ЧАСТЬ 1 8 page

Она развернулась и полезла через кусты, тяжело дыша. Тревис ее поцеловал! Она все еще не могла в это поверить. Хотя Габи намеревалась идти прямо к дому не останавливаясь (пусть Тревис поймет — она непреклонна в своих намерениях), она все-таки обернулась и увидела, что он стоит на прежнем месте. Тревис помахал рукой.

— До завтра, — сказал он.

Габи не стала отвечать — это ведь было не обязательно. Мысль о том, что может случиться завтра, повергала ее в ужас. Зачем все портить? Разве они просто не могут остаться соседями и друзьями? Почему все должно закончиться именно так?

Габи закрыла дверь и направилась в спальню, изо всех сил стараясь почувствовать себя рассерженной. Но у нее дрожали ноги и колотилось сердце. И Габи с восторгом думала о том, что Тревис счел ее достаточно привлекательной для того, чтобы поцеловать.

Когда Габи ушла, Тревис опустошил холодильник. Решив уделить немного времени Моби, он взял теннисный мячик, но как только завязалась привычная игра, его мысли тут же вернулись к девушке. Моби носился по двору, а Тревис вспоминал, как Габи забавно щурится, когда смеется. А с каким благоговением в голосе она называла созвездия!.. Он задумался об их отношениях с Кевином. Странно, но девушка мало о нем говорила — отчего-то Тревису показалось, что это прекрасный способ заставить его теряться в догадках.

Спору нет, он определенно ею заинтересовался. Странно. Честно говоря, Габи была не в его вкусе. Она не походила на тепличный цветок, утонченный и ранимый — а Тревиса обычно привлекали женщины именно такого типа. Когда он ее поддразнивал, она отвечала тем же; когда он нарушал границы, Габи немедленно ставила его на место. Ему нравились ее одухотворенная натура, самообладание и уверенность, а главное — то, что Габи даже не подозревала о наличии у себя этих качеств. Минувший день был своего рода соблазнительным танцем, в котором они оба вели попеременно — он наступал, она отступала, и наоборот. Тревис задумался, может ли этот танец продолжаться вечно…

Вот почему терпели крах его прошлые романы. Даже на ранних стадиях они всегда были односторонними. Обычно Тревис сам решал, чем заняться, куда пойти, какое кино посмотреть. Это его не особенно беспокоило, но со временем начинало надоедать. Ему казалось, что он встречается с подчиненным, а не с равным. Если честно, становилось скучно.

Странно, но Тревис редко думал о своих предыдущих романах в таком ключе. Обычно он вообще почти не вспоминал о них. Вечер с Габи заставил Тревиса задуматься о том, чего ему недостает. Он мысленно перебирал в памяти их разговоры и понимал, что хочет еще бесед, еще Габи. Не следовало ее целовать, подумал Тревис с непривычной тревогой. Он зашел слишком далеко. Оставалось лишь ждать и надеяться, что Габи не передумает и все-таки поедет с ним завтра. Что он мог сделать? Ничего. Ничего.

— Как дела? — спросила Стефани.

Тревис с трудом открыл глаза.

— Который час?

— Не знаю. Рано.

— Зачем ты звонишь?

— Хочу узнать, как прошел ужин с Габи.

— Солнце уже встало?

— Не увиливай. Отвечай.

— Ты чертовски любопытна.

— Да, я такая. Впрочем, можешь не утруждать себя, я уже знаю ответ.

— Я ничего не сказал.

— Вот именно. Судя по всему, вы встречаетесь сегодня?

Тревис отодвинул трубку от уха и уставился на нее, гадая, каким образом сестра все узнала.

— Стефа…

— Передай ей привет. Ладно, мне пора. Спасибо, что держишь в курсе.

Она повесила трубку прежде, чем Тревис успел ответить.

Первой мыслью Габи на следующее утро было то, что до сих пор она считала себя хорошим человеком. Она с детства старалась следовать правилам — поддерживала порядок в своей комнате, готовилась к экзаменам, соблюдала хорошие манеры.

Вовсе не вчерашний поцелуй нарушил первозданную чистоту. Она здесь вообще была ни при чем, это Тревис. Сам по себе день прошел достаточно невинно, и она, разумеется, расскажет об этом Кевину. Нет, совесть мучила Габи исключительно из-за того, что она охотно согласилась поужинать с Тревисом. Если бы она была честна перед собой, то раскусила бы его планы и с честью вышла из неловкой ситуации. Особенно под конец. И о чем только она думала?

А что касается Кевина… разговор с ним не помог изгладить неприятные воспоминания.

Габи позвонила ему вчера вечером, вернувшись домой. В ожидании ответа она молилась, чтобы ее тон не насторожил Кевина. Впрочем, она быстро поняла, что разоблачения не будет: они едва слышали друг друга, поскольку Кевин говорил по мобильнику из ночного клуба.

— Привет, милый, — начала Габи. — Я вот решила позвонить…

— Привет, Габи, — перебил он. — Здесь очень шумно, говори громче!

Он так кричал, что ей пришлось отодвинуть трубку от уха.

— Да уж.

— Что?

— Я говорю, там действительно шумно! — крикнула она. — Ты где?

— Я тебя почти не слышу! Что ты сказала?

Было слышно — какая-то женщина поинтересовалась, не хочет ли Кевин еще тоника с водкой. Ответ затерялся в шуме.

— Где ты?

— Не помню, как называется… Какой-то клуб.

— Какой?

— Просто клуб! Заглянул сюда с компанией. Ничего особенного.

— Я рада, что тебе весело.

— Говори громче!

Габи сдавила пальцами переносицу.

— Я просто хотела поговорить. Скучаю.

— Да, я тоже. Через пару дней увидимся. Слушай…

— Знаю, знаю, тебе нужно идти.

— Я перезвоню завтра, хорошо?

— Конечно.

— Я тебя люблю.

— И я тебя тоже.

Габи с досадой отложила трубку. Она всего лишь хотела поговорить с Кевином. Наверное, следовало бы догадаться. На всякого рода встречах мужчины превращаются в подростков — она сама была тому свидетелем на медицинской конференции в Бирмингеме несколько месяцев назад. Днем за столами сидели серьезные, сдержанные врачи, а вечером из окна отеля Габи наблюдала затем, как они слоняются компаниями, подвыпившие, и выставляют себя на посмешище. Впрочем, ничего страшного. Кевин вряд ли способен вляпаться в неприятности и сделать то, о чем потом пожалеет.

Например, с кем-нибудь поцеловаться.

Она отбросила одеяло и постаралась думать о чем-нибудь другом. Не хотелось вспоминать, как Тревис положил ей руку на бедро, как притянул ее к себе. Не хотелось вспоминать, как их губы соприкоснулись. Как она ощутила нечто вроде электрического разряда. Габи пошла в ванную. Что-то продолжало ее мучить, и она никак не могла определить, что именно. Включив воду, она поняла: пытается вспомнить, не поцеловала ли Тревиса в ответ в то краткое мгновение.

Тревис, не в состоянии заснуть после звонка Стефани, отправился на пробежку. Потом погрузил доску для серфинга в машину и поехал через мост, на Боуг-Бэнкс. Оставив фургон на парковке у отеля «Шератон», Тревис пошел к воде. Он был не одинок — та же мысль посетила еще десятка полтора серфингистов, и с некоторыми он был знаком. Как и Тревис, большинство приехали ненадолго: хорошие волны были лишь во время утреннего прилива. Отличный способ начать новый день.

Вода была холодная, хотя в другое время года Тревис счел бы ее почти идеальной. Он шлепал среди волн, пытаясь попасть в ритм. Он катался не очень хорошо (на Бали Тревис смотрел на гигантские волны и качал головой, понимая, что скорее всего погибнет, если попытается оседлать одну из них), но достаточно ловко для того, чтобы получать удовольствие.

Он привык быть один. Лэрд тоже занимался серфингом, но он уже несколько лет не выбирался с Тревисом. Эшли и Мелинда, две бывшие подружки, в прошлом несколько раз ходили с ним — но ни одна из них не могла присоединиться к нему, повинуясь сиюминутной прихоти. Обычно, когда они приезжали, он уже собирался уходить, отчего утро теряло свою прелесть. И как всегда, предложения исходили именно от Тревиса.

Он слегка разочаровался в самом себе потому, что раз за разом выбирал женщин одного типа. Неудивительно, что Элисон и Меган не дают ему спуску. Должно быть, это все равно что смотреть одну и ту же пьесу — пусть в ролях разные актеры, но финал все тот же. Лежа на доске и наблюдая за приближением волны, Тревис понял, что та черта характера, которая сначала притягивает к нему женщин — а именно способность позаботиться о партнере, — в конце концов приводит отношения к краху. Как там гласит старая поговорка? Если ты однажды развелся, то, возможно, действительно была виновата твоя бывшая жена. Но если ты развелся трижды, то скорее всего причина в тебе. Тревис еще ни разу не разводился, но понял намек.

Удивительно, что вся эта рефлексия была вызвана днем, проведенным с Габи. С женщиной, которая сначала незаслуженно обругала его, потом попыталась избегать, затем открыто бросила вызов, а в итоге принялась твердить, что любит другого. Вот и пойми ее.

Волна казалась вполне многообещающей, и Тревис принялся усиленно грести, пытаясь занять наилучшую позицию. День был прекрасен, океан сиял, но ни то ни другое не могло отвлечь Тревиса от одной мысли: больше всего на свете он хотел бы проводить как можно больше времени с Габи — и чтобы это длилось бесконечно.

— Доброе утро, — сказал в трубку Кевин, когда Габи уже собралась уходить. Она поднесла телефон к другому уху.

— А, привет. Как поживаешь?

— Прекрасно. Прости, что не перезвонил вчера. Вечером я хотел позвонить из отеля и извиниться, но было уже довольно поздно.

— Ничего страшного. Похоже, ты действительно неплохо развлекся.

— Ничего особенного. Музыка так грохотала, уши до сих пор болят. Сам не знаю, отчего я решил пойти с парнями. Следовало бы догадаться, когда они за ужином начали пропускать стакан за стаканом. Но ведь кому-то нужно было за ними присмотреть.

— А ты, разумеется, был образцом трезвости.

— Конечно, ответил Кевин — Ты же знаешь, я мало пью. И следовательно, сегодня наголову разобью их в гольф! У них такое похмелье, что они даже по мячу не попадут.

— А что за парни?

— Брокеры из Шарлотты и Колумбии. Вчера так отрывались, как будто уже много лет не были в клубе.

— Может, и не были.

— Ну да… — До Габи донесся какой-то шорох; видимо, Кевин одевался. — А как у тебя дела? Чем занималась?

Она замялась.

— В общем, ничем.

— Жалко, что тебя тут нет. Было бы гораздо веселее.

— Ты же знаешь, я не могу бросить работу.

— Да. Но все равно. Я позвоню попозже, хорошо?

— Конечно.

— Кстати, как поживает Молли?

— Все в порядке.

— Я бы охотно взял одного щенка. Они такие милые.

— Ты просто подлизываешься.

— А что еще мне остается делать? Слушай, я тут кое о чем подумал. Может, махнем осенью в Майами на несколько дней? Я тут поболтал с одним парнем, который только что вернулся с Саут-Бич. Он говорит, там потрясающие поля для гольфа.

Габи помолчала.

— Тебе никогда не хотелось поехать в Африку?

— В Африку?

— Да. Просто исчезнуть на какое-то время, отправиться на сафари, увидеть водопад Виктория? Ну или не обязательно в Африку. Например, в Европу. Скажем, в Грецию?

— В общем, нет. А даже если и захотелось бы, сомневаюсь, что мне дадут отгул. С чего вдруг это пришло тебе в голову?

— Просто так, — сказала Габи.

Пока Габи разговаривала по телефону, Тревис поднялся на крыльцо и постучал. Секундой позже она появилась на пороге с трубкой в руках и жестом попросила его войти. Он прошел в гостиную, ожидая, что Габи извинится и закончит разговор, но вместо этого она указала гостю на кушетку, а сама скрылась на кухне, притворив за собой дверь.

Тревис сидел и ждал. Ждал. Ждал. Он чувствовал себя неловко. Она обращалась с ним как с ребенком. Он слышал приглушенный голос Габи и понятия не имел, с кем она разговаривает. Хотелось встать и уйти. Но Тревис остался сидеть, гадая, отчего эта девушки приобрела такую власть над ним.

Наконец она открыла дверь и вернулась в гостиную.

— Извини. Знаю, что немного запоздала, но телефон все утро звонил.

Тревис встал. Он думал, что за ночь Габи сделалась еще красивее, если такое возможно.

— Ничего страшного, — ответил он.

Разговор с Кевином вновь заставил Габи задуматься о том, что она творит. Усилием воли она прогнала эти мысли.

— Я только возьму сумку, и: поедем. — Габи шагнула к двери. — Да, и еще нужно взглянуть на Молли. Утром все было в порядке, но я хочу посмотреть, достаточно ли у нее воды.

Оба отправились в гараж и до краев наполнили водой собачью миску.

— Кстати, куда мы едем? — спросила Габи по пути на улицу. — Надеюсь, не в какой-нибудь байкерский бар?

— А ты против байкерских баров?

— Я не впишусь в обстановку. У меня нет татуировок.

— По-моему, ты любишь делать обобщения.

— Возможно. Но ты не ответил на мой вопрос.

— Просто прокатимся, — сказал Тревис. — Через мост, мимо Боуг-Бэнкс, к Эмеральд-Айл, потом обратно через мост и, наконец, в одно место, которое я хочу тебе показать.

— Какое место?

— Сюрприз.

— Что-то необычное?

— Вряд ли.

— Мы сможем там перекусить?

Тревис задумался.

— Ну да.

— Это далеко отсюда?

— Это сюрприз, — повторил он. — Не хочу портить тебе удовольствие.

— Я заинтригована.

— Не очень-то вдохновляйся. Всего лишь место, где я сам люблю бывать. Ничего особо зрелищного.

Они свернули в проулок, и Тревис указал на мотоцикл:

— Вот и он.

Мотоцикл сиял так, что Габи зажмурилась, а потом надела солнечные очки.

— Твоя гордость?

— Скорее, мое разочарование.

— Только, пожалуйста, не начинай снова жаловаться на то, как трудно достать запчасти, ладно?

Тревис хихикнул:

— Постараюсь держать язык за зубами.

Габи указала в сторону корзины для пикника, прикрепленной к багажнику при помощи троса:

— Припасы для ленча?

— Как обычно.

— Филе миньон, жаркое из ягненка, дуврская камбала, торт безе?

— Не совсем.

— Печенье из ближайшего магазина?

Тревис пропустил эту шпильку.

— Если ты готова, можем ехать. Думаю, шлем будет тебе впору. В крайнем случае в гараже есть и другие.

Габи скептически подняла брови:

— Скольких женщин ты возил в это свое секретное место?

— Ты первая, — признался он.

Она ожидала продолжения, но Тревис, кажется, был абсолютно серьезен. Габи чуть заметно кивнула и направилась к мотоциклу. Она надела шлем, застегнула его и устроилась на сиденье.

— Куда поставить ноги? Тревис выдвинул две подпорки.

— Вот сюда. И постарайся не дотрагиваться до выхлопной трубы. Она сильно нагревается, можно здорово обжечься.

— Спасибо, что предупредил. А куда девать руки?

— Держаться ими за меня, конечно.

— Да ты же скользкий как угорь, за тебя и не ухватишься.

Тревис надел шлем, сел одним быстрым движением и завел мотор. Звук был тише, чем у других мотоциклов, но Габи чувствовала, как сиденье легонько вибрирует под ней. Она ощутила отчетливый трепет предвкушения, словно собиралась кататься на «американских горках», только без ремня безопасности.

Тревис выехал из проулка на улицу. Габи обхватила его и вспомнила, какие у Тревиса впечатляющие мышцы; внутри как будто что-то оборвалось. Она почувствовала, что не готова. Когда мотоцикл набрал скорость, Габи приказала себе не цепляться руками за Тревиса, оставаться неподвижной, как статуя.

— В чем дело? — спросил он, оглядываясь.

— Что?

— Ты что-то сказала про руки и про статую?

Габи понятия не имела, что рассуждает вслух; она цепко обхватила Тревиса, убедив себя, что делает это лишь из соображений безопасности.

— Я сказала, держи руль крепче. Не хочу разбиться.

— Мы не разобьемся.

— Ты уже когда-нибудь разбивался?

Тревис кивнул, продолжая смотреть назад.

Габи заволновалась.

— Пару раз. Однажды даже провел двое суток в больнице.

— А тебе не кажется, что нужно было мне об этом сказать, перед тем как приглашать?

— Не хотел тебя пугать.

— Просто смотри на дорогу, ладно? И без фокусов.

— Ты хочешь, чтобы я выкинул какой-нибудь трюк?

— Нет!!!

— Отлично. Я буду просто наслаждаться ездой. — Тревис снова оглянулся. Несмотря на шлем, Габи готова была поклясться, что он подмигнул. — Самое главное — это довезти тебя живой и невредимой, держись крепче, хорошо?

Испугавшись собственных мыслей вслух, Габи снова почувствовала, что уменьшается, совсем как в тот раз, в клинике. Несмотря на ветер в лицо и рев мотора, Тревис расслышал ее слова. Бывали минуты, когда Габи начинала подозревать, что весь мир ополчился против нее.

Она слегка расслабилась, потому что в течение нескольких следующих минут Тревис молчал. Мотоцикл несся вперед. Габи наклонялась, когда наклонялся Тревис; еще несколько поворотов — и они уже мчались по маленькому мосту, отделяющему Бофор от Морхед-Сити. Шоссе сделалось двухполосным; как обычно в воскресенье, дорога была забита транспортом. Габи старалась подавить в себе чувство беззащитности, пока они катили бок о бок с огромным мусоровозом.

Они достигли моста, пересекающего канал. Автомобили здесь ползли как улитки. Когда началось скоростное шоссе, которое делило Боуг-Бэнкс пополам, большая часть машин свернула на пляж, и Тревис принялся постепенно набирать скорость. Зажатая между двумя мини-вэнами, Габи слегка расслабилась. Они миновали коттеджи в лесистой местности, и она почувствовала, как начинает припекать солнце.

Габи держалась за Тревиса и все время чувствовала его мускулы сквозь тонкую ткань рубашки. Невзирая на свои благие намерения, она начала осознавать всю силу влечения, которое испытывала к этому мужчине. Он сильно отличался от нее, но в присутствии Тревиса Габи осознавала возможность иной жизни. Жизни, которой она никогда не представляла для себя. Жизни без жестких рамок, которые всегда устанавливали для нее другие.

В сонной тишине они миновали один за другим маленькие городки — Атлантик-Бич, Пайн-Ноул-Шорс, Солтер-Пат. Слева, по большей части скрытые от глаз дубами, расстилались самые престижные участки земли в штате. Через несколько минут проехали Пароходный пирс. Потрепанный сотней штормов, теперь он стал излюбленным местом рыбаков.

Эмеральд-Айл, самой западной точке острова, Тревис нажал на тормоз, чтобы пропустить машину на повороте, и Габи буквально влепилась в него. Ее руки случайно соскользнули с боков ему на живот. Девушка задумалась, замечает ли он, что их тела тесно прижаты друг к другу. Ей хотелось бы отстраниться, но она не смогла.

Происходило нечто, чего она не понимала. Габи думала, что любит Кевина и хочет выйти за него замуж, за последние два дня ее чувства ничуть не изменились. Но все-таки… она не могла отрицать, что проводить время с Тревисом очень приятно. Естественно и просто, именно так, как и должно быть. Невероятное противоречие. Пока они пересекали мост, направляясь в дальний конец острова, Габи пыталась размышлять об этом, а потом сдалась.

К ее удивлению, Тревис сбросил скорость и свернул на едва заметную узкоколейку, перпендикулярно отходящую от шоссе, которое скрывалось в лесу. Когда он остановился, Габи озадаченно осмотрелась.

— Почему мы остановились? — спросила она. — Это и есть место, которое ты хотел мне показать?

Тревис слез с мотоцикла, снял шлем и покачал головой:

— Нет, оно в Бофоре. Я подумал — может, ты захочешь немножко поездить сама.

— Я никогда не водила мотоцикл. — Габи скрестила руки на груди, не слезая, впрочем, с седла.

— Знаю. Именно поэтому я и спросил.

— По-моему, не стоит… — начала она.

— Да брось, это весело. Я сяду позади и ни за что не позволю тебе разбиться. Мои руки будут рядом с твоими, переключать скорости я буду сам. Тебе нужно всего лишь рулить.

— Но это противозаконно.

— Формальность. И кстати, мы на частной дороге. Она ведет к дому моего дяди. Дальше начинается грунтовка. В той стороне живет только он один. Именно здесь я сам учился ездить.

Габи медлила, обуреваемая радостным волнением и страхом. Ее изумляло то, что она вообще думает о таком. Тревис вскинул руку:

— Честное слово, здесь не ездят машины. Нам никто не помешает. И я буду рядом.

— Это трудно?

— Нет. Просто нужно привыкнуть.

— Все равно что ездить на велосипеде?

— Что касается равновесия — да. Не волнуйся. Я здесь, поэтому все будет нормально. — Тревис улыбнулся. — Ты готова?

— Не очень. Но…

— Отлично. Давай по порядку. Начинай катиться вперед. На правой рукоятке — газ и передний тормоз. На левой — сцепление. Чем сильнее жмешь на газ, тем выше скорость. Ясно?

Габи кивнула.

— Правая нога находится над задним тормозом. Левой ногой переключаешь передачи.

— Как все просто.

— Правда?

— Нет. Просто я не хочу, чтобы ты чувствовал себя никудышным наставником.

Тревис подумал, что она заговорила как Стефани.

— Основной принцип тот же, что в автомобиле. Включаешь движок, выжимаешь сцепление, переключаешь передачу и снова движок. Я покажу. Только давай сядем потеснее. У меня не такие длинные ноги и руки, чтобы можно было дотянуться ими с багажника.

— Какой великолепный предлог.

— Это истинная правда. Готова?

— Боюсь до чертиков.

— То есть «да»? Ну-ка подвинься немного.

Габи подалась вперед, и Тревис сел. Надев шлем, он прижался к ней, чтобы дотянуться до руля. Невзирая на все его объяснения, Габи почувствовала, как в ней что-то дрогнуло. Легкий импульс в животе распространился по всему телу…

— Теперь положи свои руки на мои, — приказал Тревис. — И поставь ноги поверх моих. Я хочу, чтобы ты чувствовала, что происходит. Нужно поймать ритм. Как только поймешь, то уже никогда не забудешь.

— Тебя тоже так учили?

— Нет. Мой приятель стоял на обочине и кричал, что нужно делать. В итоге я перепутал сцепление с тормозом и врезался в дерево. В частности, поэтому я хочу быть рядом с тобой во время первой попытки. — Он выжал сцепление и включил мотор; как только мотоцикл завелся. Габи ощутила тот же трепет, что и в первые мгновения полета на парасейле. Она положила свои руки поверх рук Тревиса и испытала подлинное облегчение.

— Готова?

— Считай, что да.

— Не стискивай руль, ладно?

Он включил газ и медленно отпустил сцепление. Как только мотоцикл начал двигаться, Тревис оторвал ногу от земли. Габи легонько поставила ступню сверху.

Поначалу ехали медленно, Тревис постепенно набирал скорость, то притормаживал, то ускорялся, а затем переключил передачу и остановился. Они начали сначала. Тревис подробно объяснял, что именно он делает, и напоминал, что нельзя в панике жать на тормоза, иначе перелетишь через руль. Понемногу Габи начала вникать в суть. Выверенные движения его рук и ног имели нечто общее с игрой на фортепиано, и через несколько минут она даже стала предугадывать следующее действие Тревиса. И все равно он наставлял Габи до тех пор, пока эти движения не вошли в ее плоть и кровь.

Потом они поменялись местами. Теперь вела Габи. Тревис положил руки сверху, и весь процесс повторили с самого начала. Было не так просто, как казалось. Порой мотоцикл дергался или же она слишком сильно жала на тормоз, но Тревис оставался терпелив и ласков. Он ни разу не повысил голос, и Габи вдруг вспомнила, как он накануне обращался с малышами на пляже. Она вынуждена была признать, что это еще один плюс, не замеченный ею раньше.

Через пятнадцать минут тренировки Тревис перестал крепко держать руль, а потом и вовсе отпустил. Хотя Габи все еще чувствовала себя неловко, она начала увереннее набирать скорость и спокойнее жать на тормоз. Впервые, сидя на мотоцикле, она ощутила силу и свободу.

— Ты потрясающе справляешься, — восхитился Тревис.

— Здорово! — крикнула она, чувствуя легкое головокружение.

— Хочешь попробовать сама?

— Шутишь?!

— Нет.

Габи колебалась лишь мгновение.

— Да, — с восторгом подтвердила она. — Хочу.

Она остановила мотоцикл, и Тревис спрыгнул. Когда он шагнул в сторону, Габи сделала глубокий вздох, стараясь не обращать внимания на бешеное сердцебиение, и нажала на газ. Через секунду она уже ехала по дороге. Она останавливалась и снова трогалась вперед — сама. К удивлению Тревиса, Габи развернулась, описав широкую дугу, и быстро поехала к нему. Сначала он подумал, что она потеряла контроль над мотоциклом, но Габи изящно остановилась в двух шагах. Не в силах скрыть широкую улыбку, она буквально лучилась энергией.

— Поверить не могу, что я это сделала!

— Ты молодчина.

— Видел, как я развернулась? Конечно, получилось очень медленно, но я справилась!

— Да, видел.

— Это потрясающе! Я понимаю, почему ты так любишь мотоциклы. Просто чудо.

— Рад, что тебе понравилось.

— Можно еще разок попробовать?

Тревис указал на дорогу:

— Пожалуйста.

Она долго ездила туда-сюда, и Тревис видел, что с каждым разом в Габи крепнет уверенность. Она выполняла повороты все легче и даже начала описывать круги. Когда Габи наконец остановилась перед ним, лицо у нее раскраснелось. Она сняла шлем, и Тревис понял, что в жизни не видел ничего прекраснее.

— Я закончила, — заявила она. — Можешь садиться за руль.

— Уверена?

— Лучше раньше, чем позже. Не хотелось бы врезаться во что-нибудь и испортить впечатление.

Габи отодвинулась, Тревис занял свое место и почувствовал, как она обвивает его руками. Возвращаясь на шоссе, он с особой остротой ощущал прикосновение ее тела. Они выехали на трассу, сделали поворот, миновали Морхед-Сити и мост и, описав круг, вернулись в Бофор.

Через несколько минут проехали через исторический центр, минуя рестораны и причал, по пути к главной улице. Тревис наконец сбавил скорость и остановился на поросшей травой лужайке в конце квартала. С одной стороны стоял потрепанный дом в георгианском стиле — ему было лет сто как минимум, — а с другой — его ровесник-«викторианец». Тревис выключил мотор и снял шлем.

— Приехали, — сказал он, ссаживая Габи с мотоцикла. — Вот что я хотел тебе показать.

Что-то в его тоне подсказало ей отнестись серьезно к этому месту, которое на первый взгляд было просто лужайкой. Несколько секунд Габи наблюдала за Тревисом. Тот молча шагнул вперед. Сунув руки в карманы, он смотрел по ту сторону дороги, в направлении Шеклфорд-Бэнкс. Сняв шлем и пригладив растрепанные волосы, Габи подошла к нему. Встав рядом, она поняла, что Тревис расскажет ей все, когда сам будет готов.

— По-моему, с этого места открывается самый удивительный вид на всем побережье, — наконец начал он. — Это не похоже на океанские виды, где вокруг только волны, вода до горизонта. Красиво, но потом начинаешь скучать, потому что картина все время одна и та же. А здесь всегда есть на что посмотреть. Парусники и яхты, которые заходят в гавань… а если приехать вечером, то можно увидеть толпы людей на набережной и послушать музыку. Я видел, как по каналу плывут морские черепахи и скаты, а особенно мне нравятся мустанги вон на том острове. Я видел их много раз, но все равно прихожу в восторг.

— Ты часто здесь бываешь?

— Дважды в неделю, наверное. Приезжаю сюда подумать.

— Уверена, соседи просто в восторге.

— Они ничего не могут поделать. Эта земля принадлежит мне.

— Правда?

— А почему ты так удивлена?

— Не знаю… Это звучит так… по-домашнему.

— Не поверишь, но у меня действительно есть дом.

— И по слухам, ужасная соседка.

— Ну да.

— Я просто хотела сказать, что если человек покупает землю, то, видимо, у него далекоидущие планы.

— А ты не считаешь меня таким человеком?

— Ну…

— Если хотела польстить, тебе не удалось…

Габи рассмеялась:

— Ты не перестаешь меня удивлять.

— В хорошем смысле?

— По-всякому.

— Как в тот раз, когда ты привезла Молли в клинику и узнала, что я ветеринар?

— Я бы предпочла об этом не вспоминать.

Тревис усмехнулся.

— Тогда давай поедим.

Габи вернулась вслед за ним к мотоциклу. Взяв корзину и покрывало, Тревис отправился на небольшой склон в дальнем конце участка, расставил принадлежности для пикника и жестом пригласил Габи сесть. Когда оба устроились поудобнее, он принялся открывать пакеты. Достав две бутылки холодного чая с клубникой, Тревис протянул одну из них Габи.

— Что у нас в меню? — спросила она.

Тревис начал указывать на разные свертки:

— Три сорта сыра, печенье, оливки и виноград. Скорее легкая закуска, нежели ленч.

— По-моему, прекрасно. — Габи потянулась за печеньем и отрезала кусочек сыра. — Здесь ведь когда-то жили люди? — Увидев удивление на лице Тревиса, она указала на соседние дома. — Вряд ли это место пустовало сто пятьдесят лет.

— Ты права, — ответил он. — Дом сгорел, когда я был мальчишкой. Конечно, Бофор и сейчас маленький город но в пору моего детства он был не более чем пятнышком на карте. Большинство старинных домов пришли в аварийное состояние, а тот, что был здесь, и вообще простоял заброшенным много лет. Большое ветхое здание с огромными дырами в крыше, и, по слухам, в нем водились привидения. Разумеется, в детстве этот дом нас невероятно привлекал. Мы любили лазить сюда по вечерам. Это была вроде как крепость, и мы часами играли по комнатам в прятки. Здесь были сотни прекрасных потайных местечек. — Тревис рассеянно выдернул несколько травинок, собираясь с мыслями. — Однажды зимой какие-то бродяги развели в доме огонь, чтобы согреться. Дом вспыхнул за считанные минуты, и на следующий день мы обнаружили только тлеющие бревна. Но главное, никто понятия не имел, как связаться с владельцем. Прежний хозяин умер и оставил дом сыну. Сын тоже умер и оставил дом кому-то третьему, и так далее. В общем, груда мусора лежала около года, пока городские власти не пригнали сюда бульдозер. Потом о доме все позабыли, пока я наконец не разыскал его владельца в Нью-Мексико и не сделал ему чрезвычайно выгодное предложение. Он немедленно согласился. Сомневаюсь, что он вообще когда-либо бывал здесь. Полагаю, этот тип просто не знал, от чего отказывается.

Date: 2015-07-22; view: 268; Нарушение авторских прав