Равноденствие

Дуглас Найлз

Темные cилы над Муншаез

Забытые Королевства: Муншаез – 1

http://frealms.ru/

«Темные силы над Муншаез»: Мир и семья; СПб.; 1993

ISBN

Аннотация

Войдите в земли Забытых Королевств и посетите королевство Муншаез. Темный Источник вернул к жизни Зверя, древнего врага Богини. Изо дня в день Зверь становится все сильнее, а его вассалы Фирболги жаждут крови. Чтобы остановить его, Принц Тристан должен сплотить жителей Муншаез. Богиня посылает своих дитей ему на помощь, но даже сейчас она не уверена что сможет вернуть мир и покой в Муншаез.

Дуглас Найлз

Темные Силы над Муншаез

Равноденствие

Поля вокруг Кер Корвелл пестрили яркими красками: разноцветные шатры, развевающиеся знамена и множество ярких костюмов – все это ярмарочное великолепие привлекало толпы людей. Праздник Весеннего Равноденствия означал конец зимы и рождение новых обещаний и надежд. По случаю столь важного события ффолки собирались со всех концов Королевства Корвелл, и даже из-за его пределов, чтобы присоединиться к празднованию.

Широкая гавань с восточной оконечности залива Корвелл ощетинилась мачтами. Крутобокие рыбачьи лодки ффолков, сплетенные из ивняка и обтянутые кожей, покачивались на воде рядом с длинными галерами северян, оснащенных единственным прямым парусом, но все они казались карликами рядом с громоздкими галеонами калишитов.

Тристан Кендрик, принц Корвелла, торопливо пробирался сквозь толпу, не обращая внимания на суету вокруг. Группа жонглеров-калишитов расположилась в центре ярмарки, и каждый из них ловко управлялся с дюжиной сияющих на солнце ятаганов. Тристан в нетерпении обошел циркачей, казалось, он их даже не заметил. Он миновал торговцев ярким шелком, хотя услужливый калишитский купец продавал ткани невиданных в Корвелле расцветок. Принц спешил и прошел мимо палаток искусных оружейников Кер Каллидирра, которые выставили на продажу блестящие стальные мечи.

– Привет, Тристан! – окликнул его один из фермеров, расставлявший перед собой на столе кувшины с молоком.

– Доброе утро, – присоединился рыбак из соседней деревни.

И так все время, пока он пробирался сквозь толпу, получая вежливые и дружеские приветствия от большинства ффолков. И опять Тристан испытал легкое раздражение – никто не обращался к нему как к королевской особе.

Хоть разок, но приятно было бы услышать: «Здравствуйте, принц!» или что-нибудь в этом роде.

Он, как всегда, отбросил эти мысли, впрочем, так же, как он отбрасывал все серьезные мысли о своем высоком положении и накладываемых титулом обязательствах. Придет день, и, возможно, он немного подумает об обязанностях, которые будут на него возложены, когда он станет королем; но сегодня… сегодня у него есть дело, здесь, на ярмарке! Тристан ускорил шаг, и хорошенькие деревенские девушки в свежих льняных платьях застенчиво улыбались ему. Принц же казался себе весьма эффектным, задумчиво поглаживая едва пробившуюся бородку, которая слегка курчавилась и была чуть темнее его волнистых каштановых волос. Новый шерстяной плащ и кожаные штаны выглядели чистыми и совершенно новыми по сравнению с черными кожаными башмаками. Принц чувствовал, что его переполняют энергия и радость жизни: его охватила весенняя лихорадка. Пройдя мимо шатров и прилавков, где купцы разложили свои товары, Тристан двинулся между загонов для скота и даже мимо лошадей. Наконец, он выбрался на открытое место, где его уже ждали.

– Приветствую вас, мой господин, – раздался пронзительный голос, и принц улыбнулся приближавшемуся карлику Полдо.

– Рад тебя видеть, мой друг, – искренне ответил Тристан, пожимая руку маленького человечка. – Как хорошо, что ты вернулся из своего зимнего путешествия целым и невредимым.

Полдо поклонился в ответ, и на мгновенье его глаза алчно сверкнули.

Карлик был коренастым и крепким, около трех футов и одного или двух дюймов роста. Потертая кожаная куртка и старые, но хорошо начищенные башмаки дополняли картину. Его седые волосы закрывали уши и свисали на воротник, а улыбающееся лицо было чисто выбрито и совершенно лишено морщин, хотя Полдо уже перевалило за шестьдесят. Карлики жили на всех островах Муншаез, в основном, по соседству с поселениями людей. Хотя они были одним из народов, с давних пор населявших острова (так же как гномы в эльфы Ллевирра), они прекрасно уживались с появившимися гораздо позже ффолками.

Теперь они получали доходы от торговли с людьми и, вдобавок, жили под защитой соседних замков.

– Ну, как поживаешь, старый мошенник? – спросил принц.

– Очень неплохо, а скоро будет еще лучше, когда у меня появится возможность избавить тебя от содержимого твоего кошелька! – отозвался Полдо, хитро поглядывая на кожаный мешочек на поясе у Тристана и стараясь скрыть довольную улыбку.

Тристан же искренне радовался встрече со своим старым приятелем и не скрывал этого. Считалось, что Полдо жил в Лоухилле, поселении карликов, не более чем в миле от Кер Корвелл. Однако опытный, закаленный трудностями искатель приключений проводил большую часть года, путешествуя по островам Муншаез и по миру в погоне за деньгами, так что они с принцем виделись весьма редко. В отличие от большинства карликов, которые довольствовались пастушескими радостями в своих норах, кладовых и винных погребах, жизнь Полдо была наполнена волнениями и приключениями.

– Я провел зиму, прочесывая Побережье Мечей и Муншаез, и собрал таких собак, о каких ты можешь только мечтать. И для тебя я тоже нашел пса к западу отсюда – на острове Морей. Тебе не устоять! – и опять довольная улыбка слегка искривила уголки его рта.

В этом году Полдо занялся охотничьими собаками, и, как обычно, он располагал товаром на все вкусы, для самых разных целей. Быстро скользнув глазами по большой группе собак, скучавших на солнцепеке, Тристан заметил великолепного пса и затаил дыхание, а потом присвистнул.

Стараясь держаться небрежно, принц сказал:

– Ну, что же, выглядит он неплохо.

– Если у тебя есть причины для сомнений… – начал было возражать Полдо, но Тристан его не слушал.

Это был мурхаунд – свирепый охотничий пес из породы, выведенной на островах Муншаез. Впрочем, ничего особенного тут не было – у принца была уже дюжина таких собак. Но этот мурхаунд был особенно крупным и могучим зверем с гордой осанкой – весьма необычной для его породы.

Среди терьеров, гончих и волкодавов в коллекции Полдо огромный коричневый мурхаунд выделялся, как принцесса среди своих фрейлин. Его коричневая шкура блестела, густая и гладкая на широких плечах и длинных стройных ногах. Даже для мурхаунда он был громадным. Его глаза изучающе смотрели на Тристана.

– Где ты его нашел? – опросил Тристан.

– Он приехал со мной из Нормандии. Всю дорогу просидел на носу, словно был рожден для морских путешествий. Я не заметил, чтобы он обращал внимание на людей – во всяком случае до сих пор.

Тристан подошел к собаке и опустился на колени в грязную траву, так что глаза человека к животного оказались на одном уровне. Принц вспомнил о своих охотничьих псах. Они были свирепыми и опытными – но с таким вожаком это будет лучшая свора в королевстве! Тристан медленно взял великолепную голову собаки в свои руки. Мохнатый хвост слегка пошевелился, и сразу же пес продемонстрировал Тристану свое отношение, став энергично и дружелюбно махать хвостом. Принц пристально посмотрел в глаза мурхаунда и прошептал:

– Мы будем величайшими охотниками в Гвиннете – нет, во всем Муншаезе!

Даже фирболги с гор станут трепетать, услышав твой боевой клич! Я назову тебя Кантус, – собака внимательно наблюдала за принцем, ее влажные, карие глаза сияли. Пес шумно задышал, его пасть слегка приоткрылась, и Тристан увидел зубы величиной с мизинец.

Собрались зеваки понаблюдать за принцем, и Тристан почувствовал неожиданный прилив гордости, когда он понял, что они с восхищением смотрят на его собаку. Два свирепых на вид северянина с желтыми бородами стояли позади Полдо, что-то быстро и непонятно обсуждая на своем странном языке, состоящем, казалось, только из гортанных звуков. Несколько рыбаков-ффолков, охотник и маленькие мальчишки глазели на принца и Полдо, дожидаясь, чем все это кончится. Пунцовый плащ среди простой одежды деревенских жителей выделял молодого торговца-калишита, с удивлением глядящего на огромного пса.

Тристан поднялся с колен и, тщетно пытаясь скрыть нетерпение, повернулся к Полдо, но влажные ладони выдавали его волнение. Эта собака должна принадлежать ему! Стараясь казаться равнодушным, он начал торговлю:

– Действительно, превосходное животное. Я дам тебе за него десять золотых!

С возмущенным воплем Полдо отшатнулся от принца. – Морские валы перекатывались через нос корабля, – закричал он высоким визгливым голосом.

– Храбрые матросы бледнели от страха и готовы были вернуться, но я не сдавался! Я знаю, говорил я себе, принца, который пожертвует королевством за такую собаку, который достойно наградит за стойкость друга… который…

– Хватит! – закричал Тристан, подняв руку и глядя карлику в глаза, изо всех сил стараясь не рассмеяться. – Ты получишь двадцать, но не…

– Двадцать! – голос карлика сорвался от возмущения. Он повернулся к зевакам и развел в сторону руки – сама оскорбленная невинность. Северяне рассмеялись, так забавно выглядел Полдо в своем гневе. – Обрывки парусов свисают с бимса! Мы, наверное, с дюжину раз чуть не перевернулись. Волны величиной с гору бросали наше судно из стороны в сторону… а он предлагает мне двадцать золотых! – Полдо снова повернулся к принцу, улыбка которого стала слегка вымученной. – Такая собака, как эта, – для того, конечно, кто что-нибудь понимает, – выручит мне сто золотых в одно мгновенье – в любом цивилизованном порту мира! – Карлик обезоруживающе улыбнулся.

– Но мы все-таки друзья, и я таковым и остаюсь. Он твой… за восемьдесят золотых! – Полдо эффектно поклонился, услышав возгласы изумления, доносившиеся из растущей толпы. Ведь еще ни разу ни одна собака не была продана даже за половину той суммы, которую назвал Полдо!

– Ну, ты несколько переоцениваешь размеры моего кошелька, – резко возразил карлику принц. Он уже понимал, что покупка собаки нанесет сокрушительный удар по его карману. С тоской пытался Тристан найти наиболее подходящую тактику, чтоб повыгоднее заключить сделку с карликом, тем более что его кошелек никогда не бывал набитым до отказа. Но Полдо-то отлично знал принца – он знал, что Тристан ни за что не устоит перед такой великолепной собакой.

– Ладно, могу предложить тебе сорок, но больше я не…

– Сорок золотых, – провозгласил Полдо, все еще играя на толпу. – Отличная цена за собаку. Если бы речь шла об обычной собаке, я бы немедленно согласился.

– Пятьдесят, – произнес принц, которого начало охватывать раздражение оттого, сколь дорого стали стоить ему сделки с Полдо.

– Продано!

– Отлично! Браво! – За поздравлением последовало радостное рукопожатие и веселый женский смех.

– Спасибо, леди Робин, милая, – ответил Полдо, театрально раскланиваясь.

– А ты… ты меня удивляешь: иметь дело с этим мошенником, когда вокруг согни других карликов! – сказала Робин Тристану.

Черные волосы девушки блестели на солнце, а зеленые глаза искрились весельем. В отличие от большинства девушек, пришедших на праздник, она была одета в удобную практичную одежду – зеленые трико и яркий плащ цвета ржавчины. И вое же красотой она превосходила любую самую изысканно одетую девушку на празднике.

Принц улыбнулся Робин в ответ, радуясь встрече с ней. Если она будет рядом, праздник обещает быть вдвойне волнующим.

– Ты пришла купить собаку? – спросил он, не обращая внимания на протянутую руку Полдо.

– Нет. Я хотела просто посмотреть. В такой чудесный день в замке слишком мрачно и холодно.

– Ты говорила с моим отцом сегодня утром? – спросил Тристан и немедленно пожалел о том, что задал этот вопрос, когда увидел промелькнувшую в глазах девушки боль.

– Нет, – тихо сказала Робин и отвернулась. – Король… хотел побыть один.

– Я понимаю, – ответил Тристан. Он посмотрел на далекую громаду замка Кер Корвелл, возвышающегося на холме над общинными полями, и подумал о своем отце. Если король не пожелал видеть даже Робин – свою любимую воспитанницу – вряд ли он вообще захочет разговаривать с кем бы то ни было.

– Ну, и ладно, пусть старый дурак сидит и предается своим размышлениям, если ему так хочется, – Тристан сделал вид, что не заметил обиды в глазах Робин. – Ты видела мое новое приобретение?

– Отличное животное, – немного холодно согласилась Робин. – Но и цену ты заплатил немалую!

– Да, уж, – хихикнул Полдо и снова протянул руку, Тристан опустил руку к кошельку с монетами, заметят краем глаза пунцовую вспышку сбоку – это убегал калишит в ярком одеянии.

И тут рука принца наткнулась на пустоту в том месте, где должен был быть толстый кошелек.

Охваченный тревогой, принц бросил взгляд на землю, затем повернулся и внимательно посмотрел вдаль, но пунцового плаща нигде не было видно.

– Вор! – громко выругался Тристан и бросился в ту сторону, где он в последний раз видел промелькнувший пунцовый плащ. Удивленные Полдо и Робин моментально помчались за ним. Обогнув палатку и чуть не налетев на огромную гору бочонков, Тристан увидел ярко-красную вспышку на некотором расстоянии. Он даже успел разглядеть карие глаза незнакомца прежде, чем тот исчез из вида.

Принц промчался сквозь винную палатку, перескочил сразу через несколько низких скамеек, сбив с ног парочку уже начавших веселиться пьянчуг. Выбравшись из полотняного сооружения обратно на дорожку между палатками, принц стал оглядываться в поисках вора.

Снова всплеск красного, и на этот раз совсем рядом. Калишит помчался еще быстрее, грубо расталкивая людей, а один раз ему даже удалось раскидать множество горшков и кастрюль так, что все они посыпались принцу под ноги. Вор был отличным бегуном, но Тристан мчался как ветер, перепрыгивая через препятствия и срезая углы. Арлен, учитель Тристана, которого юный принц нередко огорчал, любил заставлять своего ученика часами тренироваться в беге по поросшим вереском полям, развивая таким образом в нем выносливость и используя заряд его юношеской энергии.

Теперь, когда Тристан, набирая скорость, несся по прямой дороге за своим врагом, оказалось, что эти тренировки дали свои результаты. Люди изумленно таращились вслед двум бегунам. Очень быстро гонка привлекла внимание праздничной толпы. Многие узнавали Тристана и, думая, что это какая-то очередная его шутка, громко подбадривали и весело смеялись вслед; очень скоро за ним устремилась целая толпа ффолков, радостно вопивших в поддержку своего принца. Наконец принц догнал незнакомца; нырнув вперед, он отчаянно ухватился за край алого плаща и швырнул вора на землю. Сам он при этом тяжело рухнул прямо на своего обидчика, затем откатился и быстро вскочил на ноги. Вор тоже пришел в себя, но к тому моменту, когда он оказался на ногах, их уже окружала плотная толпа зевак.

Резко повернувшись, калишит оказался напротив принца, угрожая ему длинным изогнутым кинжалом. Тристан быстро выхватил свой охотничий нож и встал в десяти футах от калишита. Несколько секунд противники оценивающе смотрели друг на друга.

Вор, примерно ровесник Тристана, такого же роста что и принц, ухмыльнулся, предвкушая хорошую драку; впрочем, было видно, что он хоть и неохотно, но все-таки признает, что соперник у него достойный. В карих глазах вспыхивали веселье и угроза, при этом поза вора была весьма вызывающей.

Тристан не шевелился, а кривой кинжал взметнулся вверх и в сторону принца, который инстинктивно отразил удар своим ножом, но был потрясен тем, с какой молниеносной быстротой просвистел смертоносный клинок.

Вор тоже, казалось, не ожидал, что его противник сумеет ответить ему так ловко.

– А ты неплохо с ним обращаешься, – признал он, показывая на тяжелый нож. Говорил он на Едином Языке с очень сильным акцентом.

Толпа быстро росла, но зрители стояли поодаль, очистив место для поединка. Теперь настроение толпы переменилось, стало напряженным, люди притихли, почувствовав опасность. Но никто не осмелился вмешаться.

В первый раз Тристан ощутил беспокойство. Вор держался совершенно спокойно, был даже любезен, хотя не мог не понимать, что пойман. Почему он не сдавался?

Неожиданно, словно кошка, калишит прыгнул вперед. Атака была столь стремительной, что чуть не застала Тристана врасплох, но его тренированные рефлексы сработали вовремя – и он отскочил в сторону. Он успел схватить калишита за запястье, когда тот по инерции пролетел мимо Тристана. Затем, сделав резкую подсечку, принц сбил своего противника на землю. Но вдруг принц почувствовал, что калишит перехватил его руку, и через мгновенье Тристан сам оказался на земле. У него даже дух перехватило, когда он тяжело упал на бок. Вор молниеносно прыгнул ему на грудь, изогнутый кинжал оказался у горла принца.

Не обращая внимания на боль в груди, Тристан отразил атаку противника и левой рукой схватил его за кисть с кинжалом. Сцепившись, они покатились по грязной траве, поочередно оказываясь сверху. Ловко изогнувшись, вор вдруг вырвался из объятий Тристана и вскочил на ноги. Однако прежде, чем он успел отскочить в сторону, Тристан сделал резкое круговое движение ногой. Он попал калишиту точно под колено, и тот тяжело упал. Тристан прыгнул на него и прижал острие своего ножа к груди незнакомца.

Медленно калишит расслабился, а потом, ко всеобщему изумлению, расхохотался. Тристан уже начал подумывать, не сошел ли его противник с ума, но тут он заметил, что тот показывает на его живот. Посмотрев вниз и увидев изогнутый кинжал, принц едва удержался от восклицания. Однако, вор, разжав руку, уронил кинжал на землю.

– Я не хотел тебя ранить, – провозгласил он с сильным акцентом. – Я только хотел выяснить, смогу ли я победить тебя, – он снова весело и простодушно рассмеялся.

– Отойдите в сторону! Дайте дорогу! – пронзительный голос заставил толпу расступиться, и Полдо проскочил сквозь кольцо зевак. Вместе с ним пришел Эриан – огромный, похожий на медведя, воин-ветеран армии Кер Корвелл. Из-за его спины выглядывала Робин.

– С тобой все в порядке, мой принц? – осведомился карлик. Тристан уже собрался ответить, но тут он с некоторым неудовольствием заметил, что Робин не только на него не смотрит, но и ни в малейшей степени о нем не беспокоится. Вместо этого, она с любопытством уставилась на вора-калишита, что почему-то сразу стало раздражать Тристана. Неожиданно она бросила на него короткий взгляд и усмехнулась.

– Это был ужасно ловкий трюк. Ты когда-нибудь видел, чтобы кинжал двигался так быстро?

Тем временем вор внимательно рассматривал принца, стражников и Робин, начиная, казалось, понимать, в какую историю он попал.

– Принц? – опросил он, глядя на Полдо за подтверждением. – Значит, я украл кошелек у принца! – невесело рассмеялся вор. – Ну, везет, как верблюдице, – раздраженно заявил он, ни на кого не глядя и сплевывая в траву. – Ну, и что мы будем теперь делать?

– Еще чуть-чуть невезения, – проворчал Эриан, хватая калишита за шиворот. Легко приподняв вора, он грубо обыскал его.

– Там, – проворчал вор, неловко потянувшись к своему сапогу. Он бросил мешочек с монетами принцу. – Ты, наверно, хочешь получить свои деньги назад, – он снова невесело рассмеялся. Вопреки собственному желанию, Тристан почувствовал, что ему нравится бравада молодого вора.

– Кто ты такой? – опросил он.

– Меня зовут Дарус – из Калимшана.

– А теперь пошли! – скомандовал Эриан, сильно подтолкнув вора в спину. – Пойдем узнаем, что скажет по этому поводу король.

Дарус споткнулся, но сердитый стражник отвесил ему крепкую оплеуху.

Робин потянула принца за руку.

– Если Эриан отведет его к королю, – прошептала она, – он наверняка будет казнен! – ее широко раскрытые глаза были полны беспокойства.

Тристан посмотрел вслед удаляющемуся вору, и снова почувствовал странный укол ревности. Однако, он получил свой кошелек обратно и дело было закончено; Дарус явно не заслуживал смертного приговора.

– Пошли, – проворчал он. – Не знаю, будет ли от этого прок, но мы можем присоединиться к ним, – Робин благодарно сжала его руку, и он обрадовался, что произнес эти слова.

* * * * *

Черные воды закружились в водовороте, расступились, и из прохладной неподвижности Темного Источника начал подниматься Зверь. Прочные, накрепко переплетенные между собой водоросли в этом месте были особенно плотными, но широкое, покрытое чешуей тело, легко, словно стебли травы, пробилось сквозь мешающую ему растительность.

Казгорот двигался медленно, наслаждаясь вновь обретенной свободой. И все же Темный Источник сослужил свою службу – Чудовище чувствовало, что сила пульсирует в его теле, как никогда прежде за долгие столетия его существования. Богиня – древний враг Зверя – должно быть, стала уязвимой.

Зверь позволил струйке кислотной слюны вытечь из своих широко раскрытых челюстей. Повернув жарко горящие глаза к водоему, он наблюдал, как густые воды Темного Источника забурлили, пробуждаясь.

Вытаскивая ноги из чавкающей грязи, существо стало продвигаться вглубь болот. Три древесных ствола хрустнули, словно хворостинки, когда широкими плечами он отбросил их с дороги. Тяжелыми когтистыми лапами Зверь давил все живое на своем пути. Звуки ломающихся сучьев и сминаемой растительности, хлюпанье липкой грязи, раздававшееся при каждом могучем шаге, тревожили мирную тишину леса. Все живое отступало с дороги Зверя, в ужасе убегая прочь или прячась в малодушном страхе в ожидании, пока чудовище пройдет.

Фирболги, издревле верно служившие ему, уже откликнулись на зов своего хозяина.

Эти уродливые гиганты – родственники самого Зверя – в страхе разбегались при его приближении. Потребовались долгие уговоры и определенная доза сложных заклинаний, прежде чем Зверь сумел призвать главного фирболга к себе. Безобразный гигант весь сжался от страха. Его луковицеобразный нос покрылся потом; он нервно чесал бородавку и молча кивал головой. Фирболги были первым порождением Зверя, завезенным Казгоротом на острова Муншаез в далеком, теперь уже забытом прошлом.

Выведя предков фирболгов из моря, Зверь отвел их в Долину Мурлок. Здесь, в изоляции, они стали мрачными, скучающими и ленивыми.

Выбравшись из трясин и грязи болот, Зверь еще многие дни бродил по дикой местности. Наконец, чудовище вышло на крестьянские поля, и вскоре ему попалось стадо коров, пасущихся в отдаленной горной долине. Он устроил себе настоящее пиршество. Разинув испачканные кровью челюсти. Зверь двинулся дальше, на сей раз осторожнее. Инстинктивно он почувствовал, что приблизился к владениям людей. Зверь не испытывал страха, но предпочитал, чтобы как можно дольше оставалось тайной для всех его появление здесь, среди людей.

Разум Казгорота стал острее после того, как свежая кровь его жертв и животворный весенний воздух проникли в его огромное тело. Чудовище поняло, что его обличье не подходит для выполнения Задачи. Как же должно выглядеть его новое тело? Казгорот вспомнил свой «коровий пир» и остался доволен: медленно его чешуйчатые плечи стали сжиматься, ящеровидная голова значительно увеличилась, и над уже широкой мордой выросли рога; чешуйчатые и когтистые лапы превратились в бугристые, с копытами, ноги, поддерживающие массивное мохнатое тело. Скоро Казгорот спрятался в теле здоровенного быка. Сверкающая краснота глаз Зверя казалась естественной для его нового тела.

И превращение свершилось вовремя: чудовище почувствовало присутствие чуждых ему существ… Люди! Двое вышли из леса и спустились в долину.

Мужчина и женщина бросились к остаткам стада, издавая странные пронзительные звуки. Казгороту нравилось его новое тело. Это была мощная и быстрая плоть… Плоть, назначение которой было убивать. Он напал молниеносно, и смерть людей доставила ему удовлетворение. Зверь наслаждался вкусом человеческой крови, зная, что убийство других меньших существ не может сравниться с этим, почти что чувственным для него удовольствием.

Огромный бык величественно покинул долину и двинулся по широкой дороге вслед заходящему солнцу. Чудовище знало, не понимая почему, что там найдет множество людей.

Когда сумерки сменились ночью, Зверь увидел людей, быстро затворяющих окна, и других, в страхе убегающих прочь при его приближении. Примитивный мозг, который с каждой секундой становился все более сведущим, понял, что тело быка будет слишком привлекать к себе внимание людей в этом густонаселенном месте. Тут требовалось нечто более тонкое. Чудовище припомнило свои человеческие жертвы и ту женщину, тело которой было округлым, податливым и страшно приятным. Такое тело позволит ему не выделяться среди остальных. В глубокой тени существо совершило еще одно превращение, постепенно выпрямившись на двух ровных стройных ногах. Лицо и руки стали мягкими и белыми, а тело – по-женски округлым. Такой тип тела ему прекрасно подойдет. Инстинкт помог Чудовищу внести несколько изменений. Волосы цвета спелой пшеницы рассыпались по плечам. Зубы выровнялись, и маленький носик задорно вздернулся к небесам. Тело стало стройным в талии и бедрах, но остальные места Зверь сделал пухлыми и округлыми.

Одежда, осознал Зверь, будет необходима, чтобы маскировка была полной. Ночь стала еще темнее, и Казгорот бесшумно проскользнул в небольшое здание, где, он почувствовал, спали люди. Необходимая ему одежда лежала внутри большого сундука. Мгновенье Казгорот боролся с желанием отведать свежей крови спящих людей. Однако осторожность победила, и чудовище ушло, подарив этим людям жизнь.

Восход окрасил небо, когда Казгорот снова двинулся на запад.

Вскоре он увидел неприветливое свечение моря, простирающегося до самого горизонта. Но цель чудовища была не у горизонта и даже не у моря.

Казгорот увидел небольшой замок и понял, что найдет здесь достаточно людей. Перед замком расстилались широкие поля, покрытые шатрами и знаменами, с множеством веселящихся людей.

Вот сюда и направился Казгорот.

* * * * *

С удовольствием поигрывая мускулами, Эриан подталкивал своего пленника в сторону замка. Огромный, опытный воин, Эриан чувствовал себя плохо в мирное время и явно получил удовольствие от возможности применить силу. Робин и Тристан шли позади Эриана и его пленника, который по-прежнему сохранял чувство юмора. Через некоторое время они стали подниматься по вымощенной булыжниками дороге, ведущей к воротам замка. Кер Корвелл, построенный на высоком холме, высился над ярмаркой, городом и гаванью Корвелла. Внешняя стена замка – обшитый деревом палисад – шла вдоль основания холма, прерываемая лишь каменными колоннами ворот. Вершина холма была в основном занята внутренним двором, но макушки нескольких построек – а, в особенности, три башни центральной укрепленной части замка – выдавались над зубцами парапета. Широкий парапет одной из трех башен можно было видеть с расстояния в несколько миль – это была самая высокая точка во всей округе. Над этой площадкой гордо реяло черное знамя с серебряным медведем – Великим Медведем Кендриков. Если бы трое ффолков, едущих по дороге к замку, не были хорошо знакомы с этим видом, они могли бы насладиться открывающейся перед ними панорамой, когда поднялись еще выше по дороге. Общинное поле, сверкающее разноцветными палатками и знаменами ярмарки, сразу бросалось в глаза; веселое ярмарочное возбуждение контрастировало со спокойными голубыми водами залива Корвелл, простирающегося далеко на запад. В центре общинного поля идиллическая зелень Рощи Друидов оставалась нетронутой и горделивой.

* * * * *

Деревня Корвелл притулилась рядом с заливом с другой стороны ярмарочного поля. Деревня была, по большей части, застроена небольшими деревянными домиками и лавками, сейчас же она была практически пуста: почти все жители отправились на ярмарку. Низкая стена – скорее символическая граница, чем настоящий оборонительный бастион – окружала деревню с трех сторон. Деревянные причалы у моря образовывали четвертую сторону. Эти причалы вели к спокойному голубому кругу, образованному высоким каменным волнорезом. Внутри круга стояла на якоре дюжина суденышек корвелльских рыбаков, а также более крупные суда заезжих купцов.

Маленькая группа подошла к замку, чуть замедлив шаг, поскольку дорога к воротам замка круто, по спирали, вилась вдоль холма. По левую сторону холм резко обрывался вниз, к общинному полю. Справа склон поднимался вверх к деревянному палисаду.

Наконец Робин прервала затянувшееся молчание. Она пошла рядом с вором и, поймав его взгляд, с дерзкой улыбкой заговорила:

– Меня зовут Робин, а это Тристан.

Дарус вопросительно посмотрел на принца.

– Твоя… сестра? – спросил он, показывая на Робин.

– Нет. Она росла под опекой моего отца, – объяснил Тристан, неожиданно почувствовав желание прояснить их отношения. Он вспомнил на мгновенье свое неудовольствие тем, как смотрела Робин на вора после поединка. Она снова точно так же смотрела на незнакомца, и в ее глазах было нечто большее, чем простое любопытство.

– Очень приятно познакомиться, – галантно ответил вор. – Боюсь, обстоятельства не позволят мне… уф! – Эриан сильно толкнул Даруса в спину, заставив его замолчать посреди предложения.

– Не так грубо, Эриан, – сказал Тристан стражнику. – Он же не оказывает сопротивления.

Эриан с отвращением отвернулся, скрыв презрительную усмешку.

– Очень проницательно, – с признательностью пробормотал Дарус, – по правде говоря, я надеялся убедить тебя, что произошло ужасное недоразумение. В действительности, мне понравился ваш маленький городок, и я собирался остаться здесь – по крайней мере на некоторое время.

– Видите ли, – продолжал он, как если бы раскрывал важный секрет, – я ведь совсем не моряк. Сюда я приплыл на «Серебряном полумесяце» – мне пришлось поработать матросом, чтобы оправдать дорогу. Я, настоящий мастер по дрессировке собак, вынужден был заниматься такой… Ну, в любом случае, ваш маленький городок кажется мне вполне подходящим местом… Я собрался здесь осесть, заняться честным делом…

– Но не устоял перед искушением, – заключил принц.

– Э-э… я очень сожалею. Глупо с моей стороны. Если бы тогда я знал то, что знаю сейчас… но я полагаю теперь бессмысленно сожалеть о чем-либо.

Они подошли к воротам и оказались перед громадой замка Кер Корвелл.

Огромные деревянные палисады простирались вправо и влево и, изгибаясь, скрывались за гребнем холма. Ворота замка, которые стояли, оседлав дорогу на вершине крутого скалистого холма, состояли из большого каменного строения с четырьмя приземистыми угловыми башенками. Так как дорога давала единственный удобный подход к холму с прибрежной равнины, этот участок был укреплен особенно тщательно. Однако деревянные ворота, как обычно, стояли открытыми, и прочная подъемная решетка за ними тоже была поднята.

Дарус остановился на мгновенье и бросил торопливый взгляд назад, на ярмарку и гавань. Секунду его глаза изучали сцену под ними, словно он искал что-то.

– Ну, пошел, – приказал Эриан, толкая Даруса под арку ворот. Тристан сделал шаг вперед, собираясь отругать стражника, но остановился, почувствовав, что Робин сжимает его руку.

– Что мы можем сделать? – настойчиво прошептала она. – Неужели мы дадим ему умереть? – Ее слова не вызвали возражений, тем более, что Тристан разделял ее чувства.

– Он кажется вполне приличным парнем, – негромко сказал принц, – но король будет очень строг к вору, нарушившему покой посетителей ярмарки.

Что я могу сделать?

– Я не знаю, – раздраженно ответила она. – Придумайте что-нибудь, хоть раз в жизни! – прежде чем он успел ответить, она бросилась вперед и догнала стражника и его пленника, когда они вышли на залитый солнцем внутренний двор.

Бормоча проклятия, Тристан последовал за ними. Дюжина мурхаундов мчалась к ним из псарни на дальнем конце двора. Они окружили Тристана, виляя хвостами и обнюхивая его, не обошли они вниманием и Даруса с Робин.

От Эриана они держались подальше, потому что были хорошо знакомы с тяжелыми сапогами огромного стражника. Дарус, казалось, был удивлен контрастом между суровым видом и доброжелательным поведением больших собак. Он стал разговаривать с ними, поглаживая их мохнатые шеи. Вскоре мурхаунды собрались вокруг Даруса и отправились вслед за ним, когда он пошел дальше, подталкиваемый Эрианом.

Когда принц подошел к дверям огромной залы, его посетила неожиданная идея, и он, повернувшись к стражнику, провозгласил:

– Ты свободен, Эриан. Скажи моему отцу, что я хочу поговорить с ним!

Робин бросила на него удивленный взгляд. Стражник открыл было рот, чтобы возразить, но Тристан остановил его суровым жестом. Гигант пожал плечами, повернулся и пошел через двор.

По всей видимости Дарус, занятый тем, что почесывал шею Ангусу, самой старой собаки Тристана, не обратил на это внимания. Он был поглощен общением со старой охотничьей собакой, которая от удовольствия даже сморщила коричневую морду и медленно помахивала хвостом.

– Какие красивые собаки, – восхищенно заявил калишит. – Они ведь твои? – Тристан почувствовал прилив гордости. Собаки были его страстью и он всегда с удовольствием слушал похвалы в их адрес.

– Да уж, действительно, – сказал он. – Тебе знакомы охотничьи собаки Муншаез?

– Любой человек, любящий собак, слышал о мурхаундах. В своей жизни я занимался с самыми разными собаками. В Калимшане я много лет работал с гончими пустыни. Я думал, что ни одна собака не может сравниться с гончими-охотниками, но эти псы превосходят их размерами и мощью! О, ради того, чтобы потренировать таких собак…

Робин с теплотой посмотрела на Даруса, а затем повернулась к Тристану с немой мольбой в темных главах И опять принц ощутил укол ревности.

Двери огромной залы распахнулись, и к ним вышла служанка, чтобы проводить их к королю – в Кер Корвелле не было герольдов.

– Король ждет вас, – объявила она с вежливым поклоном.

Трое молодых людей вошли в полутемную залу. Они прошли между двумя огромными дубовыми столами к большому камину в дальнем конце залы. Перед камином, в тяжелом деревянном кресле сидел Кендрик, король Корвелла.

Король поднял на них глаза, но промолчал. Тристан ничего не мог поделать с собой: при виде глубоких морщин на лице своего отца, проложенных скорбью, он ощутил необъяснимое чувство вины. Он заставил себя ожесточиться для предстоящего разговора.

Черные волосы короля Брайона Кендрика сильно поседели за последнее время. Густая борода, ниспадающая на грудь, также сильно серебрилась сединой. Однако, в чертах его лица сквозь боль и скорбь проступали сила и непреклонность. Как обычно, при появлении принца на лице короля Кендрика появилось выражение скуки. Ни для кого не было секретом, что принц Корвелла явился разочарованием для отца. Тристан надеялся, что король не будет отчитывать его перед Робин и другими.

К облегчению принца, король с улыбкой повернулся к Робин и улыбнулся ей, а в его глазах промелькнула искорка тепла. Затем он холодно посмотрел на приближавшегося калишита. Рядом с королем сидел Арлен, капитан королевской стражи и наставник Тристана. Седой старый воин задумчиво посмотрел на Тристана и его спутников, когда они подошли к камину.

– Здравствуйте, отец, Арлен, – начал Тристан, а Робин сделала быстрый реверанс.

Принц снова взглянул на Даруса – калишит в ответ улыбнулся кроткой улыбкой. И тут Тристан почувствовал начало глубокой и настоящей дружбы, чего-то прочного и прекрасного, что будет связывать их до конца жизни.

Приняв окончательное решение, он быстро разработал стратегию, которая должна была спасти жизнь калишита.

– Отец, – снова сказал Тристан, поворачиваясь к королю, – я хотел бы нанять этого человека на должность королевского псаря.

* * * * *

Грюннарх Рыжий бесстрашно стоял на раскачивающейся палубе своего отличного весельного корабля, который падал и вновь взмывал вверх на грозных волнах моря Муншаез. Вокруг, как деревья в лесу, высились мачты других кораблей… Северяне плыли на войну.

Грюннарх и его вассалы – мелкие лорды Нормандии, которые были обязаны подчиняться воле своего короля, – отправились в море на неделю раньше, чем того требовала осторожность. Какой-нибудь запоздалый зимний шторм мог застать их флот врасплох и нанести ему страшные повреждения.

Но король Нормандии был азартным человеком, к тому же он вообще ничего не боялся. Он не раз рисковал собственной жизнью и безжалостно требовал того же от своих вассалов. Поэтому тысячи людей последовали за ним в море. Всю зиму боги войны трубили в его душе воинственные кличи, и он метался по залам своей серой крепости, как свирепый фирболг. Король знал, что по всей Нормандии нарастает напряженность. Вот почему еще до того, как погода окончательно установилась, северяне подготовили свои корабли, попрощались с домочадцами и вышли в море. Долгое лето впереди манило, как соблазнительная женщина, и Грюннарх радостно предвкушал грабежи и разбой, захват рабов и славные сражения – все, чем будет наполнено грядущее лето. Грюннарх направлялся к Железной Башне, крепости Телгаара Железной Руки на острове Оман. Расположенная в центре островов Муншаез крепость имела отличные глубокие гавани и, что еще важнее, правил этой крепостью самый сильный король северян – Телгаар Железная Рука.

Отсюда северянам будет легко добраться до Морея, Гвиннета и Каллидирра – земель, принадлежащих ффолкам. Разделенные королевства ффолков сами напрашивались на нападение и захват. Если Телгаар со своим огромным флотом и армией, закаленной в сражениях, решится присоединиться к Грюннарху, удовольствие от этого лета запомнится всем надолго. В двух днях пути до острова Оман Грюннарх увидел на северных горизонтах мачты. А через несколько часов он узнал знак голубого кита на знаменах короля Норхеймских островов Раага, которого также сопровождало множество судов. Интересно, подумал Грюннарх, сколько еще северных королевств решит этим летом присоединиться к их войску.

Как только два флота объединились, ветер стал резче. Несмотря на это, сотня кораблей, упорно сражаясь с волнами, направлялась к гавани острова Оман. Вскоре на северном горизонте показались скалистые берега. Суда вслед за кораблем Грюннарха, плыли друг за другом, огибая мыс, охранявший вход в гавань. Когда глазам Грюннарха предстал вид гавани острова Оман, король Нормандии не смог сдержать ликования. У берегов стояли сотни боевых кораблей Телгаара, а рядом с ними разместились прибывшие и готовые к сражениям военные суда более мелких королевств. Это лето и вправду обещает быть особенно кровавым и принесет немалую добычу.

Богиня вздрогнула. Она почувствовала, что тело ее онемело, – это был не страх, а какая-то неясная тревога и печаль. Чувство было неопределенным, и она не обратила на него особого внимания. Впрочем, постепенно богиня начала осознавать опасность, таившуюся в этом отсутствии чувствительности.

С трудом она заставила себя пошевелиться, инстинктивно поняв, что бездеятельность для нее равносильна смерти. Зов, посланный ею, зазвучал из самых глубин земли, зазвенел среди холмов и высоких гор, и даже проник на морское дно. Надеясь, что еще не слишком поздно, богиня пыталась разбудить своих детей.

Date: 2015-07-22; view: 252; Нарушение авторских прав