? А, может, страна – это, всё-таки, люди, Кварц? Простые люди, которые растят хлеб, впахивают на заводах и добывают этот долбаный «Икс» – короче, производят всё то, что потом по-крупному пилят большие жулики и по мелочи допиливают клерки? Ну, просто потому, что не хотят оставить без хлеба своих детей?

– Коля, – мягко произнес Кварц. – Не будь наивным в твоём-то возрасте, я тебя прошу. Я в контрразведке всю сознательную жизнь. Чего только не видел. И могу с уверенностью заявить: большинству на всё плевать. Они могут голосовать за любые идеи, но бороться за них не станут. Просто им вполне достаточно того, что кто-то их кормит и, подчеркиваю, не заставляет чрезмерно напрягаться. Проще говоря, большинство исповедует принципы «оставьте меня в покое» и «я могу сказать, как дядя Вася должен правильно копать, но сам копать не буду». Понимаешь? Большинству ничего не интересно, кроме собственного комфорта. А это значит, что всегда найдутся те, кто будет обстряпывать свои делишки именно благодаря тому, что большинству на хрен не надо связываться. Наверх пробиваются те, кто использует инертность, ты уж меня извини за прямоту, стада. А забравшись наверх, они создают законы, согласно которым их делишки становятся законными. Это и есть система.

– Угу, – фыркнул Медведь. – И куча клерков следит за исполнением этих законов. И чем тогда они лучше Лозинского с Беловым? Тем, что не отдавали приказы, а лишь выполняли их? Ну, чтобы не оставить своих детей без хлеба, да?

– Я понимаю, что ты уже один раз чуть не сел за это твоё отношение к вселенской несправедливости, – вздохнул контрразведчик. – Так же, как понимаю, что мы с тобой тоже являемся теми самыми клерками. Но мы хотя бы что-то делаем. Посмотри на других. Они не делают ничего. Только языками болтают, ну, ещё могут плакатиками потрясти, но таких уже гораздо меньше. Вот только собака лает – ветер носит. Они могут ныть на своих диванах сколько угодно, а Крабский снова избрался. И знаешь что? Это я тебе по секрету говорю, как лицо осведомленное, обычно на его выборах подтасовок нет. Потому что они не нужны. Явка избирателей едва шестьдесят пять процентов. То есть почти половине страны вообще плевать, кого там выберут.

– Это потому, что люди не верят в честные выборы! – возразил здоровяк.

– Да? – прыснул Кварц. – А кто им мешает отстоять свою точку зрения? Не обтрепать, заметь, а именно отстоять. Собака лает – ветер носит, помнишь? Сколько раз у нас вспыхивали восстания недовольных? Или хотя бы миллионные демонстрации в каждом крупном городе, месяцами осаждающие правительственные здания и требующие отставки лживо избранных негодяев или проведения новых выборов, которые будут организованы честно? Я, правда, не знаю, как можно честно организовать процесс, нечестный по определению, голосование же тайное! Но это ерунда, они-то точно знают, как это сделать, уж что-что, а умные советы языком трепать там каждый дока ещё тот! Ну, так что, Коля, сколько у нас было таких баталий ради свободы и справедливости?

– Такого не было, – Медведь криво усмехнулся. – Но это же антиконституционный мятеж!

– Да ну! – Кварц тихо рассмеялся. – Правда, что ли? А Конституция написана кем? Шахтерами? Комбайнерами? Строителями? Кухарками, каждая из которых может управлять государством? Или, всё-таки, теми, кто пролез наверх? Как и все остальные законы, вообще-то. Ты её вообще когда-нибудь читал? Рекомендую на досуге прочесть, занятная штука! Там столько всего интересного! Только не удивляйся, если в ходе чтения начнут возникать вопросы. Например: «А где же всё это?» или «А почему этот пункт противоречит вот этому?». Потому что главное не то, что написано в огромной куче законов и подзаконных актов, а то, кто их штампует, кто трактует и выносит по ним решения. То есть, чьи интересы они представляют на самом деле, а не в красивой книжице. Вот тебе простой пример – глава 1, статья 15, пункт 4: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

Контрразведчик снисходительно посмотрел на Медведя:

– Что это означает? А вот что! Если, к примеру, ООН или ещё какая международная контора, решит, что волшебный «Икс» Ареала принадлежит всей планете как уникальное её достояние, и потому мы должны добывать его бесплатно, и на эту тему накрапают соответствующий международный договор, то наша страна согласно Конституции перестанет платить жителям Ареала деньги за собранный «Икс». А если кто-то не пожелает его собирать, можно перестать завозить в Ареал еду. Ну, или можно принять закон, запрещающий в Ареале говорить по-русски, потому что это, к примеру, нетолерантно по отношению к кавказцам и азиатам, которых у нас с каждым месяцем становится всё больше. Даже китайцы начали появляться, тоже, кстати, мелкая беглая криминальная погань. А что делать? Кому-то же надо работать на нефтепромысле Сателлита, а платят там не очень!

– Ну, это ты хватил, – усмехнулся майор. – Такие договоры никогда бы не прошли. Наша страна наложит «вето» на их подписание, или как там это делается.

– Вот именно, – фыркнул Кварц: – «Или как там это делается»! «Вето» будет накладывать вся наша страна, или всё-таки маленькая группа тех, кто сидит наверху, ты хорошо подумал? А если не наложат, тогда что? Вот именно им, хозяевам системы, будет выгодно, чтобы ты не говорил здесь по-русски и не вызвал раздражение приезжих, потому что их стало больше, чем тебя. Ну, или потому, что ты сам себе хозяин здесь, на Базе, а те вкалывают на добыче «Икса» для системы, то есть, они ей дороже. Так какое решение будет принято в таком случае? А насчет «Икса» гипотеза тоже утопична только наполовину! Совет Директоров РАО состоит из родственников, двоюродных и троюродных. А с «Экстраойлом» ведут дела их ещё более влиятельные заграничные родственники, так, седьмая вода на киселе, но всё же. И такой седьмой и двадцать седьмой воды на киселе – полверхушки и у нас, и за бугром! И если – гипотетически, конечно же – представить, что заграничные родственники пролоббировали некий закон в международных организациях, и заодно каким-либо образом мотивировали тех, кто непосредственно принимает решение о применении права «вето», то – что будет? Или как, по-твоему, в Конституции нашей страны появился этот презанятный пункт, и другие, такие же восхитительные? Сами по себе возникли? Инопланетяне из Эпицентра вставили потихонечку? А мы и не доглядели? Или всё-таки большинству было плевать, а меньшинство просто сделало такие законы, какие ему удобнее? И, чтобы ты мог по-настоящему глубоко погрузиться в раздумья, напомню главное: менять законы незаконными способами есть преступление, а законные способы изменения законов находятся под полным контролем тех, кого действующие законы вполне устраивают. Потому что они по этим законам правят. Правят теми, кому на всё плевать, потому что именно из-за наплевательства большинства эти предприимчивые и совсем неленивые господа наверх и залезли.

– Может, не всем плевать? – скривился здоровяк. – Может, люди просто боятся…

– …оставить без хлеба своих детей? – подхватил Кварц. – Конечно, так и есть, кто же спорит?! Для этого и существуют те, кто ради хлеба для детишек с легкостью пойдет работать на кого угодно, не ломая голову в глупых терзаниях. Соберется возмущенная толпа, и тут к ним выйду я, предъявлю удостоверение и пригрожу арестом. Половина тут же разойдется. А другой половине помощник какого-нибудь Лозинского выдаст чемоданчики с купюрами. На хлеб детям. Она тоже разойдется. Возможно, пара-другая отморозков останется, но вот как раз пару-то и несложно посадить за противоправные действия. Для этого, кстати, есть ты, майор ФСБ Николай Плетнев, радиопозывной «Медведь». Ну, или твой коллега, с таким же пулеметом, только не в Ареале, а где-нибудь в Москве. С детьми, жаждущими хлеба, разумеется, как без этого! Вот он и отработает свой хлеб, перестреляет или арестует тех неразумных, у которых не хватило ума испугаться системы или стать её винтиками. Вот и всё, Коля, конфликт исчерпан. Конечно, первая половина придет домой, включит интернет и будет ныть там о глобальной несправедливости, это да, без этого никак. Но второй половине тоже надо перед кем-то самоутвердиться, им же пулеметчики только что со смехом плюнули в лицо, а дяденьки с чемоданами денег – в душу. Чувство собственного величия ого-го как ущемлено! Так что обе половины займут друг друга бесконечными и увлекательно-пылкими словесными баталиями. И виновата у них во всём будет – а как же иначе-то? – нехорошая власть, сплошь состоящая из плохишей. Власть, кстати, не против. Как говорится, называйте хоть ночным горшком, главное вовремя выносите и чистите с порошком! А пока стадо в поте лица полемизирует на диванах, хозяева системы преспокойно продолжают обстряпывать свои делишки. И – подчеркиваю! – всё законно!

– То есть нужно сидеть тихо и не дергаться? – ухмыльнулся Медведь.

– Кому? – уточнил Кварц. – Владельцам системы? Им-то зачем дергаться, у них всё хорошо.

– Людям, Кварц, обычным людям! – отмахнулся здоровяк. – Нам с тобой, например.

– Обычные люди пусть идут себе с Богом на диван, дальше обсуждать всё, что их душе угодно. Или не угодно, – презрительно фыркнул контрразведчик. – Если они боятся то своих детей без хлеба оставить, то на баррикадах пострадать, а то им просто лень напрягаться, потому что жизнь-то у них, если подумать, вполне комфортна – так что же их удивляет? Хотите просто жаловаться – жалуйтесь, кто ж не дает. Система рассмотрит ваши жалобы и примет по ним решение. Иногда даже почти справедливое, ведь надо же как-то тем, кто вверху системы, наказывать тех, кто чуть ниже, за жадность. То есть за то, что украли слишком много, а поделились недостаточно, или вовсе обнаглели до такой степени, что украли без разрешения. Для этого и существует борьба с коррупцией. Чем мы с тобой сейчас, Коля, и занимаемся. В отличие от слизняков, всегда готовых высказать своё авторитетное мнение, которое никого, кроме них и других таких же сверх-интеллектуальных «никто», не интересует, мы дело делаем. Вполне конкретное. И очень даже доброе. Отрубаем вороватые ручонки, тянущиеся к нашей Родине из-за рубежа, и пытаемся донести возмездие до доморощенных стяжателей. Причем ворьё такого уровня к ответу не призывалось ещё ни разу. Так что, я тебя очень прошу, сходи на камбуз, перекуси, подобреешь. И не мешай мне работать. Я хочу принести пользу Родине по мере своих скудных силёнок. Это лучше, чем «собака лает – ветер носит», не находишь?

– Лучше, – буркнул Медведь, поднимаясь со стула. Он молча вышел из кабинета контрразведчика, аккуратно закрыл за собой дверь и направился на камбуз. Добреть.

* * *

– И как? – Лиман перелистывал фотографии на планшетном компьютере оперативника, разглядывая изображения вскрытого УИПа ОСОП, сделанные с разных ракурсов.