То, что, наверное, случилось 15 сентября

– Он опять был здесь, – сказал Джон, когда я вернулась с работы. Я едва не спросила кто, но тотчас поняла, о ком он говорит.

– Этот человек‑невидимка, – пояснил Джон. – Твой невидимый приятель.

– Никакой он не невидимка, – возразила я. – Человек не может стать невидимым.

– Нечего морочить мне голову научными объяснениями! – возмутился он. – Я могу его увидеть или нет? Вот именно, не могу. И ты тоже. Правильно? Значит, он невидимка и продолжает незаметно проникать к нам домой. С этим нужно что‑то делать. Это же преступление, он обыкновенный преступник.

Я не рассказывала Джону о том, что, как мне казалось, произошло на днях, а теперь и вовсе был явно неподходящий момент. Но я тоже встревожилась. Кто его знает, действительно ли он побывал у нас, но я не хотела, чтобы это продолжалось. Я решила рассуждать как жертва преступления и попросила Джона объяснить, что случилось.

– Да я наткнулся на него! – сказал он. – В самом буквальном смысле. Я был в гостиной, направился к лестнице и вдруг вспомнил, что забыл очки на чайном столике, поэтому резко повернулся и двинулся назад. Видимо, слишком неожиданно. Я налетел прямо на него. Я абсолютно в этом уверен. Что я, не знаю, каково это – столкнуться с другим человеком? Это же не стул и не стол! Видимо, он был прямо у меня за спиной, шел следом. Это может быть единственным объяснением.

– А что потом?

– Я с ним поговорил.

– Как это?!

– Я прямо заявил ему, что знаю, кто он такой, что все про него знаю и что он занимается противозаконными делами. Сказал, что по конституции незаконное проникновение в чужое жилище считается преступлением. И дал ему понять, что меня это ни в коей мере не устраивает!

Ну и наговорил же он ему! Я спросила Джона, в каких выражениях он все это высказал.

– Какая разница? – сказал он. – Не сомневайся, твой приятель прекрасно все понял. – Отвечал ли ему Игрек? – Нет, ничего не ответил. Я даже двинул кулаком в то место, где он должен был находиться. Но, видно, промахнулся. Но он был в гостиной, я это знаю. Он был здесь, представляешь?! А может, до сих пор еще где‑то прячется. В этом‑то и проблема. Теперь‑то ты понимаешь, что это действительно проблема?

Мы с Джоном обсудили, как быть. Вроде бы стоило обратиться в полицию, но это казалось бессмысленным и смехотворным. Как мы объясним нашу ситуацию офицеру полиции? Я не знала бы, с чего начать, и нас вполне могли принять за ненормальных. Кого бы я обвинила в проникновении в наш дом? Я ведь даже не знала настоящее имя Игрека. Не знала, где он живет, как его найти. Его сотовый телефон был отключен. С наших слов полиция написала бы в протоколе примерно следующее: «Человек, которого мы не можем видеть и которого вы не сможете найти, проник (а может, и нет) в наш дом, где ничего не украл и никому не причинил зла». Вряд ли можно выдать ордер на арест человека, которого не существует.

Мы договорились тщательно запирать окна и двери, но что толку. Если практически невидимый человек захочет пробраться в дом, ему невозможно помешать. Хотели установить охранную сигнализацию с детектором движущихся объектов, но понятия не имели, сможет ли детектор зарегистрировать передвижения Игрека. Прикинули, представляет ли Игрек серьезную опасность, и пришли к выводу, что его непрошеные визиты просто раздражают. Я выдвинула предположение, что причиной непонятного инцидента могла быть наша подозрительность – недаром говорят, у страха глаза велики. Теперь он будет нам мерещиться везде и всюду. Но Джон потерял терпение.

– Извини, но я сам с этим разберусь, – заявил он. – Я не позволю этому типу бесцеремонно лезть в нашу жизнь. Не позволю! Ты утверждаешь, что он не опасен, ну а я так не считаю. Если он еще хоть раз к нам сунется, то сильно пожалеет. Я с ним расправлюсь.

– Как это? – спросила я.

– А вот этим! – И Джон показал мне молоток.

Я даже не знала, что у нас есть молоток. У нас на стенах картины, но я не знала, кто и когда их вешал.

– Ты шутишь, – сказала я.

– И не думаю, – сказал Джон. – С меня хватит! Я даже хотел бы, чтобы вечером он снова пришел. Насилие меня не пугает, я его навидался. И я знаю свои права. – Он сунул молоток рукояткой в петлю на ремне и с вызовом посмотрел на меня. – Я вдребезги разнесу его проклятую башку!

Вот до чего дошло – мой муж, пожилой и уважаемый историк, вооружился молотком, чтобы избить невидимого человека за то, что он полюбил меня.

Это было настолько дико и невероятно, что я не находила слов.